«Здравствуй, Фокси.
Возможно, ты меня даже и не вспомнишь или не захочешь вспоминать, но все же... В этом письме я скажу тебе то, что не решалась сказать никогда... »
— именно с этих слов начиналось это чертово письмо.
Мое сердце разрывали противоречивые чувства: с одной стороны, невыносимо хотелось прижать этот треклятый клочок бумаги к груди, вжать в самое сердце, с другой — яростно скомкать, разорвать, сжечь.
Хотелось плакать...
Нет, даже рыдать.
Навзрыд.
Не обращая внимание на мнение окружающих.
Но я мог только отстраненно ощущать, как теплые мокрые дорожки непроизвольно бежали по моим щекам, капая вниз, на эти пальцы, на этот листик, на этот пол.
Было настолько тошно от самого себя, что хотелось умереть.
Я настолько ненавидел себя, что готов был убить...
Да только вряд ли мне когда-нибудь хватит сил и смелости на такое...
***
— Треклятые, никому ненужные, бесполезные бумажки! — злилась Мангл. Девушка проучилась от силы полгода в новой школе, но так особо ни с кем не заобщалась. Исключением была пара людей и один парень, валентинку от которого она надеялась получить. Мангл была наделена ангельской красотой: светло-карие, янтарные глаза, белоснежные волосы, кожа будто из фарфора, на ощупь мягкая и гладкая, в телосложении присутствуют изящные изгибы. Но не может же быть все настолько идеально, да? Она — альбинос, не такая как все, что часто служило для других причиной издевок. Дети вообще очень жестокие в этом плане. Также на левой щеке у Мангл был шрам, который она всегда отчаянно старалась закрыть волосами. Она с завистью смотрела на Чику, которой все внимание доставалось удивительно легко и без особых усилий. Особенно сердце выжигало изнутри, когда ее единственный друг находился в компании этой блондинки. Но девушка ничего не говорила, лишь молча смотрела на происходящее. Выйдя из туалета, она утерла последние слезинки и направилась к выходу. Уроки закончились какое-то время назад, поэтому большая часть детей уже ушла по домам, отчего в школе стало пусто и безжизненно. В раздевалке она надела свою куртку и, выходя из здания, наткнулась на рыжеволосого парня. Хотя... Его волосы скорее были цвета самой крови или алых роз. Только Фокси ей не хватало! Девушка постаралась пройти мимо него, чтобы он ее не заметил, но на улице было слишком немноголюдно, чтобы смешаться с толпой. Погода стояла достаточно теплая для февраля, было солнечно, но, правда, не так тепло, как это бывает весной. — Эй, Мангл! Ты чего мимо прошла? — парень достаточно быстро догнал белокурую. — А? Да, прости, я в своих мыслях была, — соврала та. — Ты чего такая грустная? Никто валентинку не прислал? — девушка отвела взгляд и промолчала. — Да ладно тебе! Кому нужны эти чертовы бумажки, а? — Может, ты и прав... — неуверено ответила она. — А ты кому-то отправлял? — Неа. — А получил от кого-то? — Да, есть парочка, но не особо много. Не всеми же быть любимым, — его глаза остановились на аккуратном школьном рюкзаке одноклассницы, — Кстати, давай понесу! — Да не стоит... Я... — Мангл не успела ничего сказать, как ее портфель уже оказался у Фокси. — Мне не сложно, так что не парься об этом, — парень дружелюбно улыбнулся. Эти двое знали друг друга почти с самого детства, ведь их родители работают в одном и том же особняке достаточно влиятельной семьи: мать Мангл уборщицей, а Фокси — поварихой. Дети часто помогали друг другу, общались, но делали это обычно за пределами школы. Как только рыжий вступал на порог учебного заведения, его сразу же окружали многочисленные друзья и знакомые. Что тут сказать? Харизма играет иногда роль даже важнее внешности. При этом парень никогда не ставил себя выше других и общался со всеми на равных. Такие обстоятельства еще больше обжигали сердце Мангл, одновременно прохоходясь льдом по нему. Вот, они сейчас вместе разговаривают, и, кажется, он так близко, а завтра они будут опять по разные стороны баррикад, в двух параллельных вселенных, что никогда не пересекутся.