Капли дождя ударяются о капот машины, превращаясь в одну большую и стекая вниз по машине, создают под колёсами огромную лужу. Тэхен тяжело вздыхает, почти обречённо смотря на последнюю банку консервов в приоткрытом портфеле, что лежит на переднем пассажирском сидении, а затем переводит взгляд на витрину магазина, который прятался за стеной ливня.
Окна небольшого помещения разбиты, и внутрь непрерывно льётся вода. Вывеска данного магазинчика вот уже невесть сколько дней была сорвана сильным порывом октябрьского ветра, и покачивалась на парочке гвоздей от каждого удара дождевых капель.
Включив передние дворники, Кан откидывается на спинку сидения и прикрывает глаза. Раньше он никогда не оставался с таким маленьким количеством еды. Он всегда находил что-то, что мог съесть, или положить в сумку-холодильник, которую откопал ещё тогда, когда бежал из собственного дома, прикрывая глаза ладонью, чтобы не видеть трупы родных людей.
Тэхен, по прошествии почти семи месяцев, смело мог сказать, что не забыл ничего, хотя в любой другой ситуации его память бы заблокировала такую жуткую картину. Мозг отказывался стирать ужасные кадры того дня, навсегда запечатывая их в воспоминаниях тогда ещё совсем мальчика.
Тэхену едва ли исполнилось восемнадцать лет, когда всё началось. Он должен был закончить школу и поступить в самый престижный университет Сеула. Ему пророчили прекрасное будущее, родители гордились им, а старшая сестра хвасталась подругам, какой у неё потрясающий брат. Все планы и мечты Тэхена на будущее рухнули в один момент.
Кан не мог даже примерно рассказать, как всё началось, а точнее — с кого. Он проснулся примерно в десять утра, и просто решил выглянуть в окно. Он жил в не особо богатом райончике Сеула, и их квартирка размещалась на третьем этаже, с которого было прекрасно видно, если хорошее зрение, даже лица людей. В то утро Тэхен увидел ужасное.
Сначала он даже подумал, что на его улице снимают фильм. Всё по правилам фильмов о зомби: окровавленные люди, в рваной одежде, с ужасом в глазах и диким хрипом, что вырывался прямо изо рта. А потом, парень включил новости, пока мать готовила завтрак, отец собирался на работу, а сестра ещё даже не проснулась. В новостях показывали то же самое, что Тэхен увидел из окна своей комнаты, по всей Корее: Пусан, Кванджу, Тэгу, Ансан… По всем городам были зафиксированы вспышки неизвестного вируса. Так этот феномен назвали учёные. Учёные, которых, спустя столько времени, тоже не осталось.
Вспышка неизвестного вируса была беспощадна ко всем: дети, взрослые, старики и инвалиды. Тэхен, заперевшись в своём доме вместе с семьёй, тихо ждал конца. Семья Кан не знала, куда могла бы убежать от оживших мертвецов. Словно они все в один момент оказались в фильме или эксперименте.
А потом, спустя два дня, в их квартиру ворвались не заражённые, а отчаянные. Тэхен успел спрятаться, а вот его семья — нет. Убили даже его кота, который просто помешал людям пройти в квартиру. Он видел, как пуля попала в голову его сестры. Видел, как зарезали его мать, и как перерезали горло отцу.
Обняв свою подушку, Кан лежал под кроватью и ждал, пока тройка неизвестных уйдёт. В тот момент Тэхен понял: чтобы жить — нужно бороться.
С того дня он начал
бороться.
Ему пришлось закрывать глаза своей матери и отцу, накрывать сестру её любимым розовым пледом, а утерев слёзы рукавом толстовки, собрать вещи, и покинуть дом.
Он не помнил, как добирался до следующего места назначения. Не помнил, как справлялся с заражёнными, что попадались ему на пути. Спустя неделю блужданий на отцовской машине, до него дошло — вирус передаётся через открытые раны и попадание в них заражённой крови, а сами заражённые, пробыв в образе «зомби» около пяти дней, может больше — умирали снова.
Именно поэтому, спустя полгода, почти все города Кореи были объявлены городами-призраками, а сама Корея — красной зоной. Больше не летали самолёты, не ездили поезда. Между городами и провинциями стёрлись границы.
Тэхен, который из родного дома уехал на отцовской машине, только когда у него закончился бензин, понял, что нужно искать канистры, заправки по пути, еду для заправки себя, и самое главное: нужно выжить. Он уже не знал, для чего, но «выжить» была как главная награда за пройденный уровень. В его случае уровнями являлись прожитые дни.
В чужой машине он однажды нашёл пистолет и патроны. Пока что, за всё время, использовать их не пришлось, чему парень был несказанно рад.
Сейчас, находясь в провинции Кёнгидо, в городе Сувон, если верить картам, и оставшись почти без еды и возможности выйти из машины, он думал о том, что совсем скоро слетит и приставит ствол к виску. Не важно было, что ливень скоро кончится, тучи рассеются, и это позволит ему сделать всё, что он планировал.
Одиночество сводило его с ума, и он понимал, что даже если найдёт выживших — это будут либо бандиты, либо какие-то другие группировки, не настроенные на дружбу.
Дождь сходит на «нет» через час непрерывной водной стены, и позволяет Кану выйти из машины, чтобы в том самом магазинчике пополнить запасы еды. Обычно, парень брал только те продукты, срок годности которых мог быть год и больше. Он понимал, что совсем скоро все продукты будут непригодны в пищу, и он начнёт умирать от голода. Питался он один раз в день. Этого ему вполне хватало, чтобы не упасть «лицом в грязь», а точнее, лицом в руль, от нехватки сил на продолжение жизни.
Тэхен никогда, до того дня, не водил автомобиль, и только на слух знал, как это нужно делать. Сейчас он знал многое. Парень не боялся превышать скорость, не боялся быть непристёгнутым. Тэхен перестал бояться в принципе. Он считал, что страшнее той картины, в первый день вспышки, не могло быть уже ничего.
Когда он подъезжает к небольшому зданию в пять этажей, то замечает в одном из многочисленных окон свет. Тэхен не удивлялся такому уже давно. Знал, что это могло быть короткое замыкание, да и вообще всё, что угодно, что заставляло свет гореть в квартире, создавая иллюзию жизни.
Но, признаться честно, Кан давно не видел такого. Все дома, которые он проезжал ранее, ещё ни разу не сигнализировали ему светом. Тэхен, решив, что терять уже точно нечего, берёт свой портфель, и закинув туда телефон, который ещё работал, наверное, только чудом, выпрыгивает из машины.
Здание встречает его скрипучим полом и запахом сырости. Со стен течёт вода, оставшаяся от недавнего ливня, а на лестнице в подъезде он замечает свежие следы от ботинок. Прижавшись к мокрой стене, он достаёт пистолет, и движется выше. Туда, где, предполагаемо Каном, горел свет.
Ранее это был жилой дом. Похожий на сотни других таких же по всей Корее. Тэхен поднимался на предпоследний, четвёртый этаж, где и увидел свет пару минут назад, не выпуская оружие из рук. Двери у квартир отсутствовали, а внутри каждой — темнота и разруха. Словно произошло землетрясение, а не апокалипсис. Не вспышка, убившая всех живых, а простое землетрясение, что сделало город непригодным для жизни и заставило людей бросить всё так, как было, и переехать.
Но вся соль была в том, что все ранее живущие тут — попросту умерли. От вспышки до сих пор неизвестного вируса. Может, кто-то умер раньше, приняв ситуацию, как безвыходную, и наложив на себя руки. Тэхен не хотел слишком долго зацикливаться на таких мыслях.
Тэхен переступает через обвалившиеся балки, огибает арматуру, чудом не проваливается в отсутствующую часть лестницы, и, наконец, добирается до источника света. Стоя между третьим и четвёртым этажами, он видит на лестничной площадке жёлтый свет, что исходил от одной из трёх возможных на этаже квартир.
Кан поднимается ещё выше, стараясь быть как можно тише, после чего уже почти оказывается на этаже, но тут…
— Ты кто такой?
Он и вдохнуть не успевает, как оказывается в пустой, тёмной квартире, прижатый к стене, с ножом у шеи. Он не видит лица нападавшего, но по его голосу понимает — молодой парень.
— Тот же вопрос… — хрипит, чувствуя, как холодное лезвие почти надрезает тонкую кожу.
— Вопросы тут буду задавать я! — раздаётся над самым ухом так громко, что отлетает по пустой квартире эхом и заставляет Кана поморщиться.
— Понял я, понял, — Тэхен медленно поднимает руки.
— Пистолет брось, — приказывает незнакомый голос. — Брось оружие говорю!
Тэхен расслабляет пальцы и пистолет выпадает из рук, с глухим стуком падая на деревянное покрытие пола. Неизвестный сильнее прижимает его к стене, и всё-таки пускает пару капель крови, заставляя Тэхена прошипеть.
— Эй! Хватит! Я не собирался никому причинять вред! Отпусти меня!
— Конечно, — усмехается тот. — Ещё скажи, что ты с миром пришёл.
— Так и есть!
— Сколько вас? — незнакомец игнорирует слова Тэхена.
— Я один, — Кан пытается пошевелиться, но крепкая хватка не позволяет. Парень оказывается явно выше его самого, и сильнее. — Боже, да отпусти ты меня, и я всё объясню!
— Только попробуй что-то сделать — горло перережу, — шипит незнакомец, прежде чем отпустить незванного гостя.
Тэхен тут же хватается за шею, и совершенно этого не планируя, размазывает собственную кровь по всей коже. Краем глаза он видит, как его пистолет поднимает чужая рука, и поворачивается.
Перед ним, в обычной, но более тёплой чем у самого Кана одежде, стоит парень. Насколько позволяет рассмотреть слабый свет из соседней квартиры — у него короткие, чёрные волосы, худое, даже слишком, лицо, пухловатые губы и тёмный взгляд. Помимо этого, Кан рассматривает на нём порванные во многих местах джинсы, не из-за моды — из-за обстоятельств.
— А теперь рассказывай, — не просит, а скорее приказывает.
— Ты мне глотку чуть не перерезал, — усмехается Тэхен. — Не хочешь помочь?
— Не сдохнешь, — фыркает, достав из кармана куртки какую-то тряпку, и кидает её Кану. — Вытрись. Смотреть противно.
Тэхен, тяжело вздохнув, протирает уже подсохшую кровь, и снова поднимает взгляд на незнакомца. Тот кивает, мол «рассказывай», а у Кана появляется желание сказать лишь «наконец-то, люди». Тот факт, что впервые за долгое время он видит перед собой живого
человека, не мог не радовать. Он ни с кем не разговаривал уже семь месяцев.
— Что ты хочешь услышать? — не убирая тряпку от горла, спрашивает парень.
— Кто ты, сколько тебе лет, откуда ты, зачем и почему?
— Я Кан Тэхен, мне восемнадцать лет, я из Сеула, убегаю от проблем в попытке выжить. Хотя, уже не уверен, что этого хочу, — покашляв от того, как сильно першило в горле, он продолжает. — Я впервые за долгое время разговариваю с человеком. Не чудо ли это?
— Ты не уверен, что хочешь жить? — смеётся незнакомец, подходя ближе снова и склоняясь к его лицу. — Тогда что ты тут делаешь?
— Сам не знаю, — Кан смотрит в абсолютно тёмные глаза напротив. — Как тебя зовут?
— Чхве Ёнджун.
— Почему из твоего голоса пропала угроза для моей жизни?
— А ты хочешь, чтобы она вернулась? — парень, достав из кармана нож, раскрывает его и прислоняет кончик к щеке Кана. Тот морщится.
— Ты… Полный идиот… — выдыхает парень.
— Спасибо за комплимент, — усмехается, отстраняясь. — Значит, ты Тэхен, который «наверное» хочет выжить?
Ёнджун отходит в сторону, присаживаясь на предполагаемую тумбочку в коридоре. Кан несмело кивает, продолжая наблюдать за действиями Ёнджуна. Тот, слегка задумавшись, достаёт из кармана куртки смартфон, и набрав чей-то номер, прислоняет телефон к уху.
Тэхен, вообще-то, не любитель подслушивать, но сейчас ему не оставляют выбора.
— Субин, вы когда собираетесь возвращаться? Уже поздно.
Кан удивляется тому, как голос Ёнджуна становится мягким, а не грубым и угрожающим, как пару минут назад. С кем же он так мило общается?
— О, нет, у меня всё хорошо. Просто у нас тут, кажется, новенький. Заблудился мальчик.
Тэхен закатывает глаза. Ему бы сбежать давно из этого цирка. Он не связан ничем, просто стоит у стенки, не убирая от шеи тряпку, что предоставил Ёнджун. Стоит и ждёт непонятно чего. То ли его собираются радушно принять, то ли убьют через час и сожрут на ужин. Кан не был экстрасенсом.
— Итак… Мои друзья будут тут через пару минут, и я действительно надеюсь, что ты к нам с хорошими намерениями, — парень поднимается с места и подходит к Тэхену. — Убери эту тряпку, твоя рана не такая огромная, прекрати строить из себя неженку.
— Ты… Ты чуть не убил меня
просто так, а теперь говоришь, что я строю из себя неженку?! Да я имею на это полное право! — возмущается Кан, резко кидая в парня тряпку и попадая точно в лицо. Тот смеётся.
— Ещё и истеричка.
Тэхен решает молчать.
Ёнджун, убрав чужой пистолет и спрятав нож, хватает нового знакомого под руку, и тащит в сторону источника света, за которым Кан охотился последние полчаса.
Тэхена буквально швыряют на диван, что стоит в прихожей, и выглядит довольно сносно, а дверь закрывается, щёлкая замком. Ёнджун поворачивается к парню, и улыбнувшись, начинает говорить:
— Нужно будет обсудить кое-что, и потом мы решим, можешь ли ты тут остаться. Ферштейн?
— Ч-чего…? Вы решите, могу ли я тут остаться? Это твоя собственность, или что? — Кан чувствует, как начинает злиться, и вскакивает с места.
— Послушай сюда, — Ёнджун снова подходит к нему вплотную, одну ногу ставя на диван по правую сторону от Кана. — Ты здесь — незванный гость, который, возможно, представляет опасность для меня и моих друзей. Так что на твоём месте я бы перестал выёбываться, — шипит, находясь от парня в жалких сантиметрах.
Тэхен кривит лицо от такого близкого контакта, после чего выставляет руки перед собой и отталкивает Ёнджуна. Тот усмехается на такое поведение, и снова хватает парня под руку, уводя вглубь квартиры. Кан только сейчас замечает, что помещение не похоже на заброшенное.
Внутри квартира выглядит так же, как в обычное, мирное время. Приятный для глаза цвет мебели, паркет в коридоре, вполне приличная кухня, и даже ванная с туалетом есть. Правда, комнаты всего две, а вторая и то — кладовка. Там Кан замечает матрац.
Ёнджун заводит его в комнату, где тот взглядом фиксирует две кровати и матрац с подушкой и одеялом прямо на полу. Шторы плотно закрыты, свет исходит от керосиновой лампы на столе посреди комнаты, а обои сверху отклеиваются от стены, но даже данный факт не позволяет назвать помещение «непригодным» для жизни. Это было лучше, чем спать в машине, пугаясь каждого шороха рядом.
— Давно вы тут живёте? — после того, как Кан оказывается на чьей-то кровати, то решает хоть немного разузнать, где находится, и с кем разговаривает.
— Почти полгода, — без энтузиазма отвечает Ёнджун. — Это квартира моей матери. Ей не повезло умереть чуть больше пяти месяцев назад.
— Ты так просто говоришь об этом…? — удивляется Кан.
— А почему мне должно быть сложно?
— Мне казалось, что терять самых близких, это больно, — поникает слегка, вспоминая свою семью.
— Я смирился, — звучит как приговор. — Каждый день я видел, как умирали люди.
Тэхен лишь кивает, отводя взгляд в сторону. Он не знает, что сказать. Каждый, кто остался жив до сих пор, видел, как умирали люди: друзья, близкие, знакомые, коллеги, бывшие одноклассники. Тэхен видел, как те пачками лежали друг на друге у здания его планируемого университета, когда проезжал мимо. И Кан был уверен в том, что Ёнджун видел не меньше.
— Почему ты один? — спустя пару минут тишины, спрашивает парень.
— Так получилось, — однозначно отвечает Кан, тяжело вздыхая.
— Не информативно, — фырчит недовольно в ответ, приоткрыв штору.
Тэхен видит лёгкую улыбку, что расцветает на пухловатых губах, после чего Ёнджун встаёт с места и сказав Кану «предпримешь что-то — убью» двигается в сторону двери. Уже через пару минут перед Тэхеном стоят три парня. У одного из них — самого высокого — грязно-голубого цвета волосы — было видно, что цвет не обновляли уже долгое время — милая улыбка с ямочками на щеках, а в руках парочка складных ножей. Весь его образ заканчивается на чёрных штанах и толстовке.
Рядом стоит парень чуть меньше ростом. Его волосы длинные. Раньше Кан сказал бы, что «как у девчонки», а одежда совсем не подходит погоде: лёгкие, короткие шорты и испачканная в чём-то тёмном футболка. Парень совсем не улыбается, лишь вздыхает, когда Ёнджун приобнимает его в знак приветствия.
Последний — блондин, что оказывается совсем чуть-чуть ниже первого. Его волосы, по сравнению с остальными парнями — грязные, словно тот в траве да пыли повалялся, а одежда порвана во многих местах, что пугает и без того заведённого Ёнджуна. Он, заметив вид блондина, тут же подлетает к нему, осматривая на наличие травм или ссадин.
— Что с тобой произошло вообще? — вместо тёплого «привет», слышит Кан от Ёнджуна в сторону парня.
— Это была неудачная попытка проникнуть в чужое убежище. В соседнем городе есть ещё двое выживших. Как видишь, общаться с нами они не захотели, — усмехается пострадавший.
— Боже, Кай! Сколько раз вам всем нужно повторять, что либо вы идёте вместе, либо не идёте вообще! А ты?! — Ёнджун поворачивается к обладателю грязно-голубых волос. — Ты на что? Я не убиваться вас всех отпускал! Так сложно было следить за младшими? Субин?
— Боже, Ёнджун, ты как всегда королева драмы, — закатывает глаза парень с длинными волосами, огибая злого друга, и садясь на стул рядом с удивлённым Тэхеном. — О, а ты кто? — заметив, наконец, лишнего человека, задаёт он вопрос, снова поднимаясь на ноги.
— Эм… Тэхен, — пожимает плечами и протягивает руку. — Я тут случайно.
— Случайно, говоришь… — задумчиво бросает в ответ длинноволосый, опуская взгляд на протянутую ладонь. — Что ж… Чхве Бомгю, — и всё же жмёт её, слегка улыбаясь. — С Ёнджуном, как я понял, ты уже подружился? — Чхве касается указательным пальцем свежей ранки Кана, которую оставил новый знакомый, и усмехается.
— Ага, конечно, — фыркает обсуждаемый, помогая блондину раздеться, не касаясь свежих ссадин. — Этот придурок напугал меня.
— Я вижу, — кивает Бомгю. — Погоди пару минут, я принесу перекись, — длинноволосый, быстро скинув поношенные кеды, скрывается в ванной комнате.
— У вас есть медикаменты? — удивляется Кан, наблюдая за тем, как названный Субин что-то ищет в своей сумке, а Кай, раздевшись до нижнего белья, проскакивает мимо него туда же, куда пару секунд назад ушёл Бомгю.
— Не так много, как хотелось бы, — отзывается Субин, наконец, обращая своё внимание на новенького. — Лишь несколько видов обезбола, что-то от простуды и что-то для первой помощи: бинты там, перекись, йод. Ах да, Чхве Субин, — подойдя к новенькому, он протягивает руку, и Кан жмёт её. Ёнджун наблюдает за этим молча.
— Приятно познакомиться… Наверное… Кан Тэхен, — не слишком уверено произносит парень.
— Не переживай, никто тебя здесь не убьёт. Ёнджун просто немного нервный.
— Сам ты… — хмурится тот, подходя к другу ближе. — Бинни, прекрати буллить меня, я тут самый старший, вообще-то.
— Сколько тебе лет? — вступает в разговор Кан.
— Двадцать один год ему в сентябре исполнился, — отвечает вышедший из ванной комнаты Бомгю. В его руках Кан замечает прозрачную бутылку и пару ватных дисков.
Субин, решив не участвовать в дальнейшем разговоре, заходит на кухню и закрывает дверь изнутри, а Ёнджун, пожелав младшему Чхве удачи, скрывается в маленькой комнате, где до этого Кан заметил только один матрац.
— Он живёт как Гарри Поттер? — вздохнув, задает Тэхен вопрос, пока Бомгю смачивает ватный диск перекисью.
— Что? — слегка смеётся Чхве.
— Ну, Гарри жил под лестницей, в маленькой комнате. Считай — кладовка. Ёнджун живёт так же? — Кан видит, как Бомгю ватным диском целится в его шею, поэтому быстро перехватывает кусочек ваты и подходит к зеркалу, что висит у самой двери.
— Ну, он просто не тактильный… То есть, Кай может запросто прийти к Субину ночью, чтобы пообниматься, особенно, когда на улице гроза. Я частенько ночью закидываю свои конечности на всех, кто лежит рядом. А Ёнджун единственный, кто не любит обниматься.
— Неожиданное открытие, — усмехается Кан, промакивая уже засохшую ранку ватным диском.
— Да, да, это не совсем заметно. Он называет нас уменьшительно-ласкательными именами и прозвищами, часто обнимает, когда мы приходим
живыми. А так… Он предпочитает одиночество.
Кан кивает, скорее самому себе, после чего благодарит нового знакомого за помощь и спрашивает, что ему делать дальше. Бомгю на этот весьма странный для него вопрос, пожимает плечами и указывает на приоткрытую дверь в большую комнату, а затем на закрытую дверь в кухню, где через стеклянную дверь с матовым покрытием, мелькает силуэт Субина.
Тёплое «оставайся, с нами тебе хотя бы будет не так скучно» заставляет Кана улыбнуться. У него есть знакомые. Для человека, который столько времени на своём пути встречал только пустые города, без единой живой души, это было просто невероятно приятно слышать. Итак, теперь он хотя бы знает, что не совсем одинок в этой давно пустой стране.
Бомгю размещает его на матраце в большой комнате, и одалживает свою одежду, а сам запрыгивает к Каю, который, промыв свои ссадины и помыв голову, спокойно читает книжку. Тэхен смеётся слегка, наблюдая за такой, можно сказать, семейной идиллией. Ёнджун больше из комнаты не выходит, и Тэхен засыпает с мыслями о том, что завтра обязательно должен вернуть своё оружие.
***
Каждая ночь, из которой получалось выйти живым, проходила для Тэхена в тесной отцовской машине, с согнутыми ногами и затёкшей спиной. Сейчас же, несмотря даже на то, что спал он на полу — чувствовал себя куда комфортнее, чем последние полгода. Будит его не тишина города, как это было обычно, а дикий вопль откуда-то со стороны кухни — Кан успел запомнить планировку квартиры, в которой его приютили, поэтому, когда утром открыл глаза от резких звуков, сориентироваться не составило труда.
Не обнаружив вокруг себя ни одного из парней, что вчера вечером засыпали вместе с ним в комнате, он откидывает одеяло, и спешит на кухню, двери которой закрыты. Он видит два мелькающих силуэта, один из которых, очевидно, даже пола не касается.
— Убей его! Хюнин Кай!
Тэхен выдыхает, когда слышит голос Субина, после чего, всё же заходит на кухню, двери которой открывались в его сторону. Парень застаёт до боли в животе смешную картину: Субин сидит на столе, поджав колени под голову и обняв их руками, а Кай, что стоит возле окна, снятым со своей ноги тапком замахивается на что-то явно живое где-то в углу, у плиты.
— Знаете, это напоминает общежитие, — вместо «доброе утро», говорит Тэхен, стараясь скрыть смех, что получается довольно плохо, и смотрит на до жути напуганного Субина. — Кого убивать собрались?
— Там паук, — более спокойно отвечает Хюнин, кивая в сторону угла.
— Боже, — не унимается Кан, — Он вас боится больше, чем вы его. Дай сюда, — Кан отнимает у блондина тапок, и кидает на пол. — Надень.
А следом, присев на корточки, действительно видит в углу маленького паучка. Тот забавно шевелит лапками, словно танцует, и не знает, куда деться, чтобы какие-то гиганты его тапком не прибили. Кан медленно протягивает руку вперед, подставляя незваному гостю мизинец, на который и забирается паук.
— Прости, друг, тебя придётся выселить, — грустно сообщает Кан, подходя к окну, что находилось прямо за столом, на котором сидел испуганный Субин.
Тот дёргается, когда Кан с паучком на пальце подходит ближе, после чего совсем спрыгивает с предмета мебели и ретируется куда-то в комнату. Тэхен приоткрывает форточку, и сажает мохнатое чёрное пятно на край, тут же закрывая снова.
Паук, постояв на месте пару секунд, перебирается в трещину между кирпичами снаружи, пропадая из поля зрения Тэхена и Кая, что всё это время смиренно ждал, пока маленького вредителя выселят из их квартиры.
— Спасибо, — улыбается тот, когда Кан уже собирается выходить из кухни. — Субин жутко боится пауков. Да и я, вообще-то, тоже.
— Но ты всё равно вызвался избавить Субина от этого малыша? — Тэхен улыбается совершенно искренне.
— Ну, я хотя бы не упаду в обморок, если такое на меня залезет, — парень пожимает плечами.
— Пауки милые, — Тэхен дублирует движение Кая плечами, и всё-таки выходит из кухни, тут же врезаясь в кого-то повыше.
— О, утро доброе незванным гостям, — раздаётся сверху, что заставляет парня закатить глаза.
— О, доброе утро любителям резать глотки, — копирует тон голоса, огибая старшего, чтобы вернуться в комнату.
— Хэй! Как ты меня назвал?! — возмущается только что проснувшийся Ёнджун.
— Как слышал, — вздыхает Тэхен, закрывая дверь в большую комнату.
Повернувшись, парень замечает Бомгю. Где он был до этого, Тэхен не спрашивает. Лишь говорит парню «доброе утро», дарит мимолётную улыбку и садится рядом, заинтересованно заглядывая в блокнот, который Чхве младший держит в руках. На его обложке, под эпоксидной смолой, высушенные лепестки фиалки. Чуть выше Кан замечает вырезанное из журнальных страниц слово «Dream», а посередине, тоже залитую смолой, фотографию. На ней изображение двоих человек, в одном из которых парень узнает Бомгю.
— Это моя мама, — почти шёпотом отвечает длинноволосый на незаданный вслух вопрос. — Она умерла три года назад, и не увидела того ужаса, который произошёл с нашей страной, — Бомгю ведёт повествование, поглаживая фотографию большим пальцем, и слегка улыбаясь. — Моя семья раньше жила в Тэгу. Мы переехали сюда, в Сувон, потому что отец поменял работу. Возможно, если бы он остался на службе, то сейчас он был со мной, и мы бы были в безопасности…
— Твой отец умер от вспышки? — тихо спрашивает Тэхен, подползая к Бомгю чуть ближе.
— Я не знаю, — вздыхает тот, запрокидывая голову назад. Кан предполагает, что для того, чтобы не текли слёзы. — Он пошёл волонтёром, когда всё только началось, и не вернулся. А мне пришлось бежать. В нашу квартиру пробрались отчаянные… Если бы я остался, то, вероятнее всего, они бы меня убили.
Тэхен кивает, зажмуривая глаза так, чтобы появились белые полосы. Бомгю мог погибнуть так же, как и его семья, но успел сбежать, как и Тэхен. Их истории были похожи совсем чуть-чуть.
— Что насчёт тебя? — через пару минут тишины, спрашивает Бом, поворачивая голову в сторону парня.
— Что? — выходя из мыслей слишком медленно, Кан не понимает, что от него хотят.
— Что случилось с твоей семьёй?
— Их убили, — быстро отвечает тот, отводя взгляд. — Я жил с сестрой, отцом и матерью. Их убили, а я спрятался, и меня не заметили. Потом, я убежал. Не помню, как добирался до других городов. Всё как в тумане было. Я только через пару недель очухался…
— Прости… Зря я начал говорить об этом, — улыбаясь через боль, Бомгю откладывает блокнот в сторону, и встаёт с кровати. — Пойдём, я дам тебе зубную щётку. Только подпиши её! У нас все цвета одинаковые.
Тэхен кивает, улыбаясь, и следует за Бомгю в ванную комнату.
***
Ближе к полудню Тэхен сообщает Бомгю, с которым и провёл всё время, начиная с утра, что ему нужно к машине: взять пару вещей, еду, и добавляет, что было бы неплохо поговорить с самым старшим из них, ведь пистолет Кану до сих пор никто не вернул.
Бомгю на эту просьбу кивает, мол «будет сделано», и Тэ, накинув свою куртку, выходит из квартиры, плотно закрывая за собой дверь. Он спускается по полуразрушенной лестнице вниз, и обнаруживает рядом со своей машиной ещё одну — серый пикап. Тэхен догадывается, кому тот принадлежит.
Он открывает свою машину ключами, что убрал в карман куртки, после чего залезает внутрь. Оставленная им сумка с вещами и документами, хотя кому они сейчас были нужны, небольшой портфель с продуктами и вещами первой необходимости, которые парень буквально вчера раздобыл в магазине, и фотография, приделанная двусторонним скотчем прямо рядом с бардачком.
На ней — счастливая семья. Фотография была сделана пять лет назад, на дне рождения его сестры. Её восемнадцатилетие они отмечали в каком-то дорогом ресторане, в который родители крупно вложились, даже фотографа наняли. Так и появилась эта фотография. Мать и сестра в красивых, длинных платьях голубого и серого цвета, Тэхен и его отец, в чёрных, дорогих костюмах. Его семья в принципе никогда не была средней по заработку, хоть и жила в обычном районе.
Но главным было другое. По крайней мере, Тэхен начал понимать это только тогда, когда потерял. Тёплые, родные улыбки и сияющие глаза, что сейчас смотрели на него из прошлого. Вот, что было главным.
Тэхен вздыхает тяжело, пряча фотографию в заранее приготовленную рамку, и убирает её во внутренний карман куртки, который оказывается довольно большим.
Так же он хватает и сумку с вещами, потому что Бомгю хоть и щедрый, но вещи у него навряд ли были в таком количестве, чтобы на двоих делить.
Тэ берёт и еду, потому что хочет, чтобы парни поняли: он действительно не собирается никому вредить. Лишь точно так же, как и они — пытается выжить в условиях разрушенного мира. Точнее, страны. Как дела обстояли в мире, Кан не имел ни малейшего понятия. Хотя, из-за отсутствия помощи, мог предполагать, что и там прошлась, словно ураганом, вспышка.
Тэхен знал о лагерях выживших, но до них было безумно трудно добраться. Туда попадали в основном люди из высшего общества: правительство, чиновники, их семьи и друзья. Может, даже, семьи с достатком, какой был и у семьи Кана. Так же он знал, что семьи военных были спасены в первую очередь. И понимал, что Бомгю, скорее всего, именно это и имел ввиду.
Парень вылезает из машины, но на всякий случай лезет проверять обратно, и когда он уже почти закрывает дверь, над ухом раздаётся громкое:
— Эй!
Тэхен пугается так сильно, что ударяется головой о потолок машины, тут же прикладывая ладонь к ушибленному месту. Парень поворачивается, и почти кипит от возмущения.
— Ты дурак?!
Перед ним, с лёгкой ухмылкой на лице, стоит Ёнджун, а в его руках тот самый складной ножичек, что вчера чуть не перерезал Кану горло.
— Ты слишком долго возился тут, и меня послали за тобой, — он пожимает плечами. — И так как жить ты теперь будешь у нас, позволь рассказать тебе правила «общаги».
— С чего ты взял, что я буду жить у вас? — усмехается парень, закидывая портфель на плечо, а заблокировав машину, направляется в сторону дома.
Ёнджун бежит за ним.
— Хм, а зачем же ты тащишь своё шмотьё?
— Я к вам на пару дней, с позволения. Мне не подходит жизнь затворника.
— Кто сказал, что мы так живём?
Тэхен останавливается, и поднимает взгляд на старшего, разглядывая почти в наглую. У Ёнджуна милая родинка под правым глазом, растрёпанные от сильного ветра волосы, а ещё пирсинг в ушах, который ранее Кан не приметил. Это вообще сложно — замечать детали в ком-то, когда этот «кто-то» пытается убить тебя.
— И чего ты пялишься на меня? — хмурится Чхве, разглядывая в ответ.
— Ты такой странный, — заключает парень, и подходит к новому знакомому. — Почему даже сейчас разговариваешь со мной так, словно я враг номер один?
— Я понятия не имею, кто ты.
— Я уже говорил. Меня зовут Тэхен. Кан Тэхен. Мне восемнадцать лет, я из Сеула. Мою семью убили, и мне пришлось бежать. Я почти семь месяцев не разговаривал с людьми, а спал в машине, — Тэхен рассказывает непринуждённо, словно его эти факты даже не огорчают. — Думаю, этого вполне достаточно, чтобы понять, что я не собираюсь вредить вам?
Ёнджун не успевает ответить, потому что из маленького здания, что представляло из себя коробку метр на метр, доносится скрежет и свист. Старший достаёт из кармана свой нож, и встаёт перед Тэхеном, делая из себя словно живой щит.
Пару секунд такого шума, и им навстречу выходит маленький, худой котёнок. Ёнджун выдыхает, и слышит позади себя смешок. Тэхен улыбается, и подойдя к малышу, берёт на руки.
— А вдруг он заразный? — устало предполагает Чхве, убирая нож в карман.
— Да ему от силы недели три, ну максимум месяц, — Тэхен поглаживает сбившуюся в ком шерсть, и слышит, как заводится моторчик, под названием «мурлыкать».
— А ты ему понравился, — усмехается старший, опуская ладонь на макушку котейки, чтобы погладить.
— Я всем понравился, кроме тебя, — бросает невзначай, заставляя задуматься.
***
— Вас только за смертью посылать!
Субин разводит руками, встречая парней на пороге квартиры. На нём футболка с изображением Микки Мауса, и длинные спортивные штаны. Чхве хочет продолжить свою лекцию, но тут замечает серую морду, торчащую из-под куртки Кана.
— Боже, вы что, притащили сюда котёнка? — он подходит, чтобы рассмотреть животное поближе.
— А что, у кого-то аллергия? — взволнованно спрашивает парень.
— У меня, — шмыгает носом Ёнджун.
Тэхен смотрит на него, и ловит тёплую улыбку, адресованную младшему, и пока Субин занят разглядыванием нового жителя, парни раздеваются.
— Почему ты согласился забрать его?
Когда полчаса спустя, покормив малыша тем, что у них было, Тэхен и Ёнджун аккуратно моют котёнка в раковине ванной комнаты, младший задаёт этот вопрос, надеясь, что не получит язвительный ответ.
— Ну а что нужно было сделать? — на полном серьёзе спрашивает тот, смывая с шерсти жидкое мыло. — Не могли же мы бросить его там?
Тэхен кивает, что, да, не могли, и отворачивает голову, чтобы старший не увидел его улыбки, которая расплылась, кажется, по всему лицу.
