Ну и кто теперь предатель?

Старскрим ворвался в медпункт, подобно ветру, обдав ошарашенно замершего Нокаута вихрем, поднятым его крыльями. Вехиконы со стопками сияющих голубым цветом, кубов, как один воззрились на прибывшее начальство и в спешном порядке заторопились к дверям, поняв, что сейчас лучше не мозолить ему оптику. В итоге, в широком, в общем-то, проходе образовалась пробка, рассосавшаяся примерно через три земных минуты. Все это время, серебристый кон, окуляры которого стали размером примерно в пол-фейсплейта, мерил широким шагом часть пола от стола до мониторов, оттуда до платформы-койки, потом снова до стола, на котором в опасной близости от края стоял ряд больших стеклянных колб с различными жидкостями и металлической стружкой внутри. — Да прекрати ты уже мелькать! — Взорвался огненно-красный медик, схватив Старскрима за широкие плечи и насильно усадив того на крутящийся и низкий, но очень удобный стул так, что колени сикера оказались немного выше его бедер. Истребитель тут же уткнулся в них фейсплейтом и, обхватив себя за плечи, согнулся пополам. — Ты можешь рассказать, что случилось? — Напряженно спросил медик, предчувствуя надвигающуюся бурю. — Старскри-им? — Что случилось? - Тихий приглушенный шелест, что донесся из-под манипуляторов замглава, никак не напоминал его обычный голос. Это больше всего взволновало гонщика — уж если воколайзер самого скандального десептикона во всей Вселенной (уж в этом Нокаут не сомневался), оказался способен издавать такие едва слышные звуки, то дело действительно серьезное. — Я скажу тебе, что случилось. Мегатрон случился! — Визг сикера, наверное, был слышен на другом конце Кибертрона. Нокаут недоуменно склонил красный шлем набок и потер когтем затылочную его часть. — Так, он же так всегда... — Нет, Нокаут! Он знает... Ему все известно! Красивое лицо медика за клик отобразило целый спектр чувств, от недоумения, до крайней степени ужаса. Он прекрасно понял весь кошмар их положения, вскочил с места и забегал по медпункту, пытаясь привести мысли в порядок. — То есть, ты представляешь, насколько, — заместитель особенно выделил последнее слово, — потяжелела сейчас его рука?! Помнишь, сколько времени мне приходилось отлеживаться тогда? — От воспоминаний сикера передернуло. — Он тебе одним движением снимет всю краску, ты понимаешь? Было видно, что Старскрим явно перелил энергона на проводку — Нокаут неожиданно тонко взвизгнул и уставился на него. — И что нам теперь делать? - В его бархатистом голосе появились панические нотки. — «Нам»? Нет, не «нам», а тебе, Нокаут. — Внезапная улыбка прочертила фейсплейт поднявшегося сикера. — Потому что, я буду на земле — ловить жалких белковых питомцев автоботов, тогда как ты, мой дорогой доктор-р-р... Останешься здесь — разбираться с нашим суровым, но справедливым лидером. — Уже дошедший до дверного проема Старскрим, обернулся через плечо и со мстительным удовольствием оглядел с серво до шлема замершего рядом со столом Нокаута. Тот только широко открывал рот, хватая им воздух и пытаясь хоть что-то сказать. Когда истребитель выскользнул в коридор, о противоположную стену ударилась большая колба из небьющегося стекла и, как ни парадоксально, разбилась на сотни мельчайших осколков. — Ста-а-рскри-и-и-им! — Крик медика отразился от металлических стен и достиг хохочущего где-то перед самым поворотом замглава. Настроение последнего вновь почти достигло метки «отлично», когда он решил, по пути в покои Саундвейва, заглянуть к Ретчету, а заодно, и забрать пару полезных вещиц со склада. Конечно, подставлять под неудержимую ярость собственного Господина корпус того, с кем еще совсем недавно сражался против извечных врагов — нехорошо. Это, по крайней мере, нечестно, ведь таким образом, он точно так же может поступить в будущем и с самим истребителем. Просто, чтобы вернуть должок. Однако... Это не равная и заранее оговоренная дуэль, это не те скучные развлечения белковых, называемые «фильмами» (хотя, даже Старскрим не мог не признать, что время от времени попадаются интересные экземпляры), это не их компьютерные игры, где честь, бывало, являлась залогом победы. Сие есть жизнь. Грязная, бесчестная, наглая и злая реальность, где приходится выкручиваться, вывертываться, бить в спину, лишь бы прожить еще хоть немного, лишь бы не дать другому ударить тебя. Это война, а на войне самое главное — выжить, ведь, когда мимо тебя с низким гулом пролетает заряд из плазмопушки, времени на благородство не остается. Вот Дредвинг постоянно говорил о чести и где он теперь? Старскрим опустил фейсплейт вниз, до боли сжимая кулаки. —Почему все именно так? Неужели на этой планете, да и вообще во Вселенной, нет никого, кому я смог бы доверять?! И кто доверял бы мне? — Осознав, что говорит вслух, сикер поспешно заткнулся. В процессор сверлом ввинтилась мысль, что с ответом на первый вопрос он летит на Землю - убирать последние отходы автоботского отряда. Вот уж кто умеет хранить секреты, ничего не скажешь. Код доступа. Гидравлические двери разъехались в разные стороны. Тьма, пронзаемая лишь красным светом оптики сикера и голубоватым — лазерных наручников. Так, свет, свет, свет... Выключатель щелкнул, и небольшая камера залилась ровным синеватым сиянием. Старскрим открыл дверь в каморку и влез в нее, согнувшись в три погибели — она явно была для него слишком низкой. Достав нужный предмет и кое-как запихнув гору высыпавшихся приборов обратно, он повернулся на девяносто градусов, чтобы встретиться взглядом с пылающей ненавистью, оптикой красно-белого. — Как спалось? — С издевкой спросил Старскрим, рассеянно крутя в тонких пальцах стеклянную, цилиндрической формы, прозрачную ловушку. — Подумать успел? —Он подошел к смотрящему в одну точку Ретчету и помахал манипулятором перед его оптикой. — Ау-у-у, доктор? Доктор не сказал ни слова, отведя немного тусклый и усталый взгляд. Он решил так - если будет реагировать на умелые провокации Старскрима, то лишь доставит ему извращенное удовольствие. Этого бот допустить не мог, поэтому просто проглотил ответную язвительную реплику, готовую вырваться из до сих пор болевшего вокодера. — Ну, не хочешь отвечать, ладно молчи, сколько тебе будет угодно, — пожал широкими плечами истребитель, подкинув и снова поймав ловушку, — а угадай, куда мы сейчас с Саундвейвом пойдем? Ладно, не утруждай процессор, колесный, я тебе и так скажу. Мы летим на Землю, Ретч. Для Ретчета слова сикера звучали словно сквозь плотную пелену густого тумана, приглушенно и неясно, превращаясь в неразборчивую мешанину звуков. Однако, стоило только крылатому произнести слово «Земля», как он моргнул и настроил аудиосенсорику на более высокую четкость. Видимо, это отразилось на его внешнем виде, так как Старскрим усмехнулся, и брюшные пластины брони медика ощутили тычок острого когтя. — А угадай, Ретчет, — заговорщически прошептал замглав, — зачем мы туда так спешно летим? Медик, потрясенно приоткрыв рот, вперил шокированный взгляд в специальный контейнер, генерирующий заранее занесенную в его базу данных атмосферу, потом перевел его на Старскрима. Страшная догадка ударила ему в процессор и отозвалась болью в самом центре его Искры. — Ты не посмеешь. — Его голос словно никак не желал продираться сквозь звуковые мембраны, он звучал так, словно сухую гальку засыпали в двигатель без масла. — О, и кто же меня остановит? Может ты? Или Оптимус Прайм? Упс, прости... — Сикер со смехом подкинул ловушку вверх, покачав ее прямо перед фейсплейтом Ретчета. — Я забыл, он же дезактивен отныне! Как печально, как грустно! Медик практически не слышал его издевательские речи, перед его внутренним взором проносились улыбающиеся лица их земных друзей. Вечно лезущая не в свои дела, но такая храбрая Мико... Справедливый и серьезный Джек... Маленький гений, способный на большие поступки — малыш Рафаэль. И если первые два еще могли хоть как-то постоять за себя, то Раф... Он же еще совсем ребенок! Вопреки своей воле, последнюю фразу автобот сказал вслух. — Я знаю, что они пока спарклинги. Думаешь, мне хочется пачкаться об их...кр-ровь? Это приказ, доктор. Если мы его не выполним, плакали энергоном наши с Саундвейвом крылья. — В голосе скользнул страх. — И знаешь, что самое обидное?! Тихоня наш с наказания точно соскочит, а Мегатрону доставляет какое-то странное удовольствие процесс отрывания конечностей именно мне! С чего бы это? Медик промолчал, поддаваясь навалившейся апатии, охватившей весь его корпус. По его фейсплейту из оптики вниз скатилась капля вязкого омывателя и упала на край платформы, стекая вниз под действием гравитации и останавливаясь у самого пола. Старскрим пожал плечами, поудобнее перехватил контейнер и вышел прочь, легкой походкой направляясь к покоям Саундвейва. По пути он перехватил пробегающего мимо веха. — Слушай приказ, сейчас зайдешь в пятый Т.О., возьмешь куб и заправишь пленника. Погоди-ка... — Истребитель вгляделся получше в треугольную прорезь маски солдата. — Стив?! Снова ты? Откуда ты здесь? — Нокаут приказал принести ему его полироль, командир Старскрим! — Вытянувшись в струнку и отдав честь, отчеканил Стив. Он явно нервничал — за опоздание вполне можно было получить электрический разряд в шейную проводку, а приверженцем насильственных методов наказания неуклюжий вехикон отнюдь не был. С другой стороны, невежливо вести себя со Старскримом — весьма мучительный и очень оригинальный способ самоубийства. — Ладно, в общем, сначала пойти и присмотреть за автоботом, потом — можешь принести Нокауту то, что ему необходимо. Не в духе? — Вы не представляете, насколько он не в духе. — Искренне ответил солдат. — Разрешите идти? — Разрешаю. — Кивнул Старскрим и, чуть помедлив, вошел в специально затемненный отсек, где обитал Саундвейв. Ничего не поделаешь, связист ненавидел слишком яркий свет вакуумных ламп, а мнение остальных его волновало чуть меньше, чем судьба той же десептиконши, застрявшей на спутнике. *** День Мико Накадаи не задался с самого начала. Нет, с погодой было все прекрасно — яркое солнце вовсю светило с бледно-голубого, словно выгоревшего, неба, птицы, несмотря на жару, вели свои утренние разговоры, рассказывая друг другу свежие сплетни и услаждая слух жителей городка мелодичным пересвистом. Вчера прошел долгожданный и такой редкий в Неваде ливень, дорожную пыль прибило к земле, и в воздухе все еще витал потрясающий запах озона. Однако, все же настроение у мисс Накадаи было преотвратное. Начать следует с того, что, не разбуженная привычным низким гудком под окнами ее спальни, девочка проспала и опоздала на первый урок, снискав на себя гнев учительницы физики. Потом она уронила свою школьную сумку в лужу, так что теперь она была вся в потеках грязной воды. Затем была еще одна физика, а на ней — ужасная контрольная за два года пройденного материала. Пытаясь разобраться с законом Гука и принципом работы электрического магнита и катушки, Мико, в конце концов, совершенно запуталась и вместо формул изобразила на своем листке кислотно-зеленый квадрат на черных колесах, который, по идее, должен был изображать Hammer. Вокруг «внедорожника» расположились нарисованные голубыми мелками облачка в виде штопора, улыбающееся желтое солнышко и штук пятнадцать красных сердечек. Японка так увлеклась рисованием, что совершенно не заметила, как прозвенел звонок и учительница выхватила листок прямо у нее из-под носа, при этом показав всему классу ее «художества». Сопровождаемая диким гоготом «бесчувственных пней», разозленная Мико, громко топая толстыми подошвами тяжелых гадов, прошла по коридору и наткнулась на Джека, выходящего из класса напротив. Парень о чем-то мило разговаривал с Сиеррой, по праву считавшейся самой красивой девушкой старшей школы. Японка обиженно скрестила руки на груди. Подумаешь, лучистые глаза, шелковые рыжие волосы и добрейший характер. Это не показатель красоты! — То есть, по-твоему, Риддик —самый лучший фильм, на который ты ходила? — Донеслись до неформалки обрывки их разговора. — И чем же он тебе так понравился? — А ты еще не видел? Такой красивый и качественный фильм, а Вин Дизель просто душка... Хочешь, сходим на этих выходных? Конечно, идите в кино, веселитесь, будто ничего не случилось! Джек Дарби, как быстро ты забыл эти полтора года приключений, битв! Неужели это был всего лишь ее сон? Сон, так похожий на реальность... С каждым днем Мико все больше и больше сомневалась в реальности всего происходящего за год, от ее обычной веселости мало что осталось. Прошел целый месяц с тех пор, как их кибертронские друзья покинули их, и за это время даже от Балкхеда не было никаких вестей. Быть может, это и был всего лишь сон... Тряхнув черно-розовыми хвостиками, Накадаи решительно сбежала вниз по ступенькам и, резво вскидывая ноги, помчалась к дому Рафаэля — ей срочно нужно было узнать, почему малыш не пришел сегодня на уроки и правда ли то, что с ними произошло? А учеба может и подождать — в конце концов, день и так испорчен. — Ты уверен, что мы летим правильно, Саундвейв? Мы уже битый час наворачиваем здесь круги, это вообще тот квадрат?! Вместо ответа, на лобовом стекле изящного черного беспилотника появилось изображение GPS-карты, потом съемка с земного спутника, показывающая правильное направление. — Не проще ли было открыть мост сюда, а не лететь через пол-Атлантики? Беспилотник качнул крыльями. Не проще. Старскрим тяжело провентилировался и заложил крутой вираж, накренив правое крыло чуть вниз и приоткрыв закрылки, чтобы снизить скорость. Ему всегда нравилась земная атмосфера, несмотря на перепады температур, повышенную влажность и мельчайшие частички пыли, забивающей турбины. Пролетая сквозь облака на большой высоте, он с удовольствием ощущал, как щекочут тактильные датчики мельчайшие кристаллики прозрачного льда, а чувствовать малейшие изменения потоков ветра и подстраиваться под них, ловя каждый поток всей поверхностью корпуса, оказалось настолько приятным занятием, что Старскрим едва не уходил в перезагрузку каждый раз, когда делал очередной «штопор». Конечно, на Кибертроне ветер тоже был, однако, из-за разреженной атмосферы, он всегда был очень слаб. Из размышлений его вывел возбужденный клекот Лазербика, летящего между сикерами - он что-то заметил в просвет между облаками. Саундвейв нырнул в одно из них, вызвав у замглава мысленную усмешку, и немного снизился. — В пике, Саундвейв, только тихо. — Приказал серебристый сикер. - Посмотрим, что там узрел твой кассетник. Сизый дымок вьется от раскаленного добела кончика выжигательного аппарата, оседая на толстых стеклах защитных очков, прочно угнездившихся поверх обычных очков маленького мальчика, сгорбившегося над аккуратно разложенными на столе мелкими деталями. Он откладывает аппарат, берет остро заточенный карандаш и ловкими движениями наносит пару последних штрихов на чертеж, что лежит прямо перед ним. И снова синеватый дым от сжигаемого пластика щекочет маленькому гению нос, он старается не вдыхать этот токсичный запах. Дерево пахнет гораздо лучше. Он работает терпеливо и осторожно, не пропуская ни одну деталь, с головой уйдя в работу. Она поглотила его всего, от вечно развязанных шнурков, до последних прядей торчащих вверх русых волос. Только работа может помочь отвлечься, не думать о... Впрочем, не имеет значения. Уже целый месяц Рафаэль Эскивел только и занимался тем, что собирал превосходные модели радиоуправляемых автомобилей разных марок. У него уже был зеленый Hammer, один красный мустанг, серебристый Мерседес, один мотоцикл, правда, Harley... И один черно-желтый , стоящий на отдельной полке, Camaro. Родители в его комнату заходили редко, говоря, что у него слишком сильно «воняет дымом». Окна постоянно были до конца подняты вверх, шторы раздвинуты, но запах горелого пластика выветриваться не желал. Вся одежда Рафа пропиталась этим насквозь. Все, основная часть работы закончена, осталось только собрать то, что он с таким упорством мастерил. Сначала, парень хотел сделать еще одну машину, но потом посмотрел на полки... И понял, что стоит попробовать что-нибудь новенькое, что-нибудь посложнее. Тонкие пальцы порхают над собираемой моделью, мельчайшие гайки легко вкручиваются туда, куда нужно, прозрачные пластиковые окошки встают на свое место. Модель будет тяжеловатой, но ее немаленький размер скомпенсирует ее вес. Через час перед Рафаэлем стоял новенький блестящий самолет. Мальчик стащил с себя очки и улыбнулся, утирая пот. Получилось! Все получилось! Осталось только покрасить, чтобы он не был таким серым. Поколебавшись мгновение, Раф решил сделать это попозже, а пока — нужно опробовать модель! Это было нечто, напоминающее классический бомбардировщик «Раптор», но длиннее, и с более обтекаемой формой крыльев. Эскивел сделал все, чтобы самолет ничем не напоминал когтистого сикера, однако все равно получилось немного похоже. Естественно, это же военный истребитель — они все схожи по своей конструкции. Мальчик выбежал из дома и направился в единственное место, где никто не мог ему помешать — под заброшенный полуразрушенный мост на пересечении двух улиц. «Гидродинамика и теоретическая физика» Ландау и Лифшица оттягивала руку, но счастью ребенка ничто не могло помешать. Он уселся на кладку кирпичей, не заботясь о наверняка испорченной одежде, выдвинул антенну из черного пульта управления и поверх очков уставился на стоящую посреди пустыря модель. — Все получится. — Глубоко вздохнул Раф. — Давай понемножечку. Под действием радиосигнала, самолет сдвинулся с места и поехал, набирая скорость. До боли закусив губу, Эскивел нажал на неприметную кнопку сбоку и нос модельки поднялся вверх. Он потянул за рычаг, отвечающий за поднятие самолета в воздух, но тут он накренился и со стуком упал набок, по инерции протянув еще пару метров. Готовый заплакать от обиды, мальчик подбежал к нему и поставил туда, где он и был сначала. Подкрутив пару болтов, он вновь отошел и, высунув язык от усердия, плавно сдвинул рычажок вверх. Самолет снова разогнался до нужной скорости и Раф, зажмурившись, нажал нужную кнопку. Раздался мягкий свист, и Эскивел распахнул глаза. Модель летела! Она летела, маневрируя прямо как настоящий истребитель, повинуясь всем сигналам пульта! Пролетая над мостом, залетая под него и между колонн, самолетик мог крутиться вокруг своей оси, выходить в немного кривое, но все же пике и даже делать классическую мертвую петлю! Счастью мальчика не было предела, он кричал от радости, бегая по пустырю следом за своим творением и чувствуя себя как минимум Богом. Серьезно, ты что-то сделал сам? И это сделанное гармонично функционирует и не ломается? Все, ты — Бог. Ликование мальчика прервал звук лопающейся струны и через миг самолет врезался в землю, сбитый чем-то тяжелым. Подбежав к игрушке, Рафаэль с ужасом подобрал с земли круглую свинцовую дробинку, повредившую фюзеляж снизу и нарушившую и без того хрупкий баланс. Парень чертыхнулся и поднял глаза, заметив направляющуюся к нему компанию воинственно настроенных и гадко лыбящихся парней. Снова эти... — Эй, нерд! — Загоготал один из них, длинноволосый прыщавый семнадцатилетний Джон Коллерс, уже отсидевший в колонии для несовершеннолетних, главарь банды. Состояла она преимущественно из парней, от четырнадцати до семнадцати лет, которым просто нечем было заняться. И любимым их развлечением был Раф. — Куда ты собрался? Я к тебе обращаюсь! — Они окружили уже собирающегося убежать мальчика и один из них толкнул его в живот. Рафаэль упал, не выпуская из рук самолет. — Эй, что это у тебя? — Джон нагнулся и без особого труда выдернул его из рук Эскивела, крутя в ладони другой руки большую спортивную рогатку. — А ну отдай! — Потянулся Рафаэль к нему, но гопник поднял руку и пальцы малыша лишь бессильно захватили воздух. — Ого, это ж «Раптор»! Отличная вещь, спасибо! Пожалуй, оставлю ее себе, ты ведь для меня ее сделал? — Нагло ухмыльнулся Коллерс, держа модель за хвостовое оперение. Был бы рядом Бамблби, ты бы заговорил по-другому. — А впрочем, нет. Я, так и быть верну его тебе, если... — В руке Джона как по волшебству появились тридцать сантиметров кривой стали. — Ты сделаешь... — Пусть скажет: «моя мама — шлюха»! — Подал голос четырнадцатилетний Кор, называемый своими друзьями Воблой за тощее телосложение. — Ну, Кор, это слишком глупо и по-детски! — Скривился Джон, закатив болотно-зеленые глаза. — Для него этого будет достаточно! — Захохотали парни и один из них дернул Рафа за волосы, вздернув его голову вверх. — Ну ладно, тогда давай, говори, твоя мама — шлюха. — Нет. — Я сказал, говори! — Джон покачал ножом перед самым носом мальчика. — Давай, гений, скажи это! — Нет. — Говори. — Нет! —Быстро! - Бандит начал терять терпение. — Твоя мама - шлюха. — Да не «твоя», а «моя»! Вокруг раздалось истерическое ржание и Кор, утирая слезы и икая от смеха, спросил: — Джони, ты хоть понял, что сказал? — Заткнись! Слушай сюда, ублюдок... — Стальные пальцы сграбастали воротник свитера и через миг Раф беспомощно молотил ногами по воздуху, пытаясь достать парня. Очки слетели с него и разбились, ударившись о камень, так что малыш видел все очень размыто и едва понимал, что происходит. Он уже жалел, что не сказал того, что они требовали, тем более, у него просто не было выбора. Теперь его побьют. Как и всякий ребенок тринадцати лет, Рафаэль очень боялся боли, он всегда плакал на прививках и даже когда мама отклеивала пластырь, если он вдруг царапался. Парни вокруг вопили и смеялись, Джон мотал его за ворот в одну и в другую сторону, тряся над землей. Он зажмурился от страха. И тут до его ушей сквозь шум банды донесся все приближающийся звук реактивного двигателя, издаваемого явно военным самолетом. Мико уперлась руками в колени, пытаясь отдышаться. Она только что побывала у друга дома, но там никого не оказалось, а Рафаэль снова забыл закрыть дверь. Мальчик, который легко решает дифференциальные уравнения первого порядка, забывает запирать входную дверь после ухода. Это даже странно. Где он может быть? Накадаи сунула в уши наушники и под гроулинг Джорджа Фишера, огляделась по сторонам. Может быть, он пошел под мост? Девушка направилась туда, размахивая сумкой и напевая вместе с солистом группы Cannibal Corpse. — They deserve to die! They deserve to die! Die! Di-i-i-e-e-e-e! — Вытянуть последнюю фразу на пятнадцать секунд у нее не хватило дыхания и она замолчала, тяжело дыша. Еще только на подходе к точке назначения, до нее долетел громкий смех и звуки шлепков. Чувствуя, как сжимается ее сердце, Мико спряталась за колонной и ей открылась ужасная сцена: Джон Коллерс, держа за воротник Рафаэля, раздавал ему звонкие пощечины одной рукой. В другой у него был зажат Раф, нож и, почему-то, игрушечный самолет. Разъярившись до предела, японка выскочила из-за укрытия и бросилась на помощь другу, крича на бегу что-то невразумительное и совершенно не думая, что их, вообще-то, шестеро. На нее уже обернулись, но последнюю фразу девушки заглушил громкий рев и свист, от которого у присутствующих заложило уши. Прямо над всей гоп-компанией пронесся серебристый истребитель, подняв облако пыли и, вихрем, повалив людей на землю. Мико пригляделась к самолету и, через полминуты, узнала его. Осознание личности истребителя ей, мягко говоря, не понравилось, по крайней мере, челюсть у нее отвисла. — Раф! Рафаэль, вставай! Да поднимайся же, бежим! — Что... Мико? — Ух, сколько же ты весишь?! Оставь этих уродов, нужно бежать! — О чем ты... Но тут поднялся Коллерс и, проводив мутным взглядом снова взмывший в небо агрегат, повернулся к детям. — Куда это вы собрались? Мы с вами еще пока не закончили! — Он с яростью схватил Мико за хвостик и дернул от себя. — С тобой я поговорю позже! — Джони, что это было? Может, пойдем? — Пролепетал Кор, дергая главаря за рукав. — Пойдем, а? — Ты никогда не видел еб***ые военные учения? Кор не стал делать вид, что успокоился, пот градом струился по его рябоватому лицу. Остальные парни выглядели не многим лучше, постоянно озираясь по сторонам. Мико, не отрываясь, смотрела на приближающийся со спины бандитов, широкий истребитель. Раздался громкий металлический скрежет и на мост с грохотом приземлился, схватившись за уцелевшую подпорку, высокий крылатый кибертронец. — У-у-у, да я смотрю и без нас ваши дела плохи, людиш-ш-шки. — Старскрим спрыгнул с моста, с удовольствием ловя на себе полные животного ужаса взгляды присутствующих. — А вы знаете, что, хоть я и не осуждаю такой расклад, шестеро на одного — слишком скучно?