♡♡♡♡♡
Два дня спустя Чанхи, закатывая глаза, собирает учебники после того, как Q постит новые фотографии, от которых Сону слишком громко стонет, увидев твит. Над изображениями несколько эмоджи, которыми пользуется каждый эмо-бой, а непосредственно на фото — Q, сжимающий себя через шёлковые боксеры, чёткая линия ярко показывает, насколько он твёрд. Сону немного вздрагивает, даже не пытаясь отвести взгляд от твита. — Я заранее сваливаю отсюда, — объявляет Чанхи, направляясь к двери. — Даже если у тебя духу не хватит ему написать, тебе уж точно, — он рукой указывает на стояк друга, — не помешало бы дать волю гормонам, а я не собираюсь здесь оставаться, чтобы стать невольным свидетелем этого. — Слишком смело с твоей стороны себя так вести, когда ты буквально вчера попросил меня вытянуть анальную пробку из твоей задницы, — парирует Сону. Это было грязно. Чанхи всегда использует чересчур много лубриканта. Чанхи лишь пожимает плечами, совершенно не имея ни капли стыда. — Отлично. Развлекайся! — он машет рукой, а последняя фраза вместо прощания заставляет Сону закатить глаза. Однако несмотря на то, что Чанхи, как всегда, Чанхи, это никак не уменьшило последствия Сону после просмотра фотографий. Безусловно, он уже видел член Q, но его дразнящий характер показывать только немного делал только хуже. Струсив напрямую написать Q, как Чанхи и говорил, Сону стягивает с себя шорты и удобные серые боксеры, доставая из комода нежно-розовое кружевное бельё. Учитывая, что он уже возбуждён, ткань мало что покрывает — именно этого он и добивался. Сделав несколько фотографий, стоя на коленях с мило выпирающим из-под белья членом, Сону публикует их в Твиттер.@sunbeams_x: часы одиночества… :(( кто-нибудь позаботьтесь обо мне Прямо Сейчас
@sunbeams_x: есть добровольцы?..
Увиденное в ответах не удивляет Сону: различные порно-боты, сотни незнакомцев, вызывающиеся позаботиться о нём и, конечно же, аккаунты по «сонкью», они с радостью подмечают то, что парни твитнули в одно время. Используя это в качестве предлога, Сону начинает печатать Q сообщение одной рукой, которой не прикасался к себе. s u n n y: у тебя тоже в отметках творится хаос?... Q отвечает практически сразу. Сону пытается не отвечать в ту же секунду, однако у него не хватает сил ждать, и он открывает диалог. Q: О, ещё бы. Q: Их, кажется, всполошило то, что мы твитнули в одно время, да? s u n n y: они думают что я твитнул в ответ тебе хахаха если бы Q: Ты ведь так и сделал? Сону, застигнут врасплох тем, насколько далеко всё зашло, борется с желанием откинуть телефон снова. В этот раз он доведёт дело до конца, даже если сломает всё. Q: Не стесняйся и скажи мне отвалить, если я сморожу что-то некомфортное для тебя, но… Руки Сону дрожат, пока он пишет ответ. s u n n y: но…?? ;-; Q: Там часы на фоне, фотографий, Санни… Ну что, господа, пиздец. Этот момент Сону не продумал. Обычно он публикует фото уже задолго после того, как они были сделаны, поэтому не было никаких зацепок, из-за которых его могли в чём-то подозревать или надумывать что-то странное. Как бы ему ни нравилось быть частью NSFW-Твиттера, у него определённо не было желания кончить во время публикации нового твита. Однако исходя из того, что он хотел, чтобы Q увидел его именно сейчас, Сону со скоростью света кликнул на «Отправить твит». И благодаря этому парень из Твиттера знает, что Сону сделал сфотографировал себя буквально через пять минут после публикации его изображений. s u n n y: эээм я могу всё объяснить Q: Правда? s u n n y: ….. ,,,,,,,,,,,,,,, Q: Санни так сильно возбудился из-за моих фотографий? Сону изумлённо взвизгивает и тут же радуется тому, что в комнате нет Чанхи, который не упустит возможности подразнить друга. Его читатели, определённо, были правы. Q не смог бы стать более идеальным типом для Сону, если бы даже очень постарался. И дело не только том, как он выглядит, хотя это и является неоспоримым бонусом. Что на самом деле привлекает Сону, так это действия Q. Всё, что касается этого парня, возбуждает его во всех пониманиях этого слова. Незаметно для себя, отвлёкшись настолько, что только сейчас осознаёт, что делает, Сону замечает, как он начал выгибаться в подушку, находящуюся на коленях. Сону очень надеется, что этот разговор направляется именно в то русло, о котором он думает. s u n n y: ,, да (///) Q: Я надеялся на это. s u n n y: м? Q: Именно поэтому они настолько //такие//, Санни… Я тоже твитнул о тебе. Это не односторонняя симпатия. s u n n y: о-ой. Q: Не понимаю, как ты изобразил запинку в слове настолько мило через текст, но молодец. s u n n y: + ты каким-то образом можешь переписываешься с точками и запятыми во время секстинга,,, у каждого из нас есть свои навыки Q: Санни, ты всё ещё возбуждён? s u n n y: возможно Q: Да или нет. s u n n y: ,,да Q: Мило. Хочешь, я помогу тебе с этим? s u n n y: пожалуйста Q: [Вам отправили фото] У Сону пересыхает во рту. В ответ на недавний промах Q на фото показывает время на наручных часах. Тем не менее разум полностью пленён видом твёрдого члена, находящегося между загорелыми ногами. Сону даже не может собраться и понять, что его дразнят. В любом случае, ему это нравится, лёгкий намёк на унижения лишь больше его возбуждает. s u n n y: ох чёрт Q: Это для тебя ♡♡♡ Q: Покажешь мне, как ты сейчас выглядишь, милый? Q: Сфотографируешь себя для меня? Открывая камеру в личных сообщениях, Сону послушно делает снимок. Фото немного беспорядочнее и грязнее, чем в каком-нибудь из его твитов, ведь сейчас он не снимал себя с пятидесяти разных ракурсов. И всё же его откровенность отлично вписывается. Сону показал своё тело только до талии, его член упирался в кружевную ткань, промочив её насквозь. Парень немного нервничает перед отправкой, однако всё равно кликает по кнопке. Q не заставляет его долго ждать, и едва ли не взрывающееся сердце Сону благодарит парня за подобную доброту. Q: Такой грязный, Санни… Q: И такой красивый. s u n n y: (///) спасибо :( s u n n y: мне это нужно было, я так возбудился Q: Кончишь для меня, Санни? Покажешь мне, когда справишься? Q: Конечно, если тебе комфортно, но Q: Если честно, я хочу увидеть тебя ещё грязнее. Немного отчаянная грань в сообщениях Q более чем притягательна. Сону любит, когда его партнёр тоже нуждается в нём, это показывает, насколько он желанный. Благодаря этому он чувствует себя особенным, и Сону это нравится. Лишь этот факт уже довольно быстро приближает Сону к пику, а снятое одной рукой с дрожащими кадрами видео Q, на котором он мастурбирует, более, чем достаточно для Сону, чтобы сорваться и излиться себе на живот, истекая маленькими тонкими струйками на кружевную ткань белья. По просьбе Q парень отправляет фотографию, показывая ему всего пошлого и грязного себя. Тот отвечает несколькими сердечками, что совсем не похоже на его изысканные сообщения, и прикрепляет фотографию своего только что извергшегося органа. Уже обмякший член Сону слабо вздрагивает в ответ, и он закрывает фото, чтобы не появилась ещё одна проблема, которую предстоит решить. Позже, когда Чанхи вернулся в общежитие, он кривится из-за промокших от спермы кружевных трусов, лежащих на верху корзины для белья Сону. — А ты не мог их хотя бы одеждой накрыть? — Ага, и упустить такую бесценную реакцию? — улыбается Сону, совершенно не сожалея о сделанном. — Ни за что на свете. Чанхи бросает в голову Сону подушку. Младший и сам понимает, что заслужил.♡♡♡♡♡
После этого Сону и Q начинают неясно обмениваться постами между собой, просто чтобы подразнить своих читателей, заставляя их строить догадки. Они твитят в одно и то же время, тонко, а иногда не очень ссылаются в твитах друг на друга и получают сотни ответов от сонкьюистов — так начали себя называть их шипперы. Отчасти это просто для смеха, но нельзя отрицать и того, что число их читателей стремительно растёт. Подобная ситуация была у Чанхи и Санёна, когда @pupGye0n69 опубликовал видео-POV, на котором он вбивал @newbloom в матрац после того, как они наконец встретились спустя несколько месяцев переписок. Твиты с зашифрованными посланиями, естественно, сопровождаются личными сообщениями между парнями, после которых они лежат запыхавшиеся и покрытые собственными белёсыми выделениями. Затем личные сообщения в Твиттере превращаются в переписки на аккаунтах, которые доступны более узкому кругу людей, и наконец-то они заменяются видеозвонками в FaceTime, однако лица они всё ещё предпочитают не показывать. WaistDownTime — как Санён в шутку называет подобную активность. Это было обоюдным решением, и Сону, и Q сошлись на том, что не хотят раскрывать свои личности. Как минимум, пока что. Q подскажет Сону, Sunny, что именно ему делать, чтобы достичь желанной разрядки, настолько контролируя ситуацию, что кажется, будто он на самом деле с ним. Сону хотелось бы, чтобы он был рядом. Как только он вернётся с весенних каникул, которые он проведёт с семьёй своего лучшего друга Джучана, ведь его родители уехали по работе в Великобританию, Сону попытается воплотить фантазии в реальность. Голос Q, однозначно, американский, и Сону совсем не против проехать (или даже пролететь) несколько часов, ради встречи с лучшим членом в своей жизни.♡♡♡♡♡
Сону каким-то образом удаётся сдержать удивление при виде Санёна забирающего Чанхи из универа, вместо его родителей. Шокированное лицо лучшего друга Сону, когда его парень отрывает дверь, надо было видеть. Он громко визжит и прыгает в объятия Санёна, сжимая настолько крепко, словно он не видел его тысячу лет. Хотя, позже Сону обязательно будет безжалостно издеваться над другом из-за этого и хранить слащавые кадры в качестве компромата, он не может отрицать того, что это очень мило. Правда, милота чересчур быстро исчезает, к несчастью Сону, которому приходится громко прочистить горло прежде, чем его дорогие близкие друзья не начали заниматься сексом прямо перед ним. За это зрелище многие готовы заплатить сотни долларов, но Сону уж точно не желает становиться свидетелем сего действа. — Двадцать минут, ладно? — проговаривает он и направляется к двери с кошельком, намереваясь попить кофе. Ширинка на штанах Санёна уже расстёгнута, рука Чанхи уже пробралась под его рубашку и несомненно играла с кольцами на сосках парня. — С моим ртом после месячного перерыва?! — фыркнул Чанхи. — Сону, обижаешь. Санённи и близко столько не продержится. — Ну… — Санён пожимает плечами, даже не пытаясь отрицать слова своего парня. За это время рука Чанхи успевает пролезть в его штаны, и Санён всегда теряется в реальности внешнего мира, когда его Чанхи требует внимания. — Да, да, развлекайтесь, неудачники, — бросает Сону через плечо, мигом вылетая из комнаты общежития. Он слышит, как громко заскрипели пружины кровати Чанхи, когда влюблённая пара сваливается на неё. Эх, юношеская любовь. На всякий случай, чтобы обезопасить свою психику, после огромного количества неприятного опыта, Сону ждёт, когда @newbloom опубликует обработанную фотографию себя с полным ртом спермы, и только после этого решает вернуться домой, медленно бродя по улице. — Теперь я могу собрать вещи? — спрашивает он, входя в комнату с полузакрытыми глазами, пока не убеждается, что его друзья полностью одеты. Чанхи ухмыляется, открывая рот, чтобы ответить, однако Сону понимает, что сейчас оттуда вырвется идиотская шутка про член, и тут же перебивает его: — Даже не думай ничего говорить, — предупреждает он, вновь принимаясь складывать футболки. Сону трудно сопротивляться желанию взять и беспорядочно закидать их в чемодан, но он пытается изо всех сил. — Как жизнь, Санён…? Скучал по мне? Санён драматично кладёт руку на грудь, наигранно печально вздыхая, будто он в какой-то снимается в какой-то второсортной дораме. — Так сильно, что ты даже не представляешь, любовь моя, — заявляет он и смеётся, когда замечает, что Чанхи надулся. Становится только веселее, когда Санён присоединятся к Сону, чтобы подразнить его лучшего друга. Тем не менее вскоре наступает его очередь надуться, когда Чанхи желает Сону удачного выживания с — как он сам выразился — «горячим братом». — Милый, вообще-то у меня есть глаза! — возмущается Чанхи и всё равно позирует перед камерой, когда Санён начинает фотографировать свежие засосы на его шее, чтобы опубликовать их в Твиттер. Санён, несомненно, подпишет их, как «мой» или что-то в этом роде, судя по его собственническому блеску в глазах. — Думаю, я справлюсь, — бросает Сону. — Прошло уже столько лет, плюс я не какой-то там краснеющий и смущающийся девственник, которым был раньше. — Напрягись немного, малыш, — Чанхи вручает Сону его же сумки, и тот немного пошатывается под их тяжестью, однако старается устоять. Затем Чхве обнимает друга на прощание и возвращается к своему парню, стоящему у двери. Он улыбается, словно дьяволёнок, и произносит: — Уверен, ты не заходил на Фейсбук уже вечность… А он стал только горячее. Удачи, не запрыгнуть на него, как только увидишь, — Чанхи хихикает и машет другу рукой. — Пока, сладкий! — Я тоже люблю тебя, придурок! — бросает в ответ Сону, захлопывая за собой дверь. Ему, однозначно, стоит собраться с мыслями, ведь вышеупомянутый «горячий брат» прибудет примерно через час. Чанхи точно преувеличивает. С Сону всё будет в порядке.♡♡♡♡♡
— Привет, Чанмин! — с улыбкой на лице Сону здоровается со старшим братом Джучана. Он умирает изнутри, но внешне всеми силами пытается выглядеть невозмутимым. Чанхи был прав: Чанмин стал гораздо сексуальнее; Сону чувствует себя дураком, что проигнорировал закравшийся интерес после слов друга и не заглянул к нему на Фейсбук. — Спасибо, что заехал за мной. Чанмин ничего не отвечает на протяжении нескольких секунд. Это сбивает Сону с толку, затем он замечает, что парень пялится на его ноги. Как обычно, сегодня Сону надел шорты с майкой, поверх которой накинута худи. Он не одевался так, чтобы Чанмин — парень его подростковых фантазий, прекрасный Чанмин — заглядывался на его, хотя Сону грех жаловаться. Он садится в машину и тем самым переводит внимание Чанмина, который поспешно закрывает зияющий рот. — Сону, привет! — отвечает он, словно только что не было никакого напряжённого момента. Сону решает не расспрашивать его. Три часа пути — это ничто по сравнению с дорогой в целый день, которую предстоит преодолеть Джучану, но и этих часов оказывается слишком много, чтобы уверенно противостоять напряжению. — Хорошо выглядишь, — после приветствия добавляет Чанмин, на что Сону улыбаясь благодарит его за комплимент и переводит тему. Это необходимо как ему, так и Чанмину: подростковая влюблённость в старшего брата своего друга не рассеялась даже в двадцать с небольшим — что бы он не пытался доказать Чанхи. К тому же тот и вправду, вероятно, проводит много часов в спортзалах. «Не смотри на его руки», — безуспешно пытается удержаться Сону, пока Чанмин увлечённо рассказывает о том, как в этом году стал частью баскетбольной команды. Это как минимум объясняет его загар. Чанмин до сих пор высокий и стройный, как раньше, но появившиеся сейчас на теле мышцы усложняют Сону задачу сдержаться и не отсосать Чанмину прямо в машине, пока тот вёз их к себе домой. В защиту Сону стоит добавить, что у него появились чувства к брату Джучана ещё до того, как он разобрался со своей ориентацией. И его руки… «Боже», — Сону хочет почувствовать их внутри себя. Дополнительные тренировки, очевидно, поспособствовали тому, что Чанминовы руки стали более жилистыми, и это только добавляет новый пункт в список «Почему Сону без ума от рук Чанмина». Он вновь пытается (и вновь попытка не увенчивается успехом) перестать глазеть на них, и в конце концов сдаётся. Всё равно Чанмин, кажется, совсем на него не смотрит во время дороги: у него сосредоточенное выражение лица, и глаза практически не отрываются от дороги даже во время разговора. Несмотря на то, что Сону приходится бороться с заплетающимся языком, ему, как ни странно, легко поддерживать разговор с Чанмином. Они уже несколько лет не находились наедине: прошлый раз был, когда девятнадцатилетний Чанмин отвозил семнадцатилетнего Сону в университет на день открытых дверей, потому что у его родителей появились неотложные дела. Сейчас они повзрослели, и всё ощущается совершенно иначе. Бёдра Сону, видимо, заставляют старшего потерять дар речи. Время, проведённое в спортзале, определённо, окупается. По мере продолжения разговора мысли Сону начинают заплывать в опасные воды. Ему ни в коем случае не стоит пытаться переспать со страшим братом своего лучшего друга. Это было бы слишком опрометчивым поступком. Он не должен этого делать. Не должен. И не будет. Но, чёрт возьми, как же он этого хочет.♡♡♡♡♡
Три часа проходят на удивление быстро, и Сону быстро выскакивает из машины и едва ли не бежит к дому, отчаянно пытаясь проветрить голову. Если он останется рядом с Чанмином и его случайными взглядами на бёдра ещё на несколько секунд, то в итоге однозначно набросится на него. — Мне нужно в душ! — через плечо кричит Сону. Чанмин что-то отвечает, однако младший даже не слышит, ведь уже побежал вверх по ступенькам так быстро, что тот уже давно оказался вне пределов его слышимости. Достав из чемодана необходимые принадлежности, Сону направляется в душ, где проводит немного больше времени, чем обычно, чтобы отвлечь себя от Чанмина и подготовить себя к последующему отвлечению в виде Q. Он сказал Сону, что сегодня будет занят личными делами, но ведь это не означает, что Сону не может отправить ему видео, если у них не будет возможности созвониться. Полностью освежившись и притупив желание переспать с Чанмином, Сону с влажными и растрёпанными волосами практически выскакивает из ванной. К своему несчастью, он тут же врезается в грудь парня, о котором всё это время пытается не думать. — Ой, прости, я случайно, — мгновенно извиняется Чанмин несмотря на то, что виноватым является Сону. Когда они отходят друг от друга, младший слышит, как Чанминов голос выдаёт его напряжение. Сону смотрит на парня, пытаясь понять, в чём причина, и замечает, что парень неотрывно разглядывает его. Даже забавный момент с отвисшей челюстью, произошедший ранее, не сравнится с этим взглядом, и как бы ни пытался, Сону не может найти этому адекватного объяснения. Чанмин позволяет глазам блуждать вниз по торсу младшего, следя за капелькой воды, скатывающейся с ключицы младшего. Это само по себе ново, необычно и отличается от всего, что Сону когда-либо видел от Чанмина, всё же он не может назвать это нежелательным вниманием. И как только полотенце немного сползает вниз, старший издаёт удивлённый возглас. Махровая ткань опустилась значительно ниже, обнажив ещё больше кожи и перестав скрывать татуировку в виде сердца на тазобедренной кости. Чанмин неотрывно смотрит прямо на неё. Он выглядит так, словно только что увидел привидение. — Что такое? — спрашивает Сону, слегка вздрагивая, когда Чанмин переводит взгляд на него. Почему он так уставился на него? — Нам нужно поговорить. Прямо сейчас, — Чанмин хватает младшего за руку, которой тот не придерживал полотенце, и заталкивает в свою комнату. — А мы не можем поговорить после того, как я оденусь? — спрашивает Сону, недоумение только растёт, когда Чанмин отрицательно качает головой и закрывает за собой дверь. Ненужное действие, ведь они всё ещё одни в доме. — Ладно?.. — уступает Сону. — Давай говори, что хотел. Чанмин, который так суматошно затянул Сону сюда, чтобы поговорить о чём-то, кажется, полностью потерял дар речи. Садясь на край Чанминовой кровати, он поднимает взгляд на старшего и замечает, как тот неуверенно перебирает красивыми руками. — Я… — начинает Чанмин, остальные слова застревают в горле, затем он снова набирается решительности и произносит: — Я заметил тату. — И? Ты типа один из тех противников татуировок? — спрашивает Сону, стараясь в голове расставить всё по своим местам. — Если честно, Чанмин, то сейчас я совсем не в настроении выслушивать нотации. К тому же не у тебя ли самого есть тату бутылки Кока-колы на лодыжке после «Выпивки или действия»? — Нет, я… — резко выбрасывает Чанмин. Он проводит рукой по волосам, и Сону всеми силами пытается не застонать при виде этого. — Нет, я не об этом, она… Я… Мне она нравится. Думаю, она тебе идёт. — Спасибо?.. «Что Чанмин тогда пытается сказать?» — Я её узнаю, — признаётся Чанмин, выглядя так, словно только что поделился содеянным смертельным грехом, тем, что точно вызовет у младшего отвращение. «Что?» — В смысле узнаёшь? Это очень распространённый дизайн, — подмечает Сону. — Мой лучший друг в универе вообще сказал, что это чересчур банально. — Пожалуйста, только не ненавидь меня, — проговаривает Чанмин, всё ещё перебирая пальцами. Правда сейчас он смотрит куда угодно только не на Сону. — Честно, я клянусь, я не имел ни малейшего понятия, что это ты. — Чанмин, вот сейчас ты начинаешь меня пугать, — произносит Сону. — Что ты уже сделал? Мне нужно помочь тебе спрятать тело или что? Если они это заслужили, что я поддержу тебя, я доверяю твоему суждению. — Санни? — окликает Чанмин. Звучит странно знакомо. — Да? — по привычке отвечает Сону, затем тут же давится воздухом и откашливается, и только потом находит в себе силы заговорить снова: — Стой. Что? Почему ты назвал меня так? В конце концов Чанмин переводит взгляд на младшего. — А твой юн очень даже схож с настоящим именем, да? Сон-у, Сан-ни… — У Сону кровь в жилах застыла. — Наверное, я должен был раньше догадаться, что всё это время общался с тобой. — Нет, — удивлённо вздыхает Сону, — ты же сейчас не хочешь сказать, что… что ты… что ты это он? Чанмин смущённо кивает. — Пожалуйста, не ненавидь меня, — он повторяет уже сказанные слова, в голосе слышен оттенок мольбы. — Я не знал, что это ты, Санни… Блять, прости. Сону. Решимость Сону рушится за долю секунды, а затем рассеивается, как дым под порывом ветра. Как бы он ни хотел сопротивляться Чанмину, осознание того, что несколько месяцев он секстился с ним, катапультирует его на совершенно неизведанную территорию. — Ты можешь называть меня Санни, если хочешь, Чанмин. Чанминовы глаза тут же расширяются от удивления, воздух останавливается в горле, будто он забыл, как дышать. Сону протягивает руку, обхватывая запястье старшего, и тянет парня к себе вниз, чтобы он сел рядом с ним. Кровать слегка проминается под весом Чанминового тела. — Сону?.. — медленно проговаривает Чанмин. — Что именно ты хочешь этим сказать? — Понимаешь… — начинает Сону, но не отвечает на вопрос Чанмина. Вместо этого он проводит пальцем по предплечью старшего, заставляя пробежать табун мурашек по его коже. Это обманчивая смелость, однако Сону решает во что бы то ни стало укротить своё волнение. Чересчур отчаянно пытается получить желаемое. — Если честно, то я буквально только что хотел написать тебе, ну, другому тебе, если ты понимаешь, о чём я. Кью, Чанмин… Одно и то же, не так ли? И всё-таки мне кажется, мне твоё настоящее имя нравится больше. Чанмин выглядит, как испуганная белка, заметно колеблющаяся над выбором ответа. Сону смело опускает руку на внешнюю часть бедра старшего и успокаивающе сжимает. Ну, с одной стороны, успокаивающе, а с другой — наслаждаясь тем, как Чанминовы мышцы напряглись под его пальцами. Мило наклонив голову в сторону, Сону наблюдает за тем, как Чанмин пытается обуздать себя и свои эмоции, когда ладонь младшего нежно поднимается выше по бедру. Всё выше и выше, пока Чанмин наконец не останавливает его, обхватив запястье распутного Сону. В этот момент он размышляет, сможет ли Чанмин прижать его к полу или кровати. Возможно. В нём достаточно много силы. — Тебе не противно, и ты не убегаешь, — вслух произносит Чанмин, скорее больше самому себе, и трясёт головой, словно очищая мозг от огромного количества путаницы, витающей вокруг. — Почему нет?.. Почему ты всё ещё здесь? Сону медленно выбирается из Чанминовой хватки и переплетает их пальцы вместе. Чанмину всегда нравилось держаться с людьми за руки, так что между ними это происходит уже далеко не впервые. Возможно, уже привычный жест поможет старшему успокоиться. Ощущение руки Чанмина в своей в таком контексте посылает резкие электрические импульсы по всему телу, которые завязываются теплом где-то внизу живота. — Потому что я хочу быть здесь, — отвечает он. Куда уже очевиднее? — Этого ведь достаточно, не так ли? Рука Чанмина крепче сжимает Сону. — Значит, мы можем обо всём забыть? — Нет, — мгновенно отвечает младший, отрицательно качая головой. Для усиления эмоции он выпячивает нижнюю губу. Сону часто делал так на фотографиях, так что знает, что у этого взгляда достаточно силы, чтобы разрушить стену Чанмина. — Я не хочу. — Что мне сделать, чтобы всё исправить? — предлагает Чанмин, находясь слишком, слишком далеко от того, куда его пытается привести Сону. Полная откровенность кажется единственным вариантом в данной ситуации. Притворство скромником, как бы ему это ни нравилось, ни к чему не приведёт. Сону ещё сильнее надувает губы перед тем, как ответить. — Ну… — задумывается он, в голосе смешиваются фальшивое спокойствие и дрожь. — Ты всегда можешь трахнуть меня. Как обычно, Чанмин отвечает до того, как его мозг обработает слова Сону: — Да, конечно, когда захочешь, — проходит секунда осознания сказанного. — Стой, что? — Ты прекрасно меня слышал, — отвечает Сону, позволяя голосу измениться на более придыхательный, постанывающий, который он всегда использует в видео в Твиттере. — Я подготовился для «Кью», но думаю, я предпочёл бы нечто реальное, — голос неприятно ломается из-за волнения. Сону ни за что в жизни не выложил бы видео, на котором его голос так звучал. Настоящее уже не изменить, но как минимум Чанмин уже выглядит искушённым. — И тебя не смущает, что это я? — спрашивает Чанмин. Сону наблюдает за тем, как всё становится на свои места — он действительно сейчас открыто и решительно пытается соблазнить Чанмина. — Чанмин, ты понравился мне ещё до того, как я понял, что я гей, плюс ко всему ты ещё и мой краш с Твиттера, это делает всё случившееся только горячее. — Оу, — наконец-то Чанмин, кажется, все понимает. Для Сону это нечто больше, чем просто любовная интрижка, чувства нарастали и копились столько, сколько он вообще себя помнит. Если для Чанмина это не больше, чем одноразовое развлечение, Сону возьмёт из этого, всё что только сможет. — А тебя не смущает, что я оказался Санни? — спрашивает младший, когда Чанмин больше не даёт никаких намёков или ответов. Джи лишь качает головой — два судорожных коротких движения. С его стороны, как может сказать Сону, раньше не было никаких чувств. Тем не менее он, кажется, уже собрался с тем, что объектом его желания оказался лучший друг Джучана. Сону надеется на это. — Чанмин, ты всё ещё хочешь меня? — Да, — признаётся Чанмин, голос вздрагивает, когда Сону быстро опускает пальцы чуть ниже пояса штанов старшего. — Чанмин, ты хочешь меня прямо сейчас? — спрашивает Сону. Он должен уточнить. И снова: — Да, — на этот раз Чанмин отвечает с гораздо большей уверенностью. Возможно, он понимает, что младшему нужно убедиться точно. Сону не может сдержать улыбку, широкую настолько, что, кажется, она сейчас поделит лицо надвое. Чанмин заключает лицо младшего в ладони и большим пальцем проводит по скулам Сону, который буквально сияет, излучая счастье. — Ты такой милый, когда улыбаешься, — проговаривает Чанмин таким обычным тоном, словно эти слова сейчас не вопьются в сердце Сону и не останутся там навсегда. Сону забирается на Чанминовы колени, словно он годами только ради этого и жил. Одурманенный эйфорией, Сону решает спросить то, чего всегда хотел: — Поцелуешь меня? Чанмин улыбается в ответ. Нежная улыбка, гораздо нежнее, чем он когда-либо видел на лице Чанмина или «Q». Его руки располагаются на выпирающих тазобедренных косточках Сону, удерживая парня на своих коленях, Чанмин слегка наклоняет голову и тянется ближе к младшему. Медленно, хотя каждый нерв в теле кричит от желания, Сону съедает оставшиеся миллиметры между ними. Это невероятно. Обе фантазии Сону превращаются в реальность: сейчас он целует губы, которым ещё будучи подростком он мечтал отдать свой первый поцелуй, и одновременно с этим трётся бёдрами о член, который не выходил у него из мыслей уже несколько месяцев. Каким-то образом, по странной иронии судьбы его твиттерский краш оказался тем, кто много лет назад помог ему понять свою ориентацию. Ничего идеальнее Сону и представить не мог. И всё же подростковые фантазии уж точно никак не смогли подготовить его к настоящему поцелую с Чанмином. В движениях Чанмина чувствуется спокойная, разрушительная уверенность, не столько внезапный всплеск эмоций, сколько плавное его нарастание, которое с каждой секундой становится всё более ошеломляющим. Он более настойчивый, чем Сону себе представлял, и к концу всего у них, определённо, все рты будут опухшие и в синяках. Опыт прошлого секстинга ярко продемонстрировал, что человек по ту сторону экрана редко соответствовал достоинствам, о которых рассказывал. Чанмин, который слегка прикусывает нижнюю губу Сону и оттягивает её, оказывается даже лучше. Беззвучно постанывая в рот старшего, Сону безропотно передаёт контроль в его руки — точнее язык, когда тот легко и быстро проникает внутрь. Хотя в спальне Сону отнюдь не властен, он никогда не подчиняется настолько легко. Ему нравится заставлять партнёра заработать это. Однако, видимо, когда речь идёт о Чанмине, Сону будто изначально настроен более покорно, чем обычно. Это ново для него, тем не менее Сону уже без ума от этого ощущения. До сегодня Сону видел Чанминов член уже множество раз с каждого ракурса, который только может предоставить камера. Хотя какой бы правдой это ни было, ощущение того, как Чанмин прижимается к нему, упираясь в его задницу, во время крышесносного поцелуя, — это совершенно другое. Внезапно одежда, которая мешает им слиться воедино, становится будто слишком много, из-за чего Сону неохотно отстраняется от настолько желанных губ. Глаза Чанмина потемнели от страсти, губы опухшие и сияют от слюны — Сону ещё никогда в жизни не был возбуждён так сильно, как сейчас. Он ведь и привыкнуть к этому мог бы. Они жили всего в часе езды от колледжа: он ещё как мог бы к этому привыкнуть — только если Чанмин пожелает. Взяв паузу, чтобы вспомнить, как формулировать предложения, Сону произносит: — Может снимешь её? — просит он, оттягивая низ футболки Чанмина. Изогнув бровь, он поднимает обе руки, намекая Сону расправится с мешающей тканью самому. Полотенце, которое всё это время поддерживала рука Сону, ослабевает и в конце концов скудный покров начинает медленно спадать вниз. Застенчиво, совершенно не соответствуя нынешним обстоятельствам, Сону опускает руку, чтобы предотвратить окончательное падение полотенца. — Сону, — недовольно постанывает Чанмин. Как только Сону не узнал его голос в видео? Нет, конечно, когда старший возбуждён, он становится более хриплым и глубоким, однако от этого он не перестаёт быть голосом, который Сону знал чуть ли не большую часть своей жизни. Он недоумённо моргает, потрясённый тем, что старший изучает его. У Сону, конечно, не настолько низкая самооценка, однако это всё равно заставляет немного нервничать. — Сону, милый, — повторяет Чанмин. Сону уверен, что сделает всё что угодно, если Чанмин попросит его именно так. И совсем не удивительно, что сразу же после просьбы старшего Сону отпускает полотенце, позволяя тому упасть. — Что такое? — протягивает Сону, когда Чанмин издаёт стон, блуждая глазами по каждому миллиметру обнажённой кожи младшего. — Ты уже всё видел. Очень много раз, Кью. — Но ты ведь гораздо прекраснее здесь, прямо рядом со мной, — спокойно отвечает Чанмин, заставляя Сону покраснеть и смущённо отстраниться. Как минимум, попытаться это сделать. Чанмин всё ещё крепко держит младшего рукой за бедро, теперь уже она соприкасается с голой кожей, вместо полотенца. Часть его всё же жалеет, что он так быстро выложил Q то, что его возбуждает сильнее всего, ведь сейчас у Чанмина есть огромнейший арсенал, которым он может воспользоваться, и вне всяких сомнений это полностью разрушит Сону. А Сону, в свою очередь, будучи тем, кто обожает, когда его разрушают, не может жаловаться. Зная, что Ким любит, когда его носят на руках, Чанмин поднимает парня со своих колен и кладёт его тело на кровать, позаботившись о подушках под спиной. Обнажён под Чанмином и полон желания. Сону не шутил, когда сказал, что подготовился к «встрече» с Q. Находясь в восхищённом забытие, Чанмин нежно проводит рукой по чисто выбритому бедру младшего. Сону выгибается от прикосновения, надеясь, что Чанмин продолжит и поднимется выше. Его ноги далеко не единственная часть тела, по которой Чанмин с удовольствием поблуждает руками. Лобковые волосы красиво и коротко подстрижены, идеально подготовленные для запланированной съёмки, которую сейчас они заменили кое-чем получше. Сону хочет, чтобы Чанмин дотронулся до каждой клетки его тела. Пусть Чанмин и не дотрагивается до члена Сону, как он надеялся, последний особо не возражает. Вместо этого старший выбирает не менее приятную и желанную альтернативу. Он приближается к коже между бёдер Сону, наслаждённо мыча, когда тот мгновенно раздвигает ноги, чтобы ему легче было добраться, Чанмин внезапно замирает. Сону понимает, что попало в поле зрения старшего. — Тебе нравится, Чанмин? — спрашивает Сону. Он весь пылает от самодовольства, видя, насколько сильно потрясён Чанмин, и упивается этим. Около недели назад он купил новую анальную пробку, которая приехала настолько вовремя, насколько это вообще было возможно, чтобы Сону успел упаковать её с вещами, что собирался брать на весенние каникулы. Пока что не было ни одной возможности запечатлеть себя с ней для Q, однако, кажется, Сону это уже и не нужно. Оправившись от первоначального шока, Чанмин легонько постукивает красивым пальцем по розовому стразу, украшающему конец игрушки. Сону вздрагивает и приглушённо стонет, а улыбка, появившаяся в этот момент на лице Чанмина, смогла бы заставить колени младшего подкоситься, если бы сейчас он уже не раздвинул их под парнем. — Чувствительный, Санни? — спрашивает Чанмин с притворным недоумением, вновь постукивая кончиком пальца. Немного сильнее, чем в прошлый раз. И снова — ещё сильнее. Наклонившись к парню под ним, он сцеловывает недовольство с выпученных губ Сону. Он на мгновение прекращает дразнить Сону и проводит языком по его губе, проникая внутрь; Сону послушно и немного небрежно отвечает на поцелуй. — Ты же знаешь, что да, идиот, — хнычет Ким, когда старший отстраняется, его раздражительность только подпитывается тем, насколько очевидным становится, что он заводится от незначительных действий. Его член уже полностью твёрд, небольшими каплями истекает на живот и вздрагивает каждый раз, когда Чанмин играет с пробкой. — Конечно. И всё же, забавно наблюдать за тем, как ты изворачиваешься, — улыбка Чанмина настолько злобная, что скорее походит на ухмылку. Сону всегда было интересно увидеть её при таких обстоятельствах, а теперь он точно уверен, что хочет видеть такого Чанмина целую вечность. Сону хочет оттолкнуть его, однако руки вцепились в простынь, костяшки белеют, когда Чанмин немного вытягивает игрушку, а затем возвращает обратно. Раз за разом Джи увеличивает расстояние, на которое он вытягивает пробку, и вновь проталкивает её внутрь, заставляя Сону жалобно простонать. Затем Чанмин начинает ускоряться и уже по-настоящему имеет его одной игрушкой. Свободной рукой он впивается в бедро Сону, не позволяя ему выгибаться с каждым толчком пробки. — Ты сейчас такой красивый, Сону, — хвалит его Чанмин и слегка улыбается, услышав, что эти слова вытянули из младшего стон. Он как никто другой знает, насколько ярко расцветает Сону от комплиментов, и он специально пользуется этим в своих целях. — Очень красивый… Так подготовился для меня… Что ты собирался мне отправить? Ты собирался снимать себя для Кью, зная, что через стенку в соседней комнате находится Чанмин, да? Отводя взгляд, Сону смущённо кивает. — Хотел поиграть с Кью, чтобы отвлечься от желания трахнуть брата лучшего друга. — М? — мычит Чанмин, не прекращая двигать игрушку в уже более замедленном темпе, чтобы между стонами Сону всё-таки мог что-то ответить. — И почему же тебе это нужно было, солнце? — Ты выглядишь чертовски привлекательно за рулём, — признаёт Сону, голова всё ещё отвёрнута куда-то в сторону, всячески избегая зрительного контакта. Чанмина это, безусловно, не удовлетворяет, и он убирает руку с бедра Сону и хватает его за челюсть, поворачивая её — Сону вынужден встретиться с его пристальным всепоглощающим взглядом. — Что? — спрашивает Сону, голос звучит гораздо слабее, чем он предполагал, и застревает в горле. Сону хочет быть хорошим для него. Ему нужно быть хорошим для Чанмина. — Я сказал правду. — Всё в порядке, ангел, — тут же успокаивает младшего Чанмин, проводя большим пальцем по линии подбородка парня, и затем останавливаясь на припухшей нижней губе. Сону высовывает язык и облизывает его, тем самым заставляя Чанмина немного закатить глаза от удовольствия. — Я просто до невозможного сильно хочу отыметь тебя, когда ты так краснеешь. Широко раскрыв глаза от удивления, Сону моргает, не произнося ни слова, кроме короткого, изумлённого мычания. Его глаза ещё больше расширяются, когда он садится и в его поле зрения попадается натянутая ткань Чанминовых штанов. Потянувшись к парню, Ким резко останавливает нетерпеливую руку в нескольких сантиметрах, глазами спрашивая разрешения. Чанмин мгновенно кивает, одобряя действия парня. Издав счастливый вздох, Сону опускает резинку штанов вниз и высвобождает Чанминов член, который уже затвердел от того, что она так долго играл с Сону. Он красивый, длинный и тонкий с виднеющимися венками по всей длине. — Можно я… — пытается спросить Ким, затихая к концу, и нервно облизывает свои губы. Если честно, он совсем не уверен, что сможет взять его целиком. — Хочешь отсосать мне, Санни? — спрашивает Чанмин, и Сону не теряет ни секунды и кивает так резко, что у него заболела голова. — Хорошо, милый, — отвечает Джи. Он улыбается, словно он уже без ума от другой стороны Сону. Старший тянется к прикроватной тумбе, доставая оттуда два вида презервативов и баночку лубриканта, с которым Сону, несомненно, скоро познакомится поближе. Протянув ему один из презервативов, Чанмин быстрым и лёгким движением впутывает пальцы в ярко окрашенные волосы Сону. Чанмин, который несколькими моментами ранее беспощадно трахал его анальной пробкой, удобно улаживается на кровати рядом, пока Ким разрывает упаковку. Низкий приглушённый стон, который издаёт Чанмин, когда младший раскатывает презерватив по всей длине, не сравнится ни с чем прекрасным в мире. Сразу Сону начал легко. Рука Чанмина слегка давит на его голову, Ким облизывает языком самый кончик, проводит им по углублению уретры, опускаясь по изгибу головки. Презерватив достаточно тонкий, чтобы Сону мог это почувствовать. Это пробуждает в нём желание попробовать и самого Чанмина. Возможно, если это не одноразовое развлечение, то у него получится. Судя по тому, как он крепче сжимает пальцы в волосах Сону и как кожу головы слегка пощипывает от внезапного усиления хватки, он, по крайней мере, делает всё правильно. Глухой стон, срывающийся с уст Чанмина, когда Сону опускается ещё ниже, наполняет его гордостью, разжигая возбуждение лишь сильнее, от чего он, даже не думая, мычит от наслаждения. Издав приглушённый вздох, Чанмин теряет контроль над своими бёдрами, и они подаются вперёд. Это движение резко проталкивает член глубже, который теперь упирается в стенку горла Сону, вынуждая его поперхнуться. Чанмин мгновенно начинает извиняться, однако Сону прерывает его слова громким стоном — всё ещё громким даже с занятым ртом — когда старший вновь опускается на матрас. — Тебе понравилось? — уточняет Джи, и Сону кивает вокруг члена. — Хочешь, чтобы я сделал так снова? Сону опять кивает, на этот раз с большим энтузиазмом. Этим движением он опускается ещё ниже по длине Чанмине, что уже является дополнительным стимулом. Сквозь стоны, вызванных приятными ощущениями, Джи негромко смеётся. — Такой ненасытный, милый, м? — мурлычет он, нежно проводя пальцами по волосам Сону, и начинает медленно и не глубоко толкаться в рот младшего. — Хочешь, чтобы тобою пользовались, да, Санни? — Ким вновь стонет вокруг его члена, что заставляет Чанмина двигаться активнее, с каждым разом ускоряя тем, пока Сону не чувствует, как на глазах наворачиваются слёзы и вокруг губ стекает слюна с привкусом вишни. Чанмин сразу же отстраняется, давая Сону возможность отдышаться. Безусловно, тогда он мог дышать через нос, однако это далеко не то же самое. — Спасибо, — произносит Сону. Слова вырвались инстинктивно, ещё до того, как он смог понять, за что благодарит Чанмина. Он краснеет, вытирая влажный подбородок, и мгновенно робеет от осознания своей же наглости. И всё же, он продолжает: — Было приятно. — Ты идеален, разве нет? — выдыхает Чанмин, разглядывая такого грязного и одновременно с этим благодарного за то, что он с ним сделал, Сону. Он стягивает использованный презерватив с вишнёвым вкусом и выбрасывает его в мусорное ведро, находящееся недалеко от кровати. — Теперь, солнце, становись на руки и колени, хорошо? Послушно встав на четвереньки, Сону напряжённо ждёт, пока Чанмин начнёт что-нибудь делать — что угодно. В течение долгого, очень тягучего момента — Сону уверен, что это намеренная тактика — Чанмин совершенно ничего не предпринимает. Ким его не видит, не знает где или когда он до него дотронется. Это возбуждает каждый нерв в самом прекрасном смысле этого слова. Тонкая рука Чанмина медленно спускается от затылка Сону, пальцы пробегают по каждому бугорку его позвоночника, пока не достигают поясницы. Им повезло, что в доме никого сейчас не нет. Никто не слышит полные желания стоны, срывающиеся с губ Сону, когда Чанмин останавливается, вжав пальцы в кожу на пояснице младшего и не намереваясь опускаться ниже. Он чувствует на себе тяжесть Чанминового взгляда, понимает, что тому нужно полностью осознать факт, что сейчас прямо перед ним на коленях стоит лучший друг младшего брата — Сону ещё никогда в жизни не был так возбуждён. Он хочет Чанмина, готов принять всё, что только он пожелает сделать с ним. Где-то сзади Ким чувствует, как старший двигается на кровати, после чего его руки немного раздвигают бёдра Сону. — Дыши, Санни, — проговаривает Чанмин, голос нежный и успокаивающий. Сону выдыхает и чувствует, как Джи медленно вытягивает из него анальную пробку. Исчезновение игрушки несёт за собой пустоту, вокруг которой Сону сжимается, пытаясь привыкнуть. Если бы сейчас не был бы возбуждён до пределов и отчаянно жаждал получить желаемое, то, возможно, всё было бы в порядке, однако Сону и возбуждён, и намерен получить наслаждение, поэтому это совершенно всё совершенно не в порядке. — Чанмииииин, — стонет парень, даже не пытаясь скрыть свою жажду. Благодаря их общению в последние месяцы Чанмин знает, за какие ниточки нужно потянуть, чтобы добавить ещё больше давления в и так напряженный комок нервов в районе живота. Он знает, что как бы Сону ни жаловался о том, что хочет большего, его недовольства прямо пропорциональны наслаждению. Знает, насколько сильно он хочет нежностей после секса, и можно сказать, Чанмин мастерски владеет умением окружать его нежностями после оргазменного блаженства. Пусть Сону уже не девственник, за весь сексуальный опыт ещё никому не удалось настолько сильно вскружить ему голову. Как бы грустно это ни было признавать, но даже переписка с Чанмином заводила его больше, чем реальный секс с бывшими парнями. Сону хочет, чтобы его держали так, словно он лёгкое пёрышко, хочет, чтобы в его запястья впились жадно хваткой или и вовсе связали, не отказался бы и от руки вокруг шеи, хочет, чтобы всё тело было в засосах, чтобы весь мир увидел. Он хочет, чтобы ему сказали, что он красивый, а затем отымели до беспамятства, показывая, насколько сильно его обожают. Чанмин знает о Сону всё это и даже больше. Младший надеется, что он воспользуется этими знаниями правильно. Никто до сих пор даже не приблизился к тому, каким Сону хочет видеть своего возлюбленного, однако он почему-то сомневается, что Чанмин сможет пополнить ряды его прошлых разочарований. Сону чувствует лёгкое, почти призрачное прикосновение: Чанмин нежно проводит пальцем по промежности парня, воркуя, когда Сону жалобно сжимается вокруг пустоты и стонет, желая более реальных ощущений. — Уже не терпится, солнце? — спрашивает Чанмин, и младший чувствует, как красное пламя подбирается к кончикам ушей. Чанмин проникает одним пальцем в младшего, который содрогается от резкой боли, исчезнувшей так быстро, как и появилась. Сону покачивается вперёд от этого, колени подкашиваются, однако он изо всех сил старается на них устоять, как ему сказал Чанмин. Наблюдая за этим, Чанмин слегка хихикает, а румянец Сону становится только ярче — лицо обдаёт самым жарким пламенем. Ещё никогда в жизни он так сильно не смущался, и всё же он наслаждается каждой секундой процесса. Чанмин раздвигает его ягодицы, и Сону чувствует взгляд старшего на себе — обнажённом и находящимся полностью во его власти. Чанмин больше ничего не делает, только массирует тело идеально красивыми руками, совершенно не обращая внимания на то, что Сону отчаянно жаждет внимания. Сону с силой прикусывает нижнюю губу, но это никак не помогает заглушить жалобный стон, срывающийся с его уст, когда Чанмин целует его в районе основания позвоночника, проводит зубами по мягкой разгорячённой коже и оставляет яркий засос чуть выше ягодиц. У Сону на мгновение промелькивает мысль попросить Чанмина сфотографировать его, когда вновь пытается понять, перестанет ли Чанмин оттягивать главный момент, издеваясь над ним. Сону ненавидит то, насколько сильно ему это нравится. Сону может жаловаться сколько угодно, но это не изменит того факта, что на самом деле он хочет, чтобы Чанмин мучал его до тех пор, пока сам сможет сдерживать себя. Голова падает вниз, щекой упираясь в кучу подушек на кровати, пока Сону сосредотачивается только на том, чтобы удержаться на четвереньках и стать хорошим партнёром для Чанмина, как минимум на этот раз. — Милый, ты всё ещё здесь? — убеждается Чанмин, и, когда Сону едва заметно кивает, рука старшего тянется к его голове и поднимает её за волосы. Это больно, однако вся боль направляется к его до сих пор не тронутому члену, и он вскрикивает от ощущений. Сону чувствует, как предэякулят каплями стекает на чистую простынь. — Значит ты можешь держать голову, так ведь? — спрашивает Чанмин, снова получая в ответ кивок от младшего. — Мне нужны слова, Санни, — настаивает Чанмин, в голосе слышится строгость, которая не оставляет места для жалоб или отказов. — Д-да, — заикается Сону. В ответ на это Чанмин поощрительно проводит рукой по волосам, успокаивая тупую боль, всё ещё покалывающую кожу головы. — Хороший мальчик, — хвалит его Чанмин, а младший не может сдержать пронизывающую всё тело дрожь. — М? Тебе это нравится? — спрашивает Джи, хотя прекрасно знает, что кинк на похвалу у Сону больше, чем вся вселенная. — Хочешь быть моим хорошим мальчиком, Сону, милый? — Да, Чанмин, пожалуйста, — умоляет Ким. — Хочу тебя, — добавляет он, голос настолько слаб, что в любой иной ситуации Сону был бы до ужаса смущён. По правде говоря, он смущён и сейчас, однако есть в этом доля захватывающего дыхание удовольствия: Сону до безумия нравится, как Чанмин помогает ему чувствовать себя маленьким. Беспомощным. Это опьяняет. Чанмин проводит пальцами по шее, затем несильно сжимает рукой волосы на затылке. Сильного давления нет, однако и этого достаточно, чтобы Сону почувствовал и напрягся. — Ты хочешь именно этого, м? — вновь спрашивает Чанмин. Сону слишком одурманен голосом Чанмина, что забывает, как говорить. Вместо этого он стонет, и в этот момент собственный голос его подводит — ломается. «Всё», — кричит его сознание. Сону хочет всё. Чанмин вздыхает и поворачивает голову Сону к себе, не заботясь, удобно ли ему, чтобы встретиться с младшим глазами. — Скажи мне, Санни, или вообще ничего не получишь, — предупреждает парень, заставляя Сону жалобно застонать от одной только мысли о подобном исходе. — Красивый отчаянный бедняжка, — цокает Чанмин. — Так сильно хочешь этого, что даже не в состоянии умолять войти в тебя? Но я хочу, чтобы ты попытался. Для меня. Сону одновременно усыпали и похвалой, и унижением, он даже не знает, как реагировать. Он ещё никогда не чувствовал внутри себя настолько огромное желание, каждая клетка болит, хочет, жаждет. — Пожалуйста, — повторяет он, спотыкаясь о свои же слова, словно поцарапанная пластинка. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — Сону моргает, смотря на Чанмина, находящегося сзади, зрение затуманивается, а на ресницах появляются крупные бисеринки слёз. Он смахивает их, пытаясь вновь сфокусироваться на Чанмине. — Пожалуйста, что? — проговаривает Чанмин. Нежное, однако острое, как нож, выражение лица старшего настолько напряжённое, что Сону хочет отстраниться. Он бы так и сделал, если бы Чанмин его не удерживал на месте. — Пожалуйста, трахни меня, — умоляет Сону. Теперь, когда голову затуманивают разврат и бесстыдство, слова с лёгкостью слетают с губ. Голос парня звучит благоговейно, почти религиозно. Если бы только Чанмин позволил, Сону поклонялся бы ему. Наконец, Чанмин убирает руку, моментом ранее удерживающую подбородок младшего, и его голова расслабленно опускается вниз, пока Сону ждёт дальнейших манипуляций. Однако Сону не позволяет ей упасть полностью, ведь помнит приказы Чанмина. — Хороший мальчик, — хвалит его Чанмин, и Сону слышит щелчок открывающейся крышки. — Это было не так уж и сложно, правда? Когда капли лубриканта попадают на его обнажённые ягодицы, он вздрагивает несмотря на то, что ожидал этого. Чанмин проталкивает палец, наконец-то прекращая издеваться над желанием младшего, и с лёгкостью оказывается внутри. Сону уже достаточно растянут, в конце концов он совсем недавно подготавливал себя в душе. Скорее всего, Чанмин мог бы даже просто смазать свой член и тут же войти, однако Сону знает, что не получит это так легко. Как минимум, сейчас с ним происходит хоть что-то. Практически сразу за первым пальцем следует и второй, из-за которого Сону жалобно пищит. Ощущения невероятно прекрасные, Чанминовы пальцы великолепны, как он всегда и представлял. Вторая рука старшего располагается на бедре Сону, чтобы предотвращать любые попытки самовольных движений, которые ему не всегда удавалось контролировать самому. Третий палец подобен раю, растяжка приносит намного больше удовольствия, чем то суетливое и поспешное нечто, чем Сону занимался в душе. Он хочет наблюдать за процессом, хочет видеть, как пальцы Чанмина проникают в него, но остаётся в изначальной позе. Прекрасно. Он становится таким податливым из-за прикосновений Чанмина. Сону надеется, что у него выпадет шанс посмотреть на это в другой раз. Его никто и никогда так не растягивал, более того — по ощущениям это намного лучше, чем секс с любым предыдущим мужчиной, который у него был. А ведь это всего лишь Чанминовы пальцы. Сону дрожит от одной только мысли о том, насколько приятно ему будет, когда Чанмин приступит к главному, и прикусывает губу, сдерживая очередной писк. Он тут же превращается в громкий стон, когда рука Чанмина изгибается, касаясь простаты. Нащупав её, старший начинает активнее уничтожать Сону изнутри. Чанмин говорит, что Сону милый, когда улыбается, и чертовски сексуальный, когда краснеет от желания большего. Сону интересно, как он выглядит сейчас. Наверное, четвёртый палец не необходим, но Чанмин всё равно добавляет его. Сону уверен, что Чанмин делает это специально, чтобы подольше помучить его, учитывая, что он видел достаточно видео, на которых Сону ублажал сам себя, чтобы понять, что с ним не нужно обращаться так же трепетно, как с фарфором. У Чанмина длинный, не настолько толстый, чтобы требовалось так много пальцев. И тем не менее Сону просит большего, снова и снова. Чанмин прижимает его лицо к подушкам, когда тот становится чересчур громким. Сону прикусывает ткань, позволяя хлопку прилипнуть к языку. Когда Чанмин вытягивает пальцы, Сону логически понимает: это означает, что он наконец-то совсем скоро почувствует нечто большее внутри, чего так жаждал. Хотя на данный момент логика уже давно покинула его разум. Чанмин всё ещё прижимает его к постели, однако Сону всё равно пытается придвинуться ближе к нему, беспомощно хныкая. — Терпение, милый, — бранит Чанмин, большим пальцем вырисовывая круги на его ягодице. Сону концентрируется на ощущении от прикосновения, всеми возможными силами выравнивая дыхание. Затем и эта рука также исчезает. Теперь ему не на чем сфокусироваться, кроме как своём учащённом дыхании. Сону дрожит. — Пожалуйста, — проговаривает он, даже уже не зная, чего именно сейчас просит. Сону хочет всё. — Пожалуйста. Сону напрягается, когда слышит, как разрывается небольшая упаковка презерватива, а затем ещё раз, когда Чанмин вновь открывает баночку с лубрикантом. Он борется с самим собой, чтобы остаться таким же послушным, остаться лежать вниз лицом и продолжить ждать. Тело хочет выгнуться и извиваться, когда он слышит, как Чанмин смазывает член, в относительной тишине разноситься непристойный звук, из-за которого в рту Сону появляется больше слюны, что едва ли не стекла на подушку под его головой. — Перевернись, Санни, — говорит Чанмин, и Сону требуется несколько длинных секунд, чтобы понять, что именно он от него хочет. Мысли тяжёлые, словно свинец, обрабатываются в голове гораздо медленнее. — Хочу видеть тебя. Сону послушно переворачивается на спину и моргает, глядя на Чанмина, на которого теперь он вновь может беспрепятственно смотреть. От его вида захватывает дух, в голове Сону пусто, промелькивает только «Ох, блять», когда осознание ситуации окончательно поражает его. Прямо сейчас Сону лежит под парнем, в которого влюбился вечность назад, под крутым старшим братом Джучана, который когда-то давно открыл Сону глаза на свою ориентацию. Сегодняшний день принял такой оборот, которого Сону никак не ожидал, однако о котором было слишком много влажных мечт. Он не верит в происходящее и щипает себя за кожу, чтобы убедится. Больно, но Сону сейчас настолько сильно возбуждён, что ему даже нравится эта резкая боль. Значит, это не сон. — Что такое, ангел? — спрашивает Чанмин, вопросительно отклоняя голову, и приближается к раздвинутым бёдрам младшего. Он ещё немного разводит и поднимает ноги Сону, который покорно остаётся в нужной позе. Руками он придерживает собственные бёдра, показывая, что полностью готов. — Кажется, что это всё не реально, — признаёт Сону, наклонив голову. Почему-то он немного смущается из-за своих слов, даже несмотря на позу, в которой сейчас находится. — Я хочу тебя уже целую вечность, представляешь? — Сону, ты такой милый, — произносит Чанмин и тянется к парню, чтобы оставить мягкий поцелуй на раскрасневшихся щеках — только он останавливается и сверху вглядывается Сону прямо в глаза: — Покажется ли тебе это реальностью? — затем добавляет Чанмин, ещё немного приближаясь к лицу младшего. Через несколько мгновений Джи прикасается губами к коже. Сону чувствует, как трепещет каждая клетка тела, как розовая дырочка сжимается вокруг воздуха, когда Чанминов член едва ли касается её. Еле ощутимое прикосновение, которого так жаждет Сону. — Всё ещё нет, — с вызовом бросает младший. Тон голоса оказывается, гораздо смелее, чем ожидал Сону, нервы, кажется, уже не выдерживают огромной силы желания быть хорошим для Чанмина. — Ничего не чувствую, видимо, я до сих пор только фантазир… Внезапно вырывается прерывистый стон, который перебивает его на середине слова. Чанмин повёлся — стоит признаться именно на это Сону и надеялся — на безобидную уловку. Затем, издав мягкий, приглушённый стон, который Сону постарается навсегда сохранить в памяти, Чанмин входит в него сразу по самое основание. Сону хотел этого целую вечность, да, но его воображение было слишком далеко от реальных ощущений. Ни одно слово в мире не смогло бы описать, в каком удовольствии окутан Сону, когда Чанмин движется внутри, заполняя его сантиметр за сантиметром, пока их тела не упираются друг в друга. Чанмин поднимает ноги младшего и перемещает их на свою талию, которую Сону обвивает. Сону полностью теряется в ощущениях и перестаёт осознавать себя. Присутствие Чанмина делает с ним невообразимые вещи: Сону чувствует себя ничем и одновременно всем, что есть на земле. Для него странно и непривычно быть таким объектом пристального и неотрывного внимания. — Красивый, прекрасный, — нежно воркует Чанмин, из-за чего Сону чувствует себя ещё меньше. — Как насчёт этого, Санни? Это кажется тебе реальным? «Нет», — думает Сону, несмотря на то, что, задыхаясь, произносит: «Да, да, да». Ощущения слишком запредельные, чтобы назвать их реальными. Пальцы Чанмина сильнее впились в бёдра младшего, очевидно, чего-то ожидая, и спустя несколько секундного недоумения Сону понимает, чего именно. — Ты можешь двигаться, Чанминни, — говорит он. И, когда Чанмин всё ещё продолжает ждать, повторяет: — Пожалуйста, двигайся. Чанмин на немного вытягивает член — буквально на сантиметр — и медленно входит обратно. Он смотрит Сону прямо в глаза, наблюдая за ним и за его реакцией и вслушивается в стоны младшего, выискивая даже малейший намёк на дискомфорт в его голосе. Сону пылает только необузданным желанием, он обхватывает Чанмина ногами за талию, прижимая к себе, из-за чего тот полностью теряет самообладание и ускоряет темп до невозможного. Кровать громко бьётся о стену, движения Чанмина кажутся ещё громче из-за полной тишины в доме. Сейчас Сону плевать на всё, что его ждёт дальше, на последствия, которых не избежать после произошедшего секса с Джучановым, мать его, братом, с которым ему ещё целую неделю жить под одной крышей. Всё, что ему на данный момент по силам, — это благодарить небеса за то, что Джучан сейчас где-то далеко, что дома никого нет, кроме него и Чанмина, и что никто не может услышать стоны и крики, которые слетают с его губ, когда Чанмин немного меняет позу, наконец находя его простату. И благодарить всех на свете за то, что Чанмин хочет именно его. — Так хорошо, милый? — спрашивает Чанмин, в его голосе мало искренности. Это больше похоже на поддразнивание, хотя Сону знает, что, если бы ему действительно было бы дискомфортно, старший тут же прекратил бы. — Пожалуйста, Чанмин, продолж…, — чуть ли не пищит Сону. Он пытается вымолить у Чанмина всё, что ему хочется, но голос подводит и в итоге ничего не получается. Именно так и случаются подобные моменты. — Сону, что такое? Чего ты хочешь? — старший вновь настаивает на полном ответе и замедляет темп движения бёдер, как это было и в прошлый раз, чтобы Сону мог хоть немного связно и чётко говорить. Для себя Сону пока ещё не может понять: считать это обходительным или жестоким. — Я знаю очень много твоих кинков, сладкий, — напоминает Чанмин, оставляя один шлепок на его бедре, затем второй, чтобы получить в ответ хотя бы стон, — так что ты конкретизируй. — Чанмин, я… — Хочешь, чтобы я оставил ещё больше засосов на тебе, Санни? Или хочешь, чтобы я снова прижал тебя к матрасу? — Чанмин внезапно замолкает: что-то пришло ему в голову, тишину перебивает только едва слышимый стон Сону, который уже опасается, что же такого может быть в арсенале старшего. И вот оно. Улыбка Чанмина и устрашает, и зачаровываем одновременно, словно песня сирены в море. Сону смирно ждёт своей погибели. — Или ты… Хочешь, чтобы я задушил тебя, ангел?.. Если первые два предложения заставили Сону дрогнуть, то от последнего всё тело затряслось. На мгновение, он забыл, как дышать. — Пожалуйста, — едва удаётся пропищать Сону. На этот раз он точно знает, чего просит. — Пожалуйста, Чанмин… — его перебивает собственный стон, вызванный Чаминовой рукой, которая издевательски медленно поднималась по его торсу. К разочарованию Сону, он не доходит до конца и останавливается на ключицах. Чанмин нежно проводит по ним ногтями, соединяя пальцы посередине. — Пожалуйста, не издевайся, — уже гораздо более уверенно просит Сону, готовый попробовать всё что угодно. Чанмин хихикает из-за такой резкой перемены смелости, и член младшего содрогается от смущения. — Уже не терпится, да, милый? — вздыхает Чанмин, широко улыбаясь, когда видит, как Сону резво кивает. — Ещё как, — невозможно отрицать настолько очевидное. Сейчас Сону меньше всего хочет, чтобы его желания были неверно истолкованы. — Отчаянно желаю тебя, Чанмин. — Бедняжка, — хмыкает старший, дотрагиваясь большим и указательным пальцами по горлу Сону. Пусть сейчас рука уже намного выше прежнего — этого недостаточно, тем не менее нотки доминирования в голосе Чанмина сводят его с ума. Он чувствует, как содрогается его горло, внезапно осознавая, что дышит. С Чанминовой рукой на шее каждый вдох и выдох ощущается иначе. Чанмин проникает в каждую клеточку Сону, поглощает его, заставляет сгорать от нетерпения и желания. Сону вздрагивает, внезапно для себя оказываясь ещё ближе, из-за чего старший бросает на него взгляд и проговаривает: — Не сейчас. — Можно, я кончу ещё раз? — уверенно просит Сону, хотя и догадывается, что сейчас это максимально бесполезно. — Хмм… — Чанмин задумывается. — Я приму это во внимание в будущем, солнце. — «В будущем». Сердце бешено забилось, внутри всё расцвело от явного намёка на то, что это не одноразовая забава. До этого ему импонировал Q, и он всегда — всегда — хотел Чанмина, так что это самое «в будущем» самая приятная фраза во всей вселенной. — А пока что, — продолжает он, — я планирую хорошенько порезвиться с тобой. Хочешь продолжить или собираешься и дальше выпрашивать кончить? Чанмин прижимается к нему (бёдра к бёдрам, рука на шее, он улыбается, но ничего не делает) настолько близко, что Сону едва ли не хнычет. К счастью, он остаётся довольно осторожным и сдерживает себя, ведь понимает, что сейчас не время для этого. Сону качает головой, когда рука перемещается прямо ему на горло. — Не собираюсь, — говорит младший и завлекательно моргает, смотря Чанмину прямо в глаза и надеясь, что он выглядит мило. — Будешь моим хорошим мальчиком, милый? — Чанмин вновь убеждается, что с Сону всё в порядке. В очередной раз он затягивает со словами, переживаниями и заставляет Сону ещё дольше мучаться от желания. Он понимает, что Чанмин делает это намеренно, но сейчас он не в той ситуации, чтобы жаловаться. Вместо этого он кивает и громко выдыхает, как только Чанминова рука немного сильнее сжимается вокруг шеи в качестве награды. — Да, буду. Чанмин опускается ниже, рука пробирается от шеи Сону к его челюсти, и старший впивается в него страстным поцелуем. Вероятно, останутся синяки: у Сону чуть не пошла кровь, а губы немного покалывает от поцелуев. Только от этого у него уже кружится голова. — Сону, хороший мальчик, — хвалит Чанмин, ещё сильнее сжимая руку на горле — хотя и этого младшему недостаточно, но это уже хоть что-то. — Цвет? — Всё ещё зелёный, — заверяет его Сону, признателен старшему за то, что он продолжает его проверять. Получив словесное разрешение, Чанмин сжимает его чуть крепче, перехватывая дыхание кончиками пальцев. — Тебе так нравится, когда я внутри тебя, да, Санни? — Чанмин задумчиво проводит свободной рукой по бёдрам Сону, медленно увеличивая темп движения бёдер, и с каждой секундой непристойное шлёпанье кожи становится всё отчётливее. Он улыбается, когда стоны Сону становятся крещендо вместе с его собственными. Выражение лица Чанмина становится почти зловещим каждый раз, когда они обрываются, когда он сжимает выгнутую шею Сону. Как бы сейчас ни был ошеломлён младший, он всё же может сказать, что Чанмин не так уж и равнодушен, как кажется: его ритм то и дело сбивается, а в горле самого Чанмина застревают красивые стоны. И снова Сону оказывается на краю пропасти, в точке невозврата, которую — он так надеется — будет позволено достичь. Кажется, словно им все эти года владело сильное страстное желание, которое никому так и не удавалось утолить. В каком-то смысле так оно и есть. Когда Чанмин замедляется, Сону вскрикивает, как будто ему больно. Открыв глаза, которые странно расфокусированы, он видит, что Чанмин смотрит на него с серьёзным беспокойством. — Ч-что? — заикается Сону, растеряно глядя на парня. Рука Чанмина дотрагивается до его щеки. Сону думал, что всё было нормально, он был хорош… Тогда почему Чанмин остановился? — Цвет, солнце? — спрашивает Чанмин. Недоумённый Сону точно уверен, что он буквально пару моментов назад спрашивал. Ему интересно, что побудило Чанмина вновь засомневаться. — Зелёный, — отвечает он, пытаясь звучать настолько уверенно и чётко, насколько это возможно, ведь после стольких громких стонов голос уже ни к чёрту. — Почему вновь спрашиваешь? — Милый, ты плачешь… — немного колеблясь, отвечает ему Чанмин. Теперь же его беспокойство начинает обретать смысл. — А, это? — Сону тихо смеётся. Давно у него было настолько хорошего секса, который заставил бы его плакать. В последнее время обычно это происходит во время моментов наедине с собой. — Просто такое происходит, когда мне очень хорошо, так как сейчас. Ничего плохого в этом нет. Правда. Осторожно и нежно Чанмин большим пальцем вытирает слёзы со щёк, окутывая младшего безмерной заботой и теплотой. Сону берёт его за руку и тянет её ко рту. Он чувствует солёный привкус на языке и проглатывает. — Сону… — стонет Чанмин, его голос звучит до боли сокрушённо, и Сону на долю секунды задумывается, а не он ли так на него повлиял. — Пожалуйста? — надувает губы Сону. Далеко не для многих людей он ведёт себя настолько мило, так что Чанмин может считать, что ему крупно повезло. Сону шире раскрывает глаза, понимая, что сейчас они сверкают. — Пожалуйста-пожалуйста, Чанмин? Кажется, Чанмин уже не в силах оттягивать момент разрядки ни для Сону, ни для себя. Даже сквозь пелену удовольствия, вновь опустившуюся на разум Сону, он понимает, что Чанмин больше не хочет притворяться невозмутимым, хладнокровным и собранным. Сону становится ещё жарче из-за одного лишь осознания, что сейчас Чанмин — тот самый Чанмин — сходит с ума из-за него. В этот момент изголовье кровати сильно врезается в стену, так сильно, что, возможно, это приведёт к сколам лакокрасочного покрытия, но они слишком увлечены друг другом, чтобы кого-то из них это волновало. Если Чанмин остановится и на этот раз, одна часть Сону уже продумывала план убийства, хотя он вряд ли так поступит. Довести до предела и резко всё оборвать было бы жестоко как для себя, так и для Сону. Младший слышит свой голос, ломающийся и перемежающийся стонами, вновь и вновь умоляющий о большем, о Чанмине, Чанмине, Чанмине. А тот, кажется, только рад подчиниться. Его рука до синяков впивается в бёдра Сону, удерживая его на месте. — Ты уже близко, солнце? — спрашивает он, ответ Сону был очевиден, учитывая, какие стоны он сейчас издаёт. И тем не менее он незамедлительно кивает. — Пожалуйста, позволь мне, — Сону умоляет, не оставляя ничего на волю случая. — Хочу, чёрт, очень хочу, Чанмин. Пожалуйста! — Хорошо, ангел, — намного более спокойным голосом, чем ранее, успокаивает его Чанмин. Спустя несколько моментов Сону осознаёт, что по его щекам вновь бегут слёзы. Когда Чанмин ослабляет хватку на бедре Сону и протягивает руку между, Сону всхлипывает. На его давно забытый член, наконец, обратили внимание, и как только Чанмин сильнее сжимает пальцы вокруг горла, Сону едва ли не теряет сознание от переизбытка эмоций и стимуляций и изливается на руку старшего, выгибаясь идеальной дугой, пока белые полосы медленно растекаются по его животу. — Так красиво, — Чанмин, кажется, трепещет от вида Сону, изнурённого сексом и разрядкой. Он выходит из расслабленного Сону, чтобы и самому достичь пика. Несмотря на то, что Чанмина больше нет внутри него, Сону тут же воспользовался новой возможностью. — На меня? — нежно проговаривает Сону, голос предательски ломается. Сейчас ему не нужно заигрывать, однако он всё равно прибегает к этому. — Пожалуйста, Чанминни? — он хлопает глазами, пока Чанмин стягивает презерватив. — Хочу быть грязным во всех смыслах. Тот факт, что он давно прошёл этот этап, не так уж и важен. Сону наслаждается видом, открывшимся перед ним: Чанмин подчиняется и, наконец, украшает живот младшего своими белёсыми струями, которые смешиваются с уже находящимися там дорожками спермы. Его годами терзало любопытство о том, как выглядит Чанмин во время оргазма, и реальность его ничуть не разочаровала. Чанмин — настоящее произведение искусства, даже в таком виде. Особенно в таком виде. Затем их взгляды пересекаются, парни вглядываются друг в друга. Пьянящее, сводящее с ума возбуждение теперь рассеивается, и Сону придётся смириться с тем, что его только что отымел брат Джучана. Чанмину, в свою очередь, нужно будет смириться с тем, что он только что отымел лучшего друга своего младшего брата. Они оба должны решить, как жить с этим дальше и как справляться с последствиями. — Мне жаль, — спустя несколько мгновений нарушает тишину Чанмин. Как минимум, на его лице присутствует улыбка, так что внутри Сону прорастает небольшая надежда на то, что он хотя бы не жалеет о том, что они натворили несколько минут назад. Ведь Сону определённо нет, даже учитывая потенциально губительный исход. Затем Чанмин продолжает, успокаивая внутренние переживания младшего: — Ты буквально только что из душа вышел. Сону хихикает, от нелепости происходящего смех постепенно перерастает в фырканье. Чанмин также заражается смехом, и неловкость после недавнего секса полностью растворяется в воздухе. — Даже не знаю, хватит ли у меня сил на ещё один, — говорит Сону сразу после того, как они успокаиваются. — Только не после того, что ты только что сделал с моей задницей. Чанмин поднимает красивые руки вверх, говоря, что он тут не причём и вообще это Сону сам сего попросил. — Умолял, вообще-то, — добавляет он. Сону тут же легонько оттолкнул старшего. — Ладно, ладно, — соглашается Чанмин и придерживает навалившегося на него Сону, нежно обнимая парня за плечи и поднимая его с кровати. Сону чувствует, как остатки смазки неприятно стекают по его покрытым синяками бёдрам. Однако совсем скоро с уст Сону слетает удовлетворённый вздох, когда Чанмин приводит его в порядок, смывая следы их недавнего развлечения. — Хочу спать, — говорит он. — Серьёзно, кажется, я вырублюсь, как только весь обсохну. — Тогда давай отнесу тебя на кровать, Санни, — отвечает Чанмин. Его голос звучит гораздо ласковее, чем Сону себе мог представить. — Тебе нужно хорошенько выспаться после такой тяжёлой дороги с колледжа сюда… Ну, нам обоим не помешало бы. — Ах, тяжёлая дорога, — Сону разражается смехом. — Теперь это так называется? — Ой, отстань, — после этого Чанмин отнёс парня в свою комнату. Сону пока не может до конца понять: всё, что сейчас происходит, — это играет Чанминова прилипчивость после секса или все его действия значат нечто большее. Тем не менее у него нет сил выискивать бесчисленные возможные подтексты, угадывать потенциальные сценарии, поэтому он решает отвлечься. — Хочешь навести суету в Твиттере? В глазах Чанмина появляется яркий огонёк. Сону уверен: ему удалось найти идеального партнёра для такого преступления. — Ещё как.♡♡♡♡♡
ッ the worst: и так. представим ситуацию. я значит просыпаюсь от приятного сна после вкусного секса. в крепких объятиях своего горячего парня. раздумываю над тем чтобы сделать ему старый добрый минет для окончательного пробуждения ッ the worst: захожу в тви ッ the worst: и вижу твит своего лучшего мать его друга где он полностью В ЗАСОСАХ нежится на ГРУДИ брата джучана????????? ッ the worst: СОНУ КАКОГО ЧЁРТА БЛЯТЬ ッ the worst: Я ОСТАВИЛ ТЕБЯ ОДНОГО ВСЕГО НА ПЯТЬ МИНУТ ッ the worst: А ТЫ УЖЕ РАЗВРАЩАЕШЬ БРАТА СВОЕГО ДРУГА ッ the worst: так стоп. ッ the worst: П А Д А Ж Д И. ッ the worst: ...почему кью это ретвитнул ッ the worst: «ребята, вы были правы: мы идеально подходим друг другу» что это чёрт возьми значит ッ the worst: сону какого хрена. ,,,,,, он что????????????? он это ОН?? ッ the worst: сону ты всё это время секстился с братом джучана ッ the worst: проснись ты и ОТВЕТЬ МНЕ наконец ッ the worst: я прибью тебя как только увижу тебя в универе ッ the worst: доживай свои последние дни