Красные ручки и недоделанные проекты

Венти вздыхает, закидывая огромный рюкзак на заднее сидение. И зачем он столько вариантов насоставлял? Теперь ведь самому это всё проверять… — Весь урок болтали, просто невыносимо, — жалуется он с порога, когда только садится на переднее сидение. — Я для себя стою распинаюсь у доски? В начале сказал, что тема важная, что дам по ней работу в конце урока… и что ты думаешь? «Ой, мы тут не поняли!», «Ой, а какое тут время ставить?», «Ой, а что это за слово?» Всё потому что не слушают, а милуются на задней парте. — Так мы же… — переобулся Венти, конечно, знатно после окончания педа. Но спорить с ним Чжунли не спешил, иначе тот обижался и включал свой учительский тон, который тренировал все шесть лет учёбы, а противиться ему ой как сложно. — У меня новости вообще. — Да я вижу, тебя аж распирает, — Венти хихикает, массируя лоб, потому что после рабочего дня голова гудит знатно. — Давай, рассказывай. — Угадай, кому беременность подтвердили, — немного улыбается, пока Венти широко распахивается глаза, прикрывая рот ладонью от удивления. — Да ты гонишь! — аж подскакивает на месте, но послушно усаживается нормально, чтоб не мешать Чжунли вести машину. — Пиздец, я только вчера с Аяксом гонял в доту после уроков, а он через девять месяцев отцом станет. — Я его семилетним так-то помню, у меня вообще в голове не укладывается, — Чжунли качает головой. Нужно ещё до магазина съездить и купить новый фильтр на кухню, так что с тоской пропускает поворот к дому, направляясь в центр города. — Его повысили, кстати, дня три назад. — Я вообще охуеваю, хуи пинал всю школу, потом запарился, поступил на эту свою нефтяную хуету, и вот, — Венти с тоской вспоминает свою зарплату. Ладно, он обещал себе не ныть по этому поводу. Хотя, ныть хотелось. Это он тут воспитывает будущее поколение, какого хрена получает гроши?! А потом спрашивают, почему за репетиторство такой ценник заломил. Ладно, кому-то хуже, у Венти хотя бы парень загребает неплохие деньги за работу с какими-то бумажками (и почему-то обижается, если включить ему «бухгалтер, милый мой бухгалтер»). — Ну, рад за них, но не от чистого сердца. А Люмин в декрет уйдёт, получается? — Да ей пофиг, она ж у родителей в фирме работает, — теперь уже Чжунли завистливо цокает языком. Ему работу пришлось ужасно долго искать, и то тут не всё гладко — зарплату вообще не хотят поднимать, а обязанностей всё добавляют и добавляют. Пригрозить им что ли увольнением? — Крестить не будут, но Яся сказал, что я ментальный крёстный. — Ну это треш, квартиру они купили, нормальную такую трёшку, кстати, машину купили, ребёнка ещё заведут, — Венти задумчиво поднимает взгляд вверх, считая что-то на пальцах. — Да даже с их зарплатами… откуда деньги берут? — Чужие деньги считать некультурно, — Чжунли хмурится, молчит примерно минуту, потом закусывает губу, стреляет взглядом на Венти и всё же сдаётся. — Да откуда-откуда, во-первых,у Аякса квартира от бабки в собственности и у Люмин студия, которую ей родители купили — они их сдают. Тем более, Яся с нефтью работает, а там… ну, никто, короче, одну белую зарплату не получает. Сам понимаешь, это ж всё государственное. — А чё ты с нефтью не работаешь? — Венти усмехается, получая тут же щипок за бок. — А чё ты не детей президента учишь? — всерьёз, конечно, никто из них не обижался. Но если карьерный рост для Чжунли был возможен, то вот Венти увеличение зарплаты светило разве что после повышения квалификации ну или смены места работы. Первое — долго, второе — сложно. — Не, на двоих нам-то хватает нормально, года через четыре квартиру купим, думаю. Не хочу в кредиты лезть, если честно. — Года через четыре мы уже в Австралии будем, — Венти ворчит, складывая на груди руки. Да, он понимает, что это жесть как сложно, и что, если уж откровенно, никакого даже приблизительного плана своего переезда они пока не имеют. Но он верит. И, вообще, Чжунли ему обещал. Так что, если ничего не выйдет, он планирует обидеться на Моракса, а не поделить ответственность на двоих. — Мне кстати премию дадут, — Венти иронично усмехается, явно готовясь поражать Моракса этими нечеловеческими цифрами. — Два касаря. — Ебать, добытчик в семье, — Чжунли усмехается, заруливая на парковку перед огромным супермаркетом. — Мне двадцатку обещали. С тобой не сравнюсь. — Ты чё весёлый такой, а? — обиженно хмурится, грозно сверля Моракса взглядом. — Дверь открой, я домой пойду. Сам тащи пакеты все эти. И сам готовить будешь. И полы мыть. И посуду. Чжунли, если честно, такие угрозы веселят. Потому что Венти, даже если и правда сейчас пойдёт домой, всё равно что-то приготовит, и, внушая чувство вины одним вкусным запахом, поставит тарелку на стол, скажет мрачное «ешь» и закроется в комнате со своими любимыми тетрадками. Но обижаться будет долго, так что лучше пресечь прямо сейчас. Поэтому наклоняется, уже мастерски ловя уклоняющегося Венти, чтобы поцеловать его, позволив укусить себя за губу. От проявления нежности Барбатос сразу смягчается, даже улыбаться начинает, так что, выйдя на улицу, даже не отправляется домой, ворчит только под нос. Что-то про большие зарплаты и сложности в воспитании детей.