Через не могу.

Солнце палило нещадно, играло бликами на блестящих поверхностях и слепило глаза прохожим. Оно щедро дарило свет всему городу, перекатывало свои лучики по стенам высотных зданий и ярким фонтаном било по стеклам автомобилей, которые стояли неподвижно. Солнце заигрывало с хмурыми прохожими, которые томились скукой и жарой, запечатав свои желания в стеклянную клетку. Мужчина средних лет прошел мимо хорошенькой леди, задел ее плечом и сделал вид, что вовсе не заметил. Где-то дальше красным сияет вывеска ресторанчика, куда битком набились офисные сотрудники. Они прятались от жары, суеты и дел. Маленькая девочка в розовом платье крепко сжимала руку матери и щурилась от ярких лучей. Она иногда закрывалась маленькой ручкой, но непоседливый лучик все равно успевал ослепить ее. Солнце окутало город, накрыло большим куполом и распространило свое сияние и блеск дальше видимых границ. На окраинах города тишина и покой окружают жителей. Природа здесь ближе, чем каменные постройки, и пейзаж окрашен естественными зелеными сочными красками. Небо белое, чуть выцветшее в некоторых местах, а немного дальше ярко-голубое с выдержками синего, которые создают контраст. Яркость большого покрывала отдается болью в глазах, но парень улавливает золотистые краски на нем. Он замечает каждый шорох травы, которая колышется от ветра. Юноша поворачивается на каждый редкий громкий звук, остро подмечая изменения в окружающем его пейзаже, даже самые незначительные перемены. Белые крошечные цветы, ведомые ветром, качают своими головками. В некоторых местах на поляне прорастают розоватые или фиолетовые. Порыв воздуха поднимает вверх несколько оторвавшихся травинок и кружит их в пространстве. Юноша смотрит не отрываясь, наблюдает, как скоро они опускаются на землю. Его взгляд резко перемещается совсем в другую сторону, чтобы пронаблюдать кружение розового лепестка. Каждый шорох привлекает внимание парня и не остается непойманным. Он медленно выдыхает, проводит рукой по горячей траве, запоминая каждую зеленую полосочку на ощупь. Юноша медленно опускается на траву, подкладывая руку под голову, и прикрывает глаза. Солнце немного слепит, ветер запутывается в волосах, перебирая их. Он снова медленно открывает глаза, поворачивает голову и начинает наблюдать за плывучим путешествием облака, которое претерпевает незначительные изменения. Но юноша видит, как белая масса медленно растягивается и растекается по небу, отплывая все дальше. Тишина и полумрак заполнили собой все предоставленное им пространство. Что-то тяжелое и длинное закрывало собой окно, не давая солнечным лучам освещать комнату. На полу в хаотичном порядке покоились разноцветные обертки, коробочки, журналы, пестрящие обложками, несколько жестяных банок и груда одежды. Где-то в углу находился баскетбольный мяч с покинутым черным носком сверху. Он перекатывался, упирался в стену, отталкивался, а с другой стороны его уже ожидала белая взбитая подушка. Мяч двигался все медленнее, а носок сползал все ниже. Ближе к кровати валялся ком из чего-то бумажного и разноцветного. А на ней грудой свалено одеяло, может быть, два. Из-под кучи всего выглядывали нога и рука, подрагивающие и иногда дергающиеся. Вторая рука прижимала еще одну подушку. Под ней переворачивалась с одного бока на другой голова. Груда вздымалась вверх и опускалась вниз. Нога нырнула под одеяло и снова вынырнула. В тишине комнаты раздался громкий звук телефонного сигнала. Из–под подушки нехотя появилась растрепанная голова парня. Глаза отказывались разлепляться, а руки шарили по кровати в поисках раздражающего аппарата. Нога задела гладкую поверхность и тишину разрезал шум падающего предмета. Телефон стукнулся о пол. Одеяло медленно стало сползать с заспанного парня, а сам он застонал. Потянулся, нашарил телефон на полу и быстро забрался снова под теплую ткань. Яркий свет от дисплея заставил поморщиться, закрыть глаза и на мгновение ослепнуть. Брюнет принял звонок, он не успел даже что-то сказать, как его уши подверглись каре. – Где тебя черти носят?! Я очень зла! У тебя есть несколько секунд, чтобы объясниться, сказать, что ты все понял и притащить свою задницу в школу! – заорал женский голос. – Тс, Сацуки, чего разоралась? – хрипло отозвался парень. Собеседница вспыхнула как зажженная спичка и уже приготовилась метать гром и молнии, но ее прервали – мне не до тебя, так что остынь и дай поспать. – Что?! Ты не… - Аоминэ скинул звонок и выключил телефон. Отшвырнув аппарат в неизвестную сторону, он перевернулся на бок и сделал попытку уснуть. Сон, который Дайки ловил больше трех суток и смог поймать часа четыре назад, убежал так быстро, как только мог. В темноте не было видно измученного лица с огромными мешками под глазами и покрасневшими белками. Он прикладывал титанические усилия, чтобы уснуть, но они оправдывались лишь на некоторое время. Отдохнуть не получалось, и Аоминэ злился больше, чем когда – либо. Сейчас он был просто в бешенстве, а Сацуки хотелось порвать на мелкие кусочки или раздавить чем-нибудь. Звон ее голоса до сих пор резал уши, а внутри все вскипало и плавилось подобно магме в вулкане. Парень фыркнул, перевернулся на другой бок, с рыком выкинул подушку, прикрыл глаза и провалился в темноту. Он сильно устал. – Посещение пациента в данный момент невозможно. – И сколько ждать? – голос срывался на крик. – Я уже говорила, что сейчас доступ закрыт, – нужные слова находились с трудом, и спровадить назойливого молодого человека не получалось. Звонок звонкой трелью разнесся по коридорам здания, оповещая всех об окончании занятий. Двери с тихим скрипом стали открываться, и из кабинетов, заполняя пространство гулом тысячи голосов, медленно выходили уставшие ученики. Некоторые шли медленно, лениво, еле передвигали ноги и вздыхали с облегчением. Энергичные девушки весело щебетали и спешили домой, иногда одергивали форменные юбочки и лямочки сумок. У некоторых учеников день не закончился. Они с грустными лицами или, наоборот, с лучезарными улыбками разбредались по нужным кабинетам. Мидорима медленно шел по коридору, уткнувшись в книгу. Он не отвлекался на окружающие его раздражители, ловко обходил столпившихся и зазевавшихся старшеклассников, даже лестница не стала для него препятствием. Его тонкие длинные пальцы подцепили тонкую страничку. – Шин – чан! – заорали позади во всю мощь. Мидорима вздрогнул, надорвав несчастную страничку, и зашипел от досады. Он медленно с какой-то нервозностью в действиях развернулся и подарил бегущему к нему брюнету один из своих холодных, уничтожающих взглядов. Только Такао на это улыбнулся светлой улыбкой, показывая в ней всю широту своей души. Он почти подлетел к застывшему посередине лестнице парню, его глаза расширились, и он стал махать руками, пытаясь удержать равновесие. Попытка не увенчалась успехом, поэтому через несколько секунд Мидорима уже испепелял Такао, держа в своих объятиях. – Тс, – брюнет поморщился и подогнул правую ногу. Она заныла. В районе лодыжки стало нещадно колоть. Такао сжал зубы. – Долго собрался на мне виснуть? – парень немного оттолкнул от себя Такао, непроизвольно помогая ему поймать какое-то устойчивое положение на ступеньку выше. Брюнет быстро убрал руки, поправил сползшую сумку и вернул на свое лицо лучезарную улыбку – Шин – чан, ты прямо мой спаситель. Мидорима смерил его взглядом полным недовольства, он перехватил пострадавшую, с измятыми страницами, книгу в левую руку. – И? – спросил Шинтаро, выжидающе смотря на брюнета. – А, – он моргнул, повернул голову назад, ничего не увидел, потом оглядел себя, сощурил глаза, обратил свое внимание на разбухшую сумку и успокоился – ты свой пакет забыл, – он покачал головой, выуживая из сумки желтый плотный пакет с чем-то тяжелым, та заметно похудела. Шинтаро несколько удивился, поправил новые очки и забрал крупный желтый сверток. – Шин – чан, а куда ты так спешишь? А как же тренировка? – Тебя не касается, – пакет зашелестел и с хлопком выправился. Мидорима резко развернулся, захлопнул книжечку и закинул ее в желтый пакет. Он стал быстро спускаться вниз по лестнице, смотря немигающим взглядом вперед. Такао быстро пошел за ним, прихрамывая и шипя сквозь стиснутые зубы. – Шин – чан, подожди! Я с тобой, – он довольно быстро преодолел разделяющую их лестницу и схватился за локоть Мидоримы. – Твоя нога. – Не стоит беспокоиться, – звонко отозвался брюнет. – Не придумывай того, чего нет. От тебя просто не будет никакой пользы, – он дернул левым плечом – балласт. Такао вздохнул – решил навестить? Неужели настолько переживаешь? – серые глаза хитро заблестели. – Не выдумывай, – отрезал Шинтаро, толкая входную дверь. – Насколько все серьезно? Врач замялся, сглотнул и выдохнул, нервно прикрыв глаза. Опыта в таком общении категорически не хватало, и он просто терялся в этом пустом состоянии, когда в голове вакуум – состояние на данный момент стабильное, возможны некоторые осложнения, но они не будут критичными. Что-то более точное я смогу сказать позже, – об остальном он сейчас решил умолчать. Аоминэ мирно сопел, закрывшись одеялом, и не подавал никаких признаков жизни. Сквозь пелену сна он расслышал надрывающийся хрипящий звук звонка, но решил его нагло проигнорировать. Перевернулся на другой бок и причмокнул губами. Противный до тошноты звук повторился с более долгим звучанием, потом стал набивать какое-то послание на языке азбуки Морзе. Дайки проявил мужество и зарылся в одеяло глубже, однако человек за дверью решил не сдаваться, поэтому до брюнета стали доносится приглушенные удары. Они становились сильнее и громче, сопровождаясь периодическими короткими звонками. Аоминэ разлепил бешеные глаза и резко сел на кровати. Данный субъект за дверью был очень настойчив и, судя по всему, истинным камикадзе. Он трезвонил, хлопал и стучал уже около пяти минут и явно не планировал останавливаться еще ближайшие десять. Дайки потер уставшие глаза, передернул плечами и медленно поднялся с кровати. Брюнет уже помянул всеми красноречивыми выражениями пришедшего гостя, но где-то на задворках сознания мелькала мысль, что возможно это его сейчас казнят, а не наоборот. Вдруг Сацуки пришла? Он резко остановился, помотал головой и уверенной медленной походкой направился к источнику звука. Чем ближе Аоминэ подходил, тем больше не хотелось открывать. У Дайки сложилось впечатление, что тарабанят и насилуют его несчастную дверь как минимум человек пять. Удары не прекращались, а как только затихали, тут же звенел уже охрипший звонок. Аоминэ крикнул, оповещая о том, что уже на подходе. Раздражение внутри стало подниматься с новой волной, и сейчас парню было абсолютно все равно, кто стоит за дверью. Он резко потянулся к ручке и открыл мученицу. Блондин напротив замер с занесенными за голову кулаками и поднятой ногой – Привет, Аоминэ – чи, – он обаятельно улыбнулся. Праведный гнев и острая злость подкатили к горлу, образовали плотный ком и ударили в голову ошалевшей мыслью. Дайки наградил гостя уничтожающим взглядом покрасневших глаз. Блондин замер в той позе, в какой его нашел брюнет и не шевелился. Он рвано дышал и метался мысленно из угла в угол. Нога медленно опустилась на пол, а брюнет тихо рыкнул. Кисэ прошелся взглядом по своему другу и на мгновение растерялся. Перед ним стоял озлобленный, настроенный на агрессивный лад, явно сонный и уставший Аоминэ Дайки. В его глазах был заметен какой-то нехороший блеск, губы сжаты в тонкую полоску, нос с шумом вдыхает воздух. Выглядел брюнет очень интересно. Рета уже вовсю блуждал по нему взглядом. Короткие волосы взъерошены до невозможного, в них было запутано что-то тонкое и красное. На правом колене яркая полоса чего-то синего, а на левом плече красуется приклеившаяся обертка. Все бы ничего, только Рета покраснел в тот момент, когда осознал, что Аоминэ – чи стоит в одних трусах. Кисэ медленно опустил руки и улыбнулся еще шире, но Дайки продолжил смотреть на него, как на врага всего человечества. Брюнет немного выпрямился, демонстрируя всего себя. Рета невольно снова оглядел парня с головы до ног и прикусил себе язык. На трусах Аоминэ – чи красовалась белым по черному надпись «I’m you hero». – Аоминэ – чи, – осторожно проговорил Кисэ, намеренно приглушая голос. – Чего приперся? – голос зазвучал гулко и хрипло. Дайки недовольно фыркнул и сжал дверную ручку до белизны на костяшках. – Я просто хотел… – он остановился. Между ног брюнета со спины что-то упало. Глаза Кисэ округлились – Аоминэ – чи, – он впал в какое-то странное состояние – откуда? Раздражение Дайки как рукой сняло, он медленно повернул голову и изогнулся, заглядывая себе за спину, повернулся на сто восемьдесят градусов и продемонстрировал Рете воинственную физиономию в маске на своих трусах. Блондин не сдержался и прыснул, быстро закусывая себе губы, чтобы не засмеяться в голос. Дайки озлобленно посмотрел на коробочку от диска, наклонился, поднял и не разворачиваясь, сказал – ладно, заваливайся, только не беси. Кисэ буквально впорхнул в квартиру с легкостью бабочки и грацией слона, поэтому сбил брюнета с ног и завалился сверху – да, – он пихнул Аоминэ – ты действительно мой герой, – Кисэ разразился хохотом. Синие глаза блеснули гневом. – И все – таки, ты волнуешься, Шин – чан, – сделал вывод Такао, уже неоднократно оглядев светлые стены больницы. Они стояли возле регистрационной стойки и ждали, когда до них снизойдет дежурная медсестра. В ожидании парни провели уже минут пятнадцать, но пухленькая женщина все еще занималась пояснением каких-то очень важных вещей молодому и тощему юноше, она постоянно подсовывала ему папки и странные исписанные листы бумаги. Такао иногда улавливал незнакомые слова из их разговора, и его сознание делало в эти моменты сальто назад. Он поглядывал на Мидориму, который сохранял спокойствие и никаким образом не шел на контакт. Кадзунари приходилось постараться, чтобы вывести его хотя бы на незначительную реакцию. – Не придумывай, я здесь из-за тебя торчу, – Шинтаро хмыкнул. Он иногда щурился и потирал виски. Очки, которые носил парень, были рассчитаны на другой уровень зрения, но пока что выбирать не приходилось. Голова иногда кружилась, однако Шинтаро держался молодцом. – Всю дорогу цеплялся похуже клеща и хромал, – тихо продолжил парень – Значит, беспокоишься за ме… – У тебя хорошая фантазия, – несколько с издевкой сказал Мидорима – в таком состоянии ты не сможешь выполнять некоторые поручения, – он поправил очки. Такао вздохнул, но от ответа воздержался. Брюнет подцепил локоть Мидоримы и оперся сводной рукой о стойку ресепшена. Пухленькая медсестра наконец-то обратила на них внимание – я слушаю вас, мальчики! – она добродушно улыбнулась и поправила чепчик. – Вот, – Мидорима водрузил на деревянную поверхность стола тяжелый желтый пакет – прошу передать в палату номер четырнадцать, отделение реанимации. – О, – женщина захлопала глазами – не будете ломиться? – Ломиться? – встрял Такао. Медсестра предпочла не отвечать, поэтому быстро забрала пакет и спрятала его под стол – обязательно передам, – она мило улыбнулась – что-то еще? – Травматолог принимает? – Минуточку, – медсестра быстро застучала клавишами и щелкнула мышкой. Такао перестал вслушиваться в суть происходящего и с отрешенным видом стал рассматривать снующих туда-сюда людей. Он уже порядком заскучал, поэтому перечитывал какие-то брошюры, думая о чем-то своем. – Пойдем, – донеслось из-за пелены мыслей. – Куда? – на лице Кадзунари читалось удивление. – В травматологию, давай шевелись, – Мидорима развернулся и зашагал прочь. – Шин – чан, – Такао быстро захромал за ним, морщась от боли – я не могу так быстро, – уже тише. Брюнет оперся на друга и издал нервный смешок. Шинтаро остановился, что-то осмысливая в голове, посмотрел на длинный коридор, перевел взгляд на настенные часы, вздохнул, поправил неудобные очки – век выплачивать будешь. – А? Мидорима легко подхватил юношу на руки. Такао чуть язык не проглотил, он стушевался и вцепился в плечи друга, сжав зубы, и напрягся, словно натянутая до предела струна. Он открыл было рот, чтобы что-то спросить – молчи, Такао, – зло зашипели ему в ухо. Кисэ стоял в проходе и ловил ртом воздух. Он несколько раз протер глаза, но картина перед ним не менялась – Аоминэ – чи, да у тебя здесь берлога. Хозяин комнаты демонстративно фыркнул. Брюнет величественно восседал на кровати в позе лотоса и с раздражением следил за гостем – нормальная комната, – Дайки подпер голову рукой – но если тебе не нравится, – он улыбнулся – можешь прибраться. Рета подавился воздухом, беззвучно возмутился, запыхтел, но зачем-то кинул свою сумку на пол и принялся собирать пустые банки. Аоминэ дернулся и чуть не свалился со своего импровизированного трона. Данный поступок со стороны блондина был несколько неожиданным. Кисэ выудил из сумки какой-то пакет и стал скидывать в него мусор. Парень передвигался очень быстро, грациозно обходя кучи различных вещей, он поднял подушку и со всей дури кинул ее прямо в лицо брюнету – Страйк! – крик оглушил упавшего на спину. – Кисэ! – очень грозно отозвался поверженный и запустил чем-то в ответ. В комнате воцарилась тишина, поэтому Дайки быстро поднялся, далеко не сразу сообразил, в чем дело, и кинулся к другу, чтобы конфисковать недавний снаряд. – Это так мило, Аоминэ – чи, – Рета засмеялся в голос – интересуешься… – он увернулся от цепких крепких рук – нет – нет, так не пойдет, – Кисэ звонко хохотал. Аоминэ все-таки выдрал толстый потрепанный женский журнал из рук блондина – придурок, – получилось совсем беззлобно. Кисэ уже успокоился, сел на пол и стал разгребать наваленную кучу вещей – у тебя шкаф вообще имеется? – Сломал. – Пар спускал? – Я на него упал, – Дайки ходил по комнате и собирал разбросанные журналы. Кисэ медленно взглянул на парня, открыл было рот, но решил промолчать. Он уже закончил со всем мусором, который был виден и сейчас воевал с завязанными в узел футболками. После нескольких секунд мучений парень, наконец – то, смог вытащить одну из них, развернув ее, он хихикнул. – Что опять? – буквально рыкнул хозяин. Рета сидел на полу и беззвучно давился смехом, показывая Аоминэ желтую футболку с голубой надписью «I’m Hero». Дайки моргнул, пытаясь понять, в чем вся суть. – Аоминэ – чи, жаль, что твоя самооценка настолько страдает, скажи, у тебя все вещи так подписаны? Кисэ получил мятый ком одежды в голову. Он рассыпался в его руках и блондин засмеялся в голос – у тебя на них написано «Секрет фирмы», а эти с мишенью, эти вообще с замком, а где ключик? – тараторил Рета, давясь хохотом и перебирая ком одежды, который оказался нижним бельем – так то прикольно – подытожил Кисэ. – Это Сацуки дарит, – тихо пробурчал брюнет, пытаясь найти свои штаны и прикрыться ими. – Ааааа, – Кисэ захохотал громко и заразительно – спасибо тебе, Аоминэ – чи, – он вдохнул – а то я сегодня был никакой. Дайки уже надел штаны и с остервенением отбирал свою одежду у друга, он дернул блондина за руку и остановился – что это? – Аоминэ провел пальцами по шее Реты. Парень вздрогнул и отшатнулся – ничего, – прикрыл место прикосновение рукой. Брюнет нахмурился – почему там кровь? – он стал ждать ответ, но Кисэ молчал. Блондин кусал губы и всячески отводил взгляд, но через какое-то время он все – таки ответил – неправильно вкололи. – Что? Ты можешь понятнее объяснить? – с напором. – Я хотел попасть в палату Куроко – чи пройти и, – он сделал паузу и выдохнул – санитары вкололи мне снотворное. В следующую секунду Кисэ шипел и тер затылок, который загорелся болью, а Аоминэ куда – то резко вышел. Боль перетекала по всему телу, а особенно ярко ощущалась в области век. По ногам и рукам блуждали нестерпимые покалывания. Сознание не хотело работать и наводить порядок в омуте, который разливался в окутавшей его темноте. Глухо, словно через толстый слой стекла, доносился чей-то мелодичный голос. Где-то между лопатками что-то периодически рвалось, а горло горело огнем. Губы еле сжались, но не более того. Каждый вдох отдавался зудом в грудной клетке, оставляя после себя ноющее чувство. Веки еле дернулись и глаза с большим трудом открылись. Ошарашенная медсестра, которая минуту назад поправляла капельницу, сорвалась с места и выбежала за дверь. Глаза снова медленно закрылись и через мгновение открылись, но уже с меньшей тяжестью.