Брачный обет

      Храм обволакивал мягкий свет, нисходящий с окон под потолком. Помещение было заполнено лёгкой дымкой от благовоний в курильницах. Священник раскрыв обрядовую книгу проговаривал слова связующего обета, которые повторяли стоящие напротив мужчина с девушкой держась за руки. … пока жизнь течёт в моих жилах моя верность будет абсолютной… …Смерть не разорвёт нашей связи, это будет лишь отсрочкой нашей встречи в подземном мире… .. клянусь беречь и хранить наши чувства от посягательств из вне. Я никогда не полюблю другого человека, не вступлю в брак, не разделю постель с другим. Я всецело принадлежу тому с кем сегодня связываю свою судьбу.       Клятва прозвучала из уст обоих. С наступлением тишины, сцепленные руки оплелись невесомой нитью, которую невозможно разорвать. Эта нить появилась из воздуха, связывая кисти возлюбленных, проникая под кожу, оставляя белый след: две тонкие полоски вокруг запястий тянущиеся к безымянному пальцу, окольцовывая его. С этого дня каждому будет видно, что эти люди связаны сильным чувством, что они провели брачный обряд.       Обычный брак можно было расторгнуть, изменить, но скреплённый обетом был проявлением высшей любви. Этот обряд проводили редко, потому, что только полностью уверенные в своих чувствах на него соглашались, так как обряд связывал пару на всю жизнь. После его проведения обратной дороги не было, связь не разорвать, не разойтись с надоевшем партнёром, когда чувства угасли, даже смерть одного из связанных не даёт свободы от обета. Главной особенностью такого союза было то, что тонкие материи, соединяющие судьбы двоих могли как подарить неземное счастье, так и убить: за изменой следовала смерть. Неважно было это добровольно или нет, но после полового акта оба изменника умирали, столь разрушительной была сила данного обещания — принадлежать одному человеку. Когда-то, во время войн такой брак спасал от изнасилований и измен. В тёмные времена часто случалось, когда животная похоть перекрывала голос разума и неприкасаемые женщины забирали с собой жизни нападающих, проигнорировавших союз, благословлённый богами. Но в современном мире обряд потерял притягательность, восприятие отношений, брака со временем потеряли прежнее значение, уровень жизни повышался и получая больше благ, людям становилось всего мало, в том числе и отношений с одним человеком. Так же политика государства не приветствовала религию, постепенно вытесняя её из жизни людей.        Сильнейшая любовь всё равно случалась и толкала на заключение такого союза. Но этот раз стал исключением. Китнисс, увидела человека, с которым должна связать собственную жизнь только у алтаря. Избранник, стоял спиной пока она шла через зал: мужчина был со светлыми волосами, не высоким, но рост компенсировался развитой мускулатурой. Девушке он смутно напоминал кого-то, но она гнала прочь непрошенные ассоциации, не веря, что это может быть он. Не старик — промелькнула мысль в её голове. Она не знала кого выбрали ей в спутники жизни, но надеялась, что сможет найти с этим человеком общий язык, но подсознательно готовилась, что её брак будет не спасением, а наказанием и личность супруга окажется вряд ли приятной.       Перед храмом отчим говорил слова напутствия, успокаивал, говорил что браки по договорённости более крепкие, так как не строятся на сиюминутных чувствах, которые могут как придти, так и уйти, а развиваются со временем, через взаимное доверие и принятие друг друга. Их брак с матерью так же был устроен по договорённости, но их никто не заставлял давать брачный обет и в целом вступать в брак под открытым давлением, впрочем, за исключением матери, но она была на том этапе депрессии, что её хоть бей, топи, пытай, ей будет всё равно, она скорее спасибо скажет за то, что её жизнь оборвут.       Родители её матери были из высшего круга и когда пришло время вступать в брак, ей подобрали жениха, но мать Китнисс отказалась, заявив во всеуслышание, что выйдет замуж только по любви. Попытки сводничества ни к чему не привели и временно от неё отстали, но через пару лет, она встретила отца Китнисс и заявила, что выйдет только за него, по большой и светлой любви. Он был известным певцом и хорошо зарабатывал, но это не спасло их семью от гнева родственников, он был, хоть и обеспечен, но не их круга, они отказались от дочери, вынудив её выбирать: богатство и наследие семьи или артист, который в любой момент может найти ей замену. Китнисс только несколько раз за всю жизнь видела своих бабушку и дедушку, но и эти встречи не были пропитаны семейной идиллией и любовью. После смерти отца, они приезжали и уговаривала миссис Эвердин вступить в другой брак, который бы устраивал их. Женщина ничего им не отвечала, изредко флегматично кивая невпопад, не вслушиваясь в чужую речь. Посмотрев на её состояние они вскоре решили выдать замуж её в таком виде. Китнисс до конца не верила, что бракосочетания не сорвётся, но этот брак слишком сильно желали, как гарант объединения двух компаний и домой миссис Эвердин вернулась вновь замужней женщиной. Она не протестовала, не устраивала истерик, единственным её условием было сохранить ей и её девочкам фамилию её покойного мужа. На её появление в свете не надеялись и новый муж пошёл на уступку. Он хорошо относился к падчерицам, не пытаясь заменить им отца, Китнисс была ему безмерно благодарна, так как с его приходом с неё свалился груз ответственности за младшую сестру и депрессивную мать. Новый муж нанял прислугу, занимающуюся домашними делами и пригласил психолога для своей жены и она постепенно начала возвращаться к жизни. Китнисс смогла облегчённо вздохнуть, сложный период их жизни кажется миновал. У сестёр появился маленький братик и ответственность вновь не легла на плечи старшего ребёнка, этим занимался обученый персонал. Жизнь шла спокойно, дома не было скандалов, меланхоличная миссис Эвердин была тихой, неразговорчивой, но более живой и её интерес иногда был обращён на младшего ребёнка, ведь её каким-то невероятным образом убедили в том, что мистер Эвердин сохранил свой биоматериал и завещал своей жене, если его вдруг не станет родить ребёнка, что бы у неё осталась его частичка. Разумеется он так не поступал, а биоматериал принадлежал нынешнему супругу, нашедшего таким образом способ получить законного наследника. Всё шло хорошо, до поездки в Капитолий, за результат которой теперь расплачивалась Китнисс.        Кто будет её мужем, Китнисс увидела, только когда отчим подвёл старшую дочь, в платье от лучших дизайнеров, к алтарю. Белое платье струилось в пол, ткань была усыпана драгоценными камнями, сверкающими даже в пасмурный день свадьбы. Одеваться невесте помогали стилисты, сама справиться с мелкими пуговицами на спине она не смогла бы. Платье не было нагромождено лишними элементами, оно было элегантным и прекрасным. За такое платье многие невесты были готовы пойти на всё, но не Китнисс, её принуждённый брак не будет похож на второй брак её матери, где миссис Эвердин только носит статус жены и живёт в своих фантазиях, пока супруг тихо проводит время в объятьях любовницы, их такой брак устраивает, но Китнисс будет связана с этим человеком нерушимой связью до самой смерти. Один брак — один мужчина.       Плечистый мужчина повернулся к бледной невесте, когда их глаза встретились, на его лице не дрогнул ни один мускул, невеста же забыла, как дышать, когда поняла, с кем теперь связана её судьба.

***

Неделю назад       Холодный взгляд голубых глаз не демонстрировал ничего доброго или наоборот плохого, они не проявляли никаких эмоций, мужчина был бесстрастен. Пита Мелларка нельзя было однозначно воспринимать: с одной стороны он славился своей силой и безжалостностью в решении вопросов безопасности президента, с другой он был любимцем публики. Он мастерски менял маски от улыбчивого парня, любящего поболтать с Цезарем во время интервью, на безжалостного палача, отправляющего людей пачками на смерть. На должности, которую он планомерно выгрызал в течении нескольких лет, поднимаясь с низов бойцовых ям к высшему обществу, он проявил себя как верный слуга Капитолия. За три года в должности начальника безопасности, президент подвергся паре десятков покушений, исходя из официальных источников, но ни разу не был ранен, все попытки пресекались только на подходе к цели, а реформа системы безопасности сделала попытки бесполезными. Попавшихся на попытке совершить преступление вместе с семьями казнили по приказу Пита. На возраст и пол никто не обращал внимания, это был особый вид устрашения, так же придуманный и введённый Мелларком. Недовольные властью были готовы гибнуть за собственные убеждения, но отправлять на смерть любимых, был готов не каждый.              Китнисс старалась держать лицо и не проявлять обеспокоенность тем, что начальник безопасности президента пришёл в её дом, особенно когда она была одна.       — Вы догадываетесь, по какой причине мы встретились? — Китнисс не может ответить, так как чувствует, что её голос может не вовремя дрогнуть или пропасть, она только кивает в ответ.       — Наш общий знакомый весьма воинственно настроен и требует крови…       — Я не скажу где Прим, хоть пытай! — не выдержала старшая сестра — И почему Прим должна прятаться, в то время как Сенека веселится и затаскивает в свои сети очередного ребёнка? Прим жертва этого монстра, верящего во вседозволенность, он не остановится и дальше будет хуже, а вы покрываете его и подчищаете за ним! — Китнисс встала и в ярости сжала кулаки, но тут же села под тяжестью чужого взгляда.       — Мы видимо не с того начали — мужчина одетый в легкий темно-серый костюм с ослепительно белой сорочкой и узорчатый галстук, придававший солидности костюму, обаятельно улыбнулся — Речь пойдёт не о вашей сестре, а о вас. — Китнисс допускала, что разбитая физиономия Крея не останется для неё безнаказанной, но до сегодняшнего дня угроза была в первую очередь для Прим.       — Китнисс, можно перейти на ты? — девушка молчала, с вызовом смотря на не желательного гостя. Мелларк продолжал сидеть в расслабленной позе и изучать девушку напротив.       — Мисс Эвердин, вы нажили себе влиятельного врага, от которого можно защититься не менее влиятельным союзником. Я не собираюсь защищать Сенеку, оправдывать его или поощрять, мне он честно говоря не нравится со времён Голодных игр с моим участием. У меня к вам деловое предложение. Решение можно не принимать сейчас, просто выслушайте и подумайте о своём будущем и о будущем сестры — Китнисс неохотно кивнула, Прим была для неё всем.       — По опыту вы уже знаете что такое брачный обет и я предлагаю на этот раз заключить его вам. — Он делает паузу, что бы до девушки дошли его слова — Но не просто с любимым молодым человеком, кстати, вы сейчас с кем-то встречаетесь? — Китнисс отрицательно качнула головой — Замечательно, так даже проще. Я не так давно говорил о влиятельном союзнике и как не браком можно его получить?       — Главный распорядитель Игр подчиняется только президенту. Кто может ему противостоять? Да и кто добровольно пойдёт на брачный обет? Он давно потерял так сказать актуальность…       — Тот, кто тоже подчиняется только президенту. Мисс Эвердин, для вас имеет значение, с кем вы будете связанной, когда этот человек сможет защитить вас и вашу семью?       — Нет, мне всё равно, но какая выгода вам?       — Я вам симпатизирую и хочу осадить Крейна. Мне понравилось, как вы защищали сестру, то какой пылает в вас огонь. На моей памяти никто не противостоял Сенеке, даже победители игр ведут себя с ним иначе... Я хочу сохранить вас, как яркую индивидуальность в этом фальшивомй мире. На вас в дальнейшем будет тяжело влиять и мне это нравится, единственный рычаг — это сестра, которая будет вне досягаемости…       — Вы хорошо говорите, но сколько в этих словах правды? Почему я должна вам доверять? Что это за человек, который судя по вашим словам, будет меня оберегать? Вы предлагаете договорной брак без чувств, разве из такого может что-то получиться? Зачем я нужна незнакомому, влиятельному человеку?       — Искусственно созданный брак по договорённости. — Пит делает не долгую паузу для раздумий. — По сути, берёшь кота в мешке, а потом уживаешься с ним, как можешь. Решение за вами, мисс Эвердин, как решите, позвоните по этому номеру и дайте своё согласие. Я не могу дать никаких гарантий, кроме своего слова, но поверьте, человек с которым вы заключите обет весьма влиятелен и Сенека побоится вступать с ним в конфронтацию, Крейн весьма трусливый человек, хотя и умело скрывает это. Считайте, что вас будет ждать золотая клетка, где вы будете окружены всем необходимым и в полнейшей безопасности.       — Слишком хорошо, чтобы быть правдой.       — Решайтесь, предложение ограничено по времени. Через неделю жду ответ. — мужчина оставил на стеклянном столе визитку баз имени, только с номером телефона и направился к выходу. Закрыв за ним дверь, Китнисс погрузилась к раздумья.

***

       Согласно обряду, они должны держать друг друга за руки. Когда их руки соприкоснулись, Китнисс ударило током, она рефлекторно чуть отдёрнула руку, но в следующее мгновение её руку накрыла чужая, сухая и мозолистая ладонь, и крепкая хватка не дала больше шевельнуть пальцами.       Повторить слова клятвы не составляет труда, это легко, но оставаться спокойной, когда твою руку оплетают божественные оковы — тяжело. Не физически, а морально. Сегодня перед Китнис закрываются двери и остаётся одна дорога, рука об руку с одним из цепных псов диктатора, который даже в религии видел угрозу собственному влиянию. В начале своей политической карьеры, он провозгласил Панем светским государством и планомерно выдавливал Богов из жизнь людей, вводя новые праздники, события, всё возможное, что бы заручиться поддержкой электората и переключить внимание с неосязаемых сил на него.       Обряд был закончен и теперь после свадьбы супруги ехали на машине премиум класса. В связи с торжеством не был устроен приём, Пит предпочёл сильно не задерживаться и попрощавшись с новыми родственниками уехать с молодой супругой, переложив чемодан и дорожную сумку в свою машину. Перед глазами Китнисс навсегда отпечатался образ безэмоциональной матери и поддерживающий её отчим, миссис Эвердин на прощание прошептала, что верит, что у неё будет всё хорошо.       Супруги ехали в молчании, со времени заключения брака они не сказали друг другу ни слова. Мелларк уверенно вёл машину, смотря только на дорогу. Девушка, сложив руки на коленях, не поднимала глаз выше приборной панели или окна со свой стороны. Она не переставая прикасалась к кольцу на безымянном пальце, проводя пальцами по драгоценным камнях, прокручивая кольцо, стараясь не смотреть на светлые линии на руке, сверкающие перламутровым блеском. Кольцо ей не мешало, прикосновения к нему успокаивали её, вводя в некий транс, гипнотизируя. Блеск камней отвлекал от мужчины на водительском месте, давая возможность не думать об их совместном будущем. Перед свадьбой семейный психолог предусмотрительно дала ей несколько таблеток от нервов, с того времени прошло несколько часов и спасательный эффект спокойствия начал проходить, создавая в фантазии девушку мрачную картину её последующей жизни. Она больше не надеялась на мирную жизнь, как у её родителей, главной мыслью стало как выжить рядом с мужем и что её с ним ожидает. В голову с элегантной украдкой приходили мысли о побеге, родители пустили бы её обратно, но неизвестно, как это отразилось бы на них всех, в особенности на Прим, ради которой Китнисс в этот день окончательно отказалась от собственного будущего, идя ва-банк ради Прим.       — …Китнисс ты меня слышишь? — не с первой попытки она среагировала на мужской голос в тишине машины разбавляемого не громким шумом мотора.       — Что? — Эвердин, нет теперь уже Мелларк, не сразу поняла, что от неё хотели — Прошу прощения, я задумалась — она не стала поднимать на него свой взгляд, остановились на сжимающих руль руках в белом пиджаке.       — Я говорю, что приедем поздно вечером, если хочешь, можешь пересесть на заднее сиденье и вздремнуть — она непроизвольно кинула взгляд назад, думая, что место там достаточно, чтобы комфортно уснуть, но прекрасно понимала, что рядом с ним не сможет сомкнуть глаз. Она в ответ только кивнула.       — Даже не спросишь, куда я тебя везу?       — Пункт назначения всё равно не поменяется. — она перевела взгляд на мелькающий пейзаж за окном. Осень надвигалась на двенадцатый дистрикт. Деревья начинали желтеть и скидывать листья в вездесущую грязь, ввергая Китнисс в ещё большее уныние.       — Куда вы меня везёте? — решила всё же поинтересоваться девушка.       — Китнисс, мы законные супруги, давай оставим формальности и перейдём на ты. Тем более у нас нет разницы больше десяти лет, что бы ты мне ВЫкала. — Спокойно ответил ей мужчина. — Мы едем в наш дом. — добавил он после паузы.       — Вы, то есть ты сказал, что приедем вечером, для Капитолия слишком быстро.       — Мы едем не в Капитолий. У меня дом здесь, в двенадцатом дистрикте.       — Не знала — сказала Китнисс, чувствуя, что должна, что-то сказать в ответ.       — Я предпочитаю не афишировать многие факты из своей жизни. — дальнейший путь они проделали молча и Китнисс незаметно провалилась в сон.

***

      Китнисс проснулась от лёгкого касания к щеке.        — Иди к Прим, кошачья морда — девушка только через мгновение поняла, что рядом нет кота младшей сестры и касается её тёплая рука. В её глазах мелькнул мимолётный испуг.        — Мы приехали — коротко сказал Мелларк, убирая руку. Машина медленно подъехала к высоким воротам на пульте управления.        — У моей сестры есть кот, который иногда приходит ко мне, когда я сплю — попыталась объяснить Китнисс. Пит никак не отреагировал. Ворота открылись и девушка увидела большой дом, часть площади которого была отдана под террасу и зимний сад, которым, как ей показалось, никто не занимался, а другая часть под непосредственное жилье.       — Дом большой, за пару дней освоишься. Кухня перед тобой, — пройдя через террасу и подобие гостиной. - Ванная комната на первом и втором этажах. — говорил он указывая пальцем в направлении дверей. Спальня на втором этаже. Твои вещи принесу завтра. — Китнисс взглянула вниз на струящиеся в пол подвенечное платье, обшитое сверкающими камнями и серебряными нитями украшений. Полупрозрачные рукава не защищали её от непривычной прохлады после тёплой машины. По всей видимости, её дискомфорт заметили, и на плечи опускается белый пиджак.       — Я отредактировал температуру, но надо подождать, когда помещения нагреются — он около минуты вносил изменения в настройки дома на панели управления— в спальне есть камин, сейчас разожгу и станет ещё теплее.       Китнисс не ждала такого мягкого поведения от убийцы, предпочитая отмалчиваться и не привлекать к своей персоне лишнего внимания. Она послушно пошла за ним на второй этаж. Весь интерьер дома был выдержан в спокойных тёплых тонах и спальня в том числе. Комната была сравнительно не большой и судя по большим окнам — светлой. В комнате было ещё две двери, было не сложно догадаться, что перед ней была спальня с общей гардеробной и примыкающей к ней ванной.       Мелларк первым делом занялся камином. Если раньше разжигание камина было трудоёмким процессом, то в современных реалиях было достаточно положить несколько палений и нажать кнопку, поджигающую их снизу, пока дерево не разгорится. В комнату не попадёт ни грамма сажи из-за защитного стекла. Понаблюдав за действиями мужчины, Китнисс скрылась за спасательной дверью ванной. Мужчина за дверью вселял в неё ужас, хоть и не сделал ей ещё ничего плохого. Она поймала собственный затравленный взгляд в зеркале над раковиной, она была белее собственного платья, чёрные волосы заплетённые в сложные косы были ярким контрастом на мертвенно бледном фоне. Подойдя к зеркалу, она с удовольствием умылась, в надежде смыть усталость и несчастье текущего дня. Долго побыть в одиночестве ей не удалось, в дверь постучали. Китнисс не дышала, пока смотрела, как медленно открывается дверь, ей казалось, что с момента, как в зеркале появился мужчина, прошла вечность. Его лицо не выражало ни грамма эмоций.       — Я обратил внимание, что твоё платье растёгивается со спины и тебе может понадобиться моя помощь. — Он бесшумно подошёл к ней не отрывая взгляд от зеркала. Лёгкое касание спины показалось ей сравни удару тока. Её реакцию мог не заметить только слепой, а Мелларк слепым не был.       — Нам предстоит ещё узнать друг друга и я считаю, чем раньше начнём, тем лучше. — сказал он, расстёгивая скрытую за кружевом первую пуговицу.       — Я не собираюсь причинять тебе боль, можешь не бояться за свою жизнь и здоровье.       — Зачем я вам? Зачем этот чёртов обряд? И зачем было скрывать, что моим мужем станешь именно ты? — Китнисс задала главные для себя вопросы, не отводя взгляд от отражения в зеркале.       — Симулируемая любовь мне порядком надоела, у меня нет доверия, к тем, кто уверяет, что испытывает ко мне чувства, нет гарантии, что женщина с которой я сплю, так же не спит с моим врагом и не сливает информацию на сторону. Наша связь даёт частичную гарантию верности. Считай, что ты мой вклад в дальнейшее относительно спокойное будущее.       — Значит, ты получаешь верную и образованную живую куклу. Хорошую партию для рождения будущих наследников. А что получаю взамен я?       — Я уже говорил — Золотую клетку. Звучит жестоко — он сжал её плечи. — Это неприкрытая правда. Я не требую любить меня, но взаимное уважение хочу иметь. Так же честность много значит, никогда не ври мне, я чувствую ложь. Твои потребности будут удовлетворяться согласно прежнему уровню роскоши. Тебе стоит только попросить, и твоя просьба будет выполнена, но в разумных пределах. Ограничивать тебя в общении с семьёй я не собираюсь. Как я уже сказал, я от тебя не жду любви, твоя супружеская верность у меня уже есть — он берёт её за руку и поднимает в верх, так что бы в зеркале были видны следы на их запястьях. — остаётся твоя лояльность, во всех смыслах — его губы касаются белой линии на коже. Его касания были мягкими, но присущая мужчине жёсткость оставалась и в проявлении нежности. От каждого касания, Китнисс прошибал электрический удар. — Ты была уже с мужчиной? — девушка так и продолжала стоять не шевелясь. Их общение с Гейлом дошли до постели, но Китнисс не поняла причину шумихи связанной с сексом. Ей было больно и весь процесс, занявший не много времени, она мечтала прекратить боль. Смотря на довольное лицо партнёра, ей показалось, что в постели получает удовольствие кто-то один и не больше.       — Разве это имеет значение? — краска тронула её лицо.       — Конечно. — его губы сомкнулись на шее.— В первый раз ощущения иные, далеко не всегда приятные. Ты слишком напряжена. Прими ванную. После долгой дороги надо отдохнуть. Ты голодная? — Она вновь отрицательно качает головой.       — Ладно — он расстёгивает оставшиеся пуговицы, оголяя тут же покрывшуюся мурашками кожу, в конце проводя по выступающим позвонкам. — Ты красивая. — Он приобнял её, прикасаясь гладко выбритой щекой к её щеке, всё так же смотря на неё через зеркало.       — У меня двоякая репутация, смотря с какой стороны смотреть на мою персону: некоторые меня боятся и ненавидят, кто-то обожает и боготворит. Я не собираюсь быть к тебе жестоким. Будешь умницей и у тебя будет всё, но если предашь, — на тонкой шее молниеносно смыкается чужая ладонь — Ты последуешь за мной, будь то смерть или что-то другое. Меня опасаются, и жена может стать решением многих проблем: шпионаж, манипуляции и дальше по списку. Не совершай непростительных глупостей — он целует её в щёку и оставляет в ванной одну, предварительно поставив набираться ванну горячей водой.       Сползая на пол она начала тихо плакать. Скорее всего он слышал её сдерживаемые всхлипы, но предпочёл дать ей время смириться со своей участью.       Китнисс небрежно сбросила уже не нужное платье на пол и залезла в тёплую воду. Её била мелкая дрожь, но не от холода. Она сама пришла в клетку к тигру, обрекая себя на заточение длиною в жизнь. Вопреки своему положению, она думала только о младшей сестре, у которой, как она надеялась, всё же появился шанс на спокойное будущее.       Вода стала холодной и теперь девушку била не только нервная дрожь, но и стучали зубы от холода. Раз вода остыла, значит прошло много времени и по её душу в любой момент может придти супруг. У Китнисс оставалась гордость, и она не могла позволить себе больше прятаться. Волосы она по привычке подобрала вверх и они не намокли в воде. Завернувшись в полотенце, она поняла, что ей не во что переодеться. Переодевшись в сухой халат, она вышла, надеясь, что муж не дождался и уснул.       Мелларк стоял к ней спиной, всматриваясь в ночь за окном. Он успел переодеться в домашнее. Услышав звуки за спиной, он медленно обернулся и когда серые и голубые встретились, он добродушно улыбнулся, словно не он час назад крепко сжимал шею девушке.       Она мялась около кровати, не зная, что ей делать и как себя вести. Китнисс отчего-то не могла поднять глаза и смотрела на постель. Она не пыталась убежать, но также не старалась поддержать намерения партнёра. Просто стояла и ждала от него решительного шага, ведь свой она уже сделала, согласилась на брак, который был единственной соломинкой и последней возможностью спасти сестру.       — Ложись, замёрзнешь — он отвернулся, чтобы зашторить окно. Она быстро накрылась одеялом, подозревая, что первой брачной ночи не избежать.       Мелларк потушил ночник и теперь спальню освещал только свет огня в камине. В темноте он склонил голову и мягко прикоснулся губами к губам, почувствовав, как в первое мгновение она испуганно сжалась, зажмурив глаза.       — Боишься?       Она так и не открыла глаз, продолжая цепляться за край одеяла. Мужчина навис над ней, он по-прежнему не сводил глаз с напряжённого лица, на котором легко читался страх. Медленно склонив голову, он успокаивающе прижался губами к её виску, щеке, убрав волосы за ухо, которые высвободившись из некогда сложной причёски, теперь лезли во все стороны, наконец обретя свободу. Он не позволял себе прикусить кожу или оставить хотя бы один след на белой коже, для него это было проявлением неуважения к партнёру и мужчина не видел эстетики в багровых засосах и следах укусов, считая это собственническим клеймением и подсознательной неуверенностью в себе, желанием показать всем, что этот человек его и ничей больше. Он действовал максимально медленно и осторожно, давая молодой супруге привыкнуть к его касаниям.       Он снова начал целовать её шею, чуть повернув за подбородок, губы захватили мочку уха. Девушка издала звук скорее похожий на писк, чем на стон удовольствия. Он взглянул ей в лицо, но она чуть отвернула голову, скрывая всё же появившийся румянец на щеках.       — Смотри на меня — она покорно выполнила просьбу, восприняв её как приказ. Мужчина приник к её рту, с настойчивым поцелуем. Она раскрыла губы, позволив скользнуть языку в свой рот. Покорно исполняя чужую волю, словно кукла. Причина этой покорности была одна — Прим.       Он коснулся груди Китнисс, провёл по ней ладонью, задевая твердеющие соски. Его супруга вздрогнула, чуть подаваясь навстречу. Она дышала прерывисто и часто, находясь под действием новых ощущений. Чем дальше, тем приятнее они казались, позволяя забыть под кем она лежит и с кем связана брачным обетом.       Пит осторожно раздвинул её ноги, коснувшись чувствительной точки между бёдер, легонько проведя по этому месту пальцами. Она попыталась соединить ноги, закрыться, но сильные руки не позволили этого сделать, он сильнее навалился на хрупкое тело, устроившись между её ног, а тихий голос посоветовал расслабиться. У Китнисс, на заднем плане подсознания мелькал Гейл, если бы в их первый раз он так же прикасался к ней, то возможно у неё получилось сейчас представить, на месте Мелларка, Гейла, которому она доверяла и возможно когда-то любила, но теперь он навсегда останется воспоминанием, несбыточной мечтой.       Уверенные касания пальцев вызывали странный ответный импульс в теле девушки, она отпустила простынь, которую нещадно комкала, выплёскивая свой протест на безвинную ткань и положила руку на голое плечо. Пит почувствовал её прикосновение и воспринял его с воодушевлением, проникая пальцем в её теплое отверстие. Только девушка была всё так же напряжена и смазка практически не выделалась.       — Ай-яй — испуганно шепчет Китнис, её дыхание сбивается. Пит осторожно ощупывает стенки, проникая глубже, но не находя ответной реакции на ласку. Смазки всё нет и нет.       — Все в порядке? Я у тебя первый мужчина?       — Нет — отвечает хрипло она, всё ещё морщась от неприятных ощущений внутри. С Гейлом было больнее, но с Питом приятного не больше, словно не оказывая сопротивления, она предавала себя. Ей не давало оттолкнуть его только мысль о сестре и цель защитить её. Ради Прим она отказалась от своей дальнейшей жизни, она пойдёт на всё лишь бы её младшую сестру не тронули и та жила спокойно.       Рука покинула её, перемещаясь выше, где умеренное давление подушечек пальцев вызывало тепло и желание продолжать чувствовать эти касания. Рот Пита перешёл с шеи на грудь. Влажный язык обвёл твёрдый сосок и горячий рот втянул его, немного сжав, разрушив контроль над перенапряжённым женским телом. Китнисс тихо простонала и толкнулась бёдрами вперёд, получая новый приступ жара, разливавшийся по всему телу от низа живота, становившегося всё сильнее и сильнее. Китнисс прикрыла рот рукой, стыдясь своей реакции. Пит оторвался от ласк языком и посмотрел на девушку, в свете пламени его взгляд казался недовольным. Второй рукой он убрал её руку, закрывающую рот.       — Не сдерживай себя, расслабься и получай удовольствие. — «Легко сказать» — промелькнула в голове Китнисс. Он вновь потянулся за поцелуем, на мгновение она вновь сжалась, попытавшись закрыться, отодвинуться, но он снова притянул её ближе, нежно касаясь губами мочки уха, и она послушно попыталась расслабиться, откидываясь на мягкую подушку, прикрывая глаза, пытаясь разобраться в пылающем огне внизу живота.       От частых вздохов в горле становится сухо, а то желание, которое она испытывала, уже невозможно скрыть… Китнисс вновь закрыла глаза. Когда он начал ласкать её чуть быстрее, Эвердин впилась в чужое плечо ногтями и выгнула спину, подаваясь бёдрами навстречу пальцам.       Непослушная прядь волос упала на лоб, приоткрытые губы жадно ловили воздух. Свежее дыхание сдувает тёмную прядь в сторону. Холодный взгляд всё ещё вызывает мурашки у Китнисс. После сладкого всплеска тело перестаёт быть напряжённым, по мышцам растекается приятное, но быстро ускользающее тепло. Он вновь касается её и тень полуулыбки отражается на его лице. Он целует её в шею, поднимаясь к скуле, касания губ всё так же отрывистые и острые, время огня внутри проходит и приходит желание покоя, что бы её не тревожили.       Она мучительно содрогнулась, почувствовав, как он вошёл в неё, — не слишком резко, но достаточно что бы причинить дискомфорт. Короткие острые ногти впились в его плечи, голова прижалась к нему — губы окрасила тонкая струйка крови из прокушенной нижней губы. Наклонившись, он прижался к припухшим красным губам, ощущая солоноватый железный привкус. Новый поцелуй заглушил стон, а длинные ресницы опустились, закрывая тёмные глаза, что бы мужчина не увидел скапливающиеся слёзы в уголках глаз.       Она перебарывала дискомфорт, который он причинял, раз за разом врываясь в неё, с удивлением замечая, что секс в первый раз принёс больше неудобств, чем в этот раз. Она обхватила его руками, при каждом толчке глубже царапая кожу на спине мужчины, причиняя в отместку боль и ему.       — Сейчас, потерпи немного. — Его близость, его касания отвлекали, вновь разжигали огонь, перенесённый несколько минут назад. Новый стон не был громче предыдущих. Пит сильнее прижал к себе девушку, дотрагиваясь до самых чувствительных мест на теле. Она сама прижалась к нему, приподнимая бёдра и сильнее обхватывая ногами его пояс, постанывая в такт движений.       Спустя непродолжительное время он ускорил темп и почувствовал лёгкую дрожь, охватывающую девушку с каждой секундой. Короткие ногти вновь с силой сжались на его лопатках, оставляя не глубокие следы. Его движения становились резкими, рваными, глубокими и быстрыми, и с губ Китнисс сорвался новый крик, который она подавила, стиснув зубы. Её грудь лихорадочно вздымалась, в то время как волна наслаждение накрывала разум и тело. Пит, почувствовав сокращения внутренних мышц последовал за Китнисс, изливаясь в неё.       Мужчина лежал на соседней подушке, их тела больше не соприкасались. Китнисс перевернулась на бок и смотрела, как пляшет пламя в камине. Она чувствовала себя опустошённой, в голове не было мыслей, только отголоски пламени. Она почувствовала как прогнулся матрас, освобождая от веса тела взрослого мужчины. Она слышала шорох одежды и как Пит куда-то ушёл. Она надеялась, что он не вернётся, но через непродолжительное время он стоял с её половины кровати держал в руках стакан воды с таблеткой. Китнисс села, прикрывая одеялом обнажённую грудь.       — Что это? — с недоверием спросила она.       — Вода и противозачаточное или ты хочешь ребёнка? — в его словах был намёк на то, что ему интересно знать её ответ. Китнисс однозначно не хотела этого. Она без вопросов выпила таблетку, с удовольствием утоляя жажду. Когда на дне стакана не осталось ни капли, он спросил:       — Ещё хочешь пить? — Китнисс отрицательно покачала головой. — Графин и стакан на тумбочке — она проводила его взглядом и вновь легла, накрываясь с головой. Она зажмурила глаза, молясь о быстром сне, отгоняя мысли о возможном ребёнке в их браке. Сон не заставил себя ждать, будучи уставшей и измотанной она через минуту провалилась в сон без сновидений.