I'm so tired...

Прогулки с Хаконом действуют на Колдуэлла хорошо. Парень перестает днями напролет сидеть в темной комнате, залипая то в телефон, то в компьютер, почти не вздрагивает от громких шумов, однако все еще жмется к мужчине в особо людных местах. Хакон не жалуется, с удовольствием переплетает пальцы с Эйденом, приобнимает за плечи и ерошит чужие волосы перед тем, как разойтись по своим квартирам. Хакон в один из дней случайно знакомится с отцом Эйдена: они сталкиваются с Вальцем буквально на пороге квартиры последнего, - брюнет почти отпрыгивает от мужчины, будто его обожгло, уводя взгляд куда-то на стену, - и он приглашает его зайти: "Раз уж столкнулись, то будет невежливо отправлять вас домой, так скажем, ни с чем". Хакон тихо смеется с этих слов и благодарит отца своего друга, впервые заходя в чужую квартиру. Вальц не спрашивает сына про его тайные прогулки с мужчиной, и Хакон, возможно, совсем немного завидует: его бы семья задушила, но вытянула бы всю информацию. Однако допрашивает его Мия, которая, как оказывается, уже давно сидит дома. Эйден чуть не швыряет в сестру все, что лежит на столе: девушку совершенно не смущает нахождение отца в одной с ней комнате, и она уверенно, - даже слишком, - расспрашивает Хакона обо всем, - в основном о смущающих вещах, - и в один момент мужчине приходится схватить парня за запястье, ведь тот действительно собрался кинуть в Мию ложку. Брюнет рычит, но кладет столовый прибор обратно на свое место и опускает руку под стол, где ее в поддержке сжимают чужие пальцы, оглаживая костяшки. Обед проходит хорошо; Хакон буквально светится, слушая истории Вальца про его работу, про малыша Эйдена, который был чересчур активным ребенком, "а не то, что сейчас - закроется в комнате и, пока не проголодается, не выйдет", и Мию. Парень смущенно жмется к своему другу, выслушивая рассказы отца о себе в детстве и хмурится, замечая почти зверинный оскал сестры. - Кстати, Эйден, - девушка бросает взгляд на брата, - а ты рассказывал Хакону про зависимость, из которой он тебя вытащил? - Что? - Мия! - отец впервые за этот день повышает голос на дочь, но та только недовольно цокает. Руки Колдуэлла начинают подрагивать. - Ну что, пап? Они столько лет знакомы, а его, между прочим, единственный друг не знает про проблемы из прошлого и то, что Эйди приходил домой с побоями из-за своей нелегальной подработки. Ой... Мия поджимает губы, осознав, что сболтнула лишнего, и виновато смотрит на брюнета. Эйден, ничего не говоря, встает из-за стола, - его обед так и остается не доеденным, - и уходит в свою комнату, закрывая за собой дверь. Настает неловкая тишина, прерываемая звоном посуды и тихим голосом главы семейства, говорящим что-то девушке. Хакон неспешно доедает свою порцию вкусного обеда, благодарит за гостеприимство и вздыхает, буравя взглядом темную деревянную поверхность. - Могу ли я... - мужчина не знает, в праве ли он немного нарушить личные границы парня, зайти в чужую комнату и хотя бы попытаться успокоить, поэтому этот незаконченный вопрос кажется вполне уместным. - Да, конечно. - Вальц кивает головой и слегка улыбается. - Делай все, что считаешь нужным. Комната Колдуэлла пусть и не отличается большими размерами, однако выглядит невероятно уютно и приятно. Свет в комнате приглушен, и на парня падает приятная синева от ночника на рабочем столе. Сам брюнет сидит на полу, опершись спиной о кровать, и обнимает согнутые в коленях ноги; Хакон присаживается рядом, плечом к плечу, и какое-то время не смеет нарушать прохладную тишину в воздухе. - Прости... - Эйден смотрит куда-то перед собой, словно сквозь стену, голос его тихий и грустный. - что ты узнал об этом так. - Все в порядке, малыш. Но... почему ты не хотел говорить мне? Не хочешь. - У тебя и так много проблем, зачем тебе еще и мои? Хакон вздыхает и кладет руку на чужое колено, слегка сжимает, придвигаясь ближе. Он смотрит на свою ладонь, на пальцы, нежно гладящие ногу парня через ткань брюк, и ненадолго утопает в своих мыслях. - Эйден, не делай свои проблемы менее значимыми только потому, что у меня есть свои. Я всегда готов выслушать тебя, и неважно, что это: твоя очередная победа в какой-либо игре, возмущение касательно глупого покупателя или то, о чем я узнал за столом. Брюнет молчит, и Хакон дает ему время подумать. День медленно катится к вечеру; солнце лениво ползет к горизонту, до последнего не желая расставаться с городом, людьми и деревьями, пытается раздвинуть плотные шторы на окнах и окутать комнату своим светом, но все, что оно может - грустно светить косой полоской на деревянную дверь. Мужчина разглядывает эти скопления лучей, разбросанные по полу книги, бумаги, игрушки, - только сейчас он замечает небольшой беспорядок в помещении, - свободная рука водит по мягкому ковру, на котором они сидят, а слух улавливает чужое мерное дыхание и собственное сердцебиение. - Это было несколько лет назад... Точно не помню, когда именно. - Эйден выдыхает, чешет нос. - У меня были определенные проблемы в жизни. Серьезные проблемы. - снова вздох. - Даже описать не могу, насколько хреново себя чувствовал. Можно сказать, в то время я видел мир в черно-белом цвете, он был пустым и бессмысленным. Чтобы хоть как-то справиться со всем этим дерьмом, я начал употреблять наркотики. Не знаю, почему именно их. Парень ненадолго замолкает, видимо, собираясь с мыслями. Хакон его не перебивает, терпеливо ожидая продолжения. - Сначала это было что-то легкое, но оно не помогало. Я мучался из-за отсутствия должного эффекта и появившихся вскоре ломок; однажды, придя в бар, меня заприметил один парень - тогда я был настолько подавлен и опустошен, что вывалил незнакомцу все, что было на душе. И он предложил мне попробовать кое-что посерьезнее. Я даже знать названия этой дряни не хотел, просто за раз всосал все в себя, и через несколько минут мир взорвался цветными пятнами, немного поплыв. На тот момент было очень классно ощущать подобное, однако я сильно расстроился, когда через пятнадцать минут эффект прошел. Тогда парень согласился мне доставлять товар по выгодной цене, и я, не раздумывая ни секунды, согласился. Эйден шмыгает носом, переставая так сильно цепляться за ткань брюк, и его взгляд, мужчина видит, наполняется осознанностью и смыслом. - Конечно же я скрывал все от семьи, особенно от отца. Возможно, они и догадывались, но ждали, когда я сам скажу им об этом. А потом я познакомился с тобой. - То есть твоя зависимость появилась еще до меня. - Угу. - брюнет слабо кивает, и Хакон непроизвольно сжимает чужое колено. - Ты был таким смешным, веселым и интересным... Сейчас тоже, ты не подумай, просто тогда это было будто вспышкой яркого света посреди темной комнаты. С каждым днем я стал замечать, что мои мысли занимали не столько мучительные ожидания от дозы к дозе, а наши с тобой разговоры. Ломило меня ужасно, но все, что я делал, это брал безумно дрожащими и бледными руками телефон, открывал наш диалог и писал. Писал обо всем и был очень рад, когда ты моментально отвечал. А еще твои слова, которые грех не разобрать на цитаты. Впервые меня привлекло что-то сильнее наркотиков. Хакон тихо смеется и убирает руку от колена паренька, зарывается ею в каштановые волосы и треплет по голове. Эйден фырчит, наигранно возмущается, пытаясь увернуться, но после "ой, вот не надо только тут мне" перестает вертеться. Смущается. - Рад, что стал твоим личным наркотиком, маленький бунтарь. - мужчина подмигивает парню и тепло улыбается. - Но меня вот что интересует. Ты откуда деньги брал? Наркотики, как мне известно, стоят нереальных денег. - А здесь мы переходим ко второй упомянутой теме. Ну, причина, почему я временами пропадал на несколько дней, а возвращался избитый до полусмерти. - Я тебя внимательно слушаю. - Как ты знаешь я очень любил и люблю всякие бои. - Хакон кивает, и Колдуэлл приподнимает уголки губ в слабой улыбке, вспоминая, как все уши прожужжал на тот момент уже другу; и как его ежеминутные восхищения, когда боксер отправлял соперника в нокаут, совершив красивый удар, не достали собеседника. - В какой-то момент я понял, что интерес все больше скатывается к боям без правил и опасным дракам в боевиках, поэтому стал искать что-то похожее в жизни. Тренировки давно закончились, и на момент нашего с тобой начала общения я ходил на занятия последнюю неделю, чтобы после навсегда забыть про них, как про страшный сон. Затем чисто случайно наткнулся на, как любят выражаться те, кто и предлагает все это, легкий заработок. "Тебе нужно всего лишь махать кулаками, а деньги сами будут литься рекой в карман", - говорили они, и я не то, чтобы особо поверил в эти слова, но реальность стала для меня сюрпризом. Тени потихоньку приходят в движение, - кажется, Вальц решил проветрить помещение, и теперь по всей квартире гуляет ветер, попадая и в единственную закрытую комнату. Брюнет зевает, разморенный собственными рассказами и уютной атмосферой с приятным сиреневым светом, и кладет голову на чужое плечо, вздыхая и на секунду прикрывая глаза. Хакон старается не шевелиться и даже не дышать, чтобы не нарушить покой сидящего по правую сторону от него парня. - Первые несколько боев я выиграл, но лицо на тот момент не выражало ничего, кроме облегчения. Меня почти что убили, и это не преувеличение. Я приходил туда не только из-за своих боев: мне еще нравилось смотреть на другие. На моих глазах двух парней зарезали, девушка чудом дожила до конца раунда, но скончалась по дороге в больницу из-за кровоизлияния в мозг. Одного человека вообще разорвало на части вследствие пронесенной на арену гранаты. Меня тогда стошнило от этого зрелища, а нарушителя оштрафовали на нереальную сумму и упекли в тюрягу. Голос у брюнета спокойный, тихий, словно он не о смертях говорит, а рассказывает, как провел день обычного человека. Хакона это немного пугает: сколько же раз он видел убийства, сколько раз сам чуть не становился одной из многочисленных жертв, чтобы реагировать на все так равнодушно. - В один из дней меня поставили против действующего чемпиона. Это было весьма странно, ведь на арене я был недавно, а тут уже сражаюсь с самым сильным человеком. Бой был очень опасным, и я, правда, решил, что не выберусь оттуда живым: ему оставалось только добить меня, пока я лежал на земле, пытаясь встать, - но тогда мне, можно сказать, действительно повезло. Он внезапно схватился за сердце, что-то прокряхтел и упал замертво. Инфаркт. После этого я еще неделю не мог поверить в то, что жив. Эйден вновь замолкает и трет глаза. Даже через несколько слоев одежды он чувствует тепло чужой кожи, и это настолько приятно, что парень пододвигается чуть ближе, ссылаясь на то, что ему холодно. Мужчина дотягивается до пледа, лежащего на кровати за ними, и накидывает его на плечи брюнета. - Потом я выигрывал еще в десятках боев, в некоторых оставался на волосок от смерти, - и это не преувеличение, поверь, - а последний бой проиграл. Больше намеренно. Был близок переезд, да и я сам уже устал от всего этого, поэтому просто дал своему противнику выиграть, и тот даже не намеревался убить меня, хотя зрители просили. Мы просто пожали друг другу руки после всего этого, я пожелал ему удачи и ушел. На этот раз навсегда. - Я, конечно, подозревал, что у тебя насыщенная жизнь, но чтобы настолько... Представить тяжело, как ты выживал в таких условиях. Колдуэлл на слова мужчины только хмыкает и прикрывает глаза. Он не стал рассказывать о том, как ему было страшно, как ночами его преследовали кошмары, а днем - панические атаки. Как он хотел бы навсегда избавиться от многочисленных шрамов, которыми усеянно молодое и мускулистое тело, как, возможно, никогда не хотел бы увлекаться боевыми искусствами. Он до сих пор помнит испуганный взгляд отца и сестры, когда почти приполз домой после очередного дня на арене. Вальц тут же повез сына в больницу, где Эйден пролежал три недели, но так до конца и не восстановился. Пришлось рассказывать отцу правду, после которой его, оказывается, давний план по переезду, отложенный в далекий ящик, вступил в исполнение. Брюнет, что тогда, что сейчас чувствует сильную вину перед семьей и Хаконом, - из-за того, что врал мужчине столько времени, - и, видимо, это ощущение будет преследовать его еще очень долго. - Малыш, ты чего? - Хакон касается чужого плеча, немного испуганно смотря на парня. Эйден плачет. Колдуэлл часто моргает, но мир перед глазами слишком размытый, чтобы что-то увидеть. Он и не заметил, как слезы начали течь по щекам, и это заставляет злиться, яростно стирая соленые дорожки. Брюнет не хотел, чтобы его единственный друг видел в нем слабого мальчишку, боялся рассмотреть в чужих глазах жалость и винил себя за эмоциональность. Эйден настолько погряз в своих мыслях, что не заметил чужих рук, крепко держащих его за запястья, и уверенного и твердого взгляда, нежного и понимающего, а затем почувствовал теплое прикосновение хаконовых губ к своим и закрыл глаза. Хакон не напирал: не кусал чужие губы, не давил, не пытался углубить поцелуй, - только успокаивал, и брюнет как-то жалобно всхлипнул, высвободил руки из чужой хватки и обвил ими шею, прижимаясь ближе. Сердце у обоих билось достаточно сильно, чтобы заглушать звуки вокруг, и они целовались десять минут, прерываясь только на короткие передышки, чтобы наполнить легкие драгоценным кислородом. Мужчина в последний раз целует парня в уголок губ и утыкается носом в шею, прикрывая глаза от того, как чужие пальцы зарываются в его темные волосы и перебирают пряди, гладят выбритый затылок и виски, нежничают. - Давно уже хотел это сделать, если честно. - Хакон тихо смеется, целуя Колдуэлла в ключицу и отстраняется. Мужчина треплет парня по голове и встает. Он слегка задержался здесь, хотя ни капли не жалеет об этом, но нагло пользоваться чужим гостеприимством и фактом знакомства с одним из жильцов не в его манерах. - Уже уходишь? - Вальц застает их гостя уже в прихожей, когда тот не спеша обувается, перебрасываясь фразами со стоящим рядом Эйденом, все еще укутанным в клетчатый плед. - Да, еда сама себя не приговорит, как и заказ по работе. Спасибо, что пригласили. - Заходи в любое время. Я сутки напролет на работе, Мия на учебе, а этому засранцу, - Вальц взъерошивает каштановые волосы сына, улыбаясь. - кроме как подработкой в первой половине дня, заняться нечем больше. Сидит один дома, скучает. Хакон кивает, даря мужчине ответную улыбку, обнимает Эйдена, машет выглянувшей из-за дальнего угла Мие и выходит в подъезд.

***

Эйден буквально вваливается в собственную квартиру, устало выдыхая. Сегодня работодатель решила впрячь парня по максимуму, из-за чего сейчас все мышцы адски ныли, ноги почти не держали и хотелось пить. Брюнет еле как доползает до кухонной тумбы, за раз осушая стоящую на ней бутылку воды, и садится прямо на пол. Две минуты бездействия делают свое дело - в тело постепенно возвращаются силы, давая возможность почти без проблем искупаться под прохладными струями воды, закинуть в себя обед вместе с кружкой чая и схватить лежащий все это время в прихожей телефон, чтобы потом ничком упасть на кровать, открывая диалог с мужчиной.

deil [14:10] Хакон, ты занят?

mermaid [14:22] Что-то случилось? mermaid [14:30] Малыш?

deil [14:32] Да, прости. deil [14:32] То есть, ничего не случилось, но... ты не мог бы прийти?

mermaid [14:32] Конечно.

deil [14:32] Хорошо. Дверь, если что, открыта. Как зайдешь, закрой ее на замок, пожалуйста.

Эйден гасит экран телефона, кладет его рядом с собой и утыкается носом в подушку. Когда Хакон переступает порог чужой квартиры и обнаруживает брюнета в своей комнате, парень почти спит. Мужчина аккуратно подходит к кровати и касается чужого плеча, Колдуэлл непроизвольно вздрагивает. - Прости, не хотел будить. - Все в порядке. - Эйден перекатывается на бок, трет глаза и тянет руку в сторону мужчины, пытаясь зацепиться пальцами за светлую футболку. - Иди сюда. Хакон послушно залезает на чужую кровать, и его тут же тянут за ворот к себе, оплетая тело всеми конечностями. Он удивленно вздыхает, но не сопротивляется, в ответ обвивает чужую талию, поглаживая поясницу сквозь ткань синей майки. - Ты выглядишь уставшим. - Это все подработка. Меня запрягли, как коня. Жутко устал, и все болит. - Могу сделать массаж. - Что? - Эйден немного отодвигается от мужчины, недоверчиво смотрит в глаза, в раздумьях кусая нижнюю губу, но затем кивает. - Тогда сними футболку. Парень встает с кровати, садясь на ее край, и мужчина поднимается вслед за ним, особождая место, чтобы брюнет смог лечь так, как ему удобно. Эйден стягивает через голову футболку и вздрагивает. Откинув одежду к изголовью, он вновь заползает на кровать, ложась животом вниз, обнимает подушку и вздыхает, когда чужое тело приятным грузом ощущается немного ниже его бедер. Хакон изучает спину парня внимательным взглядом. Обычно у людей она - полотно с шоколадными крапинками родинок и веснушками на плечах, однако у Эйдена спина испещрена шрамами, косыми, дугообразными, ненормально ровными или, наоборот, чересчур кривыми, словно он смотрит на обрывки созвездий на ночном небе. В районе лопаток белые полосы образуют силуэты крыльев - неприятное воспоминание о том, что иногда все-таки нужно держать язык за зубами, - а у левого бока кругленький шрам от гребанной пули. Мужчина ужасается всем ранениям, которые удалось пережить парню, и касается подушечками пальцев изогнутой полосы на плече, параллельно целуя Колдуэлла в выпирающую косточку у основания шеи. Брюнет вздрагивает, зарываясь носом в подмятое под себя одеяло, и ерзает, удобней устраиваясь. К концу массажа парень уже сладко сопит, периодически что-то бормоча. Хакон аккуратно поднимается с постели и уже собирается тихо выйти, прикрыв за собой дверь, как ощущает, что его слабо, но уверенно тянут обратно. - Дай футболку... и побудь со мной. Сонный Эйден, запутавшийся в собственной одежде в попытке ее надеть, с пеленой перед глазами, немного взъерошенный и расслабленный выглядит до безобразия мило, и Хакон изо всех сил сдерживает желание расцеловать его с ног до головы. Он только тихо хихикает, помогает брюнету с футболкой и ложится рядом. Колдуэлл тут же ползет ближе к мужчине, а потом и вовсе ложится на него, чуть выше подтянутого живота, моментально отрубаясь. Проходит не много, но достаточно времени, чтобы Вальц успел прийти домой, - удивляет, что вот уже как несколько дней мужчина не задерживается на работе до глубокой ночи, а возвращается даже раньше, чем заканчивается стандартный рабочий день. Он почти неслышно ходит по квартире: убирает купленное молоко в холодильник, переодевается, находит оставленный в гостиной телефон - и осторожно приоткрывает дверь в комнату Эйдена, не найдя своего сына в других помещениях. Хакон отрывается от чтения книги в телефоне, переводит взгляд на дверь и цепляет сначала чужую макушку, а затем и голубые глаза. Вальц смотрит то на него, то на брюнета, почти не моргая. Спустя пару секунд таких игр в гляделки до мозга мужчины постепенно доходит, что это отец Эйдена, и в голове всплывает мысль вытащить свою руку, поглаживающую поясницу, из-под футболки парня, аккуратно повернуть его на спину и встать, будто ничего и не произошло, но Хакон понимает, что уже поздно. Поэтому продолжает тупо лежать, почти не дышит и смотрит в одну точку. Вальц закрывает дверь, ничего не сказав, и это, если честно, пугает. Хакон спокойно дочитывает главу, медленно перебирая чужие пряди темных волос, осторожно выползает из-под Колдуэлла, который только что-то недовольно мычит сквозь сон, но продолжает спать, и выходит из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. - Как ты не уснул в таких обстоятельствах? Я всегда отрубаюсь, когда Эйден начинает сладко сопеть рядом. - Вальц роется в подвесных шкафах, что-то ища, и несколько раз нечаянно роняет небольшие пакеты на столешницу под ними; Хакон тупит взгляд, не сразу понимая, что он только что услышал. - Просто я сегодня очень хорошо выспался. - мужчина слабо улыбается и чешет затылок. - Хотя, признаюсь, я был на грани, чтобы присоединиться к нему. Вальц предлагает своему гостю кофе, тот не отказывается, - его немного разморило тепло тела Эйдена, ощущение тяжести, его мерное дыхание и своеобразные объятия, - и благодарит, когда в руки приземляется кружка с ароматным напитком. - Расслабься, - хозяин квартиры улыбается, немного отпивая из бокала. - отношения Эйдена - это только его дело. Я не буду никому из вас читать нотации или допрашивать и, на самом деле, я рад, что он именно с тобой. Хакон почти давится, но не показывает виду, немного загнанно кивает, но вскоре расслабляется. Ни один родитель бывших жен мужчины не был таким... идеальным что ли. Его с ног до головы обливали оценивающим, серьезным и порой осуждающим взглядом, закидывали всевозможными вопросами и иногда почти контролировали каждый шаг. Было жутко некомфортно, когда в личную жизнь лезли чужие носы. Наверное поэтому ни один брак не длился больше двух лет. Вальц же был тем самым отцом, которого хотел иметь, возможно, каждый ребенок в этом огромном мире. Просто посмотрите, как он заботится о своих детях, кем является для них, и вы все поймете. Ближе к вечеру просыпается Эйден и возвращается с учебы Мия, - Хакон все еще находится в чужой квартире, беседуя с Вальцем на различные темы, - молодые люди за ужином высказывают желание отдохнуть где-то этим вечером, и Хакон вызывается показать им один интересный бар, заодно проследив за этими засранцами. Брюнет шарахается, ударясь бедром о стол, когда после приема пищи мужчина лезет к нему с объятиями и целует в открытую шею прямо на глазах отца. Хакон извиняюще гладит место ушиба кончиками пальцев, параллельно шепча на ухо известное только им двоим, а Вальц улыбается, помогая Мие раскидать уже чистую посуду по полкам. Троица быстро собирается, - Хакон только поднимается к себе, чтобы сменить футболку на другую и взять деньги, - и через полчаса они уже стоят перед дверью с яркой неоновой вывеской. Бар кишит людьми, однако их все же меньше, чем ожидалось; Хакон ведет Мию и Эйдена к стойке и заказывает всем слабоалкогольные коктейли, присаживаясь на барный стул. - никто не собирался сегодня напиваться в хлам, и все дружно решили ограничиться этим. Колдуэлл приземляется рядом с мужчиной, а Мия, заметив знакомые лица, уверенно идет в сторону танцпола. Хакон знакомит Эйдена с Николасом, одним из барменов этого заведения, рассказывает, как в молодости торчал здесь чуть ли не сутками, - парень удивляется, что мужчина в юности был тем еще сорванцом, сбегающим из дома по только богу известно какой причине, - а Николас подмечает, что вечно прятал эту наглую задницу, когда родители все же отправлялись на поиски сына или когда Хакон опять, сука, сцепился с какой-то шайкой больных на голову людей. - Ой, да не так уж и часто я с ними сталкивался. - Хакон театрально закатывает глаза, отпивая из невысокого бокала янтарную жидкость, - он все же решил пропустить пару стаканчиков любимого виски. - На протяжении месяца ты приходил сюда либо с синяком на скуле и царапинами по всему лицу, либо с отбитыми коленями, костяшками и ребрами. А я тебе, дураку, обрабатывал твои боевые ранения, хотя никогда и не думал становится гребанным медбратом. Николас элегантно наливает в бокал с высокой ножкой только что смешанный в шейкере коктейл и, аккуратно украсив напиток цедрой лимона, отдает заказ очередному клиенту - высокой девушке в облегающем платье, которая, подмигнув Хакону, разворачивается и уходит. Мужчина смеется со слов бармена, ненадолго окунаясь в воспоминания, от которых мурашки по всему телу бегут и приятно колет в кончиках пальцев, салютует девушке и закидывает на плечи Эйдену свою руку, приобнимая и ненавязчиво прижимая ближе к себе. - Ого, какие люди. На стул по левую сторону от Хакона садится мужчина со светлыми, пшеничными волосами, на которых красиво переливаются цвета прожекторов в баре, широко улыбается, заказывая "как обычно, Ник", и устремляет взгляд на сидящую парочку. Этот незнакомец кажется парню каким-то странным, подозрительным, возможно, опасным, и он начинает немного нервничать, ощущая усиливающуюся хватку на плече, потому что Хакон сразу узнает голос знакомого человека и фальшиво улыбается на чужой оскал. - Привет, Хуан. - Давно не виделись, Хакон. Я скучал. Мужчина хмыкает, явно не веря словам Райнера и зеркалит чужую позу, не убирая руки с плеч Колдуэлла. - Как там твои жены? Какая у тебя сейчас по счету? Третья? Пятая? - светловолосый мужчина наклоняет голову чуть вбок, но тут же возвращает ее в прежнее положение; в глазах читается озорство и легкая зависть. - А как там твоя задница? Под скольких мужиков уже успел лечь? - Эйден буквально давится напитком с внезапной реплики Хакона и смотрит на разворачивающееся действо широко открытыми глазами. - Как грубо, котенок. - Не называй меня так. - Опять обижаешь. Хуан смахивает с щеки невидимую слезу и строит мученическое лицо, которое, правда, через секунду вновь приобретает равнодушный вид со слегка сощуренными глазами, словно у хитрого лиса. - А ты, я смотрю, уже нашел себе новую игрушку для развлечений. - мужчина кивает в сторону брюнета, отпивая из принесенного минутами ранее стакана обжигающий горло алкоголь. - На эту ночь? Или уже успел влюбить в себя? - Заткнись. - Хакон рычит, сжимая свободной рукой уже пустой бокал. - Всегда меня бесил, сука. Между мужчинами нависает напряженная, душная тишина; Эйден боится и пошевелиться, чтобы не отхватить кулаком по лицу или криком в самое ухо: он никогда еще не видел Хакона таким злым. Темноволосый пытается успокоиться, то сжимая, то разжимая кулаки, Хуан же медленно допивает свой напиток и неожиданно тянет руку. - Я перегнул палку, прости. На самом деле я не хотел ссориться: мы и так в прошлом сделали друг другу много дерьма. - и говорит он это так просто, легко и непринужденно, словно это извинение не далось ему засунутой куда подальше гордостью и начисто затоптанными в землю принципами. Хакон тупит взгляд, гипнотизируя чужую ладонь, светлую, большую, с аккуратными пластинками ногтей, и, кивнув больше самому себе, чем Райнеру, пожимает чужую руку. - Ты меня тоже прости. За все. Напряжение постепенно сходит на нет. Хуан изредка и будто неловко перебрасывается вопросами с Хаконом и Николасом, как-то пытается разговорить Эйдена, но парень только сухо отвечает, словно прячась за чужой спиной, а Хакон смотрит чересчур тяжело, и Райнер отстает от него. Мия присоединяется к ним спустя пятнадцать минут и, посмотрев на блондина оценивающим взглядом, садится рядом с братом, тут же принимаясь заваливать его вопросами. Ближе к трем часам ночи троица возвращается домой; Эйден буквально засыпает по пути и на пороге собственной квартиры только подставляет щеку под колючий поцелуй, смотря на Хакона сквозь сонную пелену, и чудом добирается до кровати, прежде чем забыться сладким сном.

***

Вот уже несколько дней Эйден живет в квартире Хакона. Вальц с Мией умотали на отдых в жаркие страны, и брюнет со своей нелюбовью и непереносимостью высоких температур тут же отказался, а Хакон, зная, что летом город не отличается от Сахары в самом прямом понимании этого сравнения, затаскивает парня до конца месяца в свою обитель, где кондиционер в каждой комнате, полная морозилка льда и мороженого, приставка и вообще все, что захочешь. Колдуэлл весь день, свободный от подработок, рубится в игры, иногда заманивая и Хакона присоединиться, а мужчина терпеливо доделывает заказы, выполнение которых отмечает двумя стаканами виски в один из вечеров. Работа позади, впереди целая неделя игр до раннего утра, вечерних прогулок, долгих валяний в кровати - и все это, конечно же, с Эйденом. Хакон уже не чувствует себя отдельно от этого паренька, словно за то недолгое время, что они вместе, их намертво спаяли, не спросив разрешения. - Хакон, отстань. - брюнет слабо ведет плечом, пытаясь отогнать мужчину, и не отрывается от экрана. Эйден слишком долго шел к цели, чтобы сейчас так нагло прерываться в процессе игры. Хакон хрипло смеется, только ближе прижимаясь к парню, обвивает его руками за талию, сидя по правую сторону от Колдуэлла, и невесомо целует соблазнительно открытую шею. Мужчина дает ему завершить раунд, а после забирает из чужих рук джойстик, откладывая его на кофейный столик рядом, и валит на широкий диван, на котором оба сидели. Эйден расстерян из-за внезапной смены положения и наглости, однако сформулировать свои недовольства в слова брюнет не успевает: Хакон, навалившись всем телом на Колдуэлла, максимально быстро сокращает расстояние между их лицами и целует. Целует настойчиво, уверенно, пресекая чужие брыкания и попытки вырваться, что были скорее из вредности, чем из реального желания избавиться от касаний. Мужчина хихикает, смотря на сдвинутые к переносице брови, колючий взгляд, слабо скрывающий радость, желание и удовлетворение, влажные после непродолжительного поцелуя губы и приближается снова. Эйден что-то мычит в чужой рот, ерзает, удобней устраиваясь, а потом закидывает руки на чужую шею, царапая кожу ногтями. В одно мгновение желание Хакона просто целоваться десять минут без перерыва, а потом уговорить парня на совместный просмотр фильма, перерастает в нечто большее, чем обычную ласку. Их близость никогда не доходила до кровати или, хотя бы, до взаимной дрочки. Хакон не хотел торопить брюнета, напирать, да и сам, если честно, особо не задумывался: ему хватало той ласки, тех касаний и нежных поцелуев, что дарил Колдуэлл, его плохо скрываемой ревности и смущения, детского восторга и простого ощущения, что он здесь, рядом. Никогда он не чувствовал себя так хорошо, просто наслаждаясь одним видом парня, но сейчас хотелось совершенно другого - быть как можно ближе, ощущать тепло чужой кожи и пульс, слиться воедино, пропитать своим запахом, оклеймить. И, кажется, Эйден, выгибающийся под загорелым телом, почти хнычущий и слепо цепляющийся за чужие плечи, шею и руки, хотел того же самого. - Малыш... - Хакон шепчет в губы, будто успокаивая, и его теплые ладони ныряют под футболку парня, тут же оглаживая стройную талию. Эйден вздыхает и жмурится. Почему-то перед глазами парня спокойное море и пляж с желтым песком, фантомное ощущение ветра и звук шелеста листьев. "Это все из-за кондиционера", - думает Колдуэлл, избавляясь от футболки на чужом теле, а потом снимает и свою. Тело Хакона - древнегреческая скульптура; Эйден оглаживает чужие плечи, руки, кладет ладонь на грудь в области сердца, ощущая жар кожи и удары о грудную клетку. Это успокаивает и собирает мысли в кучу, не дает сознанию дрейфовать где-то на периферии. Мужчина касается губами призывно вытянутой шеи, обводит языком кадык и впадины ключиц, чуть ли не мурлычет, когда брюнет медленно вплетает пальцы в его волосы. Грудь поднимается и опускается на вдохах-выдохах под натиском чужих поцелуев, и Колдуэлл откидывает голову назад, закрывая глаза. Эйден утопает в мыслях и ощущениях, возвращаясь в реальность только тогда, когда теплые губы оставляют влажный поцелуй на внутренней стороне его бедра. Парень охает, прикрывая рот ладонью, и старается свести ноги вместе, на что Хакон лишь закатывает глаза и сокращает расстояние между их лицами для очередного поцелуя. - Я не хочу контролировать тебя. Пожалуйста, не закрывайся. - мужчина обводит губами острые скулы и аккуратный нос, поочередно касается прикрытых век и тепло улыбается, проводя большим пальцем по щеке. Брюнет не знает, что сказать: его сильно смущает все это, и он ничего не может с собой поделать. Однако он впервые решает выйти из зоны комфорта, довериться и спустя долгую минуту кивает, сжимая чужое предплечье. Хакон ненадолго отстраняется и встает; Эйден загнанно дышит, разминая запястья, и сгибает ногу в колене, когда мужчина возвращается, ставит на пол тюбик лубриканта и пачку презервативов и закидывает ногу парня себе на плечо, размазывая по пальцам смазку. Она холодная, поэтому Колдуэлл взгдрагивает, а затем тихо скулит, когда палец проникает в него. Хакон целует живот, прикусывает кожу, оставляя за собой пятна алеющих засосов и терпеливо расстягивает парня, подготавливая его для себя. Парень быстро привыкает, начиная хныкать и тянуться навстречу, когда Хакон тщетно пытается найти простату, недовольно стонет, ощущая непривычную пустоту, когда мужчина отстраняется и тянется за презервативом, и шипит, впиваясь ногтями в чужие плечи, когда он медленно входит. Хакон пытается не сорваться, гладит пальцами впалый живот и низко стонет, когда Эйден сжимает его внутри себя, будучи заполненным до конца. - Блядь... - мужчина горячо выдыхает и наклоняется, чтобы запечатлеть на приоткрытых губах брюнета короткий поцелуй, и начинает двигаться. Головка члена бьет по простате. Колдуэлл вздрагивает и неожиданно громко стонет, откидывая голову назад. - Быстрее, прошу. - Эйден прижимает Хакона ближе к себе, и его пальцы вплетаются в темные волосы, перебирают пряди и иногда сжимаются на особо ощутимых толчках. Последние лучи солнца утопают за горизонтом, очертив напоследок выпирающие ключицы Хакона и подтянутую задницу; кондиционер тихо шумит, разнося прохладу по всему помещению, а экран телевизора мигает в главном меню игры. Только шлепки тел друг от друга, тяжелое дыхание и тихие стоны, срывающиеся с губ, немного не вписываются в эту умиротворенность, но вскоре и они затихают. Хакон и Эйден на последних минутах только дышат друг другу в шею, едва касаясь губами кожи; брюнет выгибается и зажмуривает глаза, прижимаясь членом к чужому животу и кончая, и мужчина догоняет его спустя несколько рваных толчков, впиваясь зубами в плечо, рядом с косым шрамом. Какое-то время мир отказывается приобретать четкие границы, все плывет, размывается, а еще очень жарко и хочется пить. Хакон утыкается носом в подушку, на которой все это время лежал парень, и упирается локтями в обивку дивана, стараясь не придавить Колдуэлла своим весом. Дыхание обоих постепенно затихает, становясь убаюкивающим, и Эйден, наконец, чувствует себя на своем месте.

***

nightrunner [7:43] Малыш, пошли гулять.

deil [7:46] Ты кто?

nightrunner [7:46] Дурак, просмотри нашу переписку. XD

deil [7:46] Хакон? Как ты сменил ник?

nightrunner [7:46] С днем обновления. Разработчики в кои-то веки добавили эту возможность для всех желающих. Не без моей помощи, конечно же.

deil [7:46] Что?

nightrunner [7:47] :) nightrunner [7:47] Иди, меняй ник, малыш.

Хакон счастливо улыбается, стоя на пороге собственной квартиры, и поправляет шарф перед зеркалом в прихожей. Он не спеша закрывает за собой входную дверь, убирает ключи в карман, в нем же цепляя телефон с только что пришедшим уведомлением, и слышит шум этажом ниже и недовольный женский голос, прерываемый смехом. piligrim [8:16] Я тоже люблю тебя, Хакон.