больно вспоминать.

мне больно вспоминать о случившемся в восемьдесят третьем. каждый день я просыпаюсь с неимоверной тяжестью в груди. я чувствую, как ошибки прошлого сдавливают мою шею, отчего вдохнуть почти нереально. я вскакиваю, и принимаю сидячее положение на кровати, пытаясь сделать глубокий вдох. хоть комната и полностью погружена во тьму, я чувствую, как в глазах темнеет. темнота почти осязаема. она вдавливает меня вниз, заставляя сильнее сжаться ногтями в одеяло. на глаза накатывают слезы, а из уст невольно вырывается крик: </b>— Крис! </b> … только вот его не слышно. кричать невозможно. я лишь прокряхтел, отчего у меня раздерло горло изнутри. от ужасной боли слезы нахлынули с новой силой, и стали жемчужинами скатываться на одеяло, что я сжимал, оставляя мокрые следы. я смог сделать глубокий вдох, попутно чувствуя, как холодный пот стекает со лба по моему виску. я хотел просто беспомощно заскулить, словно брошенный щенок. я хотел, что бы кто то пришел мне на помощь.. мои молитвы словно были услышаны. в комнату зашел отец, поспешно включая свет. от яркости я зажмурил глаза. папа несколько секунд пялился на меня, словно не решаясь ничего сказать. — Майкл? снова кошмар? — его тон звучал непринужденно, но холодно и грубо. я не смог ничего ответить, а лишь положительно покачал головой. — тц.. попытайся уснуть и не кричать больше. — так же холодно произнес отец без капли сожаления,и захлопнул дверь, предварительно выключив свет. он не понимает. он никогда не поймет! никогда не поймет моей боли! тварь.. ТВАРЬ.. ТВАРЬ! ему плевать на смерть СОБСТВЕННОГО РЕБЕНКА! так же было и после смерти Лиззи. ему так же было всё равно. псих.. ПСИХ.. ПСИХ! я, не сумев сдержать гнев, сжал одеяло сильнее, не переставая рыдать и бормотать оскорбления себе под нос. но вдруг, у меня в голове пронеслась странная мысль. «а если умру я, ему будет так же всё равно?»