Он явно совершил ошибку
Это было не единственной проблемой. Ох, если бы всё так просто решалось в этой чёртовой жизни. Никто не знал об этом. Только они двое. Клятва на крови, уничтоженная клятва на крови, — лишь толика того огромного секрета, который хранили величайшие маги двадцатого столетия. Левое запястье Альбуса украшало имя, так аккуратно выведенное. Особенно выделялась первая, заглавная буква «Г» с необычайным наклоном и витиеватыми загогулинами. Геллерт — судьба, любовь, вторая часть истерзанной души — соулмейт. Как известно всем ныне живущим магам и анимагам — левая рука, на чей безымянный палец надевают кольцо, вступая в брак, рука, что ближе к сердцу, дарующая истинную любовь, также носит на своём запястье и имя твоей судьбы. Как известно всем ныне живущим магам и анимагам — правая рука является врагом твоим, так как на запястье её выгравировано имя соперника — существа, что принесёт тебе столько мучений, что лучше бы никогда его не встречать. Дилемма Дамблдора состояла вот в чём… На левом запястье и на правом запястье красовалось одно имя. ГЕЛЛЕРТГЕЛЛЕРТ
Когда на свет появился первенец в Насыпном Нагорье у чудесной семьи волшебника Персиваля и полукровки Кендры Дамблдор — родители были бесконечно счастливы, до тех пор, пока не обнаружили у любимого Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора (тут уж они явно перестарались с именем) мужское имя, дублируемое на младенческих ручках в качестве соулмейта и, непосредственно, гибели их ребёнка. Этот удар был не слабее, чем тот, что в последствии вызвал душевную боль маленькой Арианы, не контролирующей своё волшебство. Однако, после нового горя, постигшего измученную чету, все забыли о том, что двенадцатилетний Ал предназначен самой судьбой своему худшему кошмару. Если быть совсем уж откровенным, то никто не ждал появления Гриндевальда так скоро в их жизнях. Больше всего был разочарован младший брат — Аберфорт. Не потому, что он считал такой союз отвратительным и не потому, что боялся за Альбуса, который мог умереть в любую минуту от рук своей любви. А потому, что сумасшедшая сестра останется на его попечение. А по большому счету, ему абсолютно не было до неё дела… Не было… Пока она не умерла.***
Дамблдор опустил засученные ранее рукава, прекращая поддаваться соблазнительно-отравляющим воспоминаниям. Мягкие снежинки падали на нос и рыжую бороду, улыбая волшебника. Он очень любил зиму, но не мог сдержать слезу, которая опаляла щеку. Несколькими часами ранее маг мог погибнуть от рук Геллерта на поединке, если бы тот применил смертельное заклятие. Но только сейчас до него дошло, что те взгляды, бросаемые Гриндевальдом на протяжении всей их неприятной встречи, были нежно-печальными, отчаянно-болезненными, умоляюще-просящими. О, Ал не сомневался, что Геллерту в это мгновение не легче, чем ему. Он такой же мученик, избранный на адские пытки во время своего пребывания на земле. Но лишь только парными именами на холодных запястьях нельзя оправдывать расхождение их дорожек, их безбашенные ссоры, вставшие на хронический режим. В то время, как одна, их общая дорога, без препятствий принесла бы всему миру, как волшебному, так и лишённому знания о тех же соулмейтах, магии и безграничной власти, новых правителей, чьи ладони чаще всего были бы переплетены. Но все мечты о власти и бессмертии давно позади, явно только для Дамблдора. Когда-то давно они с Гриндевальдом могли понимать друг друга и без слов, одними кивками, взглядами, вздохами и стонами. Они были единым целым, не смотря на то, что сулило им будущее. А может… Геллерт просто примерял маску, лицемерил, лишь бы добиться проклятой клятвы на крови, вета, запрещающего им быть врагами. Если это и так — Геллерт проиграл заранее, у него нет сил и права бороться с судьбой. Дамблдор уже пообещал мракоборцу по имени Тесеус Саламандер, что обязательно остановит злодея и засадит за решётку, но самому себе пообещать мужчина не смог. Сердце разрывалось от боли, будто оно не орган-мотор всего организма, а хрупкая чаша. Руки подмёрзли, Альбус решил двинуться дальше по заснеженной улице Квинса. Фонарей, даривших остатки света, становилось всё больше. Но это даже радовало, он уверился, что выглядит сейчас далеко не стойко и симпатично. И даже в полумраке улицы, мужчина не смог обратить внимания на витрину вполне приличного магазина. Сейчас уже достаточно поздно, заведение закрыто, но это никак не мешало пересечь дорогу и оказаться напротив манекена, облачённого в серебристый смокинг. Ткань была безупречного качества. Это отлично видно в полумраке. Даже в кромешной тьме не сложно различить тончайшую работу с шелковой подкладкой и прекрасную отделку шерстяной нити, обволакивающей каждый сантиметр кожи счастливца, что приобретет данный товар. Волос единорога, не иначе. Не сияли бы карманные вставки так очаровывающее в ночи, будь это что-то другое. А какие в нем пуговицы! Они шептали на незнакомом диалекте, взывали к самому нутру, леденя его своими заговорами. Какое-то заклятие, которому легко поддаются покупатели. Теперь бизнес ведётся именно так. К костюму бы ещё запонки. Не особо примечательные, конечно, чтобы Дамблдор не выглядел кричаще, но и не дурно. Их наличие в любом случае важно. Они созданы людьми, желающими обладать более утонченным аксессуаром в своей одежде, чем пуговицы, а именно это и необходимо раненой и благородной душе. Альбус купит его. Он уже решил.