Сансара

Из тени вышел Мэтт. Он был настолько другим, что Сара не сразу его узнала. Бледное, ничего не выражающее лицо. Хотя нет, кое-что оно выражало. Спокойную решительность. Кровь замедляла ход, настолько незнакомым Саре казался этот человек. Первое, что почувствовала Сара — страх, хотя вроде бы страшнее уже быть не могло. Почему он здесь? Ведьмы могут навредить ему? Или это был страх от полного непонимания ситуации? — Что ты... Как? — растерянно спросила она. — Не двигайтесь, — вместо ответа произнёс он. Хотя что вразумительного можно было ответить на такой вопрос? Как ни странно, на какое-то время они все замерли в полном оцепенении, пытаясь хоть что-то понять. — Ты не понимаешь, Мэтт... — начала девушка, но он перебил. — Это ты не понимаешь. Ты так упорно лезла в эту историю, перебирая архивы, но даже не подумала проверить потомков тех, от кого вы пытаетесь сбежать. «Нет, нет, нет. Это точно какой-то розыгрыш!» — крутилось в голове девушки. Отрицание — единственное, на что она была сейчас способна. — Нет, — вслух произнесла Сара то, что крутилось в голове. Только сейчас она поняла, что Мэтт держит пистолет, направленным на неё. В голове стали проносится отрывки воспоминаний и разговоров: Мне неприятно даже держать в руках оружие. Сара, ты не знаешь Мэтта так, как мы. Ты — лучшее во мне. Он проломил мне нос подносом. Пацифик — символ мира. — В моей семье палач рождается через поколение, — начал Мэтт, все молча слушали, не решаясь даже дышать полной грудью, — И его задача проследить, чтобы ведьмы разделались со всеми на Красную Луну. Дед всегда казался мне странным, но позже я понял почему. Он готовил меня к этому: учил стратегически мыслить, брал на охоту, научил стрелять так, чтобы я легко мог попасть в движущуюся цель. И, к счастью, палачом оказался я, а не Кэлси. При упоминании сестры на лице Мэтта, наконец, проскользнуло что-то знакомое, человечное. Но этот проблеск быстро скрылся. Парень продолжал: — Обычно проблем не предвиделось: вас самих притягивает, как овец в стадо. Я бы назвал нас пастухами, а не палачами. Но иногда блудную овцу нужно пригнать в стадо. Их я видел с самого детства. Слышал голос. А когда встретил тебя, Сара, стал видеть странные сны. Это знак. Это должно закончиться сегодня. Вы будете последними. — Ты потомок Анны Мари Росси? — подрагивающим голосом спросила Робин. Все силы Сары сейчас уходили просто на то, чтобы поддерживать себя в сознании. — Если бы вы были более дотошны в поисках, то узнали бы, что в архивах почти нет информации о судьбе дочери Анны Розалинд. И о Теодоре, дочери Гордона Кори, написано слишком мало, а ведь эта история наделала столько шума. Пятнадцатилетняя Теодора и так как имела имя Святого, она была недоступна для ведьм. Она стала старше, завела семью и детей, у одного из её детей по счастливой случайности было имя, которое не давало нам добраться до её потомка. Слишком много везения на одну ублюдскую семью, как по мне. Но что интереснее, у них с мужем была ещё удочерённая девочка. Розалинд. Не знаю, что заставило Теодору удочерить девочку. Вина, наверное. И что было дальше не знает никто, кроме тех из моей семьи, кого называют палачами. Мы передаём дневники, которые хранят эту историю. Розалинд отравила Теодору в день своего совершеннолетия. Как и её мать, она научилась прекрасно разбираться в травах и отравить Теодору не составило труда. Но она пощадила ребёнка, и в итоге у палачей появилась ещё одна миссия. Избавиться от всех, подобных тебе, Сара. Мы встретились не случайно. Мы встретились, чтобы ты умерла. Это должно закончиться. Всё внутри не то что опустилось вниз, Саре казалось, что сама она летит в огромную пропасть. Смешалось всё: страх за свою жизнь, за жизни друзей. И как ни странно, разбитое сердце. — Ты не можешь... А всё что было между нами? — неконтролируемые слезы от шока и потрясения текли по щекам. — Мне просто нужно было подобраться ближе к тебе, — равнодушно ответил он. Ничто в его взгляде и каменном лице не говорило о том, что он врёт. Как можно было быть такой слепой? Агрессивный парень вдруг меняется ради любви? Она что попала в мелодраму? В жизни такого не бывает. Все эти противоречия, что она не замечала раньше, теперь были как на ладони. Но тут Сара заметила, как неестественно сильно он сжимает оружие в руке. Настолько, что побелели костяшки пальцев. Словно если хоть на секунду ослабит хватку, то передумает и уже не сможет решиться. Слабая только-только зародившаяся надежда, что до него можно достучаться, рассеялась: — Сара, они сзади! Беги! — закричала Сэм, которая видела всю картину по ту сторону реки. Сару, действительно, обступали ведьмы. И пока круг не сомкнулся, она бросилась бежать в единственное окошко вдоль реки глубже в лес. — Стой, — крикнул Мэтт. И выстрелил, но не попал. Не попал человек, который умел стрелять по движущимся мишеням. Случайность? Но сейчас у неё не было возможности об этом размышлять. Сара бежала так быстро, как могла. В какой-то момент ей показалось, что она почти летит. Спиной она чувствовала присутствие ведьмы. На такой скорости девушка не рассчитала свою манёвренность и вписалась плечом в ствол дерева. В руку тут же отдало тупой болью. Она попыталась удержать равновесие, но попытка была бесполезна, она кубарем покатилась с небольшого склона. Закончилось всё ударом головой о дерево. Сознание чудом не покинуло её, она словно в дымке видела приближающийся к ней силуэт одной из ведьм: худые, обтянутые серо-голубой кожей щиколотки медленно ступали по покрытому инеем мху. — Вот и конец, — поняла Сара. Нечто начало заполнять её, реальность терялась. Будто все мысли и чувства, всё её естество что-то вытесняло. Осталась только оболочка. «Что дальше? Темнота? Вечность?» — думала Сара. Страха, как ни странно, уже не было. Мрак, окутавший её, стал рассеиваться. Сара была в том же лесу, но она поняла, что это нечто иное. Может, это происходит только в её голове? Сара сразу узнала девушку, что была перед ней. Именно так описывают колдовскую красоту. У неё была светлая кожа, словно у фарфоровой куколки, изящное тело, тонкие черты лица и светлые пышные волосы. По-детски округлые глаза, но хитрый взгляд умной женщины. Анна Мари Росси была невероятно красива. Словно лесная нимфа. — Это конец, да? — спросила Сара. — Возможно, — ответила женщина. — Вы убьёте меня, за то что сделал с вами мой предок? — Сара сильнее вжалась в дерево за спиной. Женщина снисходительно улыбнулась. — Вероятно. Но сначала расскажу тебе о том, чего ты не знаешь. О, как же давно я не говорила! — радостно воскликнула Анна, и рассмеялась очаровательно и совсем беззлобно. Тем не менее, Сара не могла позволить себе расслабиться. Жестом она пригласила Сару двигаться по тропинке вглубь леса. Девушка робко двинулась вслед за ней, слушая рассказ. Это был 1686 год. Все знают, что трёх невиновных женщин повесили по обвинению в колдовстве. Но мы, действительно, были ведьмами, и не все мы были белыми овечками. Наша община состояла из разных женщин: все имели разное положение в обществе, и все от мала до велика имели свой взгляд на колдовство. Честно говоря, чаще всего, собираясь вместе, мы просто ругались. Одни хотели свергнуть власть церкви, другие хотели скрываться, третьи открыто заявить о себе и надеялись, что горожане нас примут. Я жила у леса со своей дочерью Розалинд. Мой муж умер четыре года назад, он всегда был слаб здоровьем и не перенёс очередной хвори. Ведьмы властны над многим, но не над смертью. Я варила снадобья для горожан от болезней, этим зарабатывая нам на жизнь. Особо на этом не разживёшься, но иногда меня выручала наша община. Какое-то время меня это устраивало. Но чем больше я видела достаток и успех других, мне тоже хотелось большего для меня и Розалинд. Тогда я решила, что смогу овладеть влиятельным мужчиной. Гордоном Кори, местным судьёй. Он хоть и был хорошим оратором, но его самого пугало происходящее в городе. Например, однажды Джин Бишоп поругалась с пастором, и в этот же день от ураганного ветра пострадал его дом. Только его, во всём городе. А однажды у всех передохла домашняя птица, а цыплятам Доротеи ничего, выросли здоровенькими. Мне показалось, что если я завладею его расположением, умом и состоянием, я смогу не только изменить свою судьбу и судьбу своей дочери, но и сделать ковен таким, каким видела его я. С его властью и влиянием я могла из тени управлять всем городом. Любовная магия сложная, нестабильная. Даже старые опытные ведьмы в нашем ковене к ней не прибегали. Но я сделала ставку на свою красоту и обаяние, я знала чем меня щедро наградила природа. Уговорила его зайти на чашку чая в местный трактир, опоила заговорённым настоем трав. Всё было прекрасно, он вёл меня под руку по городу, мне оставалось лишь закончить ритуал. Скрепить наш союз. Но действие магии стало слабеть, его взгляд начал проясняться. Я поняла, что сейчас на глазах у всего города меня обвинят в колдовстве. Тогда я решила разыграть сцену сама: выдернула свою руку, закричала, что он не смеет меня трогать, у него вообще-то есть жена и семья. Он так и хлопал глазами под осуждающими взглядами горожан, как нелепая восковая кукла, а я убежала. Доротея она... она всегда думала только о том, чтобы своровать побольше плодородия, не считаясь ни с кем и ни с чем. Она колдовала, чтобы забрать богатство чужих земель, украсть годы жизни чужого скота. Иногда она помогала горожанам, но только если кто-то был на грани голодной смерти. Хотя думаю, что некоторых она и обрекла на эти мучения. Её не волновали ни люди, ни ведьмы. Доротея и в ковен-то приходила только чтобы узнать заклинание посильнее. Общие правила, которым мы все следовали — быть незаметными, не колдовать на виду, не привлекать внимания к тому, что нельзя объяснить, — она игнорировала. А с Элизабет сыграла злую шутку её доброта. Она приехала в Гринбрук за два года до всей этой истории и собственной смерти. Молодая, образованная, она быстро влилась к нам в общину. Она пыталась образумить Доротею, но попала в поле зрения Гордона, которого уже парализовал страх и злоба. Сара долго слушала молча, но в голове зрел вопрос. Словно Анна Мари хотела подвести её к какой-то мысли. — Вы хотите сказать, что это оправдывает его? — с вызовом произнесла девушка. —Оправдывает это зверство, что он сотворил с вами? Анна Мари перевела на неё взгляд зелёных глаз, в которых, казалось, жила сама весна. — Его провинность перед нами куда больше, чем наша. Но я давно его простила. Когда Гордон изувечил нас, он уже не был человеком, лишь оболочкой. Сара, ты никогда не узнаешь, что сломит человека. Какой удар будет последним. Страх превратил его в животное. Они вышли к реке. Шум воды действовал успокаивающе, но Саре захотелось плакать. К берегу была привязана лодка. — Можешь сесть в неё. Тебя ждёт спокойная и безболезненная смерть. Можешь пойти к друзьям, но это бесполезно. Все совершают одну и ту же ошибку. Сара смотрела на лодку и в какой-то момент она, и правда, думала, что это самое удачное решение. Не заслужила ли она этого? К чему мучиться и страдать, если Анна Мари сказала, что они всё равно обречены. Но что-то внутри отчаянно противилось этому решению. Девушке казалось, что и ведьма ждёт от неё чего-то. Иначе к чему вся эта история? Если бы Сару спросили, как приходит озарение, она описала бы следующий момент. Какая-то мысль, появившаяся из глубины, наконец расставляет всё по местам и не оставляет места сомнениям. — Это не ваше проклятие, — ошеломлённо произнесла девушка, — это проклятие Элизабет. Вы с Доротеей просто также прокляты, как и мы. Анна Мари весело рассмеялась и захлопала в ладоши. Это выходило у неё так очаровательно и по-детски наивно. — Я долгие десятилетия была безвольной марионеткой проклятья... Но когда вы с Мэттом встретились, что-то поменялось. Я смогла связаться с вами. Приходить в ваши сны. Это крупица, ведь я всё равно не могла ничего сказать, но тем не менее. Моя дочь Розалинд, последовала за шёпотом Элизабет. Она убила свою приёмную мать... наложила на всех нас эту тень, связав с проклятьем Элизабет. Но вы дали мне надежду, что это может закончиться, и мы сможем уйти на покой. — Мэтт думает, что должен убить нас. — А ты что думаешь? Сара понимала, что Анны Мари тоже нет точного ответа, как снять проклятье. Девушка пришла в себя от удара у того же дерева. Ушибленное место болело и словно вибрировало. Анны Мари рядом уже не было. Девушка взглянула не небо. Луна поднималась, но время ещё было, это ещё не конец. Сара побежала обратно на поляну, надеясь успеть. Нога и плечо ныли, но она старалась не обращать на боль внимания. — Думаете, я не попробовал все эти идиотские заклинания, ритуалы и заговоры, из книг, рукописей и всего остального? — крикнул Мэтт. Он был зол и разочарован. Словно пытался оправдать свой поступок. Все уже стояли на одной стороне реки, но на отдалении друг от друга. Видимо, чтобы у других был хоть шанс начать бегство, если Мэтт решит стрелять. Ведьм не было видно. — Стой, ты ошибаешься! — выкрикнула Сара, на выдохе. Мэтт вздрогнул, но тут же взял себя в руки. Он взглянул на Сару лишь краем глаза. — Тебе не надо было возвращаться, — произнёс Билли. — Теперь мы все... трупы. — Он прав, — сухо произнёс Мэтт. Сара постаралась привести дыханье в норму. У неё был только один шанс достучаться до Мэтта. Она верила, что то, что между ними было — настоящее. Что она знала его настоящего. Сейчас он скрылся за маской, потому что не видел другого выхода. Шёпот Элизабет вёл его... кто знает сколько? Всю жизнь? Но если дать ему надежду, то всё могло кончиться иначе. — Нет, ты ошибся. Вернее, тебя обманули. Это никогда не закончится, если ты сделаешь то, что планируешь. Ни ты, ни мы вообще тут не причём. Это проклятье — не проклятье всех ведьм. Это воля одной Элизабет. Ты говоришь, что слышал шёпот, голос? Анна Мари не имеет голоса, она ничего не могла тебе сказать. И каждый раз, когда появлялась возможность снять проклятие, Элизабет вела «палачей» по другому пути. Розалинд отравила Теодору, потому что слышала шёпот Элизабет. Мэтт, ты тоже слышал и слышишь только её. Но ненависть может развеять только прощение и любовь. Сара внезапно услышала шелест листьев и почти сразу почувствовала, как крупные капли дожди стали падать с неба. В это-то время года. И тучи заволокли небо так внезапно, словно сама природа была не в себе. — Ты лжёшь. Ты не можешь этого знать. Этот голос... Он сказал, что на вас всё закончится, это последний цикл, — голос Мэтта звучал ровно, но Сара чувствовала, что он боится. Ему было страшно начать надеяться и разочароваться. Мэтт полностью повернулся к Саре и держал дуло пистолета направленным на неё. — Я видела Анну Мари. Такой, какой она была раньше. Мне кажется, это было где-то на границе между смертью и жизнью. Ты говорил, что тебе стали сняться сны. Какие они? Они ведь не такие, как тот голос? Ты видел детство Анны Мари? Её семью? Парень на мгновенье задумался. Саре показалось, что он даже чуть расслабился и его рука уже не мёртвой хваткой держит оружие. — Эти сны не такие, как голос. Девушка продолжала: — Анна Мари сказала: «Все совершают одну и ту же ошибку». С самого начала. Ковен выбрал меньшее зло и пожертвовал тремя из страха. Розалинд выбрала месть. «Палачи» каждый раз выбирали меньшее зло, надеясь, что вскоре всё закончится. Но меньшего зла нет! Это остаётся убийством, и ничего уже не отменит этого факта. Мэтт, если ты поступишь также, как и все до этого, ничего не изменится. Дождь уже лил как из ведра. Они насквозь промокли, капли застилали глаза, а Саре приходилось кричать. Ей было страшно, но она, доверившись, сделала несколько шагов навстречу Мэтту, коснувшись всё ещё направленного на неё дула пистолета. — Цветы лучше пуль, — произнесла она. Это было удивительно, но дождь начал стихать. Сара смотрела в его глаза, видела собственное отражение и понимала, что не ошиблась. Она смотрела на Мэтта и теперь видела таким, каким она его знала. Родного, её Мэтта. Он опустил руку с оружием, и оно выскользнуло из ладони. Сара подошла ближе и обняла его, с облегчением, какого в жизни ещё не испытывала ни разу. Его руки медленно сомкнулись, девушка почувствовала, как его тело содрогнулось. «Он плачет», — догадалась Сара. В конце концов, им всего по 17 лет, и он чуть не совершил убийство. Билли тем временем аккуратно подобрал пистолет. Да, Сара доверяла Мэтту, но вот он сам не очень. — Смотрите, — нарушила идиллию Робин. С трёх разных сторон появились ведьмы. Но они не наступали. Подростки растеряно переводили взгляд с одной на другую. И тут два силуэта засветились, свечение становилось ярче и было трудно разглядеть, что происходит, но Сара была почти уверена, что в самый последний момент они стали такими, какими были при жизни. Прекрасная Анна Мари. Доротея, пышная женщина с туго заплетёнными косами. Дальше силуэты стали растворяться, а сияние стало невыносимо для глаз и пришлось их закрыть. И в этот миг мир вокруг словно наполнило что-то прекрасное. Сара не могла объяснить, но она испытывала нечто схожее с эйфорией. То, что последовало, произошло так быстро, что в воспоминаниях Сары смешалось в один снежный ком. В одну катастрофу. Не случись всего одно действие или случись по-другому, всё было бы иначе. Если бы Мэтт не выпустил пистолет из рук, а просто убрал за пояс. Если бы поставил на предохранитель. Если бы Билли его не подобрал, а просто отопнул подальше. Если бы Билли и Сэм стояли не друг напротив друга. Десятки если, которые не случились. Призрак Элизабэт не засиял. — Билли! — услышали все крик Сэм. Он резко обернулся на голос, услышав своё имя. Парень увидел несущуюся прямо на него Элизабет. Она больше не шагала по земле. Это был последний рывок её изувеченной проклятьем души. Инстинкт самосохранения сработал мгновенно, он вскинул оружие и выстрелил. Это не остановило ведьму. Она прошла прямо сквозь него и рассыпалась чёрным пеплом. Поток ветра сбил Билли с ног, на какое-то время он словно лишился всех чувств. Все бросились к нему. Сэм тоже собиралась, но с удивлением обнаружила, что не может. Внутри словно что-то жгло, и она больше не могла контролировать тело. «Где же пуля? Ведь я слышала выстрел. Никто не ранен?» — внезапно осенило её. Она осмотрелась по сторонам, а затем удивлённо опустила взгляд на живот. «Как много крови, — пронеслось в затуманенной голове, — неужели...» Дальше мысль не оформилась во что-то внятное. Она устало опустилась на колени. Мир стал распадаться на несвязные воспоминания и фантазии. Билли на крыше школы, признающийся в любви. Учитель биологии рассказывает, что любовь — это просто коктейль из гормонов. Кристина плачет в женской раздевалке. Мама готовит блинчики на завтрак. Она обнимается с друзьями на вечеринке Люси. Билли успокаивает её в школьном коридоре... Мэтт сообразил быстрее всех. Он ещё не дошёл до парня, как понял, что Сэм была на линии огня. Он подбежал к девушке, когда она уже была едва в сознании. — Всё.. будет... хорошо... — то ли спросила, то ли сказала она ему. Мэтт смотрел на рану, понимая, что не будет. Внутри всё скрутилось в ком, в узел, который не распутать. — Всё будет хорошо, — постарался сказать он уверенно. Вышло не очень. Сэм начала оседать, и он аккуратно подхватил её, уложив на землю. К этому моменту подбежали Сара и Робин. Сара была в ужасе, Бин — в ещё большем. Робин ринулась трясти Сэм, но Мэтт пресёк это. Сара поняла, что плачет, хотя до неё ещё не дошло, что случилось. Всё замедлилось, словно само время хотело, чтобы этот момент тянулся вечно, а затем преследовал их всю оставшуюся жизнь. Сэм взглянула на них слегка растерянным и непонимающим взглядом, словно собиралась сказать что-то вроде «эй, а чего все такие грустные». Но она ничего не произнесла. Взгляд утратил мысль и устремился куда-то в вечность. Робин сделала несколько шагов в сторону и её стошнило. Сара уже не могла остановиться и рыдала навзрыд. Она помнила момент, когда обернулась на Билли. Он был весь в грязи и пепле, но Сара запомнила его бледным, почти белым. Словно это он погиб. Его нижняя губа дрожала, но слёз не было. Он смотрел, но словно не видел. А затем стал задыхаться. Пока Бин приходила в себя, Сара бросилась к нему. Аккуратно достав из руки оружие, которое он по-прежнему сжимал, она положила его подальше в траву. Удушье не отступало, и Сара постаралась его успокоить. — Билли, всё будет нормально. Ложь, — мелькнуло в голове. Парень будто бы и не слышал её. — Просто повторяй за мной. Вдох, — Сара глубоко вдохнула, — и выдох. Через несколько повторов Билли всё же стал повторять за ней, но в себя полностью не пришёл. Сара ещё не видела такого. Пока она разбиралась с Билли, к ним подошёл Мэтт. Она взглянула на него обречённо, с абсолютным отчаяньем. Только сейчас ей пришла мысль: а что дальше? Что им всем делать? — Уходи. Бери Робин, Билли и уходите. — Что? А ты? Что ты задумал? — непонимающе спросила девушка. — Уходи, Сара, — поднял голос он. Девушка заметила в его глазах то же отчаянье и решимость. — Не делай эту ситуацию сложнее. Пожалуйста, уходи, — уже спокойнее произнёс он. — Когда вернётесь домой, отмойтесь, одежду выбросьте и никому не говорите, что были здесь. — Но Мэтт... — Сара. Просто уйди, — сухо произнес парень. У неё не осталось никаких внутренних сил, чтобы спорить с ним. Всё внутри противилось этому, но она потянула Билли за собой, подошла к Робин, подняв её с колен. — Идём. У Бин не было сил, даже чтобы задать вопрос. Они с Билли безвольно последовали за Сарой на выход из леса. Они зашли сюда ночью и выходят ночью. Всего пара-тройка часов, но жизнь теперь никогда не станет прежней. Сара обернулась. Мэтт пошёл к реке. Стерев отпечатки Билли, он убрал оружие за пояс. Последний раз она взглянула на Сэм. «Словно просто отдыхает и смотрит в небо», — подумала девушка. Но тут же эта мысль чуть не вывернула её наизнанку. Нужно было идти. Они вышли из леса, и мелкая морозь дождя, наконец, прекратилась. Билли, казалось, начинал приходить в себя. Сара повторила тоже, что ей сказал Мэтт. Парень ответил почти беззвучно: — Хорошо. Дождавшись, пока он переоденется, Сара и Робин ушли, забрав пакет с его вещами, чтобы выбросить в мусорный контейнер. Мусорщики уже утром вывезут его на свалку, поэтому это самый надёжный вариант. К Бин вернулась возможность мыслить. Никто из них больше не думал о ведьмах. — Значит, такие мы люди? И теперь мы будем это скрывать до самой смерти? — Бин, я не знаю, что делать, — призналась Сара. Слёзы снова покатились из глаз. Казалось, теперь слёзы никогда не остановятся. С этим никак не справиться и не пережить. Такие вещи просто не должны происходить.