паралогизм.

      Наиб уже устал сидеть каждый день в этом чертовом магазине на окраине Лондона, куда только дорога занимает час с лишним.       Он чувствовал себя ненужным тому дому, где живёт. Он просиживает штаны на работе, которой заниматься не хочет, приносит никчемные деньги, которых хватает ровно на аренду, еду и.. все.       Наиб переживает, что их расследование может быть подорвано. Его до сих пор напрягает присутствие ДМа. Он везде. Он всегда. Он постоянно. И ужасно бесит. Расследование стоит, это вгоняет Субедара в скуку.       Окраина Лондона.       Если в их оживленном центральном районе ничего не происходит, то что уж говорить об этом захолустье.       Наиб постоянно рассматривает гостей, посетителей, тех, кто проходит мимо. За долгое время работы тут он запомнил пару человек, а если быть конкретным — одна девушка с весьма не примечательной внешностью и.. кое-кто еще. Запомнил он ее, потому что она приходит в одни и те же дни. Причем только в смену Наиба, когда здесь был его сменщик — то он даже не знал о какой-то там брюнетке достаточно высокого роста и весьма интересным разрезом глаз. В этом он с Эммой сильно отличается от остальных людей — они замечают то, чего никто не видит. Наиб изучает практически каждого входящего, запоминает тех, кто появляется постоянно и даже тех, кто приходит закупаться раз в месяц. Наибу по душе дневные смены, потому что тут есть люди. Все время он их сторонился, но сейчас его особенно к ним тянуло. Их существование создавало ощущение, что все в мире идет своим чередом, и только они с Эммой живут в каком-то своем мире. А ведь и правда, мир действительно не стоял на месте, а из-за этого расследования они жили будто в вакууме. Ладно Субедар, хоть иногда с кем-то коммуницирует, а Эмма? Весь ее круг общения ограничивается ведь одним братом, этим идиотом, имя которого мы не называем, и дай бог Трейси, Эмили и Мария, но ведь общаются они больше по деловым вопросам, и Наиб не знал, считает ли сестра их друзьями.       Но вернемся к тем, на кого Наиб обратил свое внимание. Девушка, которая каждый четверг, вторник и субботу приходила в магазин. Всегда в семь вечера, всегда в черном длинном платье, всегда с длинным зонтом в руках и кожанной сумкой на плече. Наиб не сразу заметил ее. Просто девушка, но его поражала ее медицинская точность. Ровно в семь вечера, ни минутой позже, ни минутой раньше, всегда в одной и той же одежде. Мужчина просто провожал ее взглядом. После двух недель девушка уже куда смелее поднимала на него взгляд и даже улыбалась. Наиб слабо улыбался в ответ. Она была обычной, да, но только на первый взгляд. Хорошо следит за собой, это Наиб еще при первой встрече заметил, пунктуальна, но зачем пунктуальность при походе в магазин? Она всегда была одна, возможно, просто заходила после работы купить продуктов для дома, но в таком случае зачем так часто? И вот однажды она, доставая кошелек у выхода, чтобы перепроверить свои наличные, выронила кое-что. Наиб хотел было ее догнать, но это была ведь не просто бумажка. Это было направление в больницу. Оно было пустое, незаполненное. Ничего не было указано, кроме имени и клиники.       “Ада Месмер. Госпиталь Св. Варфоломея”       Она работает там же, где Эзоп и Илай. Ада.. Красивое имя. Почерк, которым было написано имя, весьма резкий и быстрый, чернила давно давно въелись в бумагу, значит направление давнишнее. Отрывистый и местами неаккуратный почерк говорит о том, что заполняющий спешил, когда записывал. Наиб еще покрутил листок в руках, уже отойдя от прохода. Вероятно, она за ним не вернется. Он мятый, но не потому что лежал в кармане, а потому что его складывали. Четко по середине, Наиб даже проверил: уголок к уголку. Видимо, таких направлений у нее куча, она подписывала их в один день, но почему именно это осталось у нее в кармане? Не будет же она их домой носить. А может будет. Он еще раз вгляделся в почерк, благо, он умел его читать: все таки, его коллега был военным врачом, да и он часто по больницам ходил, когда воротился в Лутон. Кто же ты такая, Ада?       Не то чтобы Наибу было интересно, но он хотел бы узнать больше. Не знал почему. Он долго смотрел после на эту бумажку и заметил, как на обратной стороне листка была выдавлена надпись. Наиб еле прочитал ее.       “Э...ль.”       Кто? Видимо, надпись написана карандашом, а после он стерся. Мда, странно это все. Субедар так вцепился в эту девушку, потому что она единственная, кто выделялся из этой общей массы, кто хоть как-то с ним контактировал, пусть даже и не словами. Он искал своему мозгу работу.. Мозг — мышца, которая тоже теряет форму без постоянной работы. а тут он просто просиживает штаны. Не хотелось ему быть обузой, не хотелось ему тянуть Эмму вниз. Разумеется, только на нем держатся их финансы, но ведь толку от денег, когда один из основателей “Детективного агентства” не может никак помочь. Он чувствовал себя не нужным их общему делу, абсолютно бесполезным, потому что все, что он сейчас может — это просто зарабатывать деньги. Просто? Интересно, а как Эмма справлялась одна? У нее же не было такой палочки выручалочки в лице брата, не было никого, кто мог бы купить ей еду, помочь с мытьем посуды, просто поговорить. Если он понимал правильно, то и с университетскими ребятами Вудс не общалась, уйдя после полугода обучения. У нее же не было.. никого. Она была одна. В прямом смысле, это даже не метафора. Ни друзей, ни семьи.. И каково ей было? Субедар бы хотел поговорить на этот счет, но почему-то ему не хотелось начинать этот разговор. Это все упрется в его службу, а он не очень хотел о ней вспоминать лишний раз, потому что армия сама давала о себе знать. Несмотря на то, что Эмма единственная знала о том, что его служба — не его воля, что он не хотел, но пришлось, пришлось оставить ее без единой весточки, он ужасно боялся, что она снова осудит его и не потому что хотелось, а потому что она все еще обижена на него. Она — ребенок с не по годам высоким интеллектом. В душе она все еще девочка, которая временами не хочет принимать и понимать, что это просто жизненные обстоятельства, которые не дали поступить иначе. Субедар не хотел думать об этом, но что-то ему подсказывало, что у Эммы в душе все еще обида на него, такая противная и душащая. Если бы он мог вернуть время вспять, то никогда бы не сделал того, на что решился. Так он бы остался с сестрой и не искупал руки по локоть в человеческой крови.       Скука.       Она преследовала и Эмму. Правду она вообще преследовала на протяжении всей жизни, просто первая в свою очередь умела ее избегать, но не всегда получалось. В отсутствии Наиба ее время иногда скрашивал Джозеф, но Эмма старалась не пропускать его близко после очень странных мыслей в своей голове. Да кто он такой, чтобы она делилась своими переживаниями с ним? Никто. И звать его никак. Врешь, Вудс, звать его как раз Джозеф.       В очередной из таких дней, когда Наиб сказал, что остаётся на смену завтра, Эмма была готова лезть на потолок от скуки. Бессонница. Ночь была такой не только у Вудс, но и у ее соседа.       Она вылезла из своей комнаты, чтобы заварить себе кофе, и увидела силует Наиба на диване у стены. Девушка подошла, спросив:       — Чего не спишь?       Но Наиб не ответил. Он сидел и пялился в какую-то точку, куда-то далеко, будто даже сквозь комнату. Вудс изогнула бровь, взяла его за руку и почувствовала, как его не по-детски трясет. Он даже не повел взглядом. Не дернулся. Ни-че-го.       Это снова происходит.       — Сука, — Эмма проходила через это, такое уже было.       Вудс взяла его за лицо, которое практически горело, все так же тряслось. Она пыталась его унять, пыталась щёлкать пальцами, чтобы тот обратил на нее внимание, но получилось не сразу. Вудс боится этих приступов больше, чем Наиб. Она безумно нервничала, боялась, что не сможет помочь. С Наибом нужно быть рядом, чтобы контролировать его во время подобных приступов. После армии это дело почти обычное, его отпускает, когда он часто работает, но стоит выйти на выходной — все по новой. И иногда Наиб мог сам с ними справиться, а иногда нужна была посторонняя помощь. Эмма трясла его за плечи, пыталась привести в себя, и, о чудо, не скоро, но Наиб приходит в себя, уже хотя бы слышит ее.       — Хей, хей, хей, хей, — это первое что Эмма говорила, почти в слезах держась за плечи Наиба, — Ты слышишь меня? — Наиб медленно кивает, — Слава богу, — Она села на колени перед своим братом, прикрыв рот ладонями, — Ты пил таблетки? Записался на прием?       — Да.. Да, — тяжело выронил он, — Это снова началось. Я снова был там, — Субедар оглядывает девушку снизу вверх, снова заметив как в ее глазах отражается целый мир, как она снова маленькая Эмма, которая все пытается помочь, но никак не может, а очень хочет.       — Наиб, — она произносит его имя с особым трепетом, присаживаясь к нему. Он медленно и очень заторможенно переводит на нее взгляд, Субедар все ещё трясется, но уже меньше. Эмма хватает его за руку, буквально вцепляется в нее, — Ты не виноват. Совершенно не виноват. Ты..       — Я знаю. Но от этого будто легче, — Субедару стоило сил, чтобы взять сестру за руку, — Эмма, я понимаю, что ты переживаешь, но.. — он тяжело взыдахет, — Я не знаю, что сказать. Просто не знаю. Твое присутствие делает легче. Вот. От этого мне легче. Но ты не уймешь мои кошмары по щелчку пальца, мои приступы ты тоже не сможешь регулировать.       — Я понимаю, Наиб, но, пожалуйста.. Ты так много переживаешь обо мне, что я хочу тоже заботится о тебе. Ты же мой.. моя семья.       — Теперь ты понимаешь, что я чувствую? — Наиб слабо улыбается, настолько, насколько он смог это сделать, — Нам нужно заботиться друг о друге, — он берет паузу, вздыхает и очень тяжело просит, — Эмма, можно тебя попросить...       Но Вудс уже знает, о чем дальше пойдет диалог, а потому кивнула, встав с дивана и направилась в свою комнату. Девушка берет в руки телефон, видит, как один из номеров в ее диалоге начал печатать. Она вздохнула, уже захотела запульнуть телефон в стенку, но быстро осознала, что ремонт, а тем более покупку нового телефона, Наиб ей оплатить не сможет. Поэтому я пришлось читать и, что самое страшное, отвечать.       "Чего не спишь так поздно? (⁠๑⁠•⁠﹏⁠•⁠)" — набирает ДМ, через секунду получая весьма категоричный ответ:       "а тебя ебет?"       "Ну, раз уж я тебе пишу, то очевидно да. Вчера ты тоже поздно отошла ко сну..." — каждую букву Эмма печатала с большой неохотой, но в то же время быстро перебирала пальцами по экрану, чтобы наконец-то написать сообщение и забить на этого ублюдка.       "тебе какая разница?"       "Бессонница?" — спрашивает он, тут же выводя Эмму, ведь он снова догадался о том, о чем Правда ему не говорила.       "я уже ложусь. ночи."       И на ее сообщение тут же приходит милый стикер. Эмме иногда казалось, что он издевается над ней, и это ей казалось чаще, чем она думает, что он реально их союзник.       И через какое-то время приходит Субедар, заваливаясь на кровать к Вудс. Это то, о чем он и хотел её попросить. Рядом с ней засыпалось спокойнее, лучше и удобнее, нежели одному в кровати. А потому он иногда просит полежать Вудс с ним.       Наиб засыпает достаточно быстро после каких-то стрессовых вещей, а потому Правда остается одна со своими мыслями до утра. Действительно бессонница, Вудс и на минутку сомкнуть глаз не может. Как говорил герой не безызвестной книги: "Когда у человека бессонница, то он толком не спит и толком не бодрствует". И это правда. Вудс днём была вялой, а ночью редко могла сладко поспать.       А потому в пятом часу, пока Наиб ещё спал, она таки встала с кровати и направилась на кухню. Холодно. Ну как обычно с утра. Правда обнимала себя руками, растирая ладошками плечи. Она берет в руки первую, но точно не последнюю, за сегодня сигарету, но не курит ее. Настолько задумалась, что сижка просто тлела в ее руках до фильтра. Что-то с ней происходит и она понять не может что.       — Эмма? — послышалось со стороны ее комнаты. Наиб проснулся.       — А? — она подняла голову, отпустив ноги, которые уложила на стол, на пол.       — Ты так рано проснулась?.. — он прошел к гарнитуру, тут же набирая воды в чайник.       — Мгм, — врёт Вудс, — Не спится..       — Я буду сегодня после четырех дома.       Эмма кивает и все еще сидит на своем месте. Что-то в ней происходит, что-то меняется и именно эти изменения, которые она не может обосновать никаким рациональным подходом ее пугают. Вот представьте мир, где все решается с помощью математики. Есть четкие алгоритмы решения той или иной задачи, и тут у тебя появляется задание, которое не подчиняется ни одному правилу, как бы ты не старался. Тебе нужно нарисовать рисунок, чтобы решить задачу, а не применять основное тождество. Но как ты будешь рисовать, если ты простая вычислительная машина без каких-то иных функций? Или же эти функции есть, тебе нужно просто понять, как ими пользоваться? Эти мысли удручают юную мадмуазель, таким ещё никогда не была заполнена ее голова.       — Леди Правда говорю, — послышалась ей. Вудс поднимает голову, замечая, как ее зовёт Наиб, — Я с кем разговариваю?       — А.. Ага, — она кивает, мол, поняла, хотя даже не знала, о чём идёт речь.       — Что с тобой? — спрашивает он, подходя к сестре. Эмма устало пожимает плечами, на что Наиб цыкает, — Мы вроде ничем не занимаемся, а ты выглядишь куда более усталой, чем обычно. Что-то случилось?       — Нет, просто .. Забей, — она вздыхает, — Все нормально.       Наиба раздражало, когда она говорила так. Она не может говорить о своих проблемах прямо даже ему и несёт этот крест одна. Почему ей так сложно поделиться? Неужели она так сильно не любит чувствовать собственную слабость?       — Если что — звони, — он кивает, направляясь к себе в комнату, чтобы одеться.       Эмма лениво кивает, но куда больше из уважения к брату, чем она реально согласна с его словами. Пожалуйста, дайте ей хоть какую-то почву для мыслей, пожалуйста, дайте ей расправить крылья, а не рубите их. Будто то, кто знал Эмму, знал и то, что она очень быстро может заскучать, а скука - ее великий враг. Наиб уходит, на прощание обнимая сестру, а так берет в руки ноутбук, который купила еще для обучения в ВУЗе, но так и не пользовалась им конкретно для учебы. Она открыла новостную колонку, поймав себя на мысли, что она становиться таким же думером, как и ее брат, но после только хмыкнула.       “Не, этот старпер еще газеты забирает из почтового ящика” - проносится у нее в голове.       Она бездумно листает ленту читая о выборах в Канаде, а позже натыкается на желтую прессу. Заголовок, по крайней мере, из разряда таковых. Эта статья ее заинтересовала, потому что там большими буквами прямо в заголовке написано: Леди Ложь или как величайшая детектив Лондона скрывает правду.       Хах, а так ее еще не называли. Вудс было не интересно, ведь это статейка с тремя просмотрами и четырьмя дизлайками, но прочесть было любопытно. Вот прочитаешь пару раз про себя такое и сразу поймешь, что ты и мразь, и гнида, и тварь, и.. ну вы поняли, да? Вудс кликает мышкой на статью, пробегая глазами. Да, то что она и ожидала тут увидеть: девушка, пользуясь своим положением, может говорить обо всем, что хочет, рубить огромные деньги на том, что решает дела, которые сама же и подстроила, и вообще правительству бы пора заняться тем, что эта девушка, чье имя общественность даже не знает, получает множество засекреченной информации только потому, что она лже-детектив. Эмма читала такой бред уже не впервые, но чтобы так грамотно, чтобы так органично и реально на серьезный манер — никогда. Знали бы они, что эта самая девушка без имени еле концы с концами сводит, живя на пороге бедности, понятия не имеет о том, где и когда же уже наконец произойдет долгожданное происшествие и так называемое правительство никогда в жизни в ней не усомниться, потому что именно оно предложило ей первую работу прямо у Эмили Дайер. Забавно.       После в ее голове что-то щелкнуло. Она открыла поисковик, а после написала имя, которое вчера ей стало известно и после замерла. “Джозеф”, отлично, а дальше то что писать. Это ведь все, что ей известно. У нее даже нет его фамилии, его прошлого, она не знает об этом человеке абсолютно ничего.       — Да пошел ты нахуй, пидор, — она резко закрывает крышку ноутбука, а позже слышит смех сс лестницы.       — Ну спасибо, я в этот раз даже зайти не успел, а ты уже меня посылаешь, — по-моему, этот персонаж уже не нуждается в представлении. Свежий, чистый, опрятный, ну не мужчина, а жених. Шучу.       — Вот тут только тебя не хватало. Тебе что, заняться нечем, я не понимаю, а? — Вудс шикает на черно-белое недоразумение, вставая с дивана и направляясь на кухню.       — Ты всегда думаешь, что я прихожу сюда, когда мне делать нечего, а что если в моем рабочем графике у меня отдельный час для свидания с тобой выделен, м? — он мурлыкает, будто черный кот, юркнув прямо за ней на кухню, но перед этим он прошел мимо ее доски с материалами расследования, хмыкнув, — Я же говорил, что мы похожи больше, чем ты думаешь.       — С чего бы? — возмутилась Эмма, после чего Джоз сделал пару шагов к ней.       — У меня твоя фотография так же висит, только на дартсе.       — Ага. и после этого ты говоришь, что мы коллеги? Наглый ты, — она цыкает грубе берет его рукой за щеки и отводит его лицо в сторону. Он пытается что-то промямлить, а после того как Правда его отпустила, только облегченно выдыхает. Он цыкает, после чего Вудс села за стол, начав нервно стучать пальцами по столешнице. — Зачем пришел? — не унималась Правда, раздражаясь от одного его присутствия.       — Мне нужно было скоротать время между одной встречей и посещением одной выставки.. Да и отстань ты со своим “зачем” , будто для всего в мире нужна причина.. — Он вздохнул, сел напротив нее, уложив голову на свои руки, пристально разглядывая сонную Эмму. Вудс стоило зыркнуть лишь раз, чтобы дать понять бездомному коту, что ему тут не рады, и уж если он явился, то пускай говорит быстрее зачем. — Ты такая скучная, Эмма, просто ужасно, — Мужчина проводит пальцем по столу, видимо, оценивая уровень пыли в данном месте. А может ему просто было скучно, кто знает, — Я просто приехал поболтать. Все.       — Знаем мы ваши поболтать, а потом жрут мои крекеры, — Девушка только отвела глаза, — Ты болтай, а я посплю. Я с тобой разговаривать не собираюсь, ясно?       — Слушай, я тут не просто так между прочим, — Наконец-то “дилер” новостей с преступного мира переходит к основной сути, под бубнеж Вудс: “С этого и надо было начинать”, — Я по поводу нашего подонка. Видишь ли, — он аккуратно встал со стула, принявшись расхаживать по кухне, — Я достаточно людей знаю, эти люди тоже имеют множество знакомств, причем не самых бесполезных, но никто не слышал о человеке, который заказал кучу взрывчатки и средства для охраны собственной территории. Я пытался узнать и у Ву Чанга, и у Мичико, но никто ничего не слышал, да даже Орфей пожимает плечами.       — Это действительно так странно? — промямлила полусонная Вудс.       — Да, — он прозвучал так, будто то, что он сказал ранее — самая очевидная вещь на свете, — Вот скажи, миледи, знает ли Трейси полицейских соседнего квартала? — Эмма уверенно кивнула, — Знает ли король о своих премьер-министрах? — Кажется, Вудс поняла, к чему он клонил, — Да ровно точно так же, как и ректор университета о своих студентах. В преступном мире, в том подполье, о котором ты не имеешь никакого представления, все так же о друг друге наслышаны, как и вы, детективы, наслышаны о нас. Возможно, мы не знакомы все лично, но как минимум имя и род деятельности нам известны. И ты думаешь, что во всей этой паутине не найдется паука, который не слышал о какой-то там мушке? Ошибаешься, — Джозеф все расхаживал перед ее носом, пока Правда сквозь сон пыталась внимать, что он там несет.       — Допустим, это странно, но почему ты так на этом зацепился?       — Боюсь, ты не единственная, кому он собирается ставить палки в колеса, — ДМ задумчиво подносит руку к подбородку, посмотрев на Эмму, — Я уже говорил о том, что он хочет запятнать мое имя больше, но сейчас мне все больше кажется, что он и вовсе хочет столкнуть меня с той вершины, куда я забрался достаточно долго.       — А не похуй ли? — вздыхает Леди Правда, положив голову на стол, — Это явно не то, вокруг чего нам надо плясать. Нам ни горячо, ни холодно от этой информации.       — Думаешь? — Он действительно удивленно переводит на нее взгляд, — Мне казалось, что так мы сузим круг подозреваемых, если он у нас вообще есть.       — Так что это нам дает, ты объяснишь, нет? — Если Эмма не выспалась, то лучше ее не злить. Она гаркнула бы громче, если бы у нее были силы на это.       — Проще найти людей, которые меня ненавидят, чем людей, которые занимаются лизоблюдством, — подытоживает он, — Тебе не звонили с милиции?       — Не-а, — зевает Вудс.       — А говорила вчера, что уже ложишься, по итогу до сих пор сидишь, как сонная муха, — он улыбается, присаживается на стул напротив детектива, уже потянувшись к ее челке, которая неопрятно упала на ее лицо, но даже сквозь дремоту Вудс почувствовала движения в свою сторону, схватив преступника за запястье.       — Только попробуй.       — Знаешь, миледи, я давно хочу узнать, — Джозеф начинает этот диалог прекрасно зная, что он заведет в тупик, но попробовать-то стоит, — Почему ты, детектив, старающийся вывести дело на лучший из возможных исходов, девушка, спасшая множество людских жизней, человек, переживающий за каждую душу, попавшую в беду, так халатно относишься к самой важной фигуре в своей жизни?       — А? — Она поднимает голову, ведь этот вопрос, почему-то, задел ее больше, чем его монолог о преступнике, — О Наибе? В последнее время, ты прав, я совершенно ничего не могу сделать, чтобы помочь ем.. — Но ДМ резко перебивает ее, окончательно убеждаясь в том, что вариант, который он подразумевает, даже не придет ей в голову, сколько бы Джозеф не намекал о нем. Она действительно настолько ..?       — Да пошел к черту этот Наиб, Трейси и я в том числе. Я не о них. Я о тебе самой, Эмма.       Эмма даже немного опешила, она ведь действительно не думала, что он говорит о ней. А почему собственно его это так бесопкоит? Почему он будто ближе, чем обычно? С одной стороны, ДМ, разумеется, прав, абсолютно прав. Когда Вудс было в последний раз не наплевать на себя? Когда она не ненавидела себя, когда она действительно наслажалась пребыванием в этом теле, а не хотела раскромсать его на маленькие кусочки? Ей ведь действительно не наплевать на жизнь маленькой девочки, которую она видит впервые, но абсолютно все равно на то, что с каждой сигаретой, с каждой дозой и каждой рюмкой спиртного она все ближе к могиле. Зачем она все это деалет?       — Значит так, ушлепок, — завелась Эмма даже неожиданно для самой себя, — Я в твою жизнь не лезу и тебя в свою лезть не просила. Более того, меня крайне напрягает то, что ты лезешь не туда, куда нужно.       — Твое такое состояние ни в какие ворота не лезет, — Он тяжело вздохнул, а внутренний голос снова сказал: “Я же говорил, что так будет”, на что Джозеф мысленно ответил: “Заткнись”, — Я переживаю только потому, что ты не способна в таком состоянии работать.       — От-ъе-бись, —отчеканила по слогам Правда, — Я не просила тебя о помощи.       — О ней не нужно просить, — Мужчина понял, что словами он вряд ли донесет до нее то, что он хочет. Видимо, это правда бесполезно, — Ладно, как правило, мое дело предложить, — Он говорит обо всем этом с поддельной улыбкой на лице. Эмма пока не знает, как выглядит ложь у этого человека, поэтому только бездумно верит. Как бы ей не утонуть в этой его фальшивой искренности, — Моя работа тут, я полагаю, окончена. Или тебе нужна моя помощь?       — Лучшая помощь будет тогда, когда ты съебешься нахуй, — Правда только смотрит на перступника из подо лба. И это ли та девушка, которая мирно практически cопела на его плече и курила с ним одну папиросу?       — Благо, у меня есть дела. Я недавно на аукционе купил очень дорогие шахматы из красного дерева и.. обещал кое-кому партию. А потому вынужден откланятся. Скоро точно что-то произойдет, главное не опускай нос, — он покидал квартиру на Бейкер стрит под бубнеж Вудс.       Действительно ли он будет все это терпеть? Ее подобное поведение должно отталкивать от себя всех нормальных людей, но вот загвоздка — ДМ сам поехавший. Он хочет понять эту девушку, он хочет раздеть Правду, чего бы ему это ни стоило, он хотел разгадать эту чертову загадку, которая запечатана в ней. Она куда более интересна, чем может себе пердставить. И он добьется того, что хочет, потому что такой великий преступник как он берет от этой постановки, которая называется “жизнь” все, что, по его мнению, ему принадлежит.       ...       Четыре часа дня. Наиб, как и обещал, вернулся с работы, и стоило ему переступить порог, как в доме затрещал телефон. На втором этаже, видимо, телефон Эммы, и, услышав возгласы сестры, Субедар быстро понял, что снимать обувь ему не нужно, ведь уже через каке-то время он снова будет держать куда-то путь.       — Да, Трейси? — слышит мужчина, а Вудс в свою очередь слышит заветные слова.       — Быстро дуй по адресу. Мы уже на месте, это с твоим подонком связано.       Радости Эммы предела не было. Она действительно сумасшедшая. Не наркотики были ее настоящей зависимостью, а секунды кайфа от нового преступления. Наиб слышал, как она быстро бегает туда-сюда по квартире, подбирая вещи. Даже в театр Вудс не так скоро собиралась, как сейчас. Вот оно. Глоток свежего воздуха, новое небо для этой птички, свобода в конце концов. То, чего она ждала. И, почему-то, узнав это, она отправляет сообщение одному единсвенному человеку, которого еще с утра выгнала из своей квартиры.       “мы на задание.”       И вот не прошло и получаса, как Вудс была на месте преступления, которое было достаточно.. интересным. Вудс приехала по адресу и это был вокзал. У входа ее встретил Уолден, который хоть и поворчал, но провел ее и Наиба за желтую ленту. Правда никогда бы и не подумала, что даже его физиономии будет рада. Знакомый запах. Запах очередной заварушки, куда они с напарником ввязались. Эдгар молчал, пока вел их к месту проишествия. А произошло все здесь, прямо на железнодорожных путях. Эмма уже завидела в дали Луку, который старался не путаться под ногами, а так же Резник, которая крутилась вокруг да около. Все ждали ее. Ну, Вудс хотелось в это верить.       — Правда, Инфернс, — Трейси сама будто видела с них последнюю надежду, — Мы сбиты с толку.       — Разумеется, — кивает Эмма, — Иначе бы вы нас не звали, — Правда оглядывает тело на рельсах. Оно лежало аккуратно, ровно поперек, но никаких внешних повреждений от колес поезда или что-то вроде этого не было видно. По крайней мере пока.       Девушка наклоняется к телу, пока Инфернс оглядывает окресности. Она подносит руку к голове, дабы рассмотреть ее и ничего не находит. Эмма оглядела труп внимательнее, но ни нашла ни одного повреждения, ни одной раны, да даже царапины. Ничего. После этого она решает проверить его карманы, зная манеру этого преступника оставлять какие-то вещи по ним. Девушка пересекается взгядом с коллегой, который без слов сказал: “Вперед”. Видимо, снова прихватило ногу и ему достаточно сложно нагибаться. Детектив находит телефон, который, на удивление был без пароля и без каких-либо повреждений. По этому, Правда могла сделать вывод о том, что человек весьма бережливый. Модель то старенькая, а не ней нет и царапинки. Она пробежалась по контактной книжке из двух контактов состоящей, а после просмотрела всю возможную информацию, которая могла бы ей помочь. Снова оглядывает тело, почему-то внимание акцентировала на руках. Правда тяжело вздохнула, подняв глаза на Наиба:       — Есть что?       — Я бы сказал странно. Крови нет.       — Это я и без тебя заметила, — бухтит Детектив, — Но это и говорит нам о том, что его далеко не поезд сбил, — она поднимает глаза на стоящих поодаль людей. Помимо сотрудников полиции, тут еще был начальник станции. Правда решает узнать у этого дедушки, — А когда последний поезд проезжал по этим путям?       — Давно, мэм, в час после полудня отбыл последний состав, — Наиб поднял голову на ментов.       — А это значит, что кто-то, средь бела дня, после часу дня, принес труп на железнодорожные пути? Ты ведь об этом хотела сказать? — уточнил Субедар, на что Правда кивнула.       — Или убили прям тут. Не знаю. Внешняя экспертиза мало что дает. Ни ножевых ранений, ни следов какого-то покушения, ни крови.. — Она задумалась, а после услышала противный голос одной выскочки:       — Ну и? У тебя есть догадки? — разумеется, это был Уолден.       — Ну, смотрите, — Она поднимается, в руках все еще держа мобильник, — Могу сказать так, потерпевшего зовут Курт Фрэнк, потому что этот человек не ставит пароли на телефон. По состоянию мобильника могу сказать, что денег немного, он старенький, но в весьма хорошем состоянии. Редкость в наши дни, когда люди мобильники не меняют как перчатки. Об этом свидетельствуют также ботинки, которые поношены не потому что он неаккуратен с ними, а потому что им лет уже достаточно много. Они не кожанные, просто кожзам, а от того он слезает у подошвы. Мобильник — паспорт в современном мире, можно узнать все. Живет один, об этом свидетельствует отсутствие каких либо украшений и следов от колец, а значит он не женат, а так же отстутствие каких либо номеров в контактной книжке, крмое номера матери, отца и директора отдела, где он работает. А номер этого человека пробивается крайне легко — директор национальной галереи Лондона. О его работе так же говорит туннельный синдром, видимо, часто печатает что-то и держит кисть в одном положении. По итогу мы имеем одинокого сотрудника музея, смертью которого никто бы не занялся.       — Думаешь, весь этот номер с железнодорожными путями был лишь для привлечения нашего внимания? — подает голос Инфернс, после чего он сам же ответил, — Хотя, ты вероятно права. Зачем кому-то искать человека, у которого нет никаких связей.       — А родители? — спрашивает Трейси отрывая Бальсу от записи всех слов Эммы.       — Судя по тому, как часто он им звонит — разговаривали они редко. Я думаю, они даже не в Лондоне живут, — Вудс задумалась, — Но зачем ДМу убивать человека? Скорее.. такого неважного.. Он мешался ему?       — Вероятно, — кивнул Наиб, — Сама вспомни, кто у нас был жертвой за все это время? Три первые жертвы, как мы подтвердили, были действительно для привлечения внимания, Вера была убита потому, что знала как он выглядит, значит, вероятно, этот человек тоже что-то знал.       Эмма наклонилась к его шее и не нашла никаких следов удушья.       — Я думаю, скончался от намеренной передозировки, — уверенно произнес Наиб, — Почему пришел сюда? Не знаю. Но возможно в каком-то триппе.       — Тогда позвоните в морг, должны провести вскры.. — Эмма не успела договорить, как у нее в пальто завибрировал телефон. Она подняла его экраном вверх, и увидела незнакомый номер. Она уже боялась их. Девушка тут же взяла трубку и поставила звонок на громкую связь, что было достаточно рискованно, ведь вдруг это Джозеф решил узнать, как она, но все, что услышала девушка — плачет на другом конце провода.       — Привет.. Куколка, — женский голос. Девушка всхлипывала через слово, — Кажется, ты раскрыла правды убийства Курта. По моим примерным прикидкам, решение такого простого дела занимает у тебя не больше получаса.       — Кто ты? — спросила Эмма весьма уверена. Когда звонят незнакомые люди и говорят весьма конфиденциальную информацию, то это, разумеется, напрягает.       — Я тот, кого ты ищешь.       — Вы можете сказать кто вас держит в заложниках? — Вудс два раза повторять не нужно, она прекрасно догадалась, что девушка на другом конце провода в опасности.       — Нет. Иначе мне ничего не стоит пристрелить девушке голову, — Она плакала. Вудс еле разбирала слова, — Он знал то, что не должен был. Поэтому я убрал его. Милый Курт, не стоит открывать дверь кому попало. Судьба сыграла с ним злую шутку. Но я не могу отпустить тебя просто так. Убийство ты раскрыла, поздравляю, но ты же не знаешь почему я убил его. Что он знал? Что он знал? Что он знал? Что он знал? - Девушку будто заклинило, она повторила одну и ту же фразу четырежды, — На решение загадки даю.. 6 .. часов.       — А иначе? — спросила Правда.       — Иначе голос, который разговаривает с тобой, затихнет навсегда.       И звонок сбрасывается. Пока все остальные стояли, очевидно, в шоке, то Правда только задумалась.       — Нам нужно решить загадку за шесть часов? — переспросил Наиб.       — Да. Иначе эта девушка умрет, — Эмма вздохнула, — Позвоните Эзопу, пускай заберет тело. Мы с Наибом у себя. К десяти часам встречаемся у нац галереи, — И Эмма, кивнув Наибу, покинула место преступления.       Она уже слышала о выставке в нац галерее. И слышала сегодня. И слышала от него.       Она уже подошла к дороге, Наиб почему-то задержался. Без каких либо сомнений она набирает Джозефу, после чего тот сразу же берет трубку.       — Ты где? — она даже не здоровается.       — А что? — слышит она глухой и запыхавшийся голос. Телефон определенно лежал чуть поодаль его. Она слышала отдышку.       — Срочно нужен. Дуй домой, — кивнула Эмма, и ДМ только довольно улыбнулся.       — Я как раз закончил дела, — она слышала, как он улыбается. Эмма уже хочет дать ему четкую инструкцию, как вдруг ее окликает Эзоп. Что? Откуда он тут? Уже приехал?       — Эмма? — он отрывает ее от разговора, она обескуражено смотрит на него, — Ты уже осмотрела тело? Кому ты.. с кем ты говоришь? — Эзопа это определенно удивило, ведь Вудс редко кого домой звала, а здесь могло быть то, что его интересует.       — Наибу, — врет Эмма, — Тебя там уже ждут, — Карл не сказал ничего, хотя судя по тому, как дрогнули его губы — он очень хотел, но все равно ушел. Вудс снова подносит трубку к уху и слышит довольное:       — О, так я Наиб теперь?       — Нахуй пошел, я жду тебя так-то — цыкает Эмма, а после чувствует, как кто-то касается ее плеча. Так ее касается только Субедар.       — Скоро буду, — и он успевает сбросить трубку, но Вудс показалось, что она слышала какую-то возню на фоне, а за секунду до того, как он сбросил вызов, даже чей-то другой голос. Женский. Думать ничего об этом она не стала.       — Чего Эзоп спрашивал? — спросил Наиб, даже не поинтересовавшись, а кто ей звонил. Во-первых, он понял, кому она звонила, а во-вторых он старался не нервировать себя лишний раз этим человеком.       — Да так, — она вздохнула, — Ерунда, — Правда посмотрела на Наиба устало.       — Ты в порядке вообще? Как себя чувствуешь? — спрашивает ее старший брат, вспоминая, как Правда ходила с утра. Эмма изогнула бровь, слегка смеясь:       — Ты шутишь? — Наибу показалось, что она сейчас выпалит в его адрес что-то едкое, но Эмма только звонко посмеялась, улыбнувшись настолько широко, что даже Субедар удивился. Он давно даже легкой улыбки не видел на ее лице, а тут такое, — Да я за последнее время себя так хорошо не чувствовала, как сейчас.       — Вон как, — невольно Наиб приподнимает уголки губ, как тут же его сестра хватает его за руку, а потом чуть ли не бежит в сторону трассы, чтобы поймать кэб.       — Да я просто сгораю от нетерпения, Инфернс! — Она все улябалась, и видеть ее такой окрыленной для Субедара самое большое чудо, — Уже чуть больше пяти часов для решения интереснейшего дела! Уже пять! Мне нужен твой крепкий табак, хорошая компания и абсолютное отсутствие идиотов по близости, пока я работаю!       — А Джозеф? — хмыкнул он, подтрунивая Эмму. Девушка слегка изменилась в лице, чуть не бросив достаточно интересную фразу, но она первая пришла к ней на ум. Правда ничего не ответила, только развернулась с этой же улыбкой, а в голове все сидела мысль:       “Ну, за исключением его.”       Почему он — “исключение”?       Она достаточно быстро выкинула эту мысль из головы, все таки, это не то, о чем нужно думать сейчас. Сейчас у них чуть больше пяти часов и полное отсутствие идей.       Они приехали на свою родную улицу. Эмма тут же открывает входную дверь, залетает в прихожую и слышит, как открывается черный ход. Через секунду вторую видит ДМа в приходе между кухней и прихожкой.       — А тут еще что ли одна квартира?       — Да, — кивает Правда, снимая уличную обувь. Она боковым зрением ловит недовольный взгляд “большого брата”, — Тут кухня и, видишь, дальше две двери? Одна ведет в ванну, а другая в спальню. Так что считай, что вторая квартира.       — Буду иметь ввиду, — мурлыкает Джозеф, проходя ближе к своим коллегам, — Просвятишь меня в курс происходящего?       — Пока только скажу, что времени наших осталось всего 5 часов. Пошлите наверх.       Все трое поднимаются на этаж выше, Наиб почти тут же свистит в сторону Правды, на что девушка оборачивается. Он кидает ей трубку и пакет с табаком, который Эмма легко ловит, ведь стояли они не далеко.       — Надеюсь, мне не нужно объяснять, как этим пользоваться, — ухмыляется Наиб, после чего Вудс показывает брату средний палец, попутно занимаясь своим табаком.       Она уселась на кресло, Наиб встал у лестницы, а ДМ оперся на кресло Субедара (садиться, все же, побоялся). Правда подняла на ДМа глаза, составляя в голову цепочку последовательных вопросов:       — Ты сегодня о какой выставке мне с утра болтал? — спросила Эмма сразу же, на что Наиб недовольно хмыкнул:       — Он тут уже был? — но его вопрос оставили без ответа.       — Выставка посвященная импрессионизму в лондонской галерее, а что? — спрашивает он без какого либо умысла. Правда слегка напряглась.       — Почему именно она?       — Да не знаю, — он пожимает плечами, задумываясь. Ненароком поправляет пальто, — Импрессионизм в целом достаточно интересное направление в искусстве, а на той выставке собрана целая эпоха, вы даже представить себе не можете чего стоят эти картины, — Джозеф говорил вальяжно, растягивая слоги и с большим энтузиазмом.       — И все?       — А что еще?       Правда задумалась. Она потянулась к журнальному столику, на котором еще с утра оставила ноутбук и быстро нагуглила сайт галереи. Действительно, такая выставка проходила, на ней действительно было множество картин знаменитых художников. Вудс мало что в этом понимала. ДМ подошел к ней сзади, принявшись разгялдывать содержимое сайта. Эмма быстро клацала по кнопочкам, а после решила посмотреть, какие картины конкректно будут представлены на выставке. Наиб не спешил подходить, но все же пододвинулся ближе.       — Вот и что блять.. — цыкает Эмма, на что Джозеф недовольно шипит.       — Ты скажешь может что конкретно ищешь?       — Сегодня убили человека. Убили и кинули на железнодорожные пути. Это работник музея, и человек, звонивший нам — была девушка в заложниках больного ублюдка. Она сказала, что он знал то, что не должен знать. Что-то, что бы помешало якобы ДМу и у нас есть уже чуть больше четырех часов на разгадку.       — Воу, — пока Вудс смотрела на экспозицию, ДМ только мельком разглядывал картины. И тут он увидел то, что на выставке он не увидел, — Ну-ка, отмотай назад.       Эмма посмсотрела на него вопросительно, но перемотала. Вудс не знала ничего об этой картине, но ДМ внимательно вглядывался в нее.       — Соляные пласты Мадрига? — Эмма слышала в его голосе явное удивление. Он развернул ноутбук в свою сторону, на тачпаде слегка приблизил изображение. ДМ долго вглядывался в картину и только сделал полшага назад, — Да быть не может.       — Что такое? — спросил Наиб, подняв на него голову.       — Я не видел этой картины сегодня там, — Вздохнул ДМ нервно.       — Если верить тому, что я вижу, они выставили ее на аукцион.. Начальная цена 200 тысяч фунтов, а сам аукцион пройдет сегодня, — зачитала Эмма, что разозлило ДМа больше.       — Да быть не может такого, — он все повторял это, развернувшись спиной к детективам.       — Да что не так-то! — выпалила Эмма, на что Джозеф развернулся и тяжело отчеканил:       — Потому что эту картину с его подписью на обратной стороне холста Андре Дерена, три года назад, на закрытом аукционе в Лондоне купил никто иной, как я за 212 тысяч фунтов, — он сложил руки у лица, посмотрев на Эмму, — Она висит у меня я в офисе, — Он тут же достал мобильник, провел в галерее около минуты, и нашел фотографию с торгов. Он протянул телефон Эмме, которая увидела такую же картину прямо в руках у Джозефа, — А это все значит одно.       — Картина на выставке подделка? — в голос одновременно проговорили детективы.       — Тогда понятно, почему Курта убили, — хмыкнул Наиб.       — Потому что он знал, что картина подделка. Знал. И его знание было кому-то невыгодно.. — Эмме нужна была секунда, чтобы все понять, — Думаете, могла быть такая цепочка? Организатор выставки привозит поддельную картину Дерена под видом оригинала и продает ее за такие бешенные деньги, но о том, что картина подделка знал только Курт. Он просит нашего второго преступника убить его, чтобы не было никаких следов и угроз для полного краха аукциона и сделки выше 20 тысяч фунтов..?       — Думаешь, он заказной киллер? — Спросил Наиб, — Такого мы отрицать не можем, но .. Что если..       — Не говори, хуйня, — Вудс знала, что Наиб скажет “совпадение”.       — Тогда почему так удачно совпало, что картина в моем офисе и на торгах — одна и та же? — Поднимает руку ДМ, слегка наклонив голову.       — Может, тот, кто хочет тебя подставить знал, что у тебя точно такая же картина. А поэтому обратил внимание на аукцион, на твою любовь к искусству и сделал свой шаг на шахматной доске, — Говорит Вудс, попутно размышляя о том, что Джозеф отличный манипулятор и лжец, а значит не все его слова можно и нужно принимать за чистую монету.       — И убил Курта? — переспросил ДМ.       — Тоже так думаю, — кивает Субедар, — Слишком много фактов, которые наслаиваются друг на друга удачно.       — Жутко, - вздыхает Джозеф, начиная вышагивать по комнате, — Он знает, какая картина у меня в офисе, знает, что я неравнодушен именно к этому направлению, знает как я веду преступления. Слишком много он знает, — Он резко встает на месте и задумывается, — У меня есть некий круг подозреваемых в таком случае, — Он поднял голову на Вудс, на что та практически умоляющими глазами обвела его взглядом. Наиб снова чувствовал, что Джозеф подходит слишком близко к его сестре, — Кто-то, кто хоть раз был в моем офисе, очевидно.       — Как часто ты пускаешь людей туда? — спрашивает Вудс.       — Довольно таки часто. Все встречи с деловыми партнерами, моими друзьями, работниками, коллегами проходят там. Поэтому сразу не скажу, кого я подозреваю. Буду осторожнее, — кивает ДМ, после чего Правда закрывает крышку ноутбука, ставит его на журнальный столик позади и встает с кресла. Она подходит к Джозефу и кивает:       — Спасибо, что пришел. Ты нам немного подсобил, — Она не стала говорить:”Без тебя мы бы не справились”, ведь эта фраза будет разрешением на еще более близкое общение. Он только улыбается потрепав Правду по плечу.       — Буду ждать новостей в таком случае, - Он отпускает на нее глаза, — Тогда удачи вам?       Оба детектива кивают и покидают квартиру, ДМ уходит задолго после них. Он ничего не делал, просто сел в кресло, на котором сидела Эмма, и глубоко задумался.       — Какие же отвратительные сигареты она курит, — слегка улыбается ДМ, глядя на пепельницу, в которой насчитал штук 10 самых дешевых сигарет.       В то время, как Джозеф сидел и возмущался дешевым куревом, Эмма с Наибом на такси просто мчали к месту назначения. Дороги тут в час пик были загружены, поэтому дорога заняла приличное время. Вудс вся извелась, у них не было времени.       Четыре часа.       Времени у них навалом. Так казалось. Но Вудс не знала какая была обстановка в самой галерее.       Людей было как селедок в бочке. Много, ужасно много, а Эмме и Наибу нужно протиснуться сквозь эту толпу. В первую очередь Вудс все пыталась протиснуться сквозь толпу, но на нее кричали, говорили что все они тут в очереди, а Правда кричала им, что она детектив. Позже ее с толпы выловил Наиб, который все это время пытался договорится с охраной. У него получилось.       Их провели сквозь очередь зевак, по тишине в зале и одному единственному голосу в нем, оба догадались, что аукцион уже начался и даже была поставлена первая ставка. Эмма не поняла, почему на улице так много людей, когда в зале уже началось мероприятие. Но поняла одно — его нужно остановить. Девушка поняла, что крикнуть громко она не может, что звук с колонок все равно ее перебьет. Она слышала, как люди перебирали ставки, цена доходила до 450 тысяч и когда картина почти была продана, Наиб вместе с Эммой прошли сквозь ряды стульев, людяй прямо к месту, где и стоял аукционер. Субедар тут же произнес:       — Картина подделка.       В зале повисла тишина. Каждый сидящий в зале слышал это. Эмма только быстро показала людям своё удостоверение, отчеканивая каждое слово:       — Леди Правда и Мистер Инфернс из детективного агентства. Картина, висящая здесь — подделка.       Пока все молчали, пока на них были направлены множество объективов, Эмма судорожно набирала номер телефона того, кто звонил ей сегодня.       Девушка-заложница сразу же взяла трубку. Правда поставила ее на громкую связь.       — Ну, Правда, разобралась в чем проблема? — она все еще плакала.       — Картина подделка. Поэтому ты убрал Курта.       — Почему ты так думаешь? — спросила девушка.       — Что? — удивилась детектив. Ну конечно, тебе нельзя просто появляться на аукционе и говорить, что дорогая картина — подделка. Нужно сказать почему.       — Пятнадцать, — произнесла девушка, — четырнадцать..       — Это обратный отсчет, Правда, — Кричит Наиб.       — Сука, — шикает девушка, подбежав к самой картине. Она еле помнила, как выглядела картина на фотографии ДМа. Девушка в трубку все считала остановившись на “двенадцати”, — Она выглядит один в один.. — девушка пыталась вспомнить, что Джозеф говорил про картину и тут вспомнила, — Подпись.. Здесь должна быть роспись! Помогите мне снять картину, — кричит Эмма, после чего сотрудник подбегает к детективу, снимая картину со стены. Девушка тут же оборачивает ее обратной стороной на себя, и не видит здесь подписи, только маленькими черными буквами надпись о том, что это репринт. Девушка досчитала до четырех, Эмма сладко улыбается.       — Правда, не томи, говори быстрее, — Гаркает на нее Субедар, но Эмма специально держала молчание, а когда она просчитала цифру два, то Эмма четко в трубку отчеканила, — На обратной стороне холста нет подписи Андре Дерена, зато есть маркировка репринта 2022 года выпуска.       И девушка перестает плакать, продиктовала адрес. Эмма наконец-то бросает взгляд на ошарашенную толпу, среди которой видит Трейси и еще пару полисменов. Она просит толпу расступиться, чтобы дать Резник пройти сквозь людей. Она подбегает к Эмме, слышит адрес и тут же отправляет дежурных в том районе туда.       — Ты гений, Правда, — улыбается Резник, на что Эмма улыбается.       — Не преувеличивай, — стоит ей поправить шляпу на голове, она видит, как люди встают и один и из них начинает аплодировать. А потом еще. Они не знают, что произошло, но они знают, что Правда спасла жизнь человеку. Журналисты уже все снимали, уже сделали множество кадров для первой полосы газеты. Резник одергивает Вудс. Ей уже позвонили с места, где и была заложница.       — Она в порядке. Ее нашли в аварийном доме на окраине с кучей привязанных бомб по телу, таймер которой застыл на одной секунде, — она снова подносит телефон к уху, выслушав новый доклад, — Ее имя Ада Месмер, и.. — Наиб услышал знакомое имя, тут же уточнив у Резник:       — Ты ведь поедешь туда? — Трейси отрицательно кивнула, — Я тогда сам доеду, —Резник дала добро.       — Так, ладно, — Правде уже надоело, что на нее столько людей откровенно пялятся, но ей все это льстило. Всем своим видом она показывала, что совершенно не хочет всего этого внимания, а сама думала: “Да, смотрите на меня, смотрите, я здесь раскрываю преступления, я здесь влавствую”. Ей нравилась слава, ей нравился этот шум вокург нее, но только в моменте. В остальном она не хочет папарацци и преследований., — Смотреть тут больше не на что. Тогда я домой, а ты возвращайся потом.       Наиб кивнул, после чего они все вместе двинулись с места происшествия. Эмму пытались спросить о чем-то, взять интервью, но Вудс была не в настроении разговаривать. Она тактично отказалась от всех репортеров, вышла на улицу и, отойдя от галереи, попрощалась с Наибом. До дома она хотела пройти пешком одна, но ее догнала Трейси. Она выглядела так, будто специально бежала за ней. Эмма обернулась на нее и махнула головой.       — Я просто.. ты же домой? — спросила Резник, запыхаясь.       — Ну да, — уверенно кидает Эмма, на что Трейси улыбается, — А что?       — Пойдем вместе? — спрашивает она, тем самым вызывая ужасное дежавю, — А то мы с университета толком то и не гуляли вне работы, — Точно, так она звала ее после учебы и пар.       — Да, пошли, — кивает Вудс, на что Резник подходит ближе, вставая к плечу подруги. Наверное, Эмма могла назвать инспектора “подругой”, — А тебе не надо разве на место преступления или что-то вроде того?       — Лука съездит. Он к повышению готовится, поэтому я на него повесила кое-какие свои обязанности, — Трейси всегда мило улыбалась, когда говорила про своего коллегу. Эмма ничего не смыслила в человеческой натуре, совершенно не эмпатичная и немного сухая, ну, как ей казалось, а потому слабо понимала что происходит между Бальсой и Резник. Но что-то происходило, это факт. В прошлый раз она и глазом не повела, когда Эмма пыталась заговорить о Луке.       — Вон как.. А чего Инфернс туда сломя голову ломанулся, не в курсе? Не успела спросить.. — Эмма видит, как Трейси в замешательстве жмет плечами.       — Понятия не имею, если честно, — Вздохнула Резник, — Но пускай, я позвонила Луке, сказала, что там будет наш друг, он то и не против.       — Понятно.       — А ты как, Правда? - внезапно спрашивает Трейси, на что Эмма только вскидывает бровью, — Мы с Инфернсом парой фраз перебросились после того, как ты тогда убежала с вокзала и.. Эм.. Точно все в порядке?       — Он все рассказал, да? — вздыхает Вудс, на что инспектор только отмахнулась.       — Ну что он мне рассказал! Сказал, что переживает за тебя, потому что у тебя крайне ограниченный круг общения. И что у тебя со сном проблемы.       — Да это и в унике также было, ничего не изменилось, — кивнула Правда, на что Резник посмеялась.       — На самом деле я давно хотела поговорить с тобой вот так. Без дела, без контекста преступления.. — Резник крайне воодушевлена сегодня, Эмма давно ее такой не видела.       — Да, в этом есть доля правды. Просто э.. Мне все некогда, — На самом деле Вудс в последнее время все больше сторонилась людей, стараясь лишний раз не привязывать себя невидимыми ниточками к ним. Себе она это объясняла своей работой, что она в любой момент может уйти из жизни на задании или просто потому что ее убьет какой-нибудь из дружков ДМа, и в этом была часть истины. Она не хочет, чтобы люди привязывались к ней, не хотела, чтобы люди после ее ухода страдали, но .. быть может она сама лишний раз не хотела никому открываться?       — Ты всегда так говоришь, Правда, — дуется Резник, — Нам нужно проводить время вместе, не думаешь?       — Чего это с тобой сегодня? — с ухмылкой бросает Вудс, после чего Резник сама хмыкает.       — Да просто! Настроение хорошее, после того как все это решилось, — Она улыбается. Правда смотрит на нее и понимает, что Трейси действительно светится изнутри, — Ну так?       — Как все решится обещаю, что мы всем нашим составом поедем куда-нибудь. Ты, Инфернс, Лука и Я, — Эмма на самом деле давно мечтает об отпуске, но позволить себе не может.       — Тогда договорились! — Резник смеется, — Я прям чувствую себя иначе.       — Как-то по живому, — продолжает ее мысль Эмма, на что Трейси щелкает пальцами.       — Да! Именно! — Резник слышит, что ее телефон трещит где-то в кармане и тут же взяла трубку. Судя по контексту это был Лука. Он доложил, что все в порядке, что заложница скоро будет направлена домой, как и ГНаиб, который удостоверившись в ее безопасности, направился в сторону дома, — Все обошлось, это хорошо.       — Там нет каких-то следов, которые бы могли указать нам на преступника? — спрашивает Вудс, на что инспектор отрицательно машет головой. Правда только видит вдали свой дом и думает, как сейчас упадет на кровать и уснет. Она устала, как собака, а потому уверена, что точно уснет. Трейси останавливается чуть раньше.       — Ну, видимо, тут наши пути расходятся, — Трейси вдруг стала напыщенно серьезной, — Мисс, тут мне придется вас оставить! — позже она улыбается прикрыв глаза, после чего хихикнула.       — Ну, мадемуазель, действительно, пора нам разойтись, не знаю я, как же мне загладить свою вину, что я прямо сейчас покидаю вас, — Эмма разрешила себе подурачится, к тому же это Резник, что она тут не видела и что она не знает?       — Купи мне цветов! — шутит Резник, на что Вудс смеется.       — Слушаюсь и повинуюсь, моя леди, — Она сама от себя в шоке. Оказывается, она не настолько черствая, как ей самой казалось.       На этой ноте они разошлись. Эмма была дома раньше Наиба, но не на много. Вудс успела только скинуть с себя шмотье и накинуть какие-то вещи Субедара и сесть на кресло, как он показался на лестнице.       — Да блин, Вудс, это моя единственная чистая футболка осталась, - возмутился он вздыхая.       — Ну иди мою надень, — шикнула Правда, ведь была в слегка приподнятом настроении, а Наиб принял все всерьез. Он оставил вещи у лестницы, позже направившись к Вудс в комнату. Через минуту он вышел в самой безобидной однотонной черной футболке, которая слегка была мала ему, но это всё потому что вся ее одежда на пару размеров больше, чем сама Эмма.       — Довольна? —на что Вудс еле сдержала смех.       — Очень хорошо, так и ходи! — Девушка смеялась так, будто это действительно самое смешное, что она в жизни видела. После, успокоившись, Эмма только поинтересовалась, — А ты зачем приехал-то туад?       — Ну мало ли, там будут какие-то улики, — шикнул он отворачиваясь от Вудс. Эмма заметила, что его уши румянее обычного, после чего решила его подстебунть.       — Ты когда врешь краснеешь, — Но Вудс знала, что все это из-за того, что уши его замерзли на улице.       — А? — он тяжело вздохнул и раскололся, — Девушка, которая была в заложниках — постоянная клиентка магазина, где я работаю. Сегодня ее не было, кстати, — Он вздохнул, развернувшись к ней лицом, — Ты это хотела услышать?       — Ого, ты уже передумал гоняться за Эмили! — все смеется Правда, пройдя к кухонному столу огибая Субедара.       — Да что с тобой сегодня! — Возмущается он, двинувшись в ее сторону. Эмма только расплылась в улыбке, тихонько прошептав.       — Прикинь, Наиб, кажется все реально налаживается.