Наше самое уязвимое время

Крошечный Лань Чжань, которому было не больше пяти лет, сидел в темноте со сморщенным лицом, покрытым соплями и слезами, и надрывно плакал. “Больно, больно, больно!” кричал он. “Мне больно, я боюсь, мне больно!” Лань Хуань, лет восьми-девяти, появился рядом с ним, обнял Лань Чжаня за плечи и покачал его взад-вперед. “Я знаю, диди, но это скоро закончится”, сказал он уверенным голосом старшего брата, который знал все на свете. “Будь хорошим мальчиком”. “Мне больно!” “Мне страшно!” “Мне больно!” “Мне страшно!” “Мне больно!” Нынешний Лань Чжань, мужчина глубоко за тридцать, сидел напротив этого детского воспоминания, в одежде для сна, с распущенными волосами и без ленты на лбу. Он чувствовал себя странно отстраненным от этого воспоминания — когда он сломал запястье, упав с дуба в пятилетнем возрасте, — но в то же время слишком связанным с ним. Это его… расстраивало. Лань Чжань потянулся вперед, чтобы коснуться воспоминания, но оно исчезло в легком тумане, оставив позади только боль и страх. Лань Чжань не мог сдержать панику, резко поднявшуюся в его сердце. “Мне больно! Мне страшно!” В ответ раздались голоса, но не из памяти. — Тшш, Лань Чжань, тшш, - мужской голос, мягкий, успокаивающий и знакомый. — Я знаю, что тебе больно и страшно, но ты в порядке, ты в безопасности. Тихо, моя любовь. Все в порядке. Лань Чжань знал, что голос ему крайне знаком, но у него были трудные времена — страх и боль сгущали тьму, становилось все труднее думать и даже дышать. Внезапно боль стянула его горло и грудь. Он задохнулся. — Нет, нет, нет, сделай глубокий вдох, Лань Чжань, — настаивал мужчина. — Все в порядке, милый, все в порядке, обещаю. Но это больно! Его горло и грудь горели, и было трудно дышать! Мужчина продолжал говорить с ним, мягко, но с заметным отчаянием, затем позвал другого. Однако он никогда не покидал Лань Чжаня, и за это Лань Чжань был ему благодарен. Другой голос, молодой и музыкальный, поразил его. — Ханьгуан-цзюнь, это я, Сычжуй. Учитель Вэй попросил меня прийти. - Руки поменьше накрыли его собственные, нежно потирая костяшки пальцев. — В-все в порядке, Хангуан-цзюнь, вы в цзинши со мной и учителем Вэй. Учитель Вэй... Сычжуй... Их имена были знакомы Лань Чжаню так, как он не мог понять. Он почувствовал руку в своих волосах. — Лань Чжань, любимый, я знаю, что сейчас тяжело и страшно, но как ты думаешь, ты можешь сказать мне, где у тебя болит? Я заставлю боль пройти, обещаю. Лань Чжань, не колеблясь, поднял руки к груди и горлу. Мужчина поцеловал его в лоб прохладными и влажными губами и тихонько заворковал. — Спасибо, Лань Чжань, ты молодец. Сычжуй позовет Лю-дайфу, и она даст тебе лекарство, чтобы тебе стало лучше, хорошо? Лю-дайфу. Лань Чжань знал это имя. Лю-дайфу, Лю-дайфу... Демон! Его глаза резко распахнулись, он тяжело вздохнул, он оторвал руки от Сычжуя, пытаясь оттолкнуть от себя Вэй Ина. Он потерпел неудачу, но Вэй Ин все-таки вскрикнул от удивления и замешательства. Они оба чуть не упали с кровати. — Ах, Лань Чжань, Лань Чжань, что же ты делаешь?! — закричал Вэй Ин, прижимая безрассудно сражавшегося Лань Чжаня к груди. Лань Чжань поморщился. — Демон! — прохрипел он, не обращая внимания на боль, пронзившую его горло, когда он заговорил. — Демон! Уходи, Вэй Ин! Он моргнул огромными золотыми глазами, глядя на лицо Вэй Ина, недоумевая, как его муж не видел демонов, танцующих по комнате. Он боролся с Вэй Ином, пытаясь добраться до того места, где обычно лежал Бичэнь. Когда он оказался вне его досягаемости, он завопил, металлический привкус крови тут же разлился по языку. Сычжуй вскрикнул, а Вэй Ин издал сдавленный звук ужаса; хорошо, они, должно быть, видели демонов! — Сычжуй, — пробормотал Вэй Ин, и Лань Чжань почувствовал, как его руки коснулись рта и подбородка, вытирая что-то с кожи. Лань Чжань безуспешно пытался оттолкнуть его, какое-то подобие нормального дыхания окончательно сменилось одышкой. — Д-да, учитель Вэй! Шаги удалились — маленькие и шустрые, характерные для Сычжуя, — оставив Вэй Ина одного, чтобы отбиваться от демонов. Лань Чжань цеплялся за руки Вэй Ина, отчаянно желая, чтобы тот обратил внимание на окружающую их опасность. — Вэй Ин, демон! Демон! - вскрикнул он. Он бесполезно толкнул Вэй Ина в грудь. — Защити же себя! — Тшш, циньай, демона нет, — напевал Вэй Ин, и его глаза были тяжелыми и печальными, когда он смотрел на лицо Лань Чжаня. Он положил что-то холодное и мокрое на лоб Лань Чжаня. Лань Чжань сильно вздрогнул, пытаясь стряхнуть это. Вэй Ин схватил его за запястье. — Нет, нет, тшш, Лань Чжань, все в порядке. Это здесь, чтобы помочь тебе, милый. — Н-но… — Демона нет, Лань Чжань, — спокойно повторил Вэй Ин, вытирая другой тряпкой рот и подбородок Лань Чжаня. — Ты в бреду. У тебя очень высокая температура, ты видишь то, чего нет. О. Теперь, когда Вэй Ин сказал, что они не настоящие, демоны начали исчезать из поля зрения Лань Чжаня, как мыльные пузыри, но, к его большому разочарованию, боль и затрудненное дыхание не исчезли. Тогда это были не галлюцинации... — Вэй Ин, — пробормотал он голосом, слишком похожим на нытье, — Вэй Ин, мне больно. Вэй Ин вздрогнул и поцеловал его в щеку, его мягкие губы стали долгожданной передышкой от болезненных ощущений. — Я знаю, Лань Чжань, — прошептал он и поднял руку, чтобы провести пальцами по волосам. — Я знаю, что это так. Все скоро закончится, обещаю. Я заставлю это уйти. Обещаю, Лань Чжань, обещаю. Веки Лань Чжаня дрогнули, и, произнеся в последний раз имя Вэй Ина, он снова потерял сознание.