Милый, милый Повелитель

      Планируя свою столицу, Император не просто возводил город из железа и бетона. Он воплощал идею своей новой Империи. Вечной Империи. Икону, если угодно, в деталях отражающую суть и природу рождающегося всемирного порядка. Поэтому здесь должны были возникнуть не только арсеналы, твердыни бастионов и широкие плацы — отражение непобедимой военной мощи, но также дворцы новой, имперской знати — расчерченная в грандиозных и монументальных шпилях иерархия Вечной Империи.       Величественная задумка, и блестящее исполнение. Ещё и в кратчайшие сроки.       Принявшее роль свежеиспечённой знати молодое имперское офицерство — его высший командный состав — заняло преподнесённые Повелителем Тьмы новопостроенные роскошные резиденции. Восторг, трепет и преклонение перед Императором наполнило сердца его облагодетельствованных слуг. Только вот долго наслаждаться императорским подарком им не позволили… Повелитель Тьмы сам не терпел долгого безделия, и другим расслабляться не позволял. Чтобы приближённые, чьего присутствия подле своей фигуры Император мог потребовать в любой миг и час, не тратили время на дорогу от дома до «рабочего места», им выделили апартаменты непосредственно в Железной Цитадели. Увы, здесь их поджидало куда меньше простора и комфорта, а вот присущего владыке Вечного Трона холодного военного аскетизма было в избытке. Теперь «благороднейшие господа» оказались вынуждены ютиться в коморках, какие в их дворцах-шпилях не отводились даже слугам.       Зато Император, не терпящий долгих ожиданий, оказался доволен.       Так уж вышло, что апартаменты Истрима и Браксара располагались практически по соседству. Это, впрочем, не означало, что апофикар и генерал обменивались дружескими визитами. Напротив, такого не случалось… пока был жив Император.       Теперь же Истрим быстрым шагом преодолел хорошо известное расстояние до дверей Браксара, и ожидал, когда его соблаговолят принять. Генерал, однако, упорно не откликался. Существовала некоторая вероятность, что он валяется сейчас пьяный, в окружении опустошённых пивных бутылок, но апофикар искренне надеялся, что это не так. Ему требовалось поговорить с Браксаром, и для результативности разговора была весьма желательна вменяемость генерала.       Он и трезвый-то, на взгляд Истрима, мыслил туговато.       Так и не дождавшись ответа, апофикар круто развернулся на каблуках. Теперь он двигался в направлении места, о котором следовало подумать в первую очередь. Место это обычно именовали гвардейской конюшней, хотя термин, очевидно, был не самый подходящий.       Хотя бы по той причине, что коней там не наблюдалось с самого возведения Железной Цитадели.       Вместо красивых, благородных скакунов в условных «стойлах» громоздились ужасающие багрово-чёрные «Гаргульи». Император, очевидно, вложил в своё детище огромное количество усилий, но апофикар всё равно не мог заставить себя проявлять симпатию к этим обвешанным непробиваемой бронёй маго-мехам. Возможно, потому что сам предпочитал живых существ, пусть и немного подправленных алхимическими реагентами. Но, скорее всего, потому что поддержка этих махин в рабочем состоянии требовала от Повелителя траты огромного количества магической энергии. Это неизбежно вредило ему, и с этим апофикар, чувствующий под ладонями хрупкое тело, его трепет и муки, смириться не мог.       Браксар нашёлся в одном из «стойл» — возился с «Гаргульей», словно готовился к боевому вылету.       — Что вы намереваетесь делать, генерал?       То ли апофикар подкрался беззвучно, то ли Браксар слишком глубоко ушёл в себя, в свою работу и мысли, но Истрим заметил, что генерал едва заметно вздрогнул. Совсем как человек, а не тупая гора мускулов, не знающая страха даже в самой кровавой битве.       — Не видно? — тихо буркнул недовольный Браксар. — Отправляюсь в погоню.       — За мятежниками?       — За Императором.       Истрим сокрушённо покачал головой, и длинные пепельные волосы, упав на лицо, скрыли боль в глазах. Боль в голосе скрыть было сложнее:       — Вы утратили здравый смысл, Браксар. Императора больше нет. Как бы тяжела ни была реальность, мы должны принять её, чтобы сохранить Его мечту о единой Вечной Империи. Мне казалось, все согласились с этим на совете. И вы — в том числе.       — Это у тебя нет смысла. И у совета, — огрызнулся генерал, наплевав на все приличия и этикеты. — Райвол не мог победить. Император не мог проиграть. Они оба живы. Найду Райвола — найду Императора.       Истрим даже позавидовал такому оптимизму генерала: сам он быстро утратил его. Когда они только прибежали в разрушенный тронный зал, увидели лежащий поверженным Доспех, он ещё надеялся… Но Императора, настоящего Императора из плоти и крови нигде не было.       — Райвол сгинул в колдовском шторме, — мрачно озвучил своим мысли Истрим. — Предполагать, что он уцелел, и, больше того, смог захватить в плен Императора… — апофикар не смог подобрать нужного слов. Вместо этого — резко развёл руками: несвойственная ему экспрессия сделала жест особенно выразительным. Но и полным отчаяния. Будто Истрим больше не находил сил сохранять образ человека из льда и стали, полностью лишённого эмоций.       Но Браксар всё равно не был убеждён, и продолжил возиться с «Гаргульей».       — Это будет бездарной тратой бесценного ресурса, — пустил в ход последний козырь Истрим. Он не собирался отступать: было ещё большим вопросом, кто из этих двоих в Империи первый по упрямству.       Генерал замер:       — О чём ты? — всё же, он засомневался.       — Забыл? — увидев, что подаётся, Истрим усилил нажим. — Сила Императора питает твоего «скакуна». Магия в его искусственных венах не бесконечна, со временем она истает, и что будет тогда? Кто восполнит её? — он помолчал, давая генералу время осмыслить услышанное. — Мы лишимся могущественного оружия, которое лучше сохранить на крайний случай.       — Что за случай? — теперь Браксар и впрямь задумался. Истрим практически слышал, как шевелятся малость заржавевшие, но всё же крепкие шестерёнки в его мозгу.       — Думаешь, без Императора Империя выстоит? Завтра мы увидим, как вчерашние «верные слуги» начнут раздирать на части то, что останется от неё.       — Останется?       — Именно, потому что «сегодня» начнутся восстания. И всё, что держалось волей Императора, отвалится. Мы не удержим завоеваний.       — Гроуввейер надеется… — возражение получилось неловким: всё же, Браксар относился к наместнику весьма безразлично, не видел в нём авторитет, и поэтому не мог всерьёз опираться на его мнение.       Тем более, что Истрим воспринял «аргумент» без энтузиазма:       — Гроуввейер первым кинется делить Империю, как только станет ясно, что единство не сохранить, — ответ звучал весьма убедительно, потому что апофикар искренне верил в свою правоту: для него наместник был просто жадным до славы, почестей и власти карьеристом. — Просто сейчас он ещё пытается собрать в своих руках чуть больше власти.       — Леди Нейт должна стать регентом.       — Леди Нейт не командует войсками. Зато у Гроуввейера есть гарнизоны дворца и столицы. И они прямо здесь.       Браксар помрачнел: спорить с апофикаром у него никогда не получалось. Зато у него оставалась вера в дело рук Императора:       — Ты не веришь в единство Империи, — слова прозвучали не как вопрос, а как обвинение.       — Я верю в амбиции людей, пока ещё служащих Империи, — пожалуй, Яд Императора мог позволить себе самую малость побыть материалистом. Особенно в споре мечтателем-идеалистом Браксаром, не способным заметить некоторых… изъянов в фигуре Императора, и всём, что было с ним связано. В конце концов, Истрим принимал и ценил даже эти черты Повелителя. Возможно, в этом помогало знание о том, кто скрывался под чёрным Доспехом — возможность окинуть взором образ целиком. И даже — коснуться его: провести ладонью по нежному локтю, или белому колену, почувствовать в своих руках хрупкие плечи и по-юношески стройную талию... Не больше, увы, но и это — невероятно.       — И что ты предлагаешь? — обойдённый в споре со всех стороны генерал выглядел сконфужено. Как ребятёнок, проигравший со своей командой в дворовой войнушке.       — Я прошу тебя остаться. — Истрим подошёл совсем близко, и теперь мог во всех деталях прочувствовать запах стали, кожи и машинного масла, исходящий от генерала. — Вместе мы, возможно, повлияем на ситуацию.       — Власти захотел? — во взгляде Браксара вспыхнул гнев, он отшатнулся от апофикара, как отстранялся от любых дворцовых интриг, насквозь порочных и неприятных ему. Но вся красота жеста оказалась изрядно подпорчена, когда генерал вдруг упёрся спиной в широкий бронированный бок «Гаргульи». Лицо военачальника вмиг утратило прежнюю грозность, в глазах промелькнуло сперва удивление, затем — смущение, и снова — ярость.       Картина была восхитительна, но на этот раз Истрим не позволил себе даже лёгкой ухмылки:       — Только единства. — серьёзно ответил апофикар. — Так же, как ты, я не желаю видеть на Вечном Троне кого-либо, помимо нашего Императора.       — Ты же говоришь, он умер!       — Он живёт в нас, в нашей памяти, в нашем опыте. Мы призваны Им к службе! И через нас Он направит Империю. Даже из-за Грани.       Могучее тело Браксара, до этого напряжённое, будто готовое к бою, обмякло. Он тяжело вздохнул, и взглянул в глаза, которые терпеть не мог:       — Хорошо.

***

      Альдарийская цивилизация возникла и исчезла задолго до времён Вечной Империи. Тысячу лет назад, когда Суверен завоёвывал мир, она уже была неимоверно древней. И почти забытой. О минувшем великолепии и могуществе могли поведать разве что бесценные артефакты, напитанные так и не выветрившейся до конца магией. Даже спустя века таинственная энергия ещё пульсировала в этих редких сокровищах. Их увлечённым собирателем был, например, виконт Вердлем Сераф: в столичном дворце изысканного магистра-аристократа хранилась потрясающая коллекция, подобной которой не было в мире. Даже в сокровищницах Синода и Вечной Империи. Но оставались и другие памятники сгинувшей культуры.       Кое-где, под толстыми пластами земли и камня, таились запустелые руины.       Хайар-Килинаг обрёл вторую жизнь, впустив в свои нефритовые чертоги сопротивленцев, искавших надёжное укрытие от глаз имперских соглядатаев. Здесь восставшие утвердили свой штаб, и строили бессмысленные планы по свержению власти Императора.       — Мёртв Император, или нет, судить рано, — вещал генерал Айар Дани. В отличие от имперского высшего командного состава, сформированного из молодых и перспективных офицеров, этот полководец был в летах. Голову его украшала роскошная седая грива, и не менее выдающаяся белоснежная борода.       Он был даже слишком стар.       Император был молод, молодой была и его Империя, и, чтобы достигнуть успеха, ей нужна была молодая, горячая, быстро бегущая кровь. Поэтому в имперском штабе не было стариков — закостенелые, они не хотели меняться сами, а значит — не могли изменить и мир вокруг.       — …Но мы всё равно должны действовать. — продолжал генерал Дани. — Быстрее и решительнее — это наш шанс…       Собственно, об этом был весь брифинг, до которого Повелитель Тьмы был допущен по непостижимой неосмотрительности сопротивленцев. Вообще, было удивительно, почему Хайар-Килинаг ещё не штурмуют имперские войска. С таким-то подходом к безопасности… Даже если в безобидно-миловидном паже невозможно угадать Императора, всё равно: оставлять все двери открытыми перед взятым в заложники представителем вражеской стороны как минимум — глупо. А как максимум — губительно.       Им всем несказанно повезло, что тёмные силы Повелителя находились сейчас не в зените.       Правда, по всему выходило, что заложником его никто не считал, в карцер бросать не собирался, не готовил пыток и не планировал устроить допрос с пристрастием. Если только не считать за два последних пункта настойчивые попытки Дэша Райдера «навести мосты». Последняя фразочка — слова самого неугомонного мятежника.       Способствовать этому, согласно его плану, должна была обстановка, в которой они прозвучали.       Та ещё обстановка...       Ещё глубже в землю, под залами Хайар-Килинаг, залегала обширная сеть пещер: больших и малых, сухих и мшистых, заполненных пением капели и утонувших в безмолвном мраке. Но всех их заслонял нерукотворными великолепием и красотой «хрустальный чертог» — со своими сверкающими столпами колоссальных хрустальных сталагнатов, эта тянущаяся в темноту пещера напоминала гипостильный зал древнего святилища. Только вместо мраморных плит пола здесь таинственно мерцала гладь подземного озера. В торжественно-царящей тишине казалось, будто вот-вот вынырнет из непроглядной неведомой глубины фигура древнего божества, укрывшегося там от позабывших его людей…       На фоне такой необъятной природной монументальности одинокая хрупкая фигурка выглядела незначительной. Казалось, она и сама это чувствует — лишь на миг блеснув белоснежной наготой упругих ягодиц, стыдливо скрылась. Только рябь разбежалась по озёрной глади.       Вода была холодна и чиста. Повелитель Тьмы с удовольствием окунулся в её бодрящие объятия, смывая с тела грязь и кровь, а с ними — саму усталость. Холод его не беспокоил — в сравнении с касаниями предвечного льдистого мрака, он был ничем, и лишь самую малость покусывал там, где кожа была особенно нежной.       Активно работая руками и ногами, Повелитель Тьмы взял курс на самый дальний угол пещеры. Он нарочно выбрал его, чтобы никто не мог нарушить желанное уединение...       И всё равно оказался выслежен.       Когда Дэш Райдер вдруг вынырнул из воды буквально между ног Повелителя Тьмы, последний не сдержал возгласа удивления. Звонкое эхо ещё долго металось под сводами «хрустального чертога», вгоняя грозного владыку в краску. Повелителю Тьмы подобные возгласы были не к лицу, и слышимое доказательство собственной уязвимости рождало в душе разгоняющую кровь ярость. Но нахальный мятежник истолковал румянец на пажеском лице по-своему, как смущение, и был весьма доволен произведённым эффектом. Кружа вокруг, он то и дело выныривал из воды, «невзначай» демонстрируя то крепкие руки, то рельефную грудь. Влажные, они интимно поблёскивали в тусклом свете переливающихся внутренней энергией хрустальных колонн. На лице Райдера цвела довольная улыбка. Пару раз он оказался настолько близко, что колол щетиной плечи Повелителя.       — Ты не замёрз? — мятежник откровенно наслаждался ситуацией. — Вода довольно холодная.       Ответом ему было молчание. Больше того, Повелитель ещё и опустился глубже в воду, так, что над поверхностью остались только вечно лохматая макушка и сверкающие глаза.       — Ну же, не будь таким злым имперцем, — изобразил ранение в самое сердце Райдер. — Скажи что-нибудь. У тебя такой милый голос.       И снова — тишина вместо ответа. Но решение оказалось не без изъяна. Вместо отступления от достижимой цели, Райдер просто сменил тактику. Нырнув, он исчез. Не было его почти минуту. Повелитель даже почти поверил, что нахальный мятежник уплыл... Но в это самое мгновение вырвавшаяся из глубин сила подхватила его, и на своих плечах вытолкнула из воды. От неожиданности Повелитель Тьмы схватился за первое, что подвернулось под руки. Это оказалась голова Райдера, которую он, к тому же, плотно зажал между бёдер.       И снова под сводами пещеры заметался удивленный вскрик.       — Уже лучше, — засмеялся Райдер. Казалось, он был вполне доволен жизнью, и ничуть не беспокоился о том, что теперь ему в затылок кое-что упиралось. Больше того, чтобы цель не соскочила с его широких плеч, он ещё и зафиксировал её, положив свои ладони на белые пажеские бедра.       — Ты идиот, Райдер, — оповестил сопротивленца Повелитель, немного ошарашенный внезапным жаром широких плеч, на которых восседал теперь, как некогда — на Вечном Троне.       — О, так ты запомнил моё имя! — обрадовался Дэш, не обративший внимания на серьёзность тона, и тут же изобразил жуткую обиду. — А своё мне так и не назвал.       — Тебе его знать ни к чему.       — Как хочешь, — Райдер ни капли не расстроился, напротив, в голосе заискрилась весёлая хитринка. — Тогда, я сам придумаю его для тебя.       — Как хочешь, — передразнил Повелитель.        Райдер, не обратив на это внимания, уже активно изображал глубокую задумчивость:       — Мне кажется, ты весьма сладкий пирожочек.       Как бы желая подтвердить слова, Райдер повернул голову, и самую малость укусил Повелителя Тьмы за левую ляжку. И тут же получил точный удар кулаком в ухо справа. Миг, и конструкция из двух тел распалась.       — Эй, можно же словами сказать, если не нравится, — потирая ушибленное ухо посетовал Райдер. — Есть и другие варианты…       Но Повелитель Тьмы их слушать не стал. Задержав дыхание, он нырнул, и, с силой оттолкнувшись ногами от груди Райдера, поспешил в сторону далёкого берега. Там, стараясь успеть до появления возможного преследователя, он поспешно нацепил те обрывки униформы, что служили ему теперь одеждой, и скрылся…       Конечно, можно было подумать, что всё это — коварный ход бунтовщиков, решивших сыграть в добрячков, но не забывших приставить к захваченному противнику неотлучного спутника, призванного втереться в самое близкое доверие. Но для исполнения столь тонкого плана явно требовался кто-то более… подходящий… нежели Дэш Райдер с его улыбками, подмигиваниями и недвусмысленными жестами.       Винд Райвол, например.       Бравый мятежник тоже не заставил себя ждать. Он наведался к Повелителю Тьмы, как-только привёл себя в какое-то подобие нормы: по крайней мере, лицо его больше не было неестественно красным, и не было запахов пота, крови и палёной кожи. Вернее, не «наведался», конечно, а появился в помещении, которое они теперь делили на двоих…       Ну, как «делили»…       Это Повелитель Тьмы, благодаря чьему-то гениальному решению, потеснил Райвола в его комнатушке в Хайар-Килинаг. Вероятно, решение принадлежало самому бравому мятежнику. Но! Но, хотя бы не с Райдером…       Тогда же они первый раз толком побеседовали. Хотя, конечно, говорил больше Винд, пока Повелитель Тьмы демонстрировал ему всего себя….       Переодевался, разумеется!       В тряпки, которые Равйвол принёс на замену полностью пришедшей в негодность униформе Императорского пажеского корпуса. К слову, «обновку» можно было смело считать оскорбительной, и оправдания, что ничего иного по размеру не нашлось, и даже это — чудом отыскали в запылившемся гардеробе принцессы, ко вниманию не принимались…       Сюрко хорошо знакомых Императору цветов королевского дома старой Васки — лазурное с золотой оторочкой — не опускалось даже до середины бедра, что в комплекте с очаровательно-белоснежными колготками было равносильно преступлению. И это при том, что руки, в противоположность бесстыже обтянутым эластичным шёлком ногам, от плеча до локтя скрывались за пышными рукавами, а от локтя до кончиков пальцев — за изысканными перчатками с длинными, расшитыми затейливыми золотыми узорчиками манжетами…       — Знаешь, очень миленько, — похвалил новый наряд Повелителя Тьмы Райвол, наблюдавший весь процесс перевоплощения. — Всё же, здесь не то место, где можно расхаживать в форме имперского пажа.       Ответа не последовало.       — Ты, наверное, злишься, что я похитил тебя из Цитадели? Вообще, я не хотел. Это случайно вышло, — Винд озадаченно почесал затылок, и одарил собеседника обезоруживающе-очаровательной извиняющейся улыбкой. — Но мы не плохие парни, ты не думай.       Повелитель Тьмы вопросительно изогнул бровь.       — Даже Дэш, — среагировал Райдер. — Нужно просто узнать его получше.       Теперь вверх поползла и вторая бровь.       — Я серьёзно. Приглядись к нам. Всё равно к имперцам тебе путь заказан — они не станут разбираться, похитили тебя, или ты был с нами заодно. Да и Империи теперь конец. Без Императора она развалится очень быстро…       — …это наш шанс… — слова генерала Дани на брифинге перекликались со словами Райвола, но в них, всё же, было меньше уверенности.       — Неужели вы думаете, что у них в запасе есть ещё один Император? — раздался вопрос от одного из слушателей.       С точки зрения самого Императора, инкогнито присутствующего на брифинге в костюме королевского пажа Васки, вопрос был действительно интересный: он даже задумался, как там без него Истрим, Браксар и другие. А ещё — о переменах. И заменах. В конце концов, когда-то был Сюзерен. Теперь — Император. И если Империя вдруг окажется не столь Вечной, как это декларировалось, придёт и кто-то третий. Вероятно…       — Императора едва ли можно заменить, — ответил ничего не подозревавший о мыслях Повелителя Тьмы генерал Дани, — но его офицеры могут собраться с силами, окопаться, и тогда выбить их из крепостей будет не так-то просто. Нам слишком дорого обошлась эта схватка в столице. Я уже сообщил принцессе — она попытается убедить Союз выступить единым фронтом. Мы должны сокрушить Империю.