Перерождение как способ исправить ошибки прошлого

      Обычный, ничем не примечательный день. В одной из тюремных камер сидит человек, смиренно ожидая часа своего освобождения. Взгляд тёмных глаз направлен в одну точку, а поза, в которой сидит человек, свободная и открытая, позволяющая сидеть ему так часами и днями, поднимаясь лишь для того, чтобы взять поесть. Этот человек уже как пару лет не обращает внимания на того, кто сидит в камере напротив — все попытки заговорить с ним начисто игнорируются человеком в камере напротив.       Вскоре послышались шаги, и человек понял, что то шла стража, дабы либо передать скудную еду, или же, что маловероятно, освободить кого-то из двоих людей. Когда же стража остановилась между двумя камерами, то две пары глаз устремились на двух юношей в одежде стражников — одни смотрели с надеждой, а взгляд других был так же спокоен, как был спокоен тогда, когда хозяина этих глаз заключили под стражу в тюрьму. Один человек тут же встал, когда стража остановилась между камер, а второй только повернул в сторону пришедшей стражи голову, и взгляд со спокойного сменился на внимательный. — Вы же… Вы же пришли меня освободить, да? Я ведь ничего плохого не делал. Я ведь хотел как лучше, — быстро заговорил, заикаясь при этом, поднявшийся с сиденья человек. — С тех пор, как вы двое были заключены под стражу, наш правитель велел наблюдать за вашим поведением в заключении. Господин Инь, учитывая то, что вы порывались в первые месяцы подкупить стражу, отравиться, отравить кого-то из стражников, а так же причинить вред другому заключённому под стражу, даже не смотря на то, что он специально был помещён отдельно от вас, дабы вы не причинили ему вред, то правитель вынес справедливый указ продлить ваше заключение ещё на пару лет, пока вы не облагоразумитесь. Молодой господин Инь, — стража повернулась и обратилась к юноше, что внимательно смотрел на стражников. — Учитывая ваше положение, как лекаря, а так же признание нежелания участвовать в планах господина Иня учлось правителем и вы освобождаетесь раньше господина Иня.       Юноша, что сидел до этого на простой деревянной лавочке, поднялся с неё и подошёл к решётке, что отделяла его от свободы, и один из стражников, достав связку ключей, отпер замок, на который была закрыта железная дверь камеры. Когда та отворилась, юноша вышел из камеры, и дверь с лязгом закрылась за ним и послышался щелчок запираемого замка. — Я ценю благосклонность правителя к такой столь скромной персоне, как я. Впредь я не буду делать ошибок и нарушать законы, написанные правителем, — произнёс юноша, смотря на стражу и не обращая ни толики внимания на мужчину, который прильнул к решётке камеры. — В свою очередь я попрошу правителя о разрыве родственной связи между мной и господином Инем. Я не хочу, чтобы его дурная репутация наложила отпечаток на мою репутацию, как лекаря, — спокойным тоном произнёс юноша. — Инь-эр… — мужчина попытался что-то сказать юноше, но тот поднял руку и жестом сказал замолчать, продолжая смотреть в сторону. — Я не желаю, чтобы репутация такого дурного человека, как господин Инь, влияла на мою репутацию, как лекаря. С этого момента у меня больше нет отца, — произнёс юноша, уходя вместе со стражей и покидая подземелье, где располагалась тюрьма.       Так Инь Цзянь отказался от родственной связи с Инь Бухо, из-за которого пару лет назад был заключён в тюрьму из-за махинаций и желания отомстить и стереть с лица земли союз Хаоран и из-за которого погибли родители названных братьев юноши.       Покинув подземелье, юноша проследовал вместе со стражей на выход. Уже на выходе с территории дворца, где находилась подземная тюрьма, его ждали двое названных братьев — Цзи Чуань и Чжао Цин Фэн. Когда Инь Цзянь подошёл к ним и остановился, то они ещё несколько минут стояли на месте, не зная, что и сказать. — Брат Цзянь, я рад, что ты освободился, — решил наконец нарушить неловкую тишину Чуань, смотря на их с Цин Фэном названного брата. — В дьявольской общине после твоего заключения под стражу в тюрьму так и не нашлось лучшего лекаря, чем ты. Но я рад не только из-за этого. Я слышал, ты решил отказаться от родственных связей с отцом… — Это одно из решений, которые я принял, сидя там, — произнёс Цзянь уже по ходу их прогулки по городу. — Я хочу сосредоточиться на совершенствовании в качестве лекаря, а его репутация может повлиять на отношение народа ко мне. — Пусть только попробуют что-то дурное о тебе сказать, я их! — замахнулся в воздухе Цин Фэн, но Цзянь остановил его, покачал головой. — Я ценю твою заботу и рвение защитить меня, но я сам справлюсь с этим всем, брат Фэн, — произнёс юноша так, что тот понял и успокоился. — Брат Цзянь, ты только что упомянул, что то было одно из решений, — продолжил разговор Чуань, когда они шли по одной из улиц города. — Позволь узнать, что же ещё ты решил, когда сидел там?       Инь Цзянь резко остановился, смотря куда-то в пространство перед собой, а точнее, на повозки и рикши, которые ездили по улицам города; вместе с ним так же резко остановились двое юношей. — Я… Хочу уйти странствовать, — набрав воздуха, произнёс юноша в серых одеждах. — У меня было много времени для того, чтобы обдумать это, и я пришёл к выводу, что просторы Поднебесной обширны, а лекари не везде встречаются, а если и встречаются, то не особо образованные. Я хочу, чтобы учения наставника Янь не пропали даром. Так я искуплю грехи, что совершил ранее. Кроме того, это возможность повидать другие деревни, города и поселения, которые разбросаны по просторам Поднебесной, что звёзды на небе, да полюбоваться многогранной красотой природы нашей страны… — произнёс юноша, смотря вниз, а после поднимая уверенный взгляд карих глаз на двух названных братьев. — Брат Чуань, ты лучше подходишь на роль лидера темной общины. С самого начала ты тренировался больше и лучше, нежели я, которому боевые науки не давались от слова совсем. Иногда мне кажется, что в прошлом произошло что-то, что повлияло на подобное, и теперь я не могу и не умею сражаться. Но может быть это и к лучшему. Заместо этого я научился лекарству и травничеству и могу помогать другим. Брат Фэн — ты юн и в тебе кипит юношеская кровь. Присматривай за Цзи Чуанем и не позволяй ему отлынивать от своей должности, — произнёс строгим и серьёзным тоном юноша. — Хорошо, брат Цзянь, как скажешь, — кивнул Цзи Фэн. — Я ни за что не спущу с него глаз, дабы он трудился на благо общины. — Скажешь тоже. Я по твоему маленький, чтобы за мной следить? — покраснел Цзи Чуань, сравнявшись цветом лица с цветом своих одежд, что он решил надеть сегодня. — Ладно, ладно, — улыбнулся уголками губ Цзянь, потрепав названного брата по голове. — Я просто очень хорошо знаю тебя, вот и предостерёг брата Фэна насчёт тебя. — Но может быть ты бы хотя бы пару дней побыл в общине? Я просто к тому, что тебе наверняка нужно собраться в путь. Зная тебя, ты точно не уйдёшь налегке, — произнёс Цзи Чуань, когда они прошли расстояние до ворот общины. — Оказывается, брат Чуань тоже хорошо меня знает, — вновь улыбнулся уголками губ юноша в серых одеждах. — Я побуду здесь пару дней, дабы найти хорошего лекаря, передать ему список трав и лекарств и дать указания. А так же подготовить повозку, в которой будет самое необходимое для меня, как для лекаря.       В разговорах они зашли в общину и прошли в дом главы этой самой общины. Инь Цзянь, переступив порог дома, осмотрелся и улыбнулся, но то на этот раз была грустная улыбка расставаний. Цзи Чуань было хотел что-то сказать ему, но Чжао Цин Фэн покачал головой и они оба вышли, оставив их названного брата наедине с самим собой с возможностью немного поностальгировать по ранним временам и возможностью в последний раз побывать в месте, которое считалось его родным домом.       Чуть позже, вечером, три брата — один названный и двое родных — устроили небольшой праздник по случаю освобождения Инь Цзяня. Юноша поначалу хмурился и не отвечал на нападки названных братьев, но потом припомнить всё — и даже тот момент, когда Цзи Чуань с Чжао Цин Фэном, находясь под воздействием приготовленных кем-то ядовитых грибов, связали его и ещё кого-то и оттащили в какое-то помещение, объяснив это тем, что нашли им девушек. — Кстати, о девушках. Брат Цзянь, ты собираешься в странствиях кого-то найти? — спросил Чуань, смотря прямо на юношу, находясь уже хорошо подшофе. — Я думал об этом и пришёл к выводу, что будь что будет. Найду — хорошо, осяду где-нибудь на время беременности и роста ребёнка, а после дальше буду странствовать, но уже с семьёй. Нет — тоже неплохо — смогу сосредоточиться на совершенствовании своих навыков и помощи тем, кто в ней нуждается, — преспокойно ответил Цзянь, закусывая очередную чашу вина одной из закусок. — Кстати, я слышал, что ты нашёл себе девушку, брат Фэн. — Да, это так, и мы уже полтора года как вместе, а сейчас она уже в положении, — улыбнулся Цин Фэн. — Молодец! — воскликнул пьяный Цзи Чуань, отчего двое других юношей вздрогнули. — Только вот получается… что я остался один… — удрученно произнёс он. — Зато брат Чуань очень умный и мудрый из всех нас троих, — приободрил Цзи Фэн старшего брата. — Мне кажется, что тебе и нужно оставаться таким, ведь ты самодостаточен сам по себе, брат. — Верно. Брат Чуань, ты старше меня и брата Фэна и будучи самодостаточным, ты остаёшься тем, кем являешься сейчас, — произнёс Инь Цзянь, смотря на Цзи Чуаня — единственного, кто опьянел с вина, ибо Цзянь с Цзи Фэном чувствовали себя трезвыми даже при нескольких выпитых ими кувшинов хорошего вина.       Как только были произнесены эти слова, Цзи Чуань, поднявшись, подошёл к Инь Цзяню и плюхнулся рядом с ним, крепко обняв при этом. — Я надеюсь, что в этих странствиях тебе повезёт, и ты встретишь свою судьбу. Не проворонь её, — произнёс юноша, смотря в глаза названному брату, и отключился — через пару мгновений послышался храп, ибо тот уснул.       Инь Цзянь вздохнул и, кивнув Цин Фэну, поднял сначала уснувшего Цзи Чуаня сам, а после его подхватил с другой стороны герой Чжао и они вместе оттранспортировали спящего юношу в его спальню. Там, переодев его, уложили спать, а сами вышли на улицу — подышать ночным воздухом да ещё немного поговорить. — Брат Фэн, я скорей всего уже не вернусь сюда, так как планирую странствовать всю оставшуюся жизнь. Точнее, большую её часть, ведь нам не дано знать то, что произойдёт в будущем, — произнёс после недолгого молчания Цзянь, сложив руки сзади на спине и смотря на полную луну. — Я понимаю, брат Цзянь. В данной ситуации тебе действительно лучше уйти странствовать. Ты умный и знаешь много о травах, люди будут благодарны тебе и твоим знаниям и умениям, — Цзи Фэн так же смотрел на луну, убрав руки за спину. — Но, как мне кажется, ты действительно найдёшь в странствиях свою судьбу. Хоть твой характер и специфичен, но найдётся человек с таким же специфичным характером, — улыбнулся герой Чжао, переводя взгляд с луны на юношу. — Нормальный у меня характер! — вспылил юноша, ибо не очень-то любил, когда обсуждали его характер. — Если бы я не был таким, какой я есть сейчас… — То ты бы не был самим собой, знаю, — продолжал улыбаться юноша. — Но кто-то сочтёт твой характер идеальным для себя. На свете много людей и много тех, кому бы ты пришёлся по душе, будь то прекрасная дева или же прекрасный юноша. — Ты… — вновь вскипятился Инь Цзянь, а после моментально остыл. — Будь что будет.       Загадывать подобное что толочь воду или же переносить её в решете — бесполезное занятие. Да и не особо помогающее. — В любом случае, мы оба — я и Цзи Чуань — будем рады любой вести от тебя, — на этом моменте они разошлись каждый по своей спальне.       В течении последующих трёх дней всё прошло в хлопотах и подготовке. Инь Цзянь тщательно и придирчиво нашёл лекаря на замену себе — за два дня тот опросил и испытал около тридцати человек, но всё-таки нашёл себе замену. Сделав это, он проинструктировал и передал список всего нужного новоявленному лекарю темной общины. После же оставшийся день он посвятил сбору своих вещей в дальнюю дорогу; ему помогали оба его названных брата — Цин Фэн помог с переноской всего необходимого, а Чуань придирчиво подобрал повозку под нужды брата и хорошего коня, который будет везти за собой повозку.       Уложив последние вещи, Инь Цзянь сам осмотрел повозку внутри и снаружи, а после подошёл к двум юношам. — Завтра на рассвете, не будя вас, я покину это место. Цзи Чуань, спасибо тебе, брат, за всё, что ты сделал для меня в детстве и в юношестве. Чжао Цин Фэн, тебе спасибо за то, что ты помог вместе со всеми раскрыть правду. Если бы не ты, мы бы все втроём жили бы во лжи и прихоти Инь Бухо. Но теперь всё по другому. Порядок восстановлен, глава занял почитающийся ему пост, герой нашёл свою любимую, а лекарь уходит странствовать… — он обнял их, а те в свою очередь обняли его; они стояли молча, больше не проронив ни слова, но по щекам скатились несколько слёз, обозначающих расставание.       Ранним утром из ворот общины выехала повозка, запряжённая конём; на месте возницы сидел юноша в темно-серых одеждах, которые он посчитал природными для странствия; волосы уложены в причёску и заколоты заколкой с украшением из разных цветов. Вздохнув, юноша стегнул коня вожжами и повозка, которую тянул за собой конь, удалилась прочь от общины, навсегда разрывая связь лекаря Янь со своим прошлым.

*******

      После поражения на Небесной террасе, потеряв правую руку, потеряв в одночасье титул, родственную связь и любимую, что предпочла другого, юноша в тёмных одеждах гордо ушёл, не проронив ни единого слова. Ему было горестно и больно не только от потери руки, но и от потери всего, чем он дорожил. Да, может быть, его связь с отцом была не так прочна и крепка, но она была, а последние слова отца навсегда вычеркнули его из жизни тёмного юноши. «Ну и плевать. Ну и что что однорукий мусор. Я уйду, а после вся Поднебесная узнает, кто такой Юй Мин Е», — юноша, пошатываясь из-за большой кровопотери, смог преодолеть довольно большое расстояние и теперь шёл по краю дороги, скрыв потерю конечности плащом. Он понимал, что в нынешней ситуации он лёгкая мишень для светлых. «Ну и черт с ним. Если сдохну, то значит так тому и бывать», — юноша сошёл в сторону с дороги и, сев, прислонился спиной к дереву. От обильной кровопотери у него кружилась голова и уже плыли сознание. «Фэн У… Надеюсь, моя жертва была не напрасна…» — он уже слабо видел окружение, когда к нему кто-то подошёл.       Это был решивший остановиться на привал Инь Цзянь. Заметив несколько особо тенистых деревьев, он свернул к ним. Привязав коня так, чтобы тот мог пастись, перед этим спустившись с места возницы, он пошёл осмотреться, когда заметил человека. Недолго думая, он подошёл к нему и заметил мутный взгляд, который смотрел на него нечётко, даже расплывчато. Коснувшись рукой лба, он обнаружил то, что тот горяч, а после стал осматривать юношу. Когда Цзянь хотел измерить пульс, то заметил, что у юноши отсутствует напрочь рука — теперь ему стало ясно, почему тот температурит. «Плохо дело… Если не остановлю кровь и не поспособствую её восстановлению, он не жилец», — Инь Цзянь, не долго думая, сам взвалил себе на плечи юношу и отнёс того к своей повозке; там он развернул первую в этом странствии операцию по спасению жизни случайно найденного человека. Уложив того, дабы тот если что смог сплюнуть застой дурной крови, лекарь снял с юноши плащ и весь верх, дабы видеть рану. Ничуть не испугавшись открывшегося ему вида, тот заметил, что от отсеченной руки остались куски кожи. «Этого должно хватить, дабы рана зажила и не дала заражение оставшейся крови…» — простерилизовав медицинские иглы и всю рану — к тому моменту неизвестный юноша уже успел потерять сознание — Инь Цзянь начал эту операцию. Тщательно сшив остатки кожи живительными нитками так, дабы те срослись и не дали дальше терять кровь, он, поискав среди своих лекарств нужное, отправил в рот юноши пилюлю, восстанавливающую кровь. «Благо, рана не успела загноиться за тот период с момента потери руки до нахождения его мною, иначе бы пришлось идти на крайние меры», — он наложил на место, где он только что орудовал иглой и нитями, заживляющую мазь и после перевязал, тщательно забинтовав при этом. Вернув одежду на место, Инь Цзянь сам привалился, но уже к стенке своей повозки, сидя вновь на месте возницы. «Надо же такому случиться, чтобы первый встречный и сразу тяжело раненный. Но если я всё правильно сделал, то ему больше ничего не угрожает…» — думал он, засыпая из-за необычайной усталости от первой операции, что он так с уверенностью в себе проделал.       Когда тот уснул, то пришёл в себя прооперированный юноша. Чуть приподнявшись, лёжа в повозке, он посмотрел тёмными очами на спящего юношу, и губы тёмного заклинателя тронула улыбка. — Спасибо тебе, смелый лекарь… — произнёс он, укладываясь обратно на импровизированную лежанку в повозке и засыпая с улыбкой на лице, ведь его спас неизвестный человек, не побоявшись того и не смотря на то, кто он такой на самом деле.