***
Присутствие на параде трибутов так же было обязательно для них. Подростки ехали на колесницах, в эпатажных костюмах, улыбались публике. Китнисс смогла припомнить из разговоров, что стилистом Пита на играх был Цинна и при первой возможности он стал работать только с ним. Видимо стилисты считали, что чем ярче выглядят их подопечные, то больше шансов, что их запомнят и отметят их заслуги. Кислотно розовый цвет и перья были у пары из третьего дистрикта, за ними не было видно лиц самих трибутов, двенадцатый носил слишком откровенный наряд, чтобы его можно было считать одеждой, но люди на трибуне были в восторге. Она смотрит на зрителей и сердце пропускает удар. Среди привилегированных сидел мужчина в компании двух обворожительных девушек, пьющих разноцветные коктейли и прижимающиеся к мужчине. Одна запустила руку под его расстегнутую рубашку, а другая заливалась смехом, когда мужчина, похожий как две капли воды на Бога войны, рассказывал видимо пошлую шутку. — Китнисс, — негромко зовёт её Пит, придвигаясь к ней. — Куда ты так пристально смотришь? Мне стоит ревновать? — говорит он, улыбаясь своей дежурной, расслабленной улыбкой. — Ты видишь тоже, что и я? Это же… — Гость на празднике, — Пит жёстко прерывает её, давая понять, что он тоже узнал божество, но для всех он человек и нужно соответственно реагировать. Расширяя свои знания о потустороннем, Пит выяснил, что высшие сущности развлекают себя, находясь среди людей, вмешиваясь в их судьбы или просто наблюдая. Набросить на себя морок для них не составляло особого труда и развлекаться со смертными. Помимо Бога войны, Пит приметил ещё нескольких, но они не привлекали внимания, так как были сокрыты от людских взоров, но Камулус предпочитал быть в центре внимания и веселиться. Он не создавал поддельное приглашение и не покупал его, он просто появился среди людей, а после так же исчезнет, не вызвав никаких подозрений, никто не задастся вопросом, кто это был, откуда пришёл и куда исчез. — Но он похож на… — Знаю, — вновь не даёт он договорить. — Наслаждайся представлением и смотри в другую сторону. Хотя нет. — он поворачивает её подбородок к себе и нежно целует в губы. Отстранившись, смотрит в глаза и с улыбкой говорит — Смотри на меня или на тех, кто будет на арене, не стоит смущать важных гостей, — важных он выделил — Знанием их маленького секрета… — Как будто по моим глазам можно понять, что я узнала в нём Бога. — говорит себе под нос Китнисс, не думая, что её услышат. — Они могут. На божество смотрят другими глазами, не как на человека из плоти и крови. Она посмотрела наверх и тут же отвела взгляд. Там что-то парило в воздухе не похожее на камеру, ведущую трансляцию с воздуха. Она не хотела знать, что там ей привиделось.***
Такие молодые, красивые — думала Китнисс, смотря интервью, но вскоре из двадцати четырёх останется только один. Костюмы в отличии от парада выглядели более официально, согласно требованиям интервью. Различные платья и костюмы выглядели сдержанно по сравнению с тем, во что были одеты трибуты, управляя колесницами. Первой парой были Беделия с юношей, имя которого она не запомнила. Во время парада они не запомнились, но во время интервью в память запала девушка с выдающимися формами, её можно было назвать роковой красоткой, к ногам которой падают мужчины. Что её привело на пиршество смерти? — задавалась вопросом Китнисс. Крупных сильных парней она могла понять — на их стороне сила и мощь, открывается дорога в будущее, но не хрупких девушек, таких как Беделия из первого, Сид из восьмого, которым по виду стоит только указать пальчиком и всё будет. Среди девушек запомнилась Сесилия из второго — её лицо и было в шрамах и никакая косметика не могла этого скрыть и стилисты сделали из неё воительницу — которая уничтожит всех, кто посмеет к ней подойти. Её пламенна речь была полна слов о её силе и обещаний, что она победит и смотря на её платье, в котором отдавалась дань моде времён, когда женщина могла на войне отрубить мужчине голову, ей хотелось верить и желать ей победы. Стилисты парней не отличились изобретательностью и одевали их в разномастные костюмы. Парень из шестого, который на параде казался крупным гладиатором, оказался щуплым и болезненным, так же как и Зейман, который в точности до наоборот слился во время парада с остальными, но на интервью отличился как хороший оратор и весёлый молодой человек, который казался несколько старше остальных.***
В первые минуты гибло около половины претендентов на победу. Из года в год в центре арены стоял рог изобилия, где было собрано лучшее оружие, продовольственные запасы, куда быстрее всех старались добраться самые сильные, чтобы завладеть преимуществом. Те, кто не мог похвастаться физической силой, старались брать изворотливостью и хитростью. Они не участвовали в мясорубке у рога, а бежали прочь, прихватив раскиданное по арене оружие и скудные припасы, а после выслеживали своих жертв или сбивались в стаи и нападали сборищем слабых на более сильных противников. Звучит сигнал начала игр. Прошли считанные секунды и кто-то заорал, а потом Китнисс увидела лезвие, которое прошлось по горлу Зеймана, трибута из одиннадцатого, а потом оказалось в глазу Клода из шестого. Парень из первого располосовывал противников у рога изобилия, пока ему в спину не прилетел нож, попав точно в позвоночник, не оставив противнику шанса на спасение. Камеры показывали кровавую бойню, на мгновение переключаясь, чтобы показать убегающих или уже убитых участников. Рог изобилия казался древним артефактов на котором люди приносили жертву богам. Горячая кровь плавила снег, который ещё оставался на арене. Каждый год распорядители придумывали что-то новенькое: природная зона, условия, всё менялось, чтобы не повторять предыдущий год. Пит говорил, что за пределами Капитолия и дистриктов есть огромная территория, отведённая под Голодные игры. Там построено несколько арен, которые подвергаются существенной корректировке, либо строится что-то новое, в зависимости от локации, где происходит игра. В этом году был весенний лес. Холодно, но не достаточно, чтобы умереть от переохлаждения. Зелёная трава уже покрыла землю, но островки холодного снега ещё оставались лежать. Камеры перемещаются на стремительно схлестнувшихся подростков из пятого. Рыжий парень двигался быстро, делая ложные выпады, пытаясь обмануть землячку. Та взвизгнула, когда рыжий зацепил её ножом, прорезав кофту. Парень сделал новый выпад и девушка перехватила его руку, заломив в локте, один из похожих приёмов, которому её научил Пит в целях самообороны. Приём как раз подходил для девушек, которые не имели физической мощи, но могли обернуть силу противника против него самого. Она ударяет руку парня об колено, выбивая нож. Тот выпал из руки, с отблеском падая на снег. Парень пытался отбиваться ногами, но ему не удавалось нанести удар по стопам девушки. Она запрыгивает ему на спину и начинает, зажав голову в локте, применять удушающий захват, и давить своим с виду лёгким телом, принуждая парня стать на колени и упасть на землю, но парню удалось подняться с ней на спине и попытаться сбросить. Удерживаясь на спине одной рукой, девушка хватает что-то висящее у неё на бедре и набрасывает это на голову противника. Она отпускает рыжего и падает утягивая парня за собой. Не долгое сопротивление и его тело летит следом, но не просто, из шеи брызжет красный фонтан, он тянется к шее, пытаясь остановить кровь, но ничего не выходит. Кровь стремительно растеклась, обволакивая тело. Кто-то из присутствующих с восторгом выкрикивает незнакомое слово — гаррота, а камера увеличивает недавних противников, показывая леску, из-за которой юноша оказался без признаков жизни на красном снегу. Китнисс никогда не видела такой смерти. Она не смотрела Голодные игры, только нарезку из кадров во время новостей и то старалась не смотреть, отворачиваясь или переключая канал. Кто-то методично всаживал нож в не подающие признаков жизни тело, вспарывал живот. Другой четко в одном направлении отрубает шею. Кто-то мычал и выл, захлёбываясь кровью. Реки крови текли струями на землю. Кровавая бойня — стучало в висках Китнисс. К горлу поступает тошнота и она быстро удаляется из зала, где люди восторженно смотрели на пир смерти и насилия. Она бежала прочь по коридору, чтобы не слышать звуки разрываемой плоти и оваций публики. Они были ней отвратительны и мерзки. Все люди. Пит тоже. Она заткнула уши не слышала, как её нагнали сзади. — Ты не представляешь как ты вовремя вышла. — тихо говорит Пит. — Быстро идём. — она была не в том состоянии, чтобы противиться и безвольной куклой проследовала следом. Он тащил за собой её по коридорам дворца не оборачиваясь. — Пит — сдавленно завёт Китнисс. — Не сейчас. — Он надавливает на ухо и говорит. — Где? — короткий вопрос, на который он получает ответ по незаметному наушнику в ухе и тащит Китнисс следом за собой. — Что опять происходит? — Корректировка плана. — отвечает сосредоточенный мужчина. Китнисс чувствует дуновение холодного ветра. Они идут к его источнику, поняла она. Они пришли к огромному залу, где часто проходили торжественные приёмы, балконная дверь была приоткрыта, прислонившись к косяку сидела женщина с разукрашенным лицом, стирающем все черты своей обладательницы, делая неузнаваемой, как абстрактную картину. Она держалась за ключицу, пытаясь не дать вытекать крови из раны. Питу стоило бросить один оценивающий взгляд, чтобы понять, что у женщины перед ним нет шансов, задета артерия и ей осталось не долго без должной помощи, получить которую она не сможет, не раскрыв себя и других. — Китнисс, контролируй, не идёт ли кто. Отвернись. — приказал он. Китнисс хочет сказать что-то, но его ледяной взгляд отбивает всякое желание открывать рот. Она стояла спиной к нему и слышала только хрипы умирающей женщины и шёпот вперемешку с каким-то шуршанием. Она хотела заткнуть уши, но не могла ослушаться приказного тона Мелларка. Раздались хрипы и шипение, дальше наступила звенящая тишина. — Не двигайся — раздалось совсем рядом. Пит бесшумно подошёл к ней, коснулся её спины, где крепились крылья. Она чувствовала, как он что-то надрывает в её платье и натяжение в руках, связанное к креплением крыльев спадает. Она чувствует его холодные руки на своей спине и то, как он что-то прячет у неё за спиной, скрывая под дизайнерским решением Цинны. Он что-то привязал ко мне, используя ткань, так похожую на крылья? — думает Китнисс. — Всё. Закрепил. Иди прямо и не оборачивайся. — она делает шаг, ощущая что-то у себя за спиной. Этот предмет не был горячим, но он словно прожигал в ней дыру, она чувствовала прямоугольные, твердые очертания, похожие на книгу. Сердце бешено колотилось, но она исправно выполняла приказ мужа. Пит тоже идёт не оборачиваясь, оставляя за спиной победительницу в Голодных играх прошлых лет. Её имя не будет отражено в бумагах, ведь её никто не сможет узнать: её лицо перед смертью разъела кислота, которую из пузырька вылил на неё Пит. Это была страховка на этот случай — когда невозможно сбежать, но раскрывать себя нельзя. Такой был у каждого в группе, проникшей в этот день во дворец президента. Кислота и взрыватель, приводимый в действие как самим человеком, так и дистанционно тем, кто корректировал действия группы. Тела не должны были опознать. Постепенно наваждение спадает и Китнисс замедляет шаг, но это не устраивает Пита и тот, взяв её под руку, тянет за собой. — Не тормози, камеры могут заработать в любой момент. Свой наушник я уничтожил и теперь не владею новой информацией. Она узнаёт дорогу, по которой они шли и останавливается, вырывая руку. — Во что ты меня втянул? — Тихо, не шуми — шипит он на неё, подступая вплотную к ней. — Будь моя воля, ты бы и части происходящего не узнала. Блистала бы на радость публике, отвлекала внимание, не зная, что творится в тени. — Китнисс никогда ещё не видела его таким нервным, что-то шло не по его плану. — Ну уж прости, что не оправдала ожиданий! — не менее зло отвечает девушка. — Отвлекай внимание, а теперь побудь тумбочкой — она повышает голос — Я не вещь, чтобы меня было легко заткнуть. Что мне мешает отдать эту штуку президенту, а после попросить Богов разорвать наш союз? Пит отшатнулся как от пощёчины. Слова могут ранить сильнее чем оружие. В его взгляде что-то быстро поменялось. Они стали темнее, словно из глубин его души поднялась тьма, которую он не смел показывать Китнисс. — Попробуй, — он хватает её за предплечье, желваки не его скулах ходят ходуном, и она замечает проступающую на виске вену. — Если сдашь — меня посчитают изменщиком и приговорят к казни. — дальше снисходительно и мягко, так, как говорят с капризным, непонимающим сути вещей ребенком, — Только разорванный Брачный союз тебя не спасёт, да и не разорвут они его, слишком занятная мы для них пара — он ядовито ухмыляется — По закону нашей страны, который так нравится президенту, ты отправишь на эшафот не только меня, но и себя, а следом за собой сестру. Вместе навсегда. — он целует кончики её пальцев, пока она не вырывает руку. — Ненавижу. — шепчет Китнисс. — Ты такой же как и все те на арене. — Она говорит громче указывая себе за спину, в отличии от Пита не видя как дверь открывается и в проёме оказывается президент Сноу. — Туда попадают уже чудовищами, а побеждает самый главный монстр. Пит сам стоял полубоком к двери, за которой располагался коридор, ведущий в зал с экранами и сделал вид, что не заметил боковым зрением президента. — Ты говоришь так, словно никогда не видела Голодных игр и не знаешь, что на них убивают людей. — он отводит взгляд и тут же меняется в лице, делая вид, что только заметил, что они уже не одни. — Господин президент. — он бросает взгляд на замершую Китнисс. Она поворачивается к нему лицом, которое ещё сохранило её румянец от гнева. — Надо же, мне казалось, что в семье, где заключён брачный обет, ссор нет. Вы чем-то не довольны? — спрашивает Сноу Китнисс. Она теряется от неожиданности, но старается быстро подобрать слова. — Я…эм… — она нервно поправляет причёску — не сторонник насилия. — И тем не менее вы вышли замуж на него, — у Китнисс идут мурашки от оценивающего взгляда президента. Он подошёл ближе и её опутал удушающий запах роз. — Мы оказались не властны над чувствами друг к другу, они сильнее чем наши взгляды на мир. — неизвестно удовлетворил ли Сноу давно заученный ответ, но он быстро потерял к Китнисс интерес. — Пит, пока ты решал личные разногласия, произошло кое-то, что меня сильно расстроило — улыбка президента граничила с оскалом. — Займись, а Китнисс продолжит просмотр игр. — Нет, — срывается с её губ. То что спрятал Пит фигурально жгло ей спину и она мечтала избавиться от этого предмета. — Меня тошнит от вида крови. Я бы поехала домой. — Какая жалость. — Сноу определённо не жалел. Но его мысли, так же как и у Пита были заняты другим. — Моих гостей может опечалить отсутствие вас обоих. — Их внимание сосредоточено на Голодных играх, а не на моей скромной персоне. До того, как президент что-то ответит, раздался не громкий хлопок со стороны, с которой пришли Пит и Китнисс. — Вот и шампанское, а от него у меня болит голова — хихикает Китнисс, понимая какой дурой выставляет себя. Она смотрит на стоящего неподвижно Пита, рядом с ней и замечает кровавые мазки на его рубашке. Не задумываясь она встаёт между ним и президентом, обнимая Пита. Оказавшись спиной к главе страны, она еле слышно шепчет. — У тебя на рукаве кровь, правая рука — она впивается в его губы не думая, ведь до абсурда испугалась, что дела Пита могут раскрыть и убить. После придёт осознание, что могла пострадать и Прим, но на тот момент все её волнения принадлежали мужчине рядом. Она не понимала до конца своих чувств, разве можно одновременно испытывать к человеку жгучую ненависть и при этом сильную привязанность? Она разворачивается и успевает уловить неприязнь Сноу к такому проявлению эмоций. — Люблю тебя, буду ждать дома, — она вымученно улыбается Питу и уходит. В дверях оборачивается и видит спокойного Мелларка, держащего руки за спиной. Она чувствовала, что президент не доволен, что она ушла, был явным подтекст — должна остаться, но Китнисс не могла ручаться, что не выдаст себя и свою ношу. У Пита будет больше шансов на исполнение его плана, если спрятанная им вещь покинет дворец вместе с ней. Она сдерживается, чтобы не побежать прочь, только попав в машину с Цепом, она позволяет немного расслабиться.***
Пит отсутствовал двое суток. Китнисс не знала что думать. Первыми её чувствами был гнев, который сменился страхом. Говорят, что страх одно из самых сильных чувств, а ещё что он разрушает людей и толкает на необдуманные поступки…***
Пит наконец смог перевести дух и проверить оповещения на телефоне. Судя по ним Китнисс была дома — с облегчением замечает мужчина. Девушка отправила ему несколько коротких сообщений из разряда когда его ждать и всё ли хорошо. Не подкопаешься — замечает Пит. Китнисс писала, что хочет видеть Прим, но для этого она выбрала не лучшее время. Он понимал её состояние, что после случившегося ей нужна поддержка и возможность отвлечься, но в этот раз её желания отходили на второй план. Рута отчиталась, что Китнисс не пустила её на порог, сказав, что не хочет никого видеть. Дома и ладно — думает Пит. Он удалённо активирует режим Крепость, жалея, что не сделал этого раньше. Сто процентной безопасности она не давала, Пит знал, что нет такого дома, дворца, крепости который невозможно было бы взломать, сократить, обойти, но теперь Китнисс даже если захочет — не сможет открыть дверь. В его доме слишком много важного и в не последнюю очередь сама Китнисс. Одной головной болью меньше, рассуждал мужчина, обдумывая теперешнюю расстановку сил. Минус два мастера камуфляжа, недовольно цыкает Пит. В операции участвовало в два раза больше людей, но остался один, вместо планируемых трёх. Мелларк вздыхает, не сильно сожалея о потерях, результат был важнее. Два победителя незамеченными проникли в дворец президента с целью получить важные записи. Наёмник взламывали систему безопасности и камеры дистанционно и ещё один победитель координировать всех. Из дворца должны были выйти двое, так же как и пришли, но как всегда что-то пошло не по плану и двое погибли. Женщина выполнила поставленную цель — завладела документами, но была ранена в процессе отхода. Их силы были велики, но не безграничны. Мужчина подорвал себя, давая женщине возможность уйти, достаточно далеко, чтобы Пит смог перехватить документ и отправить её в последний путь. Пусть они не были друзьями, но их связывала победа на играх и похожие испытания. Оставшийся один победитель ликвидировал наёмника, оборвав все ниточки ведущие к ним. Того программиста не суждено найти, от него ничего не осталось, так же как и от женщины победительницы. Как только Пит и Китнисс ушли на приличное расстояние, он взорвал тело соратницы, чтобы ничто не могло дать намёк на причастность победителей к случившемуся. Пит смотрит на свой рабочий стол и кисло улыбается — он должен не ухватить сам себя за хвост, но при этом найти виновного в нападении на кабинет президента Сноу. Старый параноик окружил себя охраной со всех сторон, не безосновательно. К нему сложно подступиться, но нет ничего невозможного. Дневник теперь у Пита, а на сопутствующие жертвы можно закрыть глаза.***
Придя домой ночью, Пит не надеялся увидеть бодрствующую Китнисс. В доме была тишина и темнота. Приглушённый свет зажигался автоматически, реагируя на движение. Китнисс предпочитает заедать стресс, сделал вывод Пит, исходя из горы фантиков и обёрток на столе и отсутствию пустых бутылок из-под алкоголя, который чаще всего использовали, чтобы отвлечься или заглушить мысли. Он активирует режим уборки и из скрытых шкафов выползают роботы уборщики. На тумбочке рядом со входом в свой кабинет, он находит дневник, ради которого всё и затевалось. Среди массы гостей было невозможно найти свидетеля, но никто и не искал, опасаясь огласки. Сотрудники службы безопасности последние дни проверяли все передвижения, финансы, разговоры всех, кто присутствовал тогда во дворце. Так же после ухода Китнисс в толпе появились его люди, ненавязчиво обыскивали людей, делая это так, что они ни о чём не подозревали — пьяный оступился, крепкое объятие, как оказалось с незнакомцем — с кем не бывает, обознался и так далее. На выходе ещё до праздника установили рамки, просвечивающие каждого на предмет наличия запрёщённых вещей. Разумеется о причине этих поисков знали только избранные, для остальных была поставлена цель — найти ценную книгу. На этом всё. Следующим ярким пятном были перья, Питу понадобилось немного времени чтобы понять, что это слишком правдоподобные части платья, которое в гневе оказалось разорванным. Он представил, как Китнисс отрывала лоскуты, пытаясь добраться до закреплённой на спине книги. Чёрным пятном разлетелись крылья, их рвали, комкали и втаптывали в пол, пока ярость не ушла и на её место не пришло выжигающее чувство опустошения. Пит ожидал, что Китнисс теперь будет смотреть на него пустым, ничего не выражающим взглядом с затаённой злобой на дне и оттягивал их встречу. Новая информация, из дневников Валумнии Галл, увеличивала его шансы на победу, но стирала прогресс в их отношениях с Китнисс. Если бы он знал, что заплатит за знания отчуждением и холодом со стороны Китнисс то возможно не пошёл на этот шаг, но счёт уже оплачен и дальше придётся как-то жить. Он заходит в спальню, где свернувшись калачиком, лежала Китнисс. Он бесшумно приблизился, стараясь не потревожить её сон. Волосы разбросаны по подушке, лицо спрятано под краем одеяла. Он присаживается на край и не может отказать себе во вздохе сожаления. — Прости меня — шепчет он, не надеясь, что его слова будут услышаны. — Ты много проходишь из-за меня, из-за моего выбора, а не своего. Настанет день, и я постараюсь отпустить тебя, дать свободу от своей тьмы. А пока, спи и не видь ужасов и испытаний, которые грядут нам с тобой. — он невесомо проводит по её волосам. — Ты сильная и сможешь выдержать, не сломавшись. Думаю, будь Голодные игры не добровольными, а принудительными и ты случайно попала туда, то тебе бы удалось победить. — он вновь вздыхает. — Мне жаль, что у нас ничего не получается. Видят Боги, я старался быть хорошим мужем, чтобы ты меня полюбила, но в твоих глазах я убийца и этого не изменить. — он встаёт, собираясь уйти. — Пит, — он подумал, что ему показалось, но Китнисс вылезла из-под одеяла и крепко обняла одной рукой, мужчину, не успевшего подняться, заставляя вновь опуститься на край кровати, второй ударила в грудь несколько раз. Удары были ощутимыми, но Мелларк не сопротивлялся, ведь знал — ей это нужно, выпустить эмоции и смочь выслушать его, если захочет. Постепенно удары стихают и правая рука безвольно падает на кровать. — Я так не думаю. — шепчет девушка. Пит припомнил последние сказанные слова, он не сомневался, что она имеет те слова о любви. Чудовищ нельзя любить, на что ты надеялся? — Говорит себе Пит. Называется, распробовал на крохотную долю свои долгожданные эмоции, и узнал много нового, то, насколько они могут быть желанным и пьянящими. Теперь не будет даже флера мечтаний, что ты кто-то больше для неё, чем любовник и вынужденный супруг. Теперь ты монстр и убийца. Обстоятельства имеют особенность весьма хреново складываться. Одно дело слышать о вынесенных им приговорах, видеть на кадрах прошедших игр, но совсем другое - видеть кровь на его руках своими глазами. — Скажи, как можно одновременно испытывать жгучую злость и сводящее с ума волнение к одному человеку? — Пит ничего не отвечает, чувствует, не время. — Я не хочу разрывать Брачный обет… — она делает паузу — Я тогда была шокирована и на эмоциях. — она сильнее прижимается к мужу. — Прости. Моменты, когда Мелларк не мог подобрать слова, можно было пересчитать по пальцам. Это был один из них. В нём бурлили эмоции, но выразить их не получалось. Он смог только коснуться плеча супруги, которая так же как и он испытывала смешанные эмоции. Она обвила его шею руками с сама переползла к нему на колени, крепко обнимая. — Я испугалась. Сильно. — шепчет девушка, прижимаясь к своему мужчине. — За тебя. — последние слова добили Пита, его эмоциональное состояние вновь сотряслось, выдавливая все мысли из головы мужчины. Он не смел шевельнутся, даже еле дышал, опасаясь разрушить то, невообразимое, что творилось перед ним. Его не прогнали, а… приняли? Пит не мог понять девушку, находящуюся рядом. От таких как он, нужно бежать, как от огня, а не сжимать в объятьях. — Ты не злишься? — Пит сомневался, что может правильно воспринимать происходящее. — Злюсь — он получает ещё один ощутимый удар в плечо. — Ты не представляешь как. — она отстраняется и смотрит ему в глаза. — Так злюсь, что готова убить, но — Пит не видит того холода, который ожидал увидеть в глазах жены — Но не могу. Ты проводил какой-то обряд, чтобы я… чтобы я не могла без тебя? Служитель храма сказал, Брачный обет не создаёт эмоциональную привязанность, тогда почему я не находила себе места, пока тебя не было? — ещё один удар — Мог бы написать что жив! Я чуть не сожгла твою книгу, пока сидела тут одна! — вновь срывается на крик девушка. — Я успела напридумывать, что тебя пытают или уже убили. — голос стал тише. — Абсурд. Нельзя испытывать кардинально противоположные чувства к одному человеку. Пит растерянно улыбается и притягивает её к себе, крепко обнимая. — Скоро всё закончится… Всё будет хорошо. Вынужденный перерыв в общении, когда Пит не мог увильнуть хоть на секунду от своих должностных обязанностей и связаться с супругой, дал ей время остыть и посмотреть на ситуацию когда взор не застилает гнев и страх.