Наше самое уязвимое время

— Там кровь!  — объявил Сычжуй, подбегая к Лю-дайфу и Фэньфан в четыре часа утра. — Помогите нам, там кровь!   Фэньфан и Лю-дайфу тут же проснулись. Лю-дайфу вскочила на ноги и одним тигриным движением направилась к постели больного. Фэньфан запуталась в своих одеялах и красочно выругалась, нарушив ряд правил клана Лань, прежде чем сумела выбраться и побежала за Лю-дайфу в спальню. Сычжуй следовал за ней по пятам.  Когда она вошла, то обнаружила, что Лю-дайфу сидит на краю кровати и заглядывает в рот Ханьгуан-цзюня, а учитель Вэй прижимает к себе обмякшее тело своего мужа, его руки трясутся. Рядом с его коленями лежала окровавленная тряпка, но она не промокла насквозь, что Фэньфан восприняла как хороший знак. Когда Лю-дайфу позвала ее, она быстро подошла к ней. — Да, Лю-дайфу? - сказала она с поклоном. — Подойди, посмотри и скажи мне, что ты видишь, — сказала врач и немного отодвинулась, чтобы Фэньфан могла занять свое место рядом с Ханьгуан-цзюнем.  Фэньфан изо всех сил старалась не обращать внимания на свою нервозность, постоянно напоминая себе, что она просто осматривала очередного пациента, а не уважаемого Ханьгуан-цзюня, раскрасневшегося и обмякшего в руках своего супруга, крайне знаменитых людей в мире совершенствования, в то время как она была всего лишь птенцом. Вместо этого она сосредоточилась на поставленной задаче, взяла Ханьгуан-цзюня за челюсть и немного повернула его голову к себе, чтобы лучше видеть его рот и горло. Ее глаза расширились, несмотря на ее напоминание сохранять нейтральный вид. Лю-дайфу предупредила ее, что миндалины Ханьгуан-цзюня отекли, но она не ожидала, что они набухнут до такой степени. У него было явное затруднение дыхания, и только небольшая часть его горла была видна за опухшими подушечками тканей. Она нахмурилась и наклонилась ближе, не обращая внимания на неприятный звук учителя Вэй из-за ее близости к лицу Ханьгуан-цзюня. Она смутно слышала, как Лю-дайфу говорила с ним, но была слишком сосредоточена на своем пациенте, чтобы обращать на них какое-либо внимание. Язвы на щеках и верхней части рта Ханьгуан-цзюня, казалось, в какой-то момент достигли его миндалин, чего ни она, ни Лю-дайфу не заметили. Во время недавнего приступа бреда от всех его криков язвы кровоточили; теперь из них вытекали тонкие нити крови и немного гноя. Она нахмурилась и выпрямилась, повернувшись к Лю-дайфу. — Когда язвы распространились на его миндалины? - спросила она. Учитель Вэй вздрогнул и едва не столкнул Фэньфан с кровати, пытаясь сам заглянуть в рот Ханьгуан-цзюня. Однако при этом голова Ханьгуан-цзюня немного опустилась, и его дыхание сразу ухудшилось, превратившись в болезненный хрип. Лю-дайфу и Фэньфан бросились вперед, подтягивая Лань Ванцзи обратно; его дыхание стало легче, хотя все еще было трудно. Лю-дайфу, глубоко нахмурившись, сдернула верх одежды Ханьгуан-цзюня и положила руку на его голую грудь. Она проигнорировала вопрос учителя Вэй и начала тянуться рукой к его спине. Она замерла, увидев перекрещенные шрамы от кнута на бледной коже Лань Ванцзи. Конечно, она и раньше замечала клеймо Вэнь, но предпочла не комментировать его. Это новое открытие, однако, было проблемой. Ее взгляд вопросительно метнулся к Вэй Усяню. — Что это?— спросила она, кивая на шрамы. Вэй Усянь вздрогнул. — Шрамы от дисциплинарного кнута, — ответил он и Лю-дайфу закатила глаза. — Ну да, я это вижу, но как они тут очутились? Почему их так много? - ее руки слегка скользнули по шрамам, ощупывая ребристую кожу и узловатые мышцы под ней. — Как долго они причиняли ему боль? — Он… - Вэй Усянь остановился и облизал губы, стыдливо опустив глаза. — Он получил тридцать три удара дисциплинарным кнутом в наказание за то, что защищал меня семнадцать лет назад, — пробормотал он. — Сичэнь-гэ сказал мне, что раны плохо заживали, потому что он настаивал на том, чтобы вставать с постели вместо того, чтобы отдыхать, из-за чего на ранах остались шрамы.  Он склонил голову на шрамы на спине Лань Чжаня.  — Обычно они не причиняют ему боли, но он говорит, что они болят в холодные месяцы. Лю-дайфу цокнула, нежно и тщательно проведя руками по глубоким шрамам. Лань Ванцзи задрожал от ее прикосновения, мышцы напряглись, и она стиснула зубы. — Ну, погода определенно становится холоднее, и лихорадка не идет ему на пользу. Мы будем держать его в тепле и комфорте, насколько это возможно, чтобы его спина не болела так сильно. Вэй Усянь как мог поклонился ей, держа Лань Чжаня на руках. — Спасибо, Лю-дайфу. — Не благодари меня, — сказала она, махнув рукой. — Тебе не пришлось бы меня благодарить, если бы Лани не наказали так сурово этого беднягу. Он мог быть покалечен. Вэй Усянь побледнел, крепко прижав Лань Чжаня к груди, и у него перехватило дыхание. Лю-дайфу вздохнула, затем снова полностью положила руку на спину Лань Чжаня, на этот раз чувствуя, как тяжело поднимается и опускается его грудная клетка. Затем она наклонилась вперед, прижавшись лицом к его коже. Учитель Вэй взвизгнул и попытался оттолкнуть ее, но Фэньфан схватила его за запястье. — Все в порядке, учитель Вэй, — сказала она. — Сейчас она просто слушает его легкие. Учитель Вэй хмуро посмотрел на нее, затем нахмурился на Лю-дайфу, чье ухо было плотно прижато к молочно-белой коже Лань Чжаня, и она закрыла глаза, слушая болезненные, влажные звуки его легких. Через минуту она отстранилась, нахмурившись. — Что он сказал тебе, пока не спал? — спросила она Вэй Усяня, запахивая одежду Лань Ванцзи. Учитель Вэй начал нервно гладить волосы Ханьгуан-цзюня. — Он много говорил о том, что вокруг демоны, что мне надо защищаться, — ответил он. — Его глаза бегали по сторонам — я думаю, он бредил. Лю-дайфу хмыкнула. — Его температура, кажется, немного поднялась. Что еще? — Он сказал, что ему больно. — Он сказал тебе, что болит? — Он схватился за горло и грудь. Лю-дайфу резко подняла глаза, к большому удивлению учителя Вэй и Фэньфан. — Его грудь? Он схватился за грудь? — Вэй Усянь кивнул, сбитый с толку, и Лю-дайфу уставилась на него. — Почему ты не сказал мне об этом раньше? — нервозно спросила она. — Отпусти его. Хватка Вэй Усяня вокруг Лань Ванцзи только усилилась. — Отпусти его, — повторила она, на этот раз более решительно. —  Нам с Фэньфан теперь нужно более внимательно осмотреть его грудь и горло, когда он активно жаловался на боль; мы не можем этого сделать, если ты баюкаешь его, как младенца. Учитель Вэй сердито уставился на нее, и Лю-дайфу ответила тем же. Фэньфан, почувствовав, что это ни к чему не приведет, открыла рот, чтобы что-то сказать, но Сычжуй-шисюн заговорил раньше, чем успела. — Папа, — сказал он мягким и тихим голосом. Учитель Вэй повернулся к нему так быстро, что Фэньфан испугалась за состояние его шеи. — Папа, — повторил Сычжуй, — все в порядке, они врачи. Им просто нужно немного осмотреть отца. Он в надежных руках. Сычжуй повернулся к ней. — Правильно,  Фэньфан-шимэй?   Фэньфан моргнула, ошеломленная всем, что сказал Сычжуй. Папа? Отец? Что...?  — Ууу, да! Конечно! Конечно! — она поклонилась. — Не волнуйтесь, учитель Вэй, с нами он в безопасности. Учитель Вэй внимательно посмотрел на нее и Лю-дайфу,  прежде чем вздохнуть, его плечи опустились. — Ладно, — смягчился он, — ладно. Если это недолго. — М-м-м, — промычала Лю-дайфу и осторожно помогла ему переложить Ханьгуан-цзюня  из рук Вэй Усяня на поднесенную стопку одеял. Ханьгуан-цзюнь вздрогнул, даже находясь без сознания, из-за внезапного исчезновения мужа, и учитель Вэй взял его за руку. — Все в порядке, Лань Чжань, — прошептал он, нежно целуя костяшки пальцев. —Все в порядке. Я собираюсь немного посидеть с А-Юанем, пока целительница тебя осмотрит, но я буду поблизости, если тебе что-нибудь понадобится. Веди себя хорошо, а? Голова Ханьгуан-цзюня слегка поникла, что выглядело как кивок, и учитель Вэй улыбнулся, прежде чем поправить его в более удобное положение. — Это мой Лань-эр-гэгэ, — похвалил он с мягкой, натянутой улыбкой. —Я скоро вернусь.— Он поцеловал Ханьгуан-цзюня в щеку, не обращая внимания ни на кого в комнате, а затем позволил Сычжую поднять его на ноги. — Ты голоден, папа? — спросил Сычжуй, ведя Вэй Усяня в соседнюю комнату. — Я могу принести еды сюда. — Звучит мило, А-Юань, — сказал учитель Вэй, рассеянно потрепав Сычжуя по голове, пока они выходили из спальни. Фэньфан смотрела, как они уходят, в ее сердце росла тревога, прежде чем повернуться к Лю-дайфу, когда та позвала ее. — Пойдем, — сказала целительница, подзывая Фэньфан к Ханьгуан-цзюню; тревога была очевидна в ее голосе. — Давайте узнаем, насколько ухудшилось его состояние всего за несколько часов. — Да, Лю-дайфу. Она опустилась на колени рядом с кроватью, взяла Ханьгуан-цзюня за запястье и положила пальцы на точку пульса.