***
— Красная смерть — один из Богов. Он сеет смерть, кровь и панику среди людей. Он убивает быстро и страшно. У человека перед смертью идёт кровь из всех отверстий и через каких-то полчаса, а может час, его уже нет в живых. Я вынужден скрывать происходящее по приказу президента. — Весьма удачно, — бурчит Китнисс. Резко приходит воспоминание, как Прим рассказывала, как её подруга умерла не так давно, со всей семьёй, по официальной версии от отравления. — За кем приходит Красная смерть? Кто гарантировано становится его жертвой, можно ли сбежать или вылечиться? — взволнованно спрашивает Китнисс. — Если бы я знал, то ответил. Боги не постоянны и мы, люди, всего лишь развлечение для них — забавные зверюшки, пытающиеся показать свою силу, — он криво ухмыляется. — Если ты боишься за Прим, то считай, что она в безопасности. Она отмечена — он указал на символ Брачного обета на своей руке, — Ведь у Прим такой же. В их понимании раз она проводила обряд, значит верит в силу и власть богов, их существование и так далее, значит — неприкасаемая. — Вот мы и докопались до истины. Ты так обезопасил себя. — в душе Китнисс бушевала буря. Пит врал, им двигали не чувства, а желание спасти собственную шкуру. Она хотела уйти, чтобы не видеть его, но он ловко перехватил её и прижал к себе. — Не торопись с выводами. — она вырывается, но это бесполезно, хватка сильных рук не даёт сдвинуться. — Я победитель игр, пусть прошедших не по всем правилам, но я всё же отмеченный Ими. Я заключил с Богами сделку, я и ещё несколько победителей. Мне Обет никогда не был жизненно необходим. — она прислушалась и перестала вырываться из его рук. Почувствовав это, Мелларк ослабил хватку, но не отпустил. — Готова выслушать? — Да. — Китнисс освобождают и она садится в кресло напротив супруга и готовится его слушать. — Я тебе не врал насчёт Обета. — Только слегка недоговаривал, — добавляет Китнисс. — Я искренне рассказал о своих мотивах. Я желал иметь семью, такую, какой у меня не было. — в его глазах читалось сожаление — Я многое пережил и мне хотелось вернуться в те времена, когда я мог спокойно испытывать положительные эмоции, получать удовольствие от общения, а не двигаться к цели как запрограммированный. Долгие годы для меня было важно добраться до вершины власти, получить то, о чём не мог и мечтать. Но чем дальше к вершине, тем более одиноким я становился и более холодным. Наша встреча стала глотком жизни на моём пути к эмоциональной, внутренней смерти. Я медленно умирал. — он проводит по волосам взлохмачивая их — Кто бы мог подумать, что эмоции столько значат, что они делают жизнь полной. — Тем не менее я приманка для твоих врагов. — стоит на своём девушка. — Тебе ничего не угрожало с самого начала. Я бы не позволил тебе навредить. — Другой вариант — быть убитой у тебя на глазах Богами в наказание. Я же твоя самая большая любовь, — она указала на символ их связи. — Финик уверенно говорил об этом и о том, что ты ничего не чувствуешь, что я отвлекающий маневр, чтобы самому остаться живым, а мне умереть в случае прокола, — голос Китнисс граничил с криком. — Ему то откуда знать, что у меня в голове? — зло огрызается Пит. Оба тяжело дышали находясь в точке, где любое опрометчивое слово может стать катализатором взрыва. — Почему я увидела посланника? — нарушает тишину девушка. Финик высказывал своё предположение, которое Пит опроверг, но она не доверяла его словам и сомневалась в каждом, пусть и убедительном. — Что не так со мной? — Китнисс всё ещё пребывала в растерянности от вываленной ранее на неё информации, и хотела выяснить, почему именно она. Почему Пит выбрал именно её ни раз было объяснено — она оказалась последним человеком, который запомнился ему из нормальной жизни, пока он не стал тем, кем стал. Но почему она видела то, чего не видели другие? На чём заканчиваются её отличия от остальных людей в глазах Пита? — Высшие силы одарили тебя таким образом. — Давно тебе это известно? — Пит косится на неё, но держит эмоции в себе, не позволяя им выплеснуться. — Узнал только сейчас, от тебя. Ты раньше что-то видела сквозь морок? — она качает головой, думая, может ли быть что-то ещё. — Что мне даёт их благословение? — она сомневалась, что много хорошего. — Ничего определенного, зависит от одарившего божества. Наличие благословения не всегда толком определяется: удача, здоровье, иногда что-то поинтереснее: вроде прорицания или так называемого дурного глаза. — Мне значит достались чудесные бесполезные глаза, — она скептически смотрит на Пита. На празднике мог быть человек в странном костюме, а Пит сейчас видоизменяет факты. Его вид говорил, что он не врёт и искренне делится информацией, но она была слишком невероятной, чтобы быть правдой. Она отводит взгляд, погружаясь в раздумья. Рядом с креслом, в котором она расположилась, окно во всю стену. Она смотрит вниз на двигающиеся точки. Это люди. Если среди этих точек Бог или посланник несущий смерть? Она слышит, как у Пита зазвонил телефон и он ушёл разговаривать в другую комнату. Она всё ещё сомневается в его словах, пока в небе не появляется силуэт, размахивающий крыльями. Существо приближается и Китнисс удаётся его рассмотреть. Огромные крылья, хитиновое тело с руками и ногами как у человека и лицо с множеством глаз. Девушка остолбенела, не могла ни пошевелиться, ни позвать на помощь. Она смотрела с приоткрытым ртом на сущность, прошедшую сквозь стекло и бесшумно сделавшую несколько шагов по полу. — Ты меня видишь, дитя — проговорило существо голосом, похожим на шелест сухих листьев, когда заметил побледневшую девушку, которая не сводила с него глаз. Это стало спусковым механизмом и она что есть сил крикнула. — Пит! Хватило пары секунд, чтобы мужчина появился и увидел крылатого гостя и бледную как смерть супругу, вжавшуюся в кресло. — Китнисс, успокойся. Он не причинит тебе вреда. — существо продолжало изучать Китнисс чёрными, не мигающими глазами. — Позвольте представиться Рейваль кон-де Реу. Для вас Рейваль. — существо протянуло руку для рукопожатия. Китнисс бросила короткий взгляд на мужа и увидев его уверенный кивок, протянула руку в ответ, назвав своё имя. Руки существа на ощупь были не тёплыми и не холодными, ощущалась гладкость и твёрдость хитиновых пластин. Касание не заняло много времени и Рейваль переключил внимание на Пита. — Тобой не довольны и ждут для личной беседы там же где и в прошлый раз. — Посланник поворачивается к Китнисс и добавляет. — Она тоже приглашена. — Мы прибудем завтра. Существо кивнуло и пройдя сквозь окно взмыл в небо. — Добро пожаловать в новый мир. — говорит Пит, садясь напротив побледневшей жены.***
Они ехали вглубь одного из дистриктов, так как в столице больше ничего не напоминало о присутствии Богов, только за её пределами верования хоть и сильно потеряли влияние, но ещё присутствовали. Планомерное уничтожение символов веры началось ещё до появления Пита на своей должности, но он продолжил выполнять приказ президента и преуспевал, пока его не посетили те, с кем он так упорно боролся. Он проявил чудеса изворотливости и дипломатии, и чудом остался жив, заключил вполне выгодную для всех сделку. — он смотрит в сторону Китнисс с думает о том, как всё может поменяться в один момент. — Что меня ждёт? — бесцветно спрашивает Китнисс. — Ничего особого. Побудешь на территории, в святилище я пойду один. — Она кивает, когда они подъезжают к каменному храму, которого, кажется не затронула урбанизация. Первое впечатление оказалось обманчивым. За асфальтированной дорогой следовала не менее гладкая каменная. Остановившись на парковке, они пошли по аллее. Страна Панем была достаточно большой, чтобы определённые зоны никогда не видели снега. Зелёная листва скрывала фонари, которые загорались в сумерках, знаки о запрете курения и другие моменты почтили атмосферу старины и чего-то наземного, что чувствовалось только тут. Китнисс никогда не была в Домах Богов, храм в двенадцатом не в счёт, жалкая тень тени. Она раньше отдалённо слышала, что есть храмы, которые считаются пристанищем высших сущностей и называют их громогласно Домами, и теперь понимала восторженные слова тех, кто их видел и больше не соглашался с теми, кто пренебрежительно относился к храмам как к архаизмам, пережиткам прошлого, заблуждениям и отрицал существование Богов, которые достаточно терпели пренебрежение к себе и наставал час расплаты за слепоту людей. Посещаемый Дом был одним из крупнейших монолитных сооружений в мире, высеченный из цельной скалы. Это — здание, в котором утонченность форм доведена до совершенства. Каменные изваяния Богов в виде мужчин и женщин были идеальными — правильные черты лица, идеальные пропорции тел. Китнисс допускала, что это идеализированная форма, вылепленная скульптором, но тем не менее восхищалась проделанным трудом. Барельефы производили впечатление живых организмов, дышащих индивидуальной жизнью, полных гармонии и уравновешенности. Это самое прекрасное, что когда-либо было создано в архитектуре, подумала Китнисс. Они подошли ко входу. На расстоянии было видно, что Святилище было наполнено памятниками, драгоценными вазами, украшениями, развешанными на колоннах, и множество статуй. Перед входом Пит остановил её и сделал знак оставаться на улице. Она кивнула, провожая его взволнованный взглядом. Его лицо не выражало ничего, но Китнисс знала — это маска и неизвестно, что творится внутри. Её вдруг посетила мысль — что если он не вернётся? Стоило ей ступить на ступеньку, как её плеча коснулась чужая рука. Она оборачивается с готовностью увидеть одного из посланников с двумя головами или ещё чём-то, а не с виду добродушного старичка, прихожанина или служителя. — Хорошая погода сегодня. — Да, конечно. — с запозданием отвечает Китнисс, разворачиваясь полностью к пожилому мужчине. Несмотря на преклонный возраст, он был выше Китнисс, ровная спина не помышляла ссутулиться от прожитых лет. От него веяло жизнью и силой, а не старостью. — Не многие молодые люди сейчас проходят обряд истинности — Китнисс следует за его голубыми глазами и касается линий своей связи с Питом, прикрывая её. — А те кто проводят его, вскоре приходят просить разорвать связь — в голубых глазах промелькнула печаль, смешанная с гневом. — Дитя, ты знаешь в чём суть Брачного обета? То, как он появился? Она качает головой, бросая короткий взгляд за спину, где уже не было Пита. Она прислушалась к тишине во тьме пристанища Богов. — Боишься их гнева? — старик подметил её взгляды и сделал логические выводы. — Нет, не знаю, я не поэтому пришла — не находит что ответить Китнисс. — Я не знала, что связь можно разрушить. — она проводит по светлым линиям, которые с недавних пор стали теплее, чем кожа в других местах. — Боги благословляют Брачный обет, они же могут его разрушить — в голосе старичка не было прежней мягкости и тепла. — Это больно? — старик в бесформенном песочном балахоне с бордовыми манжетами странно смотрит на неё и говорит. — Зависит от настроения божества, которое выслушивает просьбу забрать дарованный ими дар. — он улыбается, обнажая маленькие клыки. — Дай мне руку — морщинистая рука, протянутая Китнисс, пугает, создаётся впечатление, что стоит её коснуться и у неё отберут что-то важное. Она прижимает обе руки к груди. — Зачем? — Я поведаю твою судьбу. Знать будущее хотят все, особенно его изменить. — рука так и висит в воздухе в немом приглашении. Китнисс окутывает странное ватное ощущение и желание коснуться чужой руки. Она тянется, но в сантиметре замирает и отдёргивает её вновь. — Временами неведение в разы лучше. — смахивает наваждение девушка. Мужчина убирает руку, не меняясь в лице. — Вы тут работаете? — Да. Приглядываю за храмом, беседую с посетителями о Богах, обрядах, жизни и смерти — его образу вернулась прежняя мягкость. — Вас я вижу впервые. Проездом? — Да. Дождусь супруга и мы уедем. — служитель храма вновь посмотрел на её руки. — Жаль, я бы мог рассказать много о Брачном обете. О это очень интересная история, — он берёт её под руку и ненавязчиво уводит от главного входа. Китнисс оборачивается назад, пытается остановиться, но старичок уверенно шагает вперёд. Она не хочет уходить далеко, но вырывать руку кажется не приличным и оскорбительным. — Не волнуйтесь, вашего мужа никто не съест. У Богов сегодня не самое худшее настроение. Тем более сегодня в храм пожаловали менее импульсивные представители пантеона. — Вы говорите словно, их видели в живую. — Ох, милая девушка, ваше поколение с каждый годом теряет связь с высшими сущностями. Было время, когда мне не приходилось разъяснять неписанные истины. — пожилой мужчина погрустнел. — Я видел вас дитя, то, как вы смотрели по сторонам, словно впервые увидели подобное место. — Стыдно признавать, но так оно и есть — не стала отрицать Китнисс. — В двенадцатом дистрикте храм был в разы меньше. — Дело не в размере, а в том, что внутри. — он касается груди, где находится сердце. Жаль, что служителей преследует рок — пожары, несчастные случаи, грабители… — он делает паузу, рассматривая барельефы, отражающие события из истории людей и богов. Вокруг которых была кружевная резьба по камню с необыкновенно сложными и тонкими узорами. — Не будем о грустном, вам не интересны причитания старика о том что было. — он по удобнее перехватывает руку Китнисс, чтобы рассмотреть следы Обета. — Куда интереснее погрузиться в воспоминания не в последних десятилетий, а событий сотен, тысяч лет назад. Всегда найдутся те, кто говорит, что раньше была трава зеленеет, а воздух чище, но есть то, что вечно. — Китнисс поняла, что речь разумеется о богах: десяти старших и младших, количество которых она не могла вспомнить, слишком далека была от верований, считая, что не следует надеяться на милость высшей сущности, что нужно действовать самой. Неизвестно, что было до них, но первыми стали Свет и Тьма. Две противоположности, породили ещё четыре пары. Китнисс плохо помнила, кто был ещё и решила позже освежить знания, чтобы не гадать кто перед ней — разодетый капитолиец или древнее божество. — Я расскажу историю, которую не покажут по телевизору и не напечатают в журнале. Брачный обет был создан для людей, для тех кто искренне любил и хотел быть вместе со своей незабвенной половинкой. — начал свой рассказ пожилой мужчина. — Среди высших сущностей есть понятие истинности. Его суть в том, что у тонких материй существуют невидимые глазу связи, которые скрепляют двоих и делают целым. Все известные божественные браки результат этой связи — чувства, что мир больше не нужен, когда есть твоя родственная душа. — Китнисс во время прогулки продолжает смотреть по сторонам — на величественные стены храма, вековые деревья среди которых вёл её служитель, на проходящих мимо людей. Она корила себя, что не стала погружаться в истории Богов, не узнала какие у сверх существ ещё есть посланники и кто кому подчиняется. На данный момент рядом был служитель, который делился чем-то важным, а она, в силу своего невежества, не могла его полностью понять. — Это было так давно, что даже боги не помнят, в какой приморской земле был заключён первый Обет. Всё изменилось для человечества, когда к Лигее — богине чувств и эмоций, пришла пара, которая не могла быть вместе, но не могла жить друг без друга. Трагическая история любви с несчастливым концом, но положившая начало для создания особой связи среди людей, которые считали, что нашли свою половинку. — Лея прониклась чувствами к влюблённым и связала их с помощью собственного светлого волоса и твёрдого слова. Им была дарована судьба быть только друг с другом до самой смерти, но этот дар не оценили люди. Я не упомянул, что влюблённые были из знатных родов, главы которых обещали своих наследников другим. Влюблённые вернулись в родные края, веруя, что благословение Богини убережёт их от несчастной судьбы, но семьи имели свои планы на их жизни. Обручённых разлучили. Невесту решено было выдать силой за другого, а наречённый богами её супруг не смог помешать этому, его родственники заключили его под стражу, пока не одумается. На празднике бракосочетания несчастной невесты был Бог Сиз — требующий верности клятве. Видя, как обошлись люди с их даром, добавил к благословению Леи проклятье — уничтожающее тех, кто не может следовать данному слову. Когда молодые отправились в спальню — оно свершилось. Толпа знати сбежалась на крики супругов и смогла лицезреть только бездыханные тела переплетённые в недвусмысленной позе. В ту ночь над замком, где проходило торжество, раздался громогласный голос Бога, предупреждающий о возмездии за нарушение клятвы по собственной воле или по принуждению. С тех времён больше никто не смел не считаться с Брачным обетом. Его заключали влюблённые, верующие в нерушимую силу своей любви, дышащие ей, которые только ей жить и могли, невзирая ни на что. — А что случилось со вторым обручённым? — сдавленно спрашивает Китнисс. — Узнав, он бросился со скалы в море. Все посчитали, что его тело пробьёт к берегу волнами, но этого не происходило. Юношу посчитали погибшим, сгинувшим в морской пучине, но вскоре родственники невесты озвучили невероятное: в их семейном склепе был найден мужской скелет с фамильным гербом пропавшего юноши. Он не смог пережить её потерю, и только в смерти смог быть с ней рядом, в могиле во тьме. — будничным голосом закончил смотритель храма. Китнисс не раз читала о любви, ради которой люди шли на безумства, её всегда поражала глубина чувств, которые возникали у людей. В тайне она хотела испытать подобное, но прагматический ум отметал эту идею. — Хотите, поведаю ещё что-то? — решил заполнить тишину смотритель храма. Китнисс хотела переварить информацию и молчала. Её взгляд упал на мужскую скульптуру: руки сильные, накачанные, с рельефными бицепсами. Посмотрела на плоский торс с полоской волос, словно у живого человека, а не камня, уходящие от пупка вниз под специальную военную набедренную повязку, в бою не сковывающую движения. Бросила взгляд на грудь с отчетливо выделяющимися мышцами. Опытный, взрослый, сильный и опасный. Бог войны — догадалась она. Массивный меч и никакого щита, ведь столь сильному существу защита не нужна — говорила сама за себя скульптура. — Барельефы и скульптуры демонстрируют Богов и их посланников — среди каменных украшений Китнисс заметила знакомые очертания крылатого гостя. — они похожи на людей, но в действительности разве это так? Кто их видел, чтобы после высечь из мрамора? — Есть те, с кем они видит беседы, не скрывая то, кем являются. Есть люди, которые видят сквозь иллюзии. А в действительности мы с ними похожи. Часть Богов применяет морок, чтобы походить на людей и находиться подле них, других внешне не отличить от человека, а кое кто со времён создания человечества с ними не контактировал. Люди весьма занимательные создания и за вами интересно наблюдать, местами вмешиваться в жизни: помогать, даровать силы, когда надо — карать… — Живые игрушки. Нашли себе развлечение, создав человечество. — говорит Китнисс. — Сказано грубо и не совсем верно, но не стану переубеждать, так как в этом высказывании тоже есть доля правды. Одарить кого-то и наблюдать за действиями, куда заведёт человека цепочка принятых решений… — старик прикрывает глаза, словно вспоминая что-то хорошее — Это так интересно и захватывающе, то как в одночасье меняется судьба от одного шага. Когда человек рождается, перед ним открыты сотни дорог. — Пока Судьба не распорядится, так как хочется ему. — Вспомнила ещё одного главного Бога Китнисс. — Это распространённое заблуждение, что этот Бог решает, что произойдёт в жизни каждого человека. Он видит путь, по которому идёт человек. Люди сами рождаются с определённой судьбой, но тех, кто не может её изменить поистине мало, те, чей путь как бы не извивался, всё равно приведёт в определённую точку. — М-мм да… — Китнисс смотрит на свою руку. — Интересно, к кому отношусь я, впрочем, у меня уже есть неизменные результаты принятых решений. — Чувства мне подсказывают, что сегодня вы можете изменить свою судьбу, стоит озвучить своё желание, и оно исполнится, только с этим выбором придётся жить дальше. — У меня есть возможность разорвать Брачный обет? Я не говорила, что этого хочу. — напрямую говорит Китнисс, прочитав неозвученную мысль. — Вас же он беспокоит. Я это вижу. — он не сводит глаз с белых линий, но не прикасается. Сама Китнисс не хочет чтобы их кто-то трогал. — Что-то грядёт… — старичок задумчиво смотрит вдаль — Посланники наводняют дистрикты и столицу, да и Боги тоже… — Вы тоже их видите? — сорвалось у Китнисс. — Конечно, дитя. Они тебя пугают? — Пугает неизвестность, к которой я не готова. Знание, что есть какая-то неведомая сила, мощная и властная, и она не спрашивает, она просто приходит и берет то, что хочет, устрашает. — Есть желание заглянуть в будущее? — Нет. Знать свою судьбу для кого-то благо, но я считаю иначе. Это сродни проклятью, потому что это делает человека бессильным к собственному будущему. Всё становится предопределённым, а пока ты не знаешь, можно считать, что есть право выбора. — Выбор есть всегда, только не все его видят или не хотят видеть: альтернатива может быть слишком ужасна… Китнисс не заметила, как они обошли храм и вернулись к месту, с которого начали свою прогулку. — Мне было приятно с вами поговорить, надеюсь, старик не отнял слишком много времени своей болтовней? — Нет, что вы. Я была рада побеседовать с кем-то, пока ждала. — Она смотрит на арку за которой скрылся Пит и думает, всё ли у него в порядке. — Вы можете зайти. Внутри храм ещё более величественный, чем снаружи. Она хотела что-то ответить, но из тени вышел Пит. Его лицо было напряжённым и жёстким, но стоило ему увидеть Китнисс рука об руку со служителем храма, как на нём отразился страх, который он тут же спрятал за безэмоциональной маской. — Китнисс, поехали? — его слова казались вопросом, а не призывом к действию. — Не смею задерживать вашу супругу. — Пит грубо берёт её за руку и тянет за собой. В момент их соприкосновения они получили лёгкий удар тока, но на такую мелочь никто не обратил внимания. Пит был слишком взвинчен, чтобы что-то спрашивать или замечать искры. Девушка села рядом в машину и они уехали, оставляя смотрящего им вслед улыбающегося старика. Мгновение, и он растворяется в воздухе.