Звёздные ракушки в руках адепта.

Говоря по правде, когда ты проживаешь уже не первый век своего существования, то числа, месяца и годы путаются в одну временную петлю, из-за чего следить за ними — смысла становится всё меньше. Вот и последний из Якш смотрит лишь на факт того, что сегодня хорошая погода, а значит, это уменьшает шанс того, что произойдет что-то плохое вроде демонов или монстров на территории. За столько лет рядом с людьми, Охотник на демонов научился тому, что доверяться погоде иногда проще, чем лишний раз волноваться о чем-то по несколько часов в сутки. Сутки — потеря счета времени, ненужные разговоры — потеря времени, поэтому все работники постоялого двора «Ваншу» уже запомнили, что если адепт и говорит что-то первым, то по делу или с просьбой. Просьбы, к примеру, разрешить остаться той девочке-призраку и приносить свои тихие извинение шеф-повару за то, что его никто не предупредил. Искренность — странно, и вряд ли он искренен во время извинений, ведь угрызения совести он чувствует только перед теми, кто снится в кошмарах и желает забрать его душу в царство мертвых. Когда-то у них получится — он уйдёт в иной мир, а сейчас его отвлекает звук чужих каблуков по деревянному полу и приходится обернуться, чтобы посмотреть на хозяйку гостиницы. Верр Голдет стучит по арке, приглашая жестами адепта спуститься на кухню, не объясняя, для чего, и так же покидает верхний этаж, пока парень смотрит на кота, что сидит в ожидании того, когда он спустится. Что-то для него остается необъяснимым, люди любят говорить, что животные чувствуют, плохой человек или хороший, и почему-то кот хозяев относится к парню так, будто он самый добрый и безгрешный. Хуай Ань, как обычно в дневное время, разговаривает с посетителями и работниками постоялого двора, чтобы ничего не разрушилось, как когда-то было с лестницей. Он всё ещё помнит, как пришлось впервые ловить какого-то парня и девушку, чтобы они не упали. Верр Голдет тогда просила прощения за пустое беспокойство, на что получила ответ, что это работа Якши, что поклялся защищать народ Ли Юэ, но всё-таки недовольство тот выразил. Он помнит, что эту лестницу кто-то помогал чинить, как и кто-то помогал улыбчивому Янь Сяо с готовкой и тем, что прогнал ту девочку-призрака. Её душа, благо, в порядке, если за прошедшую неделю ничего не изменилось. Спускаясь на этаж кухни, парень смотрит с легким удивлением на накрытый стол и на шеф-повара, что явно доволен своей работой. Миндальный тофу, украшенный так, как в редких случаях просил этого он сам, жареная рыба, которую так любил Бронзовый Воробей и что-то ещё, вроде мятного желе. Ну, это и не странно, Янь Сяо часто жаловался на то, что этот парень с верхнего этажа ничего другого и не хочет даже пробовать есть, поэтому такой вариант «праздничного стола» более чем логичен. И пока адепт пытается понять, в честь чего накрыт этот пир, молодая девушка объясняет достаточно кратко и тем, что ему нужно чаще отдыхать, чтобы не забывать о таких датах. — У тебя сегодня день рождения, Сяо. Ты не любишь подарков, поэтому мы решили сделать то, что пришлось бы тебе по душе. Охотник на демонов складывает руки на груди и слабо ухмыляется, кивая на это и тихо благодаря за доброту и то, что они помнят такие незначительные для него вещи. То, что незначительно для адепта, в мире живых ценится намного сильнее, поэтому Верр Голдет уверяет Сяо прогуляться по Ли Юэ, чтобы он ощутил себя в обыденности хотя бы раз в году, если не считать Праздник Морских Фонарей. Якша привык не слушаться кого-то, кроме Моракса, что считается мёртвым, но всё-таки принимает совет к сведению и проходится по Ли Юэ. И, как бы не казалось это странным или наоборот — той самой «обыденностью» оказывается то, что в него врезается невысокая девушка с темными волосами и в костюме, Ху Тао, хозяйка похоронного бюро, что смотрит на него так удивленно и одновременно с искрой в глазах. — Это же Охотник на демонов! Я слышала, что у тебя сегодня праздник! В честь такого, я дарю тебе скидку в семьдесят пять процентов на покупку второго гроба, для друга! Ху Тао тихо смеётся, оглядываясь, а после снова убегает куда-то в сторону, успев пихнуть Сяо в руку подобие листовки, чтобы тот, в свою очередь, остановил миллелитов, сказав, что девушка ничего плохого больше не сделает. Как минимум — сегодня, а дальше это будут уже не его проблемы. Когда солдаты отдают поклон и отходят по своим местам, кто-то позади неловко произносит его должность, и Охотник на демонов оборачивается, узнавая в девушке позади Гань Юй, удивлённой его появлению в городе не меньше, чем местные жители. Цилинь просит пройти вместе с ней к хижине Бубу, и их там встречает маленькая на вид, но не по возрасту, девочка-зомби, что держит в руках цветы цинсинь и как-то неуверенно протягивает их адепту, будто стараясь вспомнить то, что хотела сказать. Сяо улыбается немного радостнее, чем улыбался работникам в Ваншу, и садится на корточки, аккуратно кладя ладонь на макушку девочки, зная, что её жизнь спасена силами Якш и адептов, которые, к сожалению, не смогли бы на неё взглянуть. — Цици… Собрала эти цветы… Как подарок… Для Сяо… — С днём рождения, Охотник на демонов. — улыбается Гань Юй со стороны, складывая руки вместе и адепт кивает. — Спасибо, Цици. Спасибо, Гань Юй. Солнце опускается за горизонт, от чего город окунается во время сумерек. Сяо действительно успел забыть о том, насколько же город красивый в такое время, хотя вопросы красоты и эстетичности никогда его не интересовали — правильнее будет выразиться, что город становится… Комфортным? Да, многие люди возвращаются в это время домой, а кто-то только заступает на пост, к примеру, патрулирование. В Трёх чашках в порту обычно только начинают рассказывать истории в это время, ведь в денное люди слишком заняты, чтобы слушать рассказчика. Адепт останавливается, раздумывая над тем, стоит ли остановиться и послушать, или это не то, что стоит внимания, ведь всё, что касается истории — он знает лучше, чем кто-либо другой. Могло бы сложиться ощущение грусти, но он лишь отводит взгляд, решая пойти дальше, но останавливается, когда ощущает мужскую твердую руку на своём плече и смотрит на человека, что так мягко ему улыбается. В их первую встречу Моракс из себя выдавил подобную улыбку, чтобы заставить Сяо чувствовать себя спокойнее, а не враждебно, но сейчас эти эмоции человеческие, и, возможно, настолько же пустые, как и состояние души самого адепта. — Я удивлён, что ты решил прогуляться. — Как раз хотел уже уходить. — Вот как. Навестим Бронзового Воробья? Чжун Ли потирает подбородок, смотря куда-то в сторону гор, и Сяо кивает, соглашаясь. Если у Воробья остались ещё силы, это значит, что может быть его выйдет услышать — было бы, однако, приятно, но всё-таки это маловероятно. Чуда не случается, чего и стоило ожидать, но, сделав подношение его статуе и поклонившись вместе с Архонтом, приходит ощущение спокойствия и тоски, а прилетевшие зяблики так и поют своими тонкими голосками — Чжун Ли смеётся. — Он бы так же пел, я уверен. Кстати, ты не был в заоблачном пределе? — Нет. Гань Юй говорила, что мне передают все поздравления, и Творец Гор, Владыка Лун и, в особенности, Хранительница облаков ждут меня на празднование. Или разговор. Вы же знаете их, они любители поговорить. — Что есть, того у них не забрать, как бы то ни было. Пока старики ещё умудряются сбегать под видом смертных в город, Хранительница Облаков любит заговаривать язык Шэнь Хэ или же бедной Гань Юй. Адепт слабо улыбается, кивая и соглашаясь с этими словами. Чжун Ли говорит о том, что Сяо бы стоило прогуляться напоследок по побережью каменного леса Гуюнь — морские виды успокаивают, а ракушки, что могут там покоиться из-за того, что их выбросило из моря, несут в себе неуслышанные мелодии природы. На побережье тихо до невероятного, и это навеивает ощущение покоя, который за весь день успел позабыться, а морская вода расслабляет босые ноги, прошедшие, скорее всего, немало километров за сегодня, ведь пользоваться мгновенным перемещением вовсе не хотелось. Или, сказать точнее, не выдавалось возможности. Звездные ракушки — особенность морей Ли Юэ и редкий товар на прилавках у городских продавцов. Одна из ракушек несет в себе мелодию ветров, которая напоминает чем-то Мондштадтские традиции и Архонта свободы, что звучит вполне реально. Кто знает, может, Моракс это и предусмотрел? Всё-таки, живя среди людей начинаешь ценить их традиции и праздники больше, чем когда считаешься чем-то выше, чем другие. Мелодии в ракушках действительно согревают остатки души Сяо, и тот слегка щурится, когда задумывается о том, что привык слушать только гнев злых духов или предвестия скорби, слезы и крики уже давно погибших людей навсегда отпечатаны в памяти. А вот за чужим, мягким и нежным голосом почему-то возникает ощущение тоски и желание услышать его. Но, насколько адепт знает, путешественник находится сейчас далеко за пределами Ли Юэ, за бескрайним, казалось бы, океаном, в стране молний и вечности. Электро Архонт открыла границы, и сейчас путешествие остановилось в данном регионе. Сяо слабо щурится, оставляя ракушки на берегу и идя дальше — скоро рассвет, придётся возвращаться в Ваншу. Разве что напоследок хочется осмотреть морской горизонт со скалы. И уже тогда приходится использовать возможность переместиться в нужное для него место, чтобы не тратить время на то, чтобы подниматься. Правда на верхушке скалы картина наблюдается более удивительная, чем он мог себе представить. Кроме морских видов, он видит сидящего парня с пшеничными волосами, что держатся в косе, и как у него в волосах находятся бабочки. По ветру разносится мелодия от флейты, и Сяо заслушивается до момента, пока на него не оборачиваются, улыбаясь, так приторно нежно, что хотелось бы, чтобы земля из-под ног ушла в этот же момент. — Привет! Я уже хотел тебя звать, чтобы успеть поздравить с днём рождения. Итэр поднимется, чтобы смотреть адепту в глаза, а может ради того, чтобы отдать дань уважения. — С днём рождения, Сяо! У меня нет миндального тофу, зато я нашёл бабочек, ты же хотел меня увидеть с ними в волосах. — Итэр слегка хихикает, откашливаясь, когда адепт не меняется в эмоциях, а после смотрит на него как-то задумчиво. — Что-то случилось? — Я рад встретить тебя сегодня. Спасибо. — отвечает адепт, смотря ему в глаза, и Итэр удивленно приоткрывает губы, а после улыбается. — Тогда, я сыграю тебе то, что планировал? Всё-таки Паймон же не зря страдала, пока Итэр научился играть на флейте. — С удовольствием послушаю. Сяо присаживается рядом, рассматривая бескрайнее небо с морем, зная, что всему есть край, даже если эта формулировка употребляется слишком часто в легендах, но даже так, сейчас он хочет насладиться мелодией, которую играет для него путешественник. И пускай этому дню не будет края и конца, хотя бы на время, пока они вдвоем. И пусть их вечер останется в памяти звездных ракушек, что собрал Итэр, прежде чем увидел Сяо на побережье.