***
В ее широко распахнутых глазах, устремленных в небо, отражалась россыпь сияющих звезд, и парень готов был отдать все, чтобы запомнить этот момент на всю оставшуюся жизнь. Холодный ветер пробежался по траве, обволакивая тела двух волшебников, которым он сейчас был нипочем. — Ты такая красивая, — он тихо прошептал, не удержавшись от комплимента, и запустил свободную руку в шоколадные кудри. — Неземная. Гермиона смущенно улыбнулась, отчего лицо приобрело красноватый оттенок, который не смог бы заметить никто в кромешной тьме, но Малфой слишком хорошо знал ее. Он устроился поудобнее, лежа на боку, в ожидании, когда его личная звезда обратит на него свое внимание. И девушка, будто прочитав мысли, повернулась набок, вглядываясь в серые глаза напротив. — Ты мне льстишь, — с улыбкой отозвалась она, протягивая и опуская ладонь на скулу Драко, очерчивая контуры лица по гладкой коже. Парень зажмурился, словно кот, поддаваясь ласке. — Если бы у меня была такая возможность, — спустя время вновь заговорил Малфой, приоткрывая глаза, — то Вселенная познала бы новое созвездие — Гермиона.***
Сентябрь 2000 года.
Больно ли, когда воспоминания вихрем проносятся в памяти, оставляя за собой лишь пустоту? Да. Но так было раньше. Сейчас, стоя перед зеркалом в палатке, освещённой рассветными лучами солнца, девушка впервые посмотрела в свои карие глаза: пустые, потерянные и оттого такие холодные, что сразу стало неприятно где-то глубоко внутри, будто этими эмоциями она предавала кого-то. Так оно и было. Взгляд неотрывно скользил по обнаженному телу, подмечая каждый изъян и шрам: длинная белая полоса на бедре — подарок в битве за Хогсмид; чуть поменьше на животе — последствие заклинания одного из Пожирателей, от которого она должна была умереть. Но этого не произошло лишь по одной причине — не он хотел подарить ей долгожданный покой. Их было не так много, но каждый имел свою историю. И, к сожалению, от них совсем не хотелось смеяться. Так же это бывает с воспоминаниями из детства? Взгляд плавно скользнул дальше, натыкаясь на метку — причину всех ее бед и страданий. Тонкие линии, объединяющие в себе всю боль и несправедливость этой жизни. Женские пальцы аккуратно легли за звезду, очерчивая каждый миллиметр по контуру. И как бы она ни хотела от нее избавиться, это служило единственным напоминанием еще и о нем. Драко Малфой. Будучи студентами на младших курсах, они терпеть друг друга не могли. А потом произошло то, что в сопливых романах называют любовью. Да-да, не подростковая влюбленность, а сильное, тягучее чувство. Она нашла в нем успокоение и поддержку, а он готов был на все ради нее. Вот так просто. Другие бы удивились, услышав об этом от самого Малфоя, но Гермиона была в нем уверена, ведь знала его очень хорошо. Об их отношениях не догадывался никто. На протяжении года им удавалось скрываться и ни разу не попадаться на глаза остальным студентам. Спросил бы кто-то: «А на что была похожа эта любовь?», Грейнджер бы без промедления ответила: — Она была словно молодая звезда, загорающаяся в небе. Их любовь была похожа на теплый морской бриз. Нежность, забота, уют — те самые слова, первыми приходившие на ум, когда речь заходила о Малфое. Это было самое лучшее время в ее жизни: беззаботные будни в библиотеке, когда голова с шоколадными локонами покоилась на крепкой груди, вслушиваясь в размеренное биение сердца, пока сама девушка пыталась вчитываться в строчки и хотя бы немного уловить их смысл; прогулки по Запретному Лесу, такому мрачному, но слишком тянущему в свои сети, особенно их — таинственно скрывающихся волшебников. Было много моментов, которые Гермиона не хотела бы забывать. Но даже в таких историях бывают исключения: Драко принял метку. О них никто не знал. Но дальше их пути должны были идти порознь. Она узнала об этом не сразу, лишь догадывалась, но упорно продолжала молчать, наблюдая, как парня что-то тяготит. Он изменился с тех пор, стал более холодным и рассудительным, отчего Гермиона постепенно отдалялась от него не по своей воле. Драко отгораживал ее от себя самого, от того, что можно было ожидать в ближайшем будущем, но девушка поняла это только со временем. Когда было уже поздно. Война меняет каждого, не так ли? И для Малфоя эта война стала глотком воздуха. Он сам принял решение получить метку, его никто не уговаривал, как думала Гермиона ровно до того момента, пока Драко не дал отрицательный ответ на просьбу помочь Ордену. Ей было больно. Обидно до такой степени, что Грейнджер провела несколько дней в закрытой палатке, рыдая. Он был уже не тем, кого она так хорошо знала. Но даже эта теория не просуществовала долго, ведь затем последовал самый худший момент в ее жизни — получение Руны. Тогда, именно в тот день, Гермиона смогла вновь увидеть то, что Драко так долго скрывал. Как жаль, что война меняет людей и их мнения. Его имя — Драко Люциус Малфой. И за два года, прошедших с их последней встречи, он стал самым жестоким Предводителем Пожирателей, уничтожая все и всех на своем пути. Его фамилия несла за собой тьму. Его существование приносило смерть. Девушка тяжело вздохнула, отворачиваясь от зеркала. Не хватало еще всех этих мыслей с утра, но что делать, если каждый день голова просто-напросто забита ими? Взяв в руки чистое нижнее белье, что лежало подготовленное на заправленной кровати, она начала потихоньку одеваться, напевая под нос незамысловатую мелодию, которая позволяла ей отвлечься хотя бы ненадолго. Надев черную водолазку, обтягивающую ее похудевшую фигуру, Гермиона перевела взгляд на темные джинсы, рядом с которыми висел удобный кожаный ремень. — Идеально, можно будет и потренироваться, — прошептала она, примеряя выбранную одежду. Закончив, Гермиона закрепила волшебную палочку на поясе, и уже было взяла расческу с тумбочки возле кровати, чтобы привести влажные после душа волосы в порядок, как снаружи раздался быстрый топот. Она перевела взгляд на вход и, сменив траекторию, потянулась к древку, направляя кончик в нужном направлении и принимая при этом удобную боевую позицию. Уже в следующий момент ткань палатки зашуршала. — Вот черт, — послышался совсем не тихий голос Рона на улице. Грейнджер выдохнула, возвращая палочку на свое законное место — к ремню на поясе. Сложив руки на груди, она стала ждать, когда же гости соизволят наконец войти. И это произошло. Первым делом показалась голова обеспокоенного Гарри, просунувшаяся между тканями полога. Наткнувшись взглядом на подругу, которая вопросительно вскинула бровь в ожидании, он облегченно выдохнул, как показалось девушке и, раскрыв проход до конца, сделал пару шагов в центр палатки. За ним ураганом влетел и Рон, который больше сейчас походил на безумца — настолько широко были раскрыты его глаза с плескающимся в них ужасом. — Гермиона, — начал Гарри, запуская пятерню в корни отросших темных волос. Он слегка взъерошил их, но то, как бегал его взгляд в попытках остановиться хоть на чем-то, не понравилось Грейнджер от слова совсем. Сделав вдох, парень наконец прикрыл глаза, чтобы в следующий момент выдать: — У нас большие неприятности. Девушка в мыслях закатила глаза раз сто. Как будто это не было понятно по их поведению. Вздохнув, она повернулась к тумбочке, взяла расческу и под непонимающие взоры парней подошла к зеркалу, начиная спокойно расчесывать волосы. — Я все равно вас слушаю, продолжайте, — проговорила Гермиона, не отрываясь от своего занятия, лишь, поймав взгляд Поттера, кивнула ему, показывая, что это действительно так. Парень заметно расслабился и, убрав руку от корней волос, развернулся к окну, что находилось за его спиной. Он остановился всего на мгновение, будто собираясь с мыслями, а затем, набрав в легкие побольше воздуха, заговорил: — Пожиратели атаковали сегодня утром деревню волшебников, пробив нашу оборону. Как сообщил Невилл — многие сейчас находятся в плену, в том числе и члены Ордена. Рука Гермионы замерла, так и не расчесав локон до конца. Плен. Пробили оборону. Пожиратели. Слова словно на повторе начали крутиться в мыслях. Отрешенный взгляд скользнул по Рону, который сейчас прикрыл глаза, и она могла с точностью сказать — он еле сдерживает слёзы. Значит, Луна тоже там. — Кого решили отправлять? — спросила Грейнджер, впопыхах завязывая высокий хвост, бросив затею расчесать волосы до конца. — Мы с Роном точно отправимся туда, — тут же ответил Гарри, наконец отвернувшись от окна. — Несколько волшебников из Ордена тоже добровольно согласились помочь. Гермиона кивнула и, затянув резинку на волосах покрепче, развернулась, чтобы в следующее мгновение уверенно проговорить: — Я с вами.***
Так кого же она предавала? Своих друзей. Некогда близких ей волшебников. Сейчас, ступая по влажной траве, Гермиона одной из первых проверяла путь для дальнейшего наступления. Страха не было ни перед чем, ведь ей все равно не суждено умереть, если только самому Лорду не захочется выйти на поле боя. Это тоже считалось предательством, только уже по отношению ко всем членам Ордена, ведь лишь ее смерть обходила стороной. Но надолго ли?.. Под массивной подошвой ботинка хрустнула ветка. Звук был настолько резким и громким в идеальной тишине, что даже птицы, сидящие на ветках деревьев, встрепенулись, начали оглядываться по сторонам. — Это очень подозрительно, не находишь? — раздался шепот Гарри позади. Грейнджер повернула голову к другу, приподнимая брови в немом вопросе. Тот, в свою очередь, осмотрелся по сторонам и, убедившись, что рядом никого нет, вновь заговорил: — Почему Пожиратели не охраняют границы? Мы уже совсем рядом, но я не чувствую ни единого защитного барьера. Девушка кивнула и закусила губу, опуская взгляд на траву, которая начала желтеть на концах с приходом осени. Магии вокруг не было, и она это ощущала. А это могло означать только одно: — Нас ждут. И как бы сейчас ни хотелось это отрицать, Поттер мрачно кивнул. Медленным движением руки он поднял палочку вверх, чтобы в следующий момент вызывать патронус со словами: — Рон, догоняйте нас, здесь чисто. Голубой олень, появившийся перед волшебниками, пару раз ударил копытом по земле и резво ускакал по поляне в нужном направлении, скрываясь между веток деревьев. Гермиона проводила патронус взглядом, а затем перевела его на Гарри, что сейчас стоял мрачнее тучи, вглядываясь в пасмурное небо. Опять. Так подстать всем событиям. — Ты не сказал ему, — проговорила Грейнджер, неотрывно наблюдая за другом. Ее голос был спокоен, она ни в коем случае не обвиняла его, нет. Но это очень не походило на Гарри, которого девушка знала. — Не сказал, — кивнув, отозвался Поттер, переводя отрешенный взгляд на подругу. — Потому что это его не остановит. Любовь способна на многое, и Гермиона знала это, как никто другой. Вздохнув, она уже повернулась корпусом к Гарри, чтобы подойти и обнять, хоть как-то поддержать его, даже несмотря на то что уже давно не позволяла себе такого. Но не успела. За спиной послышался свист, и девушка, быстро среагировав, схватила друга за ткань тёплой кофты, отталкивая в строну от летящего в них оружия. Тот не удержался на ногах от такого резкого движения и повалился на землю, теряя при этом палочку где-то в траве. Гермиона, мельком убедившись, что с Поттером все в порядке, взглянула на горящее копье, лежавшее неподалёку. «Решили поиграть, что ж, хорошо». — пролетела мысль в голове, пока сама она, достав древко, начала осматриваться по сторонам в поисках Пожирателей, которые не заставили себя долго ждать: одетые в черные мантии, с масками на лицах, они шествовали ровным строем прямиком из леса, держа палочки наготове. Грейнджер приняла боевую стойку, готовясь к атаке, пока Гарри, наконец отыскав древко, встал рядом, коротко кивая девушке и тем самым благодаря ее за помощь. Приспешники Лорда были все ближе, и теперь Гермиона могла с уверенностью сказать: — Нам конец, — она озвучила свои мысли, наблюдая, как около пяти десятков Пожирателей разом остановились. И Гарри не мог не согласиться с этим. Но в тот же момент они вместе, противоположно своим мыслям, лишь крепче сжали свои палочки, готовясь к бою. — Умру, но хотя бы парочку заберу с собой, — тихо прорычал рядом Поттер. И именно после этих слов на двух волшебников повалились заклинания со всех сторон. — Протего! — успела выкрикнуть Гермиона, наблюдая, как заклинание голубой вспышкой пролетает мимо. — Гарри, справа! — все еще удерживая защитный барьер, предназначенный для них двоих, сказала она. Поттер, быстро найдя взглядом противника, незамедлительно кинул в него Петрификус Тоталус, обездвиживая. — Экспеллиармус, — раздался голос позади, отчего друзья на секунду выдохнули с облегчением. — Скучали? — ехидно поинтересовался Рон, но тут же переключил свое внимание на других членов Ордена, не дожидаясь ответа. — Вперед! Заклинания сыпались со всех сторон. Теперь, когда на помощь пришли и другие волшебники, бой пошел значительно лучше. Гермиона отключила все свои мысли и, будто в танце, кружила вокруг противников, сокрушая их ударами различных заклинаний, совершенно не обращая внимания на обстановку. — Птенчик, как я рад тебя видеть, — раздался незнакомый голос позади, отчего Грейнджер, быстро отреагировав, резко развернулась, направляя кончик палочки прямиком в Пожирателя, — но было уже поздно. — Фините Инкантатем! Он точно знал, что нужно делать. Ведь виски неприятно сдавило, отчего девушка слегка покачнулась на месте, хватаясь за голову.***
— Надо возобновить, — задумчиво произнёс мужчина, и в следующую секунду Гермиона почувствовала, как тот самый кинжал начал отнюдь не безболезненное движение по контуру, вспарывая старую рану. — Обливиэйт! — Здравствуй, птенчик, — Грейнджер нахмурилась во сне, но все же открыла глаза, оглядываясь: она задремала на поле, прямо в траве. Но вот только кто это стоит над ней? — Пора порисовать. — Обливиэйт!***
Десятки воспоминаний налетели огромным вихрем, сбивая с ног. Самый тяжелый момент осознания того, что Гермиона не помнила этих событий. Их просто не было в памяти. Они были стерты. — Вспомнила? — Пожиратель был в маске, но Грейнджер была уверена, что он ухмыляется в этот момент — настолько радостным был его голос. — А теперь можно тебя и немного покалечить. Авада Кедавра! Зеленый луч молниеносно вырвался из кончика палочки, направляясь в сторону девушки, которая, прикрыв глаза, была готова получить проклятье. Она все равно не умрет, хоть и испытает уйму боли, но это так неважно, когда ты находишься на поле боя. Вот только момент истины никак не наступал. Казалось, все звуки боя стихли, оставив после себя неприятное предчувствие. Медленно, будто боясь, Грейнджер начала открывать глаза, но лучше бы она этого не делала. Совершенно не обращая внимания ни на кого, ее взгляд устремился в одном направлении. — Рон, — тихий шепот, и палочка выпадает из рук, теряясь в обугленной траве. Девушка, будто находясь в другой вселенной, упала на колени, прикладывая дрожащую ладонь ко рту. Его тело лежало совсем рядом: безжизненные глаза, устремленные прямиком в небо, чуть приоткрытые губы, и волосы... Рыжие пряди теперь будто потеряли свой цвет, пачкаясь об хаос, что творился вокруг. Его больше нет. — Его больше нет, — прошептала Гермиона, повторяя свои мысли вслух, будто мантру. — Его больше нет. Сердце болезненно сжалось, когда девушка прикоснулась к руке друга. Она все еще хранила тепло. Глаза постепенно застилало пеленой слез осознания, из-за чего взгляд стал совершенно размытым. Не спасла. Убила. Дикий, душераздирающий крик вырвался из горла. Должна была. Она должна была всеми силами защищать своих друзей. Обещала. Дала себе слово, что сделает все, чтобы их спасти, раз позволила себе находиться рядом. Не рассказала. И теперь Рон — лучший друг, — лежит на сырой земле по ее вине. Только из-за нее. Он не знал. И подумать не мог, что, спасая Гермиону от заклинания, не защитит ее. А лишь подтолкнет к неминуемой смерти себя самого. Девушка опустила голову, зажмуривая глаза, отчего соленая жидкость потекла по щекам с новой силой. — Так-так, птенчик, я дал тебе фору, — тяжелая рука, резко появившаяся на плече, совсем не напугала, не заставила даже вздрогнуть. Сейчас все казалось таким неважным по сравнению с тем, что произошло. — Жаль твоего дружка, но умер он красиво, да? Противный смех, последовавший за этим, отозвался неприятной болью в висках. Она уже говорила, что ей все равно? Вот только после этих слов ненависть внутри поднялась, накатывая новой волной. Даже не зная, в какой стороне находится ее палочка, девушка резко наклонилась вправо, шаря рукой по траве. И наверное, этот день мог бы быть одним из самых удачных, ведь древко нашлось моментально. Быстрый поворот головы, и Гермиона видит Пожирателя, что стоял за спиной, готового к атаке. Подскочив на ноги, она успела лишь полностью развернуться к нему, когда последовало молниеносное уверенное заклинание: — Авада Кедавра! Яркая зеленая вспышка ослепила, заставляя прикрыть глаза и отвернуть голову, но буквально на пару секунд. Все звуки боя стихли вновь, пока взгляд карих глаз возвращался на место, где еще мгновение назад стоял Пожиратель, лежавший теперь безжизненным телом на земле. Шок постепенно начал проходить, отчего руки затряслись с новой силой. — Ч-что я?.. — тихий вопрос самой себе, после которого наступил момент осознания. — Убила. — Убила, — подтвердил знакомый хриплый голос за спиной. Мурашки покрыли кожу девушки от такого знакомого и родного тембра. Он здесь. Все видел и слышал. Она не успела даже развернуться, как почувствовала его ладонь на плече, а затем хлопок аппортации. Холодный поток воздуха пробежался по телу, отчего Гермиона зажмурила глаза и подалась назад, в попытках наткнуться на тепло. И только уперевшись спиной в крепкую мужскую грудь, девушка смогла позволить себе взглянуть вокруг: они все еще находились в лесу, о чем свидетельствовали деревья вокруг, вот только если на поле боя было душно, а обоняние улавливало лишь запах гари и крови, то здесь было прохладно, и свежий чистый воздух, наполненный ароматом хвои, и вовсе успокаивал. Ладонь, что все еще находилась на ее плече, напряглась, и в один момент тело круто развернуло в воздухе, припечатывая спиной к стволу дерева. Голова болезненно соприкоснулась с твердой корой, отчего Гермиона вновь зажмурила глаза и не смогла сдержать тихого шипения. — Дура, — выплюнул мужской голос совсем рядом. — Ты ебанная дура, Грейнджер. Она была готова подписаться под каждым сказанным словом. Приоткрыв веки и приподняв голову, девушка наткнулась взглядом на Малфоя, что стоял напротив, сжимая челюсти, отчего острые скулы заметно выделялись на лице. Он зол. И даже очень. — Я... — начала Гермиона, но была тут же прервана. — Заткнись, — один широкий шаг вперед, и кончик палочки уперся в тонкую кожу ее шеи. — Ни слова, иначе я лично закопаю тебя здесь живьем. «Изменился», — подметила Грейнджер, вблизи рассматривая парня. В глубоких серых глазах — холод и расчетливость: подстать Предводителю. Он заметно возмужал, отчего весь его вид кричал об опасности. — Долго будешь пялиться? — проговорил Драко, ухмыляясь одним уголком губ. — Хотя, в Азкабане такого удовольствия тебе не светит, маленькая волшебница. Вот он — момент осознания. Когда воспоминания накатывают с новой силой, тараня, словно фура, все на своем пути. Смерть. Смерть. Смерть. Повсюду и будто нигде. Она рядом, но так далеко. Слезы вновь начали появляться на глазах, и Гермиона подняла голову, стараясь проморгаться, всматриваться в небо над головой, отчего кончик палочки, упирающийся в шею, соскользнул чуть ниже. — Убей меня, — раздался ее тихий надломленный голос. — Убей меня! Я, блять, больше так не могу, понимаешь?! Расфокусированный взгляд снова коснулся лица парня напротив. — Убей, — прошептала тихо, но так, чтобы он точно услышал. Драко вздохнул, опустив голову вниз, отчего пряди светлых волос спали на лоб, загораживая обзор. Медленно, словно обдумывая, рука, держащая палочку, соскользнула и опустилась вниз. — Не буду, — проговорил Малфой, поднимая взгляд на девушку, смотревшую точно на него своими покрасневшими глазами, из которых продолжали течь слезы. — Не будешь... — повторила она, кивая головой, но в момент, поняв кое-что для себя, продолжила: — Но ты не сказал, что не можешь? Драко снова вздохнул, запуская свободную руку в волосы, взъерошивая их. — Не сказал, — согласился он, — потому что могу. Но не хочу. Гермиона впилась в парня взглядом в ожидании хоть каких-то объяснений, которых так и не последовало. Всего лишь секунда понадобилась на то, чтобы мимолетно скользнуть по его правой руке, что до сих пор держала палочку, направленную в землю. — Откуда? — резкий шаг, и девушка оказалась практически вплотную к Малфою, все еще неотрывно смотря на древко. — Что за?.. Бузинная. Та самая, черт бы ее побрал. Драко грустно усмехнулся, ловя непонятливый взгляд Грейнджер, направленный на его правую руку. Убрав левую ладонь от волос, он поправил слегка спавшую с плеча черную мантию и только потом заговорил: — Да, Гермиона. Только это не настоящая Бузинная палочка, а лишь ее подобие. — Но в ней есть магия Лорда, я чувствую это, — тут же подхватила она. Грейнджер действительно только сейчас осознала, что все это время у него в руках находился артефакт, связанный с самим Волан-де-Мортом. Метка неприятно кольнула под слоем ткани, будто подтверждая все догадки, пока Драко просто кивнул, соглашаясь. — Подарок от Господина. Она вдохнула полной грудью, понимая, что единственный шанс на «спасение» стоит сейчас перед ней. Вот только он ни за что не выполнит ее просьбу. Переведя взгляд на лицо парня, Гермиона наткнулась на серые глаза, что внимательно наблюдали за каждым ее движением. — Драко, пожалуйста, — снова попыталась заговорить девушка, но была в очередной раз перебита ударом об дерево за спиной. Только в этот раз в шею палочка не упиралась. Теперь были только крепкие руки на плечах, сдавливающие так, что, казалось, еще чуть-чуть, и кости под их напором просто сломаются. — О чем ты только думаешь? — прорычал Малфой, встряхивая Гермиону. — Зачем ты так гонишься за тем, что тебе не нужно? Живи в свое удовольствие, покинь это прогнившее место. Беги. Уезжай. Да хоть улетай — мне все равно, главное, чтобы подальше отсюда. — Я не могу, Драко, я не могу! — закричала Грейнджер, ударяя кулаком по его груди. — Я не могу, блять, взять и бросить все и всех, просто сбежав. Как ты не понимаешь? Я слабая. Я настолько жалкая, что не могу уехать отсюда, потому что знаю, что меня найдут везде. Я не могу оставить всех своих друзей, потому что обещала себе защищать их, пока жива. Но. Во всех историях есть исключения — вот мое. Однако несмотря на все это, я могу сейчас спокойно стоять перед тобой и просить такой желанной смерти. Потому что даже лучшие воины устают. Я просто хочу покоя... — О каком покое ты говоришь? Думаешь, что смерть — это лучшее, что тебя ожидает? — Малфой рассмеялся, правда звук этот был несколько наигранным. — Я тебя огорчу, дорогая, после смерти ты станешь никем. Для всех. — Может, я этого и хочу, не думал об этом? — тихо спросила она, вглядываясь в глаза напротив. — Я устала быть кем-то в этом мире, Драко. Меня пытают, стирают память, любое заклятие приносит боль. Ужасную. Но я не умираю, а, словно Феникс, возрождаюсь и снова иду в бой. Я не рассказала друзьям о том, что произошло, чтобы не впутывать их. И что произошло в итоге? Рон погиб по моей вине. А теперь меня еще и ждет Азкабан... — Ты вспомнила пытки? — удивился Малфой, но тут же мрачно кивнул. — Авада для того самого Пожирателя. — Откуда ты знаешь, что со мной происходило? — тут же подхватила Грейнджер, впиваясь недоверчивым взглядом в лицо парня напротив. — А кто, по-твоему, залечивал твои раны каждый раз? Вопрос, над которым Гермиона даже не задумывалась. А ведь действительно... Они оба погрузились в неприятно давящую тишину. — Спасибо, — наконец смогла тихо вымолвить она, получая в ответ грустную ухмылку. Замолчав всего на пару секунд, девушка продолжила: — Но как ты попадал в лагерь? Это же невозможно. Драко отвернул голову в сторону на несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, и прикрыл глаза. — Это семейное заклинание. Оно рушит любые барьеры, — он вновь устремил взгляд на ее лицо, но, увидев, что Грейнджер уже готова задавать новые вопросы, продолжил: — Да, я искал его лишь для одной миссии. Об этом никто не знает. Гермиона кивнула, принимая такой ответ. И тишина вновь заполнила территорию вокруг, погружая волшебников в круговорот своих мыслей, правда ненадолго. — Я лишь прошу спасти меня, Драко, — женские ладони легли на его лицо, пальцами очерчивая скулы. — Пожалуйста. Глаза в глаза. Целый океан боли, что готов был вот-вот выйти из берегов. Парень вздохнул и медленно подался вперед, чтобы в следующее мгновение коснуться ее ласковых губ. Поцелуй с привкусом соли. Момент, который способен разрушить многое, но то, что было построено, — давно полегло руинами где-то глубоко внутри. И сейчас эти самые обломки будто крошились, превращаясь в пыль. Больше не повторится. Такого больше не будет. От этих мыслей только сильнее хотелось прижаться ближе друг к другу, чтобы запомнить каждый миллиметр. Ощутить это чувство, насладиться им сполна, и только потом решать что-то для себя. И они позволили себе это сделать. Руки Драко, что до сих пор покоились на плечах, начали сильнее притягивать девушку к себе, лишь бы быть ближе. Женские ладони скользнули по его лицу, очерчивая все линии, запоминая, не упуская ни единого участка. Пока губы, до боли изголодавшиеся, двигались в такт движениям — медленно и тягуче. Что нас ждет дальше? У их собственной Вселенной не было ответа на этот вопрос. Она лишь молча наблюдала за двумя возлюбленными, которым не суждено было быть вместе. Их дороги разошлись уже давно, и даже любовь своим светом не смогла что-либо поменять в этой истории. — Сделай это, Драко, — прошептала Гермиона, разорвав поцелуй. — Умоляю. — Я не могу, — парень зажмурил глаза, но девушку от себя так и не отпустил. «Потому что люблю тебя» — пронеслась в мыслях фраза, но вслух он более ничего не сказал. — Ты обещал мне, еще тогда, в Мэноре. Выполни же свое обещание, я больше ни о чем тебя не прошу. Малфои всегда держат слово, забыл? — Гермиона... — начал он, но был прерван. — Пожалуйста, ради меня, — она заглядывала в его глаза с такой надеждой, что рука Драко сама потянулась к карману мантии, доставая палочку. Он готов ради нее на все. И фамилия здесь не играет никакой роли. Древко вновь уперлось в шею девушки, а затем начало соскальзывать ниже, пока не остановилось на том самом месте, где находилась метка. Взглянув в глаза, полные уверенности, он в последний раз обвел радужку цвета крепкого кофе, и уже в следующий момент раздалось: — Я люблю тебя, и поэтому отпускаю. И лишь единственная слеза успела скатиться по щеке Гермионы, когда Драко наконец исполнил ее самое заветное желание. — Авада Кедавра. Зеленый луч вырвался из палочки и тут же попал в цель — прямиком в тело напротив. Ощущая свободу, Грейнджер успела подарить ему последнюю, но такую родную улыбку, оседая тяжелым грузом на землю. Говорят, что мужчины не плачут. Малфой не мог с этим согласиться. Слезы — это показатель душевной боли и пустоты. И этих чувств сейчас было слишком много. Гермиона была его личной звездой. Той самой, что загоралась каждую ночь с приходом темноты. Не важно, была она рядом или за сто километров от него, — эта девушка все равно была ею. Яркая, но такая далекая. Возможно, когда-нибудь Вселенная поможет им снова быть вместе, соединять собой созвездия в ночном небе. Но это уже другая история. А пока... Их Вселенная вновь промолчала, забирая с собой крохотную душу, что загорелась на небе молодой звездой.