«Когда я впервые увидел тебя, я всё в этом мире сделал ложью.
Кроме тебя».
╮(˘ ､ ˘)╭
Powerful — Major Lazer (slowed).
Тиканье мыслей. Неизменное: «холодный ублюдок» на подкорке сознания. Холодная душа. Холодное сердце. Морозные трещины. Угнетает. Тяжёлый выдох с сухих пухлых губ. Шум дождя. Точнее: жидкость-самоубийца. Аристократические пальцы нервно бьют по кожаной обивке руля. Стучат неравномерно. Раз. Два. Три. Взгляд мечется по местности вокруг. Ищут предателя. Никак за него не цепляются. Нельзя рычать. Злиться. Ждать. В запасе мало времени. — Где эта сука? — сквозь зубы цедит босс. По окнам джипа быстро стекают капли дождя. Четыре. Пять. Шесть. Взгляд наконец-то цепляет промокшую фигуру в темноте. Губ касается победная усмешка — зло во плоти. Пальцы автоматически касаются пистолета, который покоится на соседнем сидении. Босс увлечён. Жаждет мести. Хочет отомстить предателю. Настолько увлечён, что не замечает тёмную фигуру, которая медленно подкрадывается сзади джипа. Ладонь ложится на дверную ручку. Открыть не успевают. Происходит всё резким скачком. Звук разбившегося водительского стекла локтем. Мелкие осколки попадают на скульптурное лицо, царапая песочную кожу. С сопровождением тяжёлого удара кулаком о прямую линию челюсти, а в следующее мгновение: в височную долю. Голова идёт кругом. Где-то на сорок втором сбиваются со счёта. Босс низко рычит. Зол. В гневе. Отомстить помешали. Босс замахивается пистолетом, чтоб стукнуть по голове. В ответ ловят. Отбрасывают на заднее сиденье позолоченный металл. Тянут за смоляные волосы, дёргают больно, приставляя нож к горлу. Рэй удивлённо вскидывает брови. Встречается со злым взглядом. — Кто тебя послал следить за мной? — цедят прямо в разбитые губы. Рэй хмурит брови, нервно выдыхая. Хватает резко голову незнакомца, припечатывая больно лбом к рулю. С шумом дождя раздаются звуки сигналов. Машина качается из-за двух крепко сложенных тел. Дерутся подобно диким животным. Странный день. Пара ударов в челюсть. Разбивают нос, бровь. Кровь на костяшках и лицах. Какой-то безумный коктейль. Рэй в ответ бьёт сильнее, придвигая головой напавшего на переднее стекло. Разносит трещины. Дикие. — Кто ты, чёрт возьми, такой? — кричит Рэй, пока в него замахиваются ногой с грубой подошвой ботинка. Припечатывает крепкое тело к пассажирскому сиденью, отыскивает пистолет, приставляя к виску. Бёдрами удерживает крепко чужие, свободной рукой обхватывая шею. Поймал. Наконец выдыхает. Замирает. Ловит чёрный тмин раздраженных глаз. Слышит тяжёлое дыхание. На фоне шумит жидкость-самоубийца. В салоне раздаётся звонок айфона. Нагло игнорируется. — Кто тебя послал? — босс хватает за грудку окровавленной рукой мужчину перед собой, притягивая к себе. — Отвечай! Между ними сантиметры. — Если ещё раз Полковник пошлёт за мной хоть одного выродка, — брыкаются в ответ, кулаком проезжаясь по солнечному сплетению. — Каждого голыми руками задушу. Заебали все. Рэй вскидывает брови, понятия не имея, что происходит. Полковник? К машине подходят вооружённые люди. Окружают кругом, тычась дулом автоматов в мужчину. — Суки. Рэй не медлит: проезжается кулаком прямо по подбородку, вырубая тело перед собой моментально. — Что за псих? — интересуется подошедший Джин — правая рука босса и по совместительству лучший друг. — Понятия не имею, — басит босс, подхватывая ладонью падающую голову. Рассматривает точёное лицо. Ловит глазами родинку под нижней губой; шрам на левой щеке. Уплывает куда-то за гранью. Стирает большим пальцем кровь с уголка чужих губ. Голоса вокруг себя не слышит. Очарован?..╮(˘ ､ ˘)╭
Мелкие капли дождя падают на дорогой пиджак. Эбонитовая шёлковая рубашка распахнута на две верхние пуговицы. Статная походка и взгляд, от которого все отводят в страхе свои глаза. Люди у широких ворот кланяются, приветствуя главу клана Ким. Босс кивает, входя в раскрытые широкие двери. Улавливает слухом недовольное: — Сука мохнатая, не разбрасывайся передо мной своими перышками. Перед глазами мистическая картина: одного из людей босса ногой отталкивает мужчина, что крепко привязан к металлическому стулу, а другой крепко держит со спины. — Приветствуем, мистер Рэй, — люди кланяются, от страха боясь пошевелиться. В помещении наступает гробовая тишина. Рэй ловит моментально злые глаза, усмехаясь. Подходит неспешно, останавливаясь в метре. Кивает головой, чтобы от мужчины отошли. Слушаются немедленно. Рэй испепеляет пронзительным взглядом; ловит дыхание с разбитых губ, прослеживает, как вздымается неровно грудная клетка мужчины. Очарован с третьей секунды. Следом за главой входит правая рука. Довольно сияя улыбкой, кивает всем присутствующим, ровняясь с боссом. Протягивает папку. Рэй улыбается дьявольски краем пухлых губ. — Чон Чонгук, — начинает свою речь Сокджин, глядя на мужчину перед собой. Упомянутый вскидывает бровь. — Тридцать девять лет. Бывший генерал Бруклинской армии. Ушёл в отставку четыре года назад. Сокджин смотрит на босса пронзающе, мысленно подтверждая: «Тот самый, которого ты хотел нанять телохранителем». — Интересно, — звучит низкий баритон босса. Теперь понятно значение «Полковник». Произошедшее начинает приобретать смысл. — Ты вообще кто такой? — недовольный голос генерала. Бесстрашный. Уверенный. Чёткий. Боссу нравится. — Зови меня Рэй, — босс зачесывает пятернёй назад смоляные локоны, чуть запрокидывая голову, обнажая крепкую шею. Генерал щурит глаза, опуская взгляд на крепкую шею. Чёткие изгибы чёрных линий. Тату в виде большой бабочки, что скрывает ровный шрам на горле. Завораживающе. Впечатляюще. — Да ладно, — игриво выдыхает спустя пару секунд, переводя взгляд на Сокджина. — Тот самый псих, которому перерезали горло, но выжил? Босс выпускает смешок, качая головой. — А ты живучий, — выдаёт генерал. Один из людей мафии упирается стволом в висок бывшего генерала, глаголя угрожающе: — Держи свой рот на замке, перед тобой глава мафии клана Ким. Чон переводит убийственный взгляд на охранника, цедя сквозь зубы: — Будешь выебываться, трахну тебя этим автоматом, — взглядом указывая на оружие в его руках. — Отошёл, — а в голосе стальной стержень. — Довольно, — каждое слово Рэя — выше закона. Бывший генерал проходится острым взглядом по помещению, насчитывая шесть вооружённых людей. Ёрзает на стуле, начиная медленно развязывать толстый жгут на запястьях. Отсчитывает в голове полминуты — за столько времени сможет выйти через широкие двери. А что за ними — неизвестно. Выжить надо. — Что будем с ним делать? — слышится голос Сокджина. Чонгук не отвлекается, выпрямляется, чуть съезжая со стула, расставляет ноги чуть шире, обтянутые в военные брюки. Тишина. Босс смотрит на бывшего генерала. Чонгук ловит гипнотизирующий взгляд, на секунду задерживая дыхание. Чёрт. Длинные пальцы, что развязывают жгут, тоже на мгновенье замирают. Расширенный зрачок в правом глазу и в фиксированном положении второй. Красиво. — Анизокорик? — интересуется, глядя прямо в глаза Рэя. Удивительно, как смог рассмотреть! Генерал игнорирует резкий скачок внутри. Там сердце ритмы увеличивает. В ответ смотрят. Один глаз — с расширенным зрачком. Второй — с суженным. А сам цвет глаз — ярко-карий, напоминает пустыню Сахара. Такие разные, но притягивающие. Сродни с Галактикой. Невероятные. Смотришь и обжигаешься. Сильнее огня или солнца. Пронзает напрочь. Невероятный эффект. Что?.. Глава мафии молчит. В воздухе летает давящая аура. Чёткая линия челюсти, впалые щеки и острые скулы. Высокий лоб и ровные хмурые брови. Затягивает. Своей серьёзностью, взглядом, глазами. — Ты выйдешь отсюда лишь в одном случае, — начинает издалека глава, томным взглядом пожирая крепкое тело с ног до головы. Задерживает взгляд на тренированных бёдрах. — Будешь работать на меня, — не вопрос — факт. Чонгук не удивлён. Сокджин же наоборот — вскидывает брови. — Чтобы спасать твою душу? — изгибает бровь генерал, развязывая половину жгута. — Двое наёмных убийц напротив квартиры сто тринадцать, — без тона игривости выдаёт Рэй, — третий — на крыше. Для генерала угрозы — нелепые шутки. Деликатес. Но в этом случае смеяться вовсе не хочется. Лишь смотреть и любоваться? Это дикое желание окутывает с ног до головы крупными пупырышками. Тело чешется. Рой пчёл и непонятное жужжание в ушах. Сигнал «SOS». Чон усмехается недобро, опуская голову. Медленно встаёт под не удивленный взгляд босса, бросая на грязный пол толстый жгут. В генерала направляют дула автоматов, готовые стрелять в любую минуту. Рэй поднимает два пальца, приказывая опустить. Слушаются. Чонгук переводит убийственный взгляд на охранника, который ранее угрожал. Притягивает к себе за ворот рубашки, проходится больно лбом прямо в нос, отбрасывая в сторону. — В следующий раз будешь выёбываться меньше, — в ответ хрипят от боли. — Мои люди отвезут тебя, — низким тоном выдаёт Рэй, поправляя воротник бордовой рубашки. — Жду завтра в восемь. Не ждёт согласия. Знает — подчинятся. В ответ ничего и не отвечают. Чонгук зачёсывает крупные кудряшки, громко хрустя шеей. Массирует запястья, подходя вплотную к боссу. Смотрит прямо своими большими, окутывая чернотой. Вблизи глаза, схожие с Галактикой — невероятные. Генерал игнорирует немолодое сердце, которое вздрагивает неожиданно. Тугудум. Как такое возможно? Из словарного запаса хочется крикнуть едва слышно: космический. А выдаёт раздражающее: — Пошёл ты, старик хренов, — едва касаясь кончиком тёплого носа чужого. Ловит на микросекунду тёплое дыхание на своих разбитых губах. Безумие. Дрожь по позвоночнику. Босс втягивает носом едва ощутимый запах. Взрослые игры и гляделки. А ведут себя как подростки. Играть в такое тоже нелегко, когда тебе хочется слёзно выть и плакать от нехватки тепла. Так иногда бывает. Генерал грозной походкой покидает помещение, высоко задрав голову, сплевывая на бетонный пол. Рэй буравит взглядом чужую широкую спину, обтянутую в толстовку хаки; тренированные бедра и крепкие руки, сжатые в кулак. Выглядит подобно мечте. Выглядит так, что каждая кость рёбер ломается и покрывается трещинами. Тише. Тише, сердце. Жужжание не прекращается. Там и жуки, и мухи, и стрекозы… Верные люди главы удивлены. Стоят с распахнутыми глазами и смотрят друг на друга. Никто не смел разговаривать с Рэем так. Лишь в страхе опускать глаза и трястись от лихорадки. Или же опускаться на колени и просить прощения. Сокджин переводит взгляд на босса, кладя руки на широкие плечи. — Он единственный человек, который с первой встречи заметил анизокорию. Он единственный. Он. Единственный. Это плохо или хорошо? Возможно, между «да, очень сильно плохо» и «да, очень сильно хорошо». Рэй смотрит на закрывшиеся двери, ловя себя на том, что дышит неровно. Из-за чего? Дыши нормально. Ворвались нагло в жизнь, разбили лицо, бросили колючее «пошёл ты», а в венах течёт лишь едва уловимый запах детской присыпки. Шутка про старика, босс в сторону откладывает. Не такой уж и старик… Это чёрный юмор? Я, что, теряю себя? В свои-то годы? Не может выкинуть из головы крупные кудряшки, даже когда перед глазами целое кровавое месиво и гора трупов. Не может перестать слышать тот запах. Не бывает так. Нельзя так. Не спит сутки. Точнее, не высыпается. Теряется. Собирает себя по частям маленьким. Мучительно долго. А думать перестать не может. Выкинуть из головы не может. Маленькая родинка под губой. Крупные кудряшки. Генерал Бруклинской армии. Этот эффект такой сильный. Мощный. Что ребра ломит нещадно. Ты впервые, Ким Тэхён, спустя половину жизни ловишь себя на том, что думаешь о человеке. Это выше всех законов. Выше норм и сил. Не может выкинуть из головы даже в тот момент, когда сидит напротив японской мафии, для важных переговоров. Опускает взгляд на часы, проверяя время. Опаздывает. Заставляет беситься. В голове мутит от запаха никотина. А потом, да, входит через массивные, большие двери. Выбивает весь кислород из лёгких. Но дышится легче. Эта так странно. Японская мафия смотрит на вошедшего с гордо задранной головой, потягивая сигарету. Генерал кивает, встаёт позади босса, скрещивая руки на уровне паха. Тишина. Дым. Дыхание. Рэй морщится от запаха дыма, чувствуя лёгкое головокружение. Сзади стоящее крепкое тело это замечает. Понимает ясно одно: босс не переносит запах сигарет. Влезает нагло в разговор, перебивая грубо японцев: — Курите у себя дома. В VIP-комнате наступает гробовая тишина. Охранники переглядываются между собой. Аки — глава японской мафии вскидывает недовольно брови, глядя убийственным взглядом. — Ты имеешь право говорить со мной? — спрашивает на японском. Генерал поправляет воротник белой рубашки, расстегивая верхнюю пуговицу. Неудобно. Слишком самоуверенный. Слишком рискованный. Рэй тихо потягивает ром, спиной чувствуя теплоту чужого тела. Ощущает так ярко, уплывая в свои тягучие мысли. — Я могу прострелить тебе башку за две секунды, — с японским акцентом отвечает Чон. Аки недобро усмехается, туша сигарету о пепельницу. Рэй не влезает. Похуй что не заключит контракт. Тут намного интереснее бесстрашный генерал, который угрожает мафии. Настолько заводит. — Эта тварь отсюда живым не выйдет, — серьёзным тоном выговаривает Аки, глядя прямо в глаза Рэя. — Не умеешь выбирать себе псов. Босс улыбается. Недобро. Да начнётся кровавый бой. В Рэя направляют дуло автомата. Губ касается усмешка. Босс поворачивает голову в сторону генерала, ловя чёрный тмин глаз. Эти крупные кудряшки, что прикрывают ровные, нахмуренные брови. Эта родинка под губой и шрам на левой щеке. Нормально так смотреть и пожирать глазами? В лёгких — дым сигарет. Голова до сих пор кружится. Оттого отвратительное чувство внутри. Мутит. Усталый выдох с губ. Босс встаёт с насиженного места, смотрит дьявольским взглядом на Аки. Кричит: «Тронешь моё, убью». Быстро читают и схватывают на лету. Босс смотрит в глаза генерала, цедя сквозь зубы: — Беги, товарищ генерал. От моего гнева. Начинается перестрелка. Чонгук резко толкает Рэя, прижимая к стенке за углом. Стреляет из пистолета, попадая точно в лоб. Пробивает череп каждого, кто встаёт на пути. Меняет магазин. Секунда. Чонгук заглядывает в глаза, погружаясь в черноту правого глаза. — Тебе это с рук не сойдёт, — цедит Рэй. В ответ ведут головой. Затем рычат недовольно, когда снова кончаются патроны. — Сука, — выругивается генерал. Рэй замечает в отражении напротив приближающуюся фигуру, толкает Чонгука к противоположной стене, замахиваясь кулаком. Подхватывает автомат с пола, выстреливая сразу в двоих. Прямо в сердце целится. Мимо пролетают пули. Крики. Вопли. VIP-комната окрашивается в брусничную палитру. Запах крови и убийств. Гляделки на пару секунд. Чонгук ловит у дверей японцев, бьёт автоматом в затылок, заставляя осесть коленями на пол. Рэй кивает своим людям, те за считанные секунды подхватывают Аки, удерживая на месте. — Не получилось в этот раз сбежать? — злобно цедит Чон, тычась дулом автомата в лоб. Ощущение, будто здесь правит генерал Чон. Эта мысль заставляет улыбнуться краем губ. Аки смеётся, выдыхает японское: — Злопамятная тварь. Чонгук толкает язык за щеку. В тишине слышится звонок айфона. Чон лезет во внутренний карман, меняется сразу в лице — черты становятся мягче и… нежнее, проводит окровавленным пальцем по экрану. Отвечает на звонок и произносит нежное: — Кики? Рэй вскидывает брови, наблюдая со стороны. — Я буду вечером, — тихо произносит Чонгук, втягивая щеки. Аки брыкается, пытаясь вырваться. Чон шипит. — Я куплю тебе мармеладных мишек, хорошо? Не начинай. Рэй переводит взгляд на Сокджина, спрашивает усмехнувшись: — Ему точно под сорок? В ответ хмыкают: — Где-то между «я всё ещё подросток» и «я самый суровый пацан». Чонгук с тихим «я тоже» отключает телефон, глядя потемневшим взглядом на Аки. Присаживается на корточки, бьёт головой в нос. — Я же говорил: не попадайся мне на глаза. Аки в ответ смеётся, запрокидывая голову. Морщится от боли. — Решил с генералом шутки мутить? — Чёртов слабак, — выплевывает Аки. — Ты не можешь быть вечно героем. Заводят зверя за считанные секунды. Чонгук не медлит: пробивает автоматом череп, разнося мозги. Ругается отборным матом. Генерал разнёс к хуям место, где секунду назад разнёс череп главе японской мафии. Рэй не удивлён. Отнюдь. Восхищён. Но: — Ты забыл кое-что. Генерал поворачивает голову на звук приближающихся шагов. Встаёт, отбрасывая автомат в сторону. — Да ладно, — начинает генерал, — этот идиота кусок разнёс моих товарищей… — грубо затыкают. Рэй хватает за горло, ведя прямо к стене. Смотрит прямо в глаза, погружая в свою черноту. Шаги вперёд. Шаги назад. Припечатывает крепко сложенное тело к стене, сжимая пальцами горло. Смотрит прямо в чёрный тмин, чувствуя головокружение. Никотин глубоко забрался в лёгкие. Чёрт… Касание тёплых пальцев к шее. Молочная кожа. Бархатная на ощупь. Стоит провести большим пальцем невесомо, точно сойдешь с ума. Босс уже сходит. Очнись. Что ты делаешь? Прижимает сильнее, чтоб не брыкались. Другой рукой капли крови с щеки размазывает. Медленно. Чонгук бьётся затылком о стену, зло шипит. Но не вырывается. Касания принимает. Смотрит в самую душу. Прослеживает взглядом грудную клетку босса. Та ходит ходуном. Оставляет ожоги. На сухих губах тёплое нервное дыхание оседает. — Ты работаешь на меня, — капитулирует босс, медленно приближаясь к лицу. — Усёк? Останавливается в паре сантиметров. Проводит язычком по своей нижней губе, не отводя гипнотизирующего взгляда. Чувствует подушечками пальцев как дёргается чужой кадык. — Не истощай запасы моей энергии, — почти что в губы хрипит, чуть сильнее сжимая горло. Смотреть в глаза не перестаёт. С ума сводит бездушно. И снова… опять этот еле слышимый запах детской присыпки. А ещё запах сирени. Пахнет детством в сиреневом саду. Рэй теряется. Впервые в жизни теряется. Тянет шумно, запуская глубоко в лёгкие. Дышит. Дышит. Дышит. Еле сдерживается, чтобы не прикрыть глаза. Взгляд плывёт. Мутнеет. Здесь — воздушные облака красного оттенка. Тут — мрачные мысли призраков и стрекот птиц. Неспешное пение чаек. И… это странно. Рэй попросту не может наказать, избить до полусмерти, убить, скормить части тела собакам. Поэтому, когда за спиной окликает Джин: — Рэй. Разжимает пальцы на горле, отводя взгляд в сторону. Проезжается кулаком по лицу, пуская кровь с уголка губ. И… сам боль от этого ощущает. Псих. — Не забывай свое место, — предупреждает. — И не беси меня. А генерал все так же — молчит. И… кажется, не дышит. Тут везде пахнет кровью. Убийством. Пахнет страхом и жестокостью. Дикостью. За дверью мир тоже жесток. Не щадит. Бросает грязь бездушно в лицо. А Чонгук… Чонгук просто стоит и молчит. Под гипнозом. Снова в галактические глаза посмотрел и себя потерял. Воет внутри отчаянно ребёнком. Сам не понимает своих чувств. Рэй разворачивается и уходит, следом его люди. Чонгук следует тихо, оставляя после себя кровавый след от туфель. Стирает большим пальцем кровь с губ, глядя на широкую спину. — Сукин сын, — под нос бубнит, улыбаясь краем губ почему-то. Никто не замечает. В жестоком мире, чувства между генералом и главой мафии — неприемлемы. Назвать это неправильным — грех. Временное влечение. Химия. Страсть и скользящее мимо «хочу». Не больше. Ибо не могут быть. Между ними. Чувства. Или могут? Нельзя думать о чувствах. Именно о тех, которые крошат кости. Это знак свыше — перестань. Разве можно? Когда жужжание не прекращается, а белые голуби готовы сердце проломить? Эти чувства… странные. Не бывает так: смотришь первые секунды и всё, больше не можешь выкинуть из головы. Эти чувства взрослые, приправленные молотой корицей и поджаренными зефирами. С отзвуком сладкого смеха ребёнка. Сидеть на заднем сиденье машины, спустя пару месяцев, становится невыносимее. Чувствовать, слышать и ощущать запах детской присыпки — тоже. Видеть кроличьи улыбки, через тонированные окна — сверхъестественное. А когда касаешься случайно — себя теряешь. Вздрагиваешь, будто влюблённый подросток. Что происходит?.. Рэй выходит из машины, когда Чонгук открывает дверь. Замирает. Дышит запахом его и… успокаивается. Приводит ритмы сердца в норму. Нельзя забываться. Мир сегодня дождлив. Хмур. Шелест листьев и тихое тёплое дыхание. Мир моросит чутка. Как и разум. Сердце. Всё вместе. Аристократические пальцы обрамлены в золотистом кастете. Босс зачесывает смоляные пряди назад, оборачиваясь. На генерала не смотрит. Исключено. Чёрные тонированные шесть машин. Около них стоят верные вооружённые люди мафии, низко склонив головы. Рэй хмыкает. Будь воля, закурил бы. Спереди толкают широкие массивные двери. Мир сегодня окрасится в красный дождь с толстыми сгустками страха. За спиной гордой походкой следует генерал, одетый в чёрный костюм тройку. Босс его присутствие всем телом ощущает. Десять шагов. Остановка. Хищный взгляд гепарда. Босс не церемонится. Вытаскивает пистолет Glock-17 из нагрудных ремешков, пробивая череп охраннику. Верные люди за считанные секунду сносят людей в зале. На босса смотрят испуганно. Дрожат. Рэй этим зрелищем наслаждается. Короля стоит бояться. — Сразу возвращаешь миллионы или прощаешься с жизнью? Должник всхлипывает, размыкает еле слышно губы, прося: — Не делай, умоляю, я все верну. У меня жена и дети. Жалость — мерзкое чувство. Отвратительное. Рэй и здесь не церемонится. Подносит пистолет к чужим дрожащим губам, заставляя открыть рот. — Не бойся, открой. Толкает пистолет внутрь рта, глубоко, этим жестом заставляя подавиться. Видит подступившие слезы на чужих глазах. Фальшивые. Лицемерные. Как жалость в тесном мире. Жестокий и безжалостный. Вот таков глава мафии. Мир и люди сделали таким. Стреляет прямо в глотку, разнося брызги крови во все стороны. Перешагивает через труп, усаживаясь на золотистый кожаный диван. — Когда прибудет Субин? — обращается к своим людям. — Через пару минут, мистер Рэй, — ответ не заставляет себя ждать. Рэй закидывает ногу на ногу. Осматривает зал. Яркое освещение настольных ламп. Золотистая атмосфера с брусничными оттенками. Завораживает. Чарует. Повсюду стоят верные люди. По правую сторону стоит генерал. Молчаливый и серьёзный до ужаса. Босс склоняет голову к плечу, томным взглядом буравя генерала. Своего телохранителя. Неугомонного. Острого на язык. Статного, с волевым характером. Правда, вспыльчивый дико, немножко свихнувшийся. Заводит. Верные люди босса чутка и генерала побаиваются. Опускают головы низко при виде. Слушаются приказа и следуют по пятам. Рэй восхищён. Раз. Чонгук поворачивает в сторону босса голову. Два. Чонгук скользит медленным взглядом по выглаженным серым брюкам. Дальше — выше, к белой рубашке и останавливает похождение на татуировке на шее. Три. Медлит. Очень сильно медлит. Оставляет ожоги и крупные мурашки по гребню позвоночника до копчика. Четыре. Взгляд на пухлые губы, смоченные слюной. Наверняка мягкие, со вкусом спелого чернослива. Пять. Взгляд на галактические глаза. Тугудум. Немолодое сердце вздрагивает. Резко. Дрожит. Рэй смотрит. В ответ тоже смотрят. Смотрят. Смотрят и смотрят. Испепеляют друг друга. Сдерживают порыв, себя, чтоб не наброситься. Пальцы покалывают. Оттого, насколько сильно хотят касаться чужого лица. Сдержанного. Точёного. Ощутить мягкость бархатной кожи. Провести подушечками пальцев по шраму на левой щеке. — Принесите патроны, — отдаёт приказ генерал, не отводя взгляда. Охранники молча переглядываются между собой. Рэй ловит чёрные зрачки. Тонет. Нет, тут намного глубже и глубже. Тут не дно. Не яма, не глубокая темнота. Тут пропасть. Тут: хочу касаться тебя — скользящее между строк. Тут белые ночи. Шум волн и быстро бьющийся орган — сердце. И… это невыносимо. Невыносимо гореть, будто ты в пожаре. Невыносимо смотреть. Невыносимо чувствовать. И: такое бывает? — тупой вопрос, на которого нет ответа. Глупый. Немолодое сердце тоже глупое. Не слушается старика, к генералу просится. Поди вон, смотри, как бьётся, будто в бешенстве. И ничего не поделать. Лишь смириться и тихо выдохнуть, сдерживая себя каждый раз, чтоб пальцы в кудряшки не запустить. Тэхён отворачивается. Сдерживается, дабы не прикрыть глаза. Дожидается Субина, чтобы совершить очередное убийство. Возвращается в особняк, с неожиданно притихшим генералом. Выпивает пару стаканов рома. Принимает душ. Стоит как вкопанный под горячими каплями. Выкинуть из головы генерала не может. Думает: каково это — касаться?.. Губ. Кожи. Всего его. Целовать. Ощущать. Касаться выпирающих шейных позвонков. Насколько громко стонет. — Ты точно с ума сошёл, — бормочет, — тебе тридцать шесть, псих. А думать перестать не может. Представляет, как мысленно родинку под губами целует. Нежно. Откуда эти нежные намётки взялись, живя в жестоком мире? Босс взгляд вниз опускает. Бьёт кулаком о кафель. Дыхание сбито. Привычно. — О, товарищ майор, чего ты встал?..