***
Утро пятницы было всегда самым сложным, не считая, конечно, понедельника. Ведь ещё один день и ты свободно можешь спать до скольки хочешь, шастать в любых местах и независимо от времени бухать. Ну последнее больше относилось к Антону, нежели ко всем остальным. Хотя и сейчас навернуть парочку шотов хотелось, что капец. С утра юношу привычным звоном будит будильник, ведь родители уже куда-то умотали, даже не предупредив сына. На выходных, по их словам, они будут в другом городе и приедут только во вторник вечером, поэтому для школьника вновь все законы неписаны, а деньги на карте безразмерные. Немного повалявшись в мягкой и тёплой кровати, одеяло на которой было единственным спасением среди этой холодрыги, что наступила так внезапно и крайне быстро. После Шастун встал с кровати, беря телефон в руки и поглядывая на время. Значит двадцать минут восьмого, ну, получается, можно и опоздать. Все равно первый урок эта сраная физика, она то и не особо нужна, как и все остальное. В принципе парень и вовсе мог не пойти в школу, родителей же нет. Но тут в голову опять прокрадывается мысль: а перед Арсением как отчитаться, так и перед Волей ещё нужно. Поэтому откинув все к чертям, школьник уходит в ванную, решая принять контрастный душ, нужно же как-то к морозам привыкать. Вот, закаляться будет. Да и мысли в порядок нужно привести. А то что-то слишком много об Арсении в его голове стало. Вообще за этот месяц изменилось многое, особенно в погоде. На улице хоть уже и были тридцатые числа октября, но холодно было так, словно на улице глубокий декабрь. Снега, конечно же, не было, да и юноша не надеялся, что он будет, ведь сейчас на дорогах постоянная слякоть и лужи, что тоже придавало своей депрессивной атмосферы. Но не когда у тебя есть Выграновский. Да, школьник уже окончательно смирился с тем, что Эд не друг, а нечто большее. Но и признавать это пока что не хочется, поэтому простое и краткое — Эд. Так вот, когда рядом есть тот, с кем можно без проблем выпить, тогда и никакой депрессии нет. Ну и наверное обладатель этих двух голубых океанов тоже как-то повлиял. Так, все, достаточно. Вскоре юноша справляется со всеми утренними процедурами и направляется на кухню решая чем-то перекусить. В холодильнике шариться было лень, а тем более уж что-то готовить, поэтому перекусив печеньем «Брауни» и запив его холодным кофе, которое заботливо оставила мать, тот направился одеваться. На часах около восьми утра, но юношу это не колыхало. Он неспешно начинает перебирать одежду, выбирая какую же рубашку ему надеть белую или черную. Конечно, если бы не блядская школьная форма юноша нацепил бы какое-нибудь худи и на этом закончил, но тут же все не так. Нужно прям как с иголочки быть. Так и мучайся.***
В школе Шастун как и обычно ничем таким полезным не занимался, от слова совсем. На первом уроке, на который школьник опоздал, он отсыпал свои двадцать минут, что спокойно мог бы отоспать дома, но Павел Алексеевич не стал бы прикрывать жопу школьника и нажаловался бы его родителям, что, видите ли, Антону на уроки поебать. На втором он залипал в телефоне, искренне кладя хуй на Алину Сергеевну и её любимую математику. А вот на остальных ему приходилось хоть что-то записывать, ведь их пугали тем, что скоро контрольные и если их не написать хотя бы на четвёрки с натяжкой, то в аттестате будут жирные лебеди. Парня это конечно не волновало, но вот его отца и мать ещё как, поэтому и приходилось слушать эти всратые лекции преподавателей. Каникулы были не за горами, а если быть точнее, то через неделю. Поэтому школьники уже и по- расслабились, забывая о том, что перед недельным отдыхом им предстоит написать дохрена контрольных, и по английскому тоже. У Антона насчёт этого предмета смешанные чувства до сих пор. Он, хоть уже и понимает часть слов, надеясь, что контрольную как-то начирикает. Но в то же время думает, а нахуй это ему нужно. Нет, спору о том, что это нужно заканчивать и не было, ведь слишком уж сильно юноше понравилось наблюдать за Арсением. В школе мужчина был тем самым хладнокровным, строгим учителем со всеми принципами и высокими требованиями к ученикам. Что частенько любил позасматриваться на Шастуна, который то и делал, что ловил на себе чужой взгляд голубых, прожигающих в нем дыры, глаз. А дома, тот хоть и пытался выглядеть таким же холодным и сдержанным человеком, но иногда это выходило крайне плохо. Когда к Попову приходил школьник, его будто бы подменяли. С каждым разом ему все труднее и труднее удавалось проводить занятия, ведь прятать стояк — дело нелёгкое. А когда возле тебя сидит проблема этого стояка — в тысячу раз сложнее. Арсению больше не казалось, что Шастун такой уж показушный и ну прям очень упертый и эгоистичный. Он видел в парне хорошего человека, как и говорил ему Паша, видя в Антоне намного больше потенциала, чем остальные. Ну и Сергеевич, кажется, в эту лавку записался. Порою улыбку у мужчины сдерживать не получалось и иногда это выглядело как-то странно. Ведь Антон просто сидел себе учил и записывал эти слова, видя перед собой только белый листик и карандаш. А в это время возле него глупо улыбался брюнет, стараясь подавить тот же приступ смеха, чтобы не испугать школьника. Антон лишь делал вид, что не замечал этого. Но на самом деле все прекрасно видел, стараясь в ответ не улыбнуться. Тогда бы это выглядело в два раза страннее.***
Видимо сегодня закончить свой рабочий день спокойно без всяких назойливых учеников не получится. С этим фактом Попов смирился находясь у выхода из школьных ворот, когда услышал не слишком приятный девчачий голосок и звук каблуков бьющихся об асфальт. — Арсений Сергеевич, подождите, — доносился из-за спины довольно знакомый голос, стуканье шпилек все приближалось к мужчине и тот решил остановиться и развернувшись посмотреть на нарушительницу редкого душевного покоя. Когда перед глазами предстала довольно красивая, но не настолько, чтобы тоже сделать её брюхатой, Ира, у Попова невольно из груди вырвался тихий вздох негодования. Эта девчонка была слишком приставучей. Мысленно прозвав ее репейником, Попов незаметно наблюдал, как та каждый день надевает все более короткие юбки и с помощью ваты увеличивает размер груди. А потом пытается незаметно и абсолютно случайно неуклюже пройтись мимо учителя на своих высоких каблуках, чуть ли не упасть и опять нечаянно оголить то, что пониже спины. Арс не отрицал, что эта девчонка может охомутать любого. Да и его самого тоже, если бы его подсознание не было отдано Антону. Подсознание было отдано, а вот мозг пока что не до конца осознавал эту новость. — Да, Ирина, Вы что-то хотели? — старался как можно добродушнее произнести Попов, пытаясь не выдавать внутреннего недовольства. — Арсений Сергеевич, — девушка наконец догнав переподавателя остановилась и смотря прямо в глаза, пытаясь перевести слегка сбитое дыхание, принялась крутить прядку лежащую на плече и показушно облизывать губы. — Скоро конец четверти и мне бы очень хотелось, чтобы по Вашему предмету у меня вышла хорошая оценка, — на одном дыхание выдала она с такой четкостью, что казалось она весь день заучивала каждое слово. — Могу я как-нибудь подтянуть свою успеваемость? — перейдя на более кокетливый голос, Кузнецова начала тянуть свою тонкую руку к торсу преподавателя, по-прежнему не прерывая зрительного контакта. Арсению не то чтобы не нравились действия ученицы. Ему наоборот хотелось затащить кого-нибудь в постель и насладиться всем процессом, ведь относительно давно полноценного секса у мужчины не было. А самоудовлетворение не слишком снимало стресс и усталость. Очень хотелось найти какую-нибудь дурочку или дурачка, не важно, и трахаясь, слушать стоны, которые каждый раз так ласкали мужские уши. Как на зло, в эти моменты перед глазами появлялся Антон. А внутреннее желание ощупать его молодое горячее тело возрастало с интенсивной прогрессией. Но делать первый шаг Попов не мог. Гордость не позволяла, да и странно это бы выглядело. Хотя, раньше, в Америке, да и не только ни нелепость ситуации, ни гордость, ни стать не останавливали Арса сводить человека в какое-нибудь дешёвое кафе, а потом довести и до кровати. А сейчас так не получалось. И это раздражало. Антон оставался биполярной загадкой вытворявшей непонятные вещи, а мужчина хладнокровным и на дух не переносящим таких загадок учителем. — Знаете, Ирина, к сожалению, с Вашими отметками уже ничего нельзя поделать, — хитро улыбаясь и начиная водить по девичьей руке пальцами тихо проговорил Попов, начиная подавать Кузнецовой надежды на дальнейший контакт и заставляя ее с трудом восстановившееся дыхание вновь участиться. — Вам просто мозгов не хватит их исправить, — с той же интонацией проговаривает брюнет и легко убирает Ирину руку со своей груди, наблюдая как эмоции на ее лице начинают меняться. В конце концов Арсений отрывает взгляд с их рук, смотрит девушке в глаза и коварно улыбаясь на прощание двигается к машине, не замечая девичьего возмущения. Ира снова цокает каблучками, разворачиваясь и смотря на удаляющуюся спину Попова и словно рыба открывает и закрывает рот, не зная что сказать из-за нахлынувшего возмущения. — Хам, — всё же громко выдает она, топая правой ногой и слышит ответ, но к сожалению, ничего не разбирает из-за относительно большого расстояния между ними. — You’re the same — не слишком громко отзывается Попов, четко слыша в свой адрес оскорбление и забирается в машину, наблюдая боковым зрением, как ученица возмущённо виляя бедрами направляется обратно в школу и усмехается такой нелепости.***
Выходя из школы на внеплановый отдых Антон совсем забыл о чем же он таком размышлял, когда перед ним почти ураганом пронеслась та самая Кузнецова из десятого класса. Сказать, что она бесила парня — ничего не сказать. Ира была слишком приставучей, и зачастую это слишком надоедало окружающим. Поэтому все, как будто бы специально обходили её десятой дорогой, стараясь никак не пересекаться с девушкой, а то без двух часовой беседы и кокетливого поведения никто просто так не уйдёт. Антон же просто приписал ей статус «недотрах» и так же, как и остальные обходит её десятой дорогой. И вот, когда та с бешено колотящимся сердцем и сбитым дыханием проносится возле школьника, почти сбивая того с ног. Шастун молится всем Богам, чтобы та такой летящей походкой не следовала к нему, а то после семи уроков и ожидающего его восьмого, и нахуй послать можно. Но нет, та пробежав возле школьника, даже не поздоровалась с ним, торопясь в школьный двор, как в киоск за водкой. А когда юноша услышал из её уст «Арсений Сергеевич» все понял. В голове тут же всплыли слова какого-то студента с вечеринки, которая была с месяц назад, о том, что Попов в постель школьников затягивает. Но парнишка, конечно же, как приличный и запутанный в своих чувствах к учителю, проигнорировал эту всплывшую из ниоткуда мысль. И, как очень любопытный и ни капельки не ревнивый человек, решил проследить за дальнейшим развитием событий этих двух. Девушка, добежав до учителя начала что-то ему затирать, что издалека разобрать было сложно, да ещё и этот шум от детей перебивал все. Поэтому оставалось Антону лишь следить за их движущимися губами и руками Кузнецовой, которые внезапно оказались у мужчины на груди. Шастун немного прихуел с такого, ведь за два месяца почти тесного общения с преподавателем, ну как тесного, неблизкого ну и не далёкого. Дополнительные же считаются близким общением? Юноша и к его рукам случайно прикоснуться не мог, ведь считал это странным, хотя, так оно, наверное и было. А тут эта недотраханная почти к нему под рубашку лезет. Антон не мог сказать, что он прям ревновал, но и не не ревновал тоже. А чего это так? Ему нельзя, а ей можно. Охуительная логика, Арсений Сергеевич. Дальше за действиями наглой девушки школьник наблюдать не захотел. И за соглашающимся в ответ Поповым тоже. Поэтому, не выдержав внезапного наплыва ревности и какой-то злости, парень забив на восьмой урок, которым была физкультура, быстро спустился по ступенькам, стараясь больше не смотреть в сторону улыбающегося учителя и смущённой Кузнецовы. Шастун не понимал, что чувствовал в этот момент. Кажется, что все мысли в голове вмиг куда-то пропали, оставляя за собой давящую пустоту. А эмоции — наоборот заполонили все. Конечно это можно было списать на усталость, но все это было совсем не от неё. За два месяца индивидуальных занятий с Арсением Сергеевичем юноша вроде бы и привык к нему. Ему больше не казалось, что тот банально хотел изнасиловать его, так как оказалось, что это и было естественным поведением мужчины. Подкаты, пошленькие взгляды да усмешки, вот он, настоящий Попов. Но то, что где-то в глубине души что-то не давало покоя Антону он не отрицал. Прекрасно понимал, что все эти внезапные ревности и злость не просто так. Шастун, вроде бы и чувствовал что-то по отношению к Арсению, но в то же время — ничего. Ему нравился внешний вид Попова, конечно, если дрочить на своего учителя стабильно три раза в неделю, то почему бы это ему не нравилась внешность. С поведением мужчины, конечно, были некие сложности. В некоторые моменты он был похож на милого голубоглазого кота, который слегка приоткрыв губы, увлечённо наблюдал за школьником, который ломал себе голову над какими-то заданиями. Но порой Попов был просто невыносим. Он, то игнорил и вообще не замечал школьника, кладя на него огромный хуй, то был слишком приставучим, местами похожим на ту же Кузнецову. В общем и Арсений был не таким простым, чтобы разгадать его с первых встреч. Чтобы не мучить себя ещё больше, Антон решает, что надо бы ему отдохнуть от этого всего. Родителей дома нет, как и двоюродного брата, что, к радости, не смог приехать, поэтому волноваться на тот счёт, что его будет кто-то искать — смысла не имело. Он же никому не нужен, особо то. А деньги... Деньги были всегда, так что и за это переживать было напрасно. Тут оставался только один нюанс — дополнительные у Попова. Хотя, пусть катится к хуям, но тут бы больше подошло к пиздам. Но и это не имело значения. Значит, решено. Антон идёт бухать. А дальше — посмотрит. Конечно, сначала тот отправится домой, чтобы оставить вещи, переодеться с заебавшей школьной формы в какую-то мешковатую одежду, а то так алкоголя никто не продаст, да и денег особых с собой не было. Поэтому подоходя к знакомой кофейне, Антон уже точно решает, что сначала пойдёт домой, а дальше и в бар. Нужно же как-то стресс снимать. А благодаря Арсению этот стресс чуть ли не каждый день.