tokrev x y/n rerun

В сценах сексуального характера ВСЕ персонажи ДОСТИГЛИ возраста совершеннолетия/согласия куннилингус, стриптиз, женское доминирование — Т/Ииииш, это что-то с чем-то, — высказывается Ран, глядя на то, как умело Т/И крутится на шесте.       В комнату врывается Коконои, но никто из присутствующих не обращает на него внимания. Дугообразные брови парня сведены так сильно, что он кажется ещё злее, чем обычно. Впрочем, так и есть. Коко мгновенно вскипел от ярости, узнав, что братья Хайтани и Санзу, как только услышали о приезде Т/И, сразу же рванули к ней, вычистив почти весь крепкий алкоголь из главного кабинета.       Но никто даже не взглянул на взбесившегося парня то ли от музыки, то ли от алкоголя, то ли от шикарного вида Т/И, которой стоило только появиться в поле зрения, чтобы заполучить внимание всего мужского контингента. — Бооже, да ладно тебе, детка, неужели устроишь нам топлесс? Я бы с удовольствием помацал твою обнажённую грудь, — руководители изрядно выпили, и теперь никто из них не следил за своим языком, и Хаджиме впадает в ступор, услышав эти слова из уст Риндо Хайтани. Вот от кого от кого, но от него таких слов нельзя было ожидать.       Т/И не обращает на слова парней никакого внимания, выписывая пируэты на шесте, то резко разворачиваясь при поворотах, то невероятно плавно и медленно двигаясь вплотную к пилону. Парни безотрывно наблюдают за ней, концентрируя взгляд на плавных изгибах тела, и лишь ярко-красные туфли на огромных каблуках стараются отвлечь внимание на себя от тех частей тела, которые спрятаны под тонкими тканями одежды — юбка всё предательски пытается обнажить их перед группой мужчин, да и блузка от неё не отстаёт…       Коконои с каждым таким замечанием всё сильнее злился, сжав руки в кулаки, но никак не мог пройти вперёд и остановить происходящее. Кто, твою мать, вообще придумал поставить по середине комнаты пилон?!       Ах, да, он как раз и придумал. — Извините, мальчики, дальше только за отдельную плату, — опускаясь, с улыбкой говорит Т/И, возвращаясь к мужчинам, чтобы глотнуть слабоалкогольного мохито. — Т/Иш, я бы отдал тебе все свои деньги, если бы не торчал. Такое шикарное тело требует особых вложений, — медленно протягивает Санзу, глядя на девушку, и та усаживается ему на колени, массируя крепкие мужские плечи. Братья Хайтани смотрят с некоторой завистью. Харучиё распахивает глаза, ставит стакан с коньяком на стол и кладёт свои руки на бёдра девушки. — Хару, тебе не нужно вкладывать в меня все свои деньги. Достаточно будет довольно небольшой суммы, и я дам тебе всё, чего ты пожелаешь, — убирая его волосы за ушко, она опускается вниз и шёпотом добавляет: — А возможно, ты получишь всё бесплатно, мы же хорошие друзья, верно?       Санзу, не выдерживая, откидывает голову назад и тихо стонет, сжимая руки на чёрных капроновых чулках Т/И. Коко полностью выходит из себя, когда представляет, как прямо сейчас ебучий член Санзу упирается в один жалкий слой нижнего белья Т/И. Он подрывается с места, стремительно хватает девушку за руку и тянет прочь от Харучиё. — Ээй, Коконои, нельзя оставлять нас без десерта, — возмущается Ран, — Мы столько времени ждали, когда Т/Иша вступит к нам, а ты так резко обрываешь наше совместное времяпрепровождение. — Захлопнись нахер, — бросает вслед Хаджиме, уводя девушку из комнаты. Санзу, разъярённый такой выходкой, хочет броситься вперёд, но Т/И исподтишка останавливает его взглядом. — Вооу, Коко, почему ты думаешь, что я пойду за тобой? ~ — останавливается девушка, неприятно улыбаясь мужчине, но тот без замедления протягивает ей внушительную пачку денег. — Мне нихера от тебя не нужно, поэтому просто выйди со мной. — Извините, мальчики, я подойду чуть позже, не скучайте тут без меня, — бросает Т/И, когда Хаджиме тянет её за собой. Стерва. Грёбанная стерва. И ведь Коко сам испортил её, когда-то давно предложив подобным образом выклянчивать деньги у богатеньких папиков. Такими лёгкими манипуляциями без какой-либо проституции девушка могла зарабатывать огромные деньги, что она, впрочем, и делала.       Её главный завет — не отдаваться мужчинам ни за какие финансы, если нет собственного сексуального влечения по отношению к ним. И Коко прекрасно знал об этом, но тем не менее яростью горел, видя, как мастерски она обводит мужчин вокруг пальца, моментально соблазняя их.       И ведь все с завистью смотрели, постоянно спрашивая: «твоя подруга, Коконой?». Да, это его старая подруга, и дальше что? — Какой же ты всё-таки грубый, Хаджиме, я только приехала, хотела отдохнуть со старыми друзьями, а ты безмолвно утащил меня куда-то. Давай тогда хотя бы в мою комнату, я хочу каблуки снять.       А он, что, не её старый друг? Да она же теперь совсем границ не видит: что близкий друг, что рандомный мужик — все для вымывания денег пойдут. Манипулирует, кем захочет; совершенно помешалась на деньгах. Но он ей не поддастся. Ему прекрасно известны все её уловки. — Может, объяснишься уже наконец? —недовольно тянет девушка, смотря на парня будто бы с обидой. — Переобувайся уже, — бросает парень, а сам обводит глазами её комнату. На самом деле тяжело молчать в силу свойственной ему эмоциональности.       Хаджиме пытается остыть, чтобы не наговорить лишнего, и мысленно подмечает, что большую часть вещей девушка уже успела разобрать, и осталось всего несколько неприметных коробок.       Пока Коконои думает, девушка подкрадывается со спины и медленно приступает массировать его плечи, лопатки и позвоночник. Движения профессионально выверены и очень приятны, отчего парень быстро расслабляется, теряя внимание. — Коко… — Что? — На колени. — Чего?!       Парень не успевает среагировать, как Т/И фиксирует его руки в наручники, а затем одним резким движением ставит друга на колени. — Ты чё творишь, Т/И?! — кричит парень, пока девушка, усевшись рядом на стуле, затягивает ошейник на мускулистой шее. — Солнышко, чего ты стесняешься? Ты же давно хочешь меня, верно? И сколько уже лет, Коко? Пять? Семь? Знаешь, это взаимно.       Хаджиме шокировано смотрит на неё и всерьёз задумывается о том, не больна ли девушка нимфоманией.       Она аккуратно раздвигает ноги, подняв левую и фиксируя её на стуле, тем самым открывая парню шикарный вид на явно дорогостоящее бельё, и резко притягивает мужчину за поводок. — Ты так любишь дразняще высовывать язык, Хаджиме, что я подумала о том, как хорошо ты сможешь им поработать. И я готова немало потратиться на то, чтобы почувствовать его на своём клиторе. Сделаешь одолжение?       И настойчиво подтолкнула парня ближе, вынуждая того к действиям. Коконои, конечно, был крайне возмущен происходящим, но тем не менее быстро сдался. Осознавая всю безвыходность ситуации, Хаджиме довольно смело провёл языком по нижнему белью девушки, чуть смачивая его с первых прикосновений. Она ухмыльнулась, но обнажать половые губы не стала. Тогда парень продолжил повторять движения, двигая языком всё настойчивее, с некоторым вызовом. По комнате начали разноситься немного хлюповатые звуки от слюны, скапливающейся на мужском языке.       Хаджиме уже заметно стал раздражаться, когда, несмотря на все его старания, Т/И по-прежнему не желала снимать бельё, и парень предпринял попытки самостоятельно отодвинуть его зубами, но безуспешно. Девушка, заметив реакцию парня, произнесла: — Будь терпеливее, Коко. И тот послушался.       Прошло не так много времени, как Т/И всё же удосужилась оттянуть в сторону ткань трусиков, и Хаджиме полностью ощутил на языке солоноватый вкус девушки.       Для удобства она встала, задрав одну ногу на стул и заставляя Коконои вытянуться вверх, чтобы достать до намокшего ложа.       Всего спустя несколько минут парень во всю хлюпал; по его щекам на ошейник стекала скользкая смесь из слюней и женской смазки; его лицо полыхало красным, а девушка уверенно держала его за тёмные волосы, без стеснения постанывая и изредка отрывая Хаджиме от процесса, чтобы тот смог прокашляться. В эти моменты его горевшее лицо, какой-то безумный взгляд и хрипевший голос только сильнее возбуждали её, заставляя становиться чуть грубее по отношению к партнёру. И тогда она с силой тянула за поводок вверх, отчего ошейник сильно давил на шею Коконои, заставляя того испытывать приятную боль от удушения.       Она ритмично насаживала его языком на себя, заставляя проглатывать сочившуюся жидкость, оттягивала волосы и даже слегка надавливала огромным красным каблуком на крепкий стояк мужчины, заставляя того взбудораживаться ещё сильнее от острых ощущений. Коконои был тем ещё мазохистом. Он мог бы уже давно попросить Т/И освободить его от наручников, чтобы в процессе держать её за сочные бёдра, но не делал этого. В наручниках, будучи совершенно беспомощным, ему нравилось гораздо больше.       Хаджиме старался, как мог, выполняя любые прихоти девушки, и эти старания были вознаграждены сильнейшим женским оргазмом, который ему удалось лицезреть.       Т/И быстро поправила одежду, освободила парня, и направилась к выходу. — Пойду к этим троим, выпью чего-нибудь. Буду рада вновь видеть тебя в этой комнате, Хаджиме.       И всё. Никаких тёплых слов о любви или о чём-то таком. Вот же сука.       «И я готова немало потратиться на то, чтобы почувствовать его на своём клиторе. Сделаешь одолжение?»       Конечно же, Т/И не заплатила парню ни копейки. Жалел ли о случившимся Коконои? Ни в коем случае. Унижением ли это было для него? Конечно, нет.       Он действительно всё это время безумно хотел девушку, и был готов отлизать ей на любых условиях, а тут давнее желание само пришло к нему в руки, да ещё и в таком изощрённом виде. Интересно, много ли таких подчинённых мужчин было в жизни Т/И? Да плевать.       Он обязательно вернётся в эту комнату, чтобы вновь услышать абсолютно сводящие с ума, непостыдные женские стоны.