Осколки льда

Помещение заполнено людьми, громкие голоса, гудки и другие посторонние звуки ужасно давят. Лёша всеми силами пытается протиснуться сквозь толпу, крепкой хваткой держится за рюкзак. В нём ничего постороннего, только вода, паспорт и зарядка. Взрослые дяденьки выкрикивают что-то в поддержку любимой команды, смеются, толкают хрупкого Губанова во все стороны, пока он пытается пройти к лестнице, чтобы подняться к нужной зоне на трибунах. Ему это всё не слишком нравится, но раз Вова попросил прийти, да ещё и сам любезно оплатил билет, то Алексей как порядочный друг просто не мог отказать. Парень перебирается из душного помещения и вдыхает полной грудью свежий прохладный воздух, наблюдая за подготовкой льда к игре. Людей тут поменьше, Лёша старается найти нужное место, ни с кем не столкнувшись. Усмехается, когда наконец садится, Володя точно взял место, с которого старшего он увидит без проблем. Губанов кладёт рюкзак на колени и утыкается носом в шарф. Ему тут сидеть ещё пару часов, а замёрзнуть и заболеть не хотелось бы, хоть он и привык к подобной обстановке. Все места на трибунах постепенно заполняются. Парень осматривает людей, операторов, стоящих у ограждения и готовых снимать игру, организаторов, суетящихся внизу за ареной. До начала остаются считанные минуты, когда команды начинают выходить, люди начинают кричать. Сначала показываются игроки команды Валерия Юрьевича, а потом уже игроки из Нижнего Новгорода, последних, правда, встречают не настолько яркими аплодисментами, но оно и понятно. Для любой команды игра в чужом городе является не слабым стрессом. Губанов более-менее расслабляется, только когда директор и пара главных организаторов говорят вступительную речь, а хоккеистов выпускают на лёд. Каждая команда готовится на своей половине, а зрителям включают музыку, пока они наблюдают за растяжкой хоккеистов. Им на лёд кидают несколько шайб, пару минут попрактиковаться и можно начинать. На льду остаётся по шесть игроков от каждой команды, остальные на скамье хлопают и стучат клюшками вместе со зрителями. На трибунах видно разукрашенные лица людей, плакаты и шарики. Какие-то дети и даже взрослые особенно громко дудят прямо над ухом Губанова, так что он только сильнее вжимается в своё место, стараясь внимательно следить за началом игры. Хоккеисты уже наготове и судьи тоже. Табло показывает 0:0, а соседние экраны – имена и фамилии участников каждой команды. Свисток эхом разносится по помещению. Шайбу бросают на лёд, а судья как можно скорее ретируется подальше, дабы не быть затянутым в эту борьбу. Нападающие тут же стукаются клюшками, но игрок под номером 89 всё же уводит шайбу из-под носа противника. В резвом парне Лёша узнаёт Семенюка, а присматриваясь к лицу и широкой улыбке, сомнений не остаётся. Улыбается Вова, когда почти забрасывает шайбу в ворота Нижегородских, а когда их вратарь ловко ловит её, матерится сквозь зубы. Игра идёт хорошо, трибуны шумят, гудок и музыка слышатся каждый раз, как голкипер ловит шайбу. Игроки заменяют друг друга, а счёт постепенно растёт. 2:1 в пользу команды из Нижнего, но пара подзатыльников от Лагоды и они тут же сравнивают счёт. Губанов на таких мероприятиях не был с самой юности, но довольно легко влился в общий настрой. Когда Семенюк врезался в бортик или его придавливали к нему, заезжали пару раз клюшкой по животу или лицу, Лёша невольно дёргался и приподнимался, чтобы точно уследить за парнем. Идёт третий период, а счёт всё ещё равный. Разносится свист вперемешку с гудком, и Губанов пытается найти на льду номер 89, но находит только Вову, лежащего на льду, следы крови рядом и судей, которые что-то говорят медикам, уже вышедшим на лёд. Сердце в груди почему-то бешено стучит, а уши закладывает. Сокомандники и тренер кричат из-за бортика, пока один из судей разбирается с игроком, затеявшим драку, на удивление это правда был не Вова. Нижегородскому выписали штраф и отправили на скамью, пока его заменил игрок с номером 27. Володю же подняли и отправили в медпункт. Лёша очнулся только когда вновь раздался гудок, и игра продолжилась, но уже с другим составом. Парень поднялся с места, хватая рюкзак и выбегая из помещения. Ориентируется он хорошо, так что с лёгкостью находит кратчайший проход ко второму медпункту, где ждёт Татьяна в случае экстренных ситуаций. Губанов выглядывает из-за угла, когда слышит хлопок двери, смотрит в спину уходящей медсестры и заходит в небольшую комнату, где на диване устроился Семенюк, пара ран и ушибов уже залечены умелыми руками Грачёвой, а парень лишь смотрит в потолок, тяжело дыша и стараясь не концентрироваться на головной боли. Лишняя тяжёлая экипировка и коньки лежат на полу, а раскрытая аптечка на столе. Времени до прихода Татьяны немного, но об этом Губанов особо не беспокоится. — Ты как? — Лёша садится рядом, беря парня за руку, пытаясь обратить на себя внимание. — Ты что тут делаешь? — Переживаю, идиот, — фыркает Губанов, разглядывая кровоподтёки на подбородке хоккеиста. — Если бы не этот долбаёб… Как они теперь там сыграют, меня даже посмотреть не выпустят, так и буду на нервах тут, — вздыхает Вова, потирая переносицу, но тут же убирая руку от больного места. — Ты бы о себе так беспокоился, как о них, — тёплая ладонь Губанова ложится на щёку Володи, мягко поглаживая, стараясь не причинять особого дискомфорта. Семенюк правда перестаёт беспокоиться о сокомандниках, его сейчас больше заботит то, что он весь побитый и некрасивый сидит напротив вечно идеального и собранного Лёши. Краснеет, когда чувствует прикосновение чужой руки, но взгляда от ярко-голубых глаз оторвать не может. Среагировать Вова не успевает, когда помимо ладони на щеке чувствует прикосновение чужих губ к своим. Губанов глаза закрыл, а Володя только сильнее краснеет, не решаясь ответить, ибо вся ситуация кажется ему просто галлюцинациями и чем-то нереальным. Лёша отстраняется, наблюдает за Вовой, который просто пялится на него, сжимая края лёшиной куртки. — Блять… Прости, я… — договорить фигуристу не даёт Семенюк, чуть ли не запрыгнувший на него. Парень целует напористо и совсем не знает границ, обнимает Губанова за шею и только сильнее тянет на себя. Чувствуется металлический привкус, но никто из них не останавливается, лишь теснее жмутся друг к другу, углубляя поцелуй. — Я понимаю, у вас любовь-морковь, но Вы не ахуели, Алексей? — в проходе стоит Татьяна в угрожающей позе и с какими-то неизвестными медицинскими препаратами. Только сейчас парни отлипают друг от друга и отсаживаются на разные края дивана, оба красные и запыхавшиеся, но не менее довольные. По голове Лёши прилетает удар папкой с документами. — Иди давай, подождёшь его за дверью, а то новые нитки для наложения швов буду на тебе пробовать, — хмыкает Татьяна, подгоняя парня к выходу. Перед тем как закрыть дверь Губанов подмигивает Вове, заставляя парня согнуться в три погибели и спрятать лицо в ладонях. Грачёва вздыхает и усаживается на своё место, готовя новые лекарства и средства для обеззараживания мелких ран и ссадин. Отпускают Вову не скоро, пока Лёша наворачивал круги в коридоре, он отдалённо слышал игру, но кто ведёт не понимал. Семенюк выходит под самый конец, когда большая часть людей уже ушла, а победителей назначили. Между ними нет неловкости, но никто первым начать разговор не решается, просто идут в сторону раздевалки, где Володя должен забрать вещи и пойти праздновать либо победу, либо запивать проигрыш вместе с командой. Семенюк кидает на Лёшу смущенные взгляды, а старший только улыбается, будто нечаянно касаясь пальцами руки Вовы. Из-за угла на Вову налетает Макс, орущий и еле выговаривающий слова, за ним следом подлетают Мазеллов и Гвин, Семенюк пытается выудить полезную информацию из их словарного потока, но доходит только когда подходят остальные члены команды вместе с Валерой, сертификатом и небольшим кубком в руках кричат о победе. Лагода даже не ругается, а наконец выглядит довольным и даже гордым за ребят. За пару секунд и без того больная голова Владимира просто трещит от переизбытка информации, как нужной, так и не очень. Тренер что-то говорит про общую фотографию и что их ещё где-то ждут, парень не успевает и слова вставить, как его хватают под локоть и уже начинают тянуть в нужную сторону. Кажется, хрупкого Алексея не спас даже рост, потому что его просто на просто не заметили. Вова вырывается из крепкой хватки Саши и заталкивает Губанова за угол, где быстро чмокает парня в губы и улыбается, глядя на шокированное лицо старшего. Семенюк тут же выбегает обратно и уже сам подталкивает ребят, мало ли, чего они лишнего подумают, а в голове делает заметку, чтобы позже написать Лёше и пригласить его на свидание. Опьяненные радостью сокомандники вряд ли могут думать о чём-то другом, кроме как поскорее отметить победу в ближайшем баре. Фотографии получаются правда отличные, такие, что Лагода скорее всего поставит их в рамочку к остальным у себя дома. На улице хоккеисты кричат так, что пугают не только голубей, но и людей. Валерий Юрьевич их пытался утихомирить, но портить настрой тоже не хочется, так что сегодня им позволительно. Команда заваливается в заведение, и пока большая группа парней пытается уместиться, Лагода заказывает для всех выпивку и какие-то закуски. В баре явно становится шумнее чем было до этого. К Володе на диване пристраивается Илья и отдаёт парню стакан с алкоголем. — И давно Алексей Губанов на наши игры ходит? — хмыкает друг и залпом выпивает, кажется, виски, с выжиданием пялясь на парня — Я пригласил, а что? — стараясь не отвечать колкостью на колкость, отвечает Вова. — Ничего, а за угол ты его затащил зачем? — улыбается Илья, довольный собой. — Поцеловать на прощание хотел, — Семенюк спокойно пьёт, пока Мазеллов рядом таращится на него, видимо, пытаясь разглядеть шутку, но Вову ничего не выдаёт. — Вы же только недавно собачились. Ты серьёзно?! — Серьёзно, — усмехается Вова, наблюдая за меняющимися эмоциями на лице друга. — Блять… Блять! — Мазеллов выпивает уже второй стакан и Вова поражается его выдержке. Илья ставит на стол уже пустой стакан и хватает Вову за плечи. “Я уж думал не дождусь!”. Парень выкрикивает что-то ещё и команда поддерживает его возгласы, даже не разобравшись в ситуации, но они пьяные и навеселе, им можно. Семенюк смеётся, выслушивая то, как друг задолбался во время его пиздостраданий по фигуристу и предлагает выпить ещё. Время идёт быстро, и никто особо не замечает, как они проводят два часа в баре, обмывая победу. Всё это время правда из светловолосой головы не вылезают мысли о красивом худом парне и его мягких губах. Но пьяное состояние Володи ему обязательно поможет. До квартиры Вова добирается на удивление самостоятельно, если не брать в учёт бедного таксиста, который выслушивал нытьё с заднего сиденья своего автомобиля. В прихожей скидывает обувь, до кровати доползает, падает на неё, не утруждаясь снять даже куртку. Сознание плывёт, а ссадины на лице всё ещё болят. Парень нащупывает в кармане телефон, хорошо, что не потерял. Из-за резкой смены обстановки, в тихой небольшой комнате Семенюк чувствует себя как-то слишком одиноко, и пьяная голова вовремя подкидывает воспоминания о недавнем поцелуе, что заставляет Володю уткнуться носом в подушку, мыча что-то от стыда. Возможно, это не самая лучшая идея, но уж слишком хотелось Вове услышать знакомый голос. Хоккеист включает телефон, немного жмурясь от яркого экрана, листает контакты, находя наконец нужный и тыкает на вызов. Лёша не заставляет долго ждать, сразу же отвечает на звонок и в трубке Вова слышит знакомое Привет. — Привет, — говорит младший, расслабленно вздыхая и откидываясь на подушки. — Как ты? — вопрос слишком банальный, но Губанову правда интересно. — Хорошо… Отпраздновали победу, — парень зевает, крепче сжимая телефон. — Пили что ли? — Угу, а ты как понял? — По твоему голосу, Вов, — усмехается фигурист. Семенюк не знает почему, но лёшино Вов звучит невероятно нежно и ему это нравится, может, это действие алкоголя, а может его изнеженной души после общения с парнем. Они ещё болтают о чём-то, постоянно перескакивая с темы на тему, смеются в трубку друг другу и улыбаются. На пару минут замолкают, слушая размеренное дыхание, видимо, темы для разговоров совсем иссякли, и Вова неожиданно для самого себя выдаёт. — Мне понравилось кстати, — залипает в потолок, прижимая телефон к уху. — Как отпраздновали? Так это хорошо. Ты молодец, заслужил небольшой праздник, — на другом конце Вова слышит тихий смешок и, кажется, чувствует улыбку Губанова. — Я не об этом, — Володя пару секунд молчит, а потом совсем тихо мямлит. — Я про поцелуй. Лёша на том конце похоже умер, потому что от того, как стало тихо, Семенюк уже начал беспокоиться и нервно кусать губы, дожидаясь ответа. — Мне тоже, — наконец произносит Лёша, ответив слишком неожиданно. Теперь молчит уже Вова, а старший покорно ждёт хоть какого-нибудь ответа. — Конечно тебе понравилось, ты же первый и поцеловал! — вскрикивает парень, резко садясь на кровати, щёки почему-то предательски краснеют. — И что? Это не от этого зависит, — Губанов вспыхивает, поджимая губы. — То есть тебе не понравилось? — Да нет же! Я и повторить не против, не коверкай мои слова, — фыркает старший. — Так может завтра повторим? — спокойно отвечает парень, сжимая в руках край одеяла. — Где встретимся? — сразу же отвечает Лёша, а когда слышит смех из трубки, тушуется. — Просто могли бы у меня. Тут просторно, спальня большая и зал такой же, к тому же довольно тихо. — Так сразу? — Вову действительно прорывает на тихие смешки, из-за такого неловкого, но милого Лёши, а тот, кажется, обижается. — Если не хочешь, так и скажи. — Прости, — Володя быстро успокаивается, глупо и влюблённо улыбаясь. — Я совсем не против целоваться с тобой в твоей большой спальне. Оба вновь замолкают, а Семенюк начинает осознавать, что только что сказал. Начинающиеся вовины извинения прерывает Лёша, чётко проговаривая, что скинет адрес, и чтоб парень сейчас написал ему, что предпочитает из поесть и попить, сбрасывая трубку и оставляя Вову наедине со своими мыслями. И правда, через пару минут приходит сообщение от Губанова, с адресом и кодом от подъезда. Семенюк себя убить готов, его пьяное состояние будто ветром сдуло после разговора с фигуристом. Вова устало стягивает куртку, думая, что перегнул, но тут же успокаивается, вновь глупо улыбаясь. Лёша присылает фото своей спальни и какой-то идиотский стикер. Володя невольно засматривается на кровать, но потом переводит взгляд на интерьер комнаты, позже кидает похожий стикер и говорит, что он ебать как смущён, а Губанов присылает в ответ я тоже. Семенюк понимает, что он не один такой влюблённый идиот.

***

Хоккеист в спешке натягивает джинсы, пытаясь не споткнуться о рюкзак. Его никто не торопит, да и Лёша сказал, что парень может опоздать если вдруг что. Но младшему надо быть вовремя, к тому же он хочет заскочить в магазин. Встречу они назначили ближе к шести часам вечера, обоим удобно, да и атмосфера в это время обычно располагает. Вова в десятый раз забегает в ванную, рассматривая своё отражение в зеркале, вновь поправляет волосы и ругается на выбившиеся из общей причёски пряди, впервые нормально причесался. Разглаживает складки на футболке, отряхивает джинсы от лишних пылинок и улыбается своему отражению. Зубы три раза почистил, на всякий, хочет, чтобы обоим приятно было. Если, конечно, Губанов над ним не посмеётся и не отправит домой, хотя с чего ему это делать. Навязчивые мысли Вова откидывает в сторону. Накидывает куртку, берёт телефон и закидывает рюкзак на плечо. Сердце бешено стучит в груди, словно вот-вот выпрыгнет, а он ведь даже до нужного ему дома не дошёл. Парень вздыхает и закрывает за собой дверь, сбегая вниз по лестнице. Володя забегает по пути в магазин около дома, покупает злаковые батончики, они вроде вкусные и не особо калорийные, как раз для Алексея Губанова. Суёт всё в рюкзак и выдвигается в нужном ему направлении. Несколько раз перечитывает сообщение, чтобы убедиться, что он точно туда пришёл и не лохануться, как это обычно бывает. Вот он уже стоит перед нужной дверью и пытается решиться нажать на звонок, сжимая лямку от рюкзака. Наконец раздаётся трель за дверью и щёлкающий замок. Парню открывает улыбающийся Губанов, в домашних штанах и такой же кофте, но с такими же идеально уложенными волосами. Стоят и пялятся друг на друга ещё пару секунд, прежде чем Лёша впускает младшего в квартиру и помогает тому повесить куртку на вешалку. Фигурист облокачивается на стену, наблюдая за снимающим кроссовки Вовой, изредка переводя взгляд на его оголившуюся поясницу. Младший переступает с коврика на пол и берёт рюкзак, улыбаясь Лёше. Семенюк подходит и с вызовом заглядывает в голубые глаза, но Губанов лишь хмыкает, трепля парня по голове, портя нормальную причёску. — Тебе так больше идёт, — ухмыляется старший. Володя только уменьшает расстояние между ними и чмокает Лёшу в губы, тут же убирая с его лица эту наглую ухмылку, оставляет растерянного парня в прихожей, а сам проходит дальше, осматривая квартиру. И вправду просторная. — Такая большая, у меня раза в три меньше, — усмехается младший, рассматривая фотографии, стоящие на стеллаже рядом с телевизором. Губанов подходит сзади, обвивает своими длинными руками Вову и прижимается к его спине, кладя голову на плечо. У Семенюка дыхание перехватывает, и он старается сосредоточиться на разглядывании, видимо, семейных фото. Парень берёт в руки рамочку с фотографией женщины. Тёмные волосы, почти как у Лёши, красивая и тёплая улыбка, рядом стоит мальчик лет двенадцати, сын, наверное, и улыбка его уж очень походит на мамину. — Мама моя и я, — недовольно фыркает старший, показывая на фото свою кривую улыбку. — Познакомишь? — улыбается парень, ставя фотографию на место. — А мы уже в таких отношениях? — беззлобно отвечает Губанов, потираясь носом о затылок младшего, пуская мурашки по его телу. Володя правда не знает в каких они отношениях. Друзья? Точно нет, после поцелуя в медпункте их уже так не назовёшь, да и какие друзья, когда Лёша, словно кот, сейчас так ластится к Вове. Пара? Они это вроде особо не обсуждали, времени не было, а разговор первым Семенюк заводить боялся, а то вдруг это слишком нагло с его стороны? Хотя разъясниться бы стоило, установить какие-то границы что ли. Он, на самом деле, очень даже не против быть как влюблённая парочка, друзья, скорее всего, никак не отреагируют, даже, возможно, положительно, родители… Про них ещё рано. Да и какие могут быть минусы, чтобы гулять, ходить на свидания и усыпать поцелуями красивое лицо фигуриста, а может ещё оставаться на ночь, не просто на ночёвку, а для чего-то большего? Обниматься, когда-то может даже съехаться. Вова сам не замечает, как уходит в свои мысли, нервно теребя края футболки, а Губанов наоборот, очень внимателен. — Я о том, что, если бы ты захотел, мы могли бы поговорить о настоящих отношениях, — тихо произносит старший, переплетая свои пальцы с вовиными, заставляя того перестать мучить бедную футболку. — Что думаешь об этом? — Быть твоим парнем? — Володя поворачивает голову в лёшину сторону и тычется носом в висок, вдыхая приятный аромат какого-то явно дорогого одеколона. Лёша ответить не может, смущается до жути, хотя первый эту тему поднял, только сильнее к себе Вову прижимает и кивает. Семенюк тихо смеётся и целует парня в нос. Кто-то скажет, что это неправильно и отвратительно, да Вова сам бы себе то же самое сказал пару лет назад, но смотрит сейчас на парня, который за такое короткое время всю его повседневность перевернул с ног на голову и не может не улыбаться, а когда смотрит в эти сияющие голубые глаза, хочет в них просто утонуть. Угадать о чём сейчас думает старший Вова вряд ли сможет, но по его улыбке и взгляду может только догадываться, надеется только, что хоть в чём-то их желания совпадают. Губанов проводит гостя на кухню, где усаживает его за стол и обхаживает по максимуму. Наливает горячий чай, говорит, что купил для него к чаю сладости, а так как не знал какие ему больше нравятся, взял много разных. Вова на это только смеётся, перебирая разные мармеладки, печенья и конфеты, пытаясь выбрать что-то одно, потом тянет на себя через стол Лёшу, вновь целуя, но на этот раз прикусывая нижнюю и сразу же зализывая ранку. Можно сказать, он так поблагодарил за радушный приём. Фигурист утыкается взглядом в чашку, греет о неё ладони и пытается успокоить сбившееся дыхание. Такой Лёша Вове точно нравится намного больше его первого образа, лицемерного и эгоистичного парня, не замечающего ничего возле себя. Ему точно хотелось бы увидеть каким ещё Губанов может быть. Уже допивая чай, Семенюк вскакивает посреди разговора, вовремя вспоминая про рюкзак. Открывает его и вываливает на стол кучу батончиков, говоря, что купил их специально для Алексея, зная, что ему нельзя сладкое. Вова горд собой, пока старший не говорит, что в них на самом деле тоже достаточное количество сахара, так что подобные штуки он редко ест. Видя поникшую мордашку Володи, Лёша мягко улыбается, собирает подарки и убирает в один ящик, говоря, что обязательно съест, когда будет таскать их на тренировки как перекус. Грязные чашки хозяин дома убирает в раковину, а сам целует младшего в макушку, ещё раз благодаря за заботу. Выглядят они уже как влюблённая парочка, живущая вместе пару месяцев, что смущает обоих, но также заставляет чувствовать в груди чувство тепла и некого уюта рядом друг с другом. Губанов предлагает посмотреть фильм, а уже осмотревшийся Вова идёт в зал, потягиваясь, но его хватают за ворот футболки, останавливая. — У меня в спальне тоже есть телевизор, не такой большой, но всё же, — фигурист вновь треплет крашеные волосы и ждёт ответа. Вова совсем забыл про изначальную договорённость пока был с ним. — Конечно, — всё, что смог выдавить из себя Вова, тря покрасневшие уши. Лёша показывает, где находится спальня, с помощью специального пульта уменьшает яркость света в комнате, и атмосфера становится какой-то уж слишком интимной на данный момент. Губанов с лёгкостью усаживается на кровать, пододвигаясь ближе к спинке и поправляя за спиной подушки. Володя оставляет рюкзак у тумбочки, но уже около кровати останавливается. — А ничего, что я в уличном? — спрашивает хоккеист, поглядывая на джинсы. — Ничего, мы же не под одеяло пока, — усмехается старший и тянет парня за руку, усаживая рядом с собой. Вова цепляется за это пока и глупо улыбается. Лёша пытается найти фильм, который будет интересен им обоим, в то время как Володя подсаживается поближе. Выбрали в итоге ужастик, из них никто сильно их не любил, но фильм был старый и не очень страшный, да и придавал их вечеру некую особенную атмосферу. И если что, их прижимания друг к другу можно было объяснить испугом от фильма, хотя оба будут знать, что это ложь, но от этого не становится менее интересно. К середине хоррора никто, кажется, и не смотрит, лишь делают вид, ибо всё внимание оба парня переводят на их руки, сцепленные вместе и колени, едва касающиеся друг друга. Выглядят как два влюблённых девственника, но это не плохо, наоборот даже по-особенному мило? Володя трётся щекой о плечо парня и зевает, он не устал физически, скорее эмоционально, столько эмоций за пару дней, да и вообще часов, он никогда не испытывал. Ему это нравится, но немного выматывает. Фильм Лёша не выключает, но звук делает потише. Усаживает совсем расслабившегося Вову перед собой, укладывая это сонное тело на себя и крепко стискивая в объятиях, а младший и не против. Довольно мурчит, стараясь пристроиться поудобнее, и кладёт голову на хрупкое плечо, пытаясь уловить сюжет в фильме на экране. Семенюка от просмотра отвлекают влажные причмокивания, Лёша целует везде, где только может достать, уделяет внимание месту за ухом и затылку, Вова каждый раз от поцелуев в те места вздрагивает. С Лёшей тепло и нежно до невозможности, так он ещё и чешет своими короткими ноготками кожу головы, зарываясь пальцами в растрёпанные волосы. Чередует поцелуи и массаж, заставляя Володю лужицей растекаться по кровати и по самому Губанову. Старший выключает телевизор, помогает изнеженному ласками Вове повернуться к нему, тыкается с ним носами и целует, держит за талию, прижимая ближе к себе, углублять поцелуй фигурист пока не собирается, просто лениво целуются, иногда мажут губами по шее или по линии челюсти и этого им пока хватает. Семенюк утыкается носом в щёку, обхватывая лёшину шею руками и восстанавливая дыхание. — Могу я остаться на ночь? — интересуется младший. — Так понравилось? — хриплым голосом отвечает Губанов, и у хоккеиста по позвоночнику мурашки пробегают. — Идиот, — хмыкает Вова и валит парня на кровать, нависая над ним. — Это значит нет? — Это значит оставайся хоть навсегда, — старший хитро улыбается, теперь его очередь обнимать Вову за шею и утягивать в новый, до боли нежный поцелуй.

***

Просыпается Вова от солнечных лучей, падающих на лицо, хмурится и прижимается к телу рядом, обхватывая парня всеми конечностями и пытаясь согреться. Лёша ещё спит, башня примялась, и его спящее лицо выглядит очень мило. Семенюк сладко зевает, немного лежит рядом с Губановым, ворочается, но в итоге всё равно поднимается с кровати, потягиваясь и разминая затёкшие мышцы. Как бы ему не хотелось подольше остаться в кровати со старшим, мотивация сделать Лёше приятно и принести завтрак в постель манит Вову куда больше. Володя с лёгкостью ориентируется на кухне, без труда находит ящик с чаем, решает заварить зелёный и ставит кипятиться воду. Достав кружку, парень переходит к еде, в холодильнике находит какие-то слишком ПП продукты, но быстро соображает из них вкусные бутерброды, выкладывает на тарелку, а к этому моменту как раз кипит чайник. Парень берёт импровизированный завтрак в руки и несёт в спальню, там ставит это всё на тумбу рядом с кроватью и садится на край постели. Часы показывают девять утра, учитывая то, что они легли довольно рано, проснуться в такое время вполне нормально. Володя наклоняется к лицу старшего, ведёт носом от скулы к шее и шепчет что-то про то, что пора бы просыпаться. Лёша на это недовольно мычит и отворачивается от парня, отползая на другой край кровати. Вову это не злит, наоборот, даже забавляет. Он залезает на кровать, пристраиваясь сзади и обнимая парня, утыкаясь в затылок. Холодные руки младшего нагло лезут под кофту Губанова, от чего тот сразу начинает фыркать и ёрзать, пытаясь убрать руки. Семенюк останавливаться не особо хочет, лезет руками всё выше и кусает тонкую шею, оставляя слабые красноватые следы, продолжая будить фигуриста. — Да проснулся я… Проснулся! — ноет старший, отпихивая от себя младшего, который уже разошёлся, судя по укусам. Володя тихо смеётся и помогает сонному Лёше сесть на кровати. На щеке у него красуется узор от примявшейся подушки, а волосы немного растрёпаны, Семенюк искренне улыбается такому зрелищу и, поглаживая Губанова по щеке, припадает к его губам, мягко целуя и тут же отстраняясь. — Я завтрак сделал, — парень показывает на тумбу, слегка нервничая. — Сам? — Сам, — гордо отвечает Вова. Лёша только улыбается, оставляя поцелуй на щеке гостя и забирая кружку с горячим чаем. Вова остаётся сидеть и наблюдать, очарованный таким домашним Алексеем. Семенюк остаётся в гостях ещё на пару часов, а потом жалуется, что уходить не хочет, и что, что у него дела? Губанов лучше. Старший спорить не собирается, только подаёт Вове рюкзак и чмокает в губы, обещая ему свидание в парке, а ещё колесо обозрения, на котором они опять смогут целоваться, с видом на высокие здания. Володю это всё нереально воодушевляет, так что он обещает Лёше не менее классное свидание, крепко его обнимает и уходит, оставляя старшего наедине с грязной посудой. Только на полпути к дому вспоминает, что так и не обговорили нормально, встречаются они или нет, только засмущали друг друга до жути, но точку в обсуждении не поставили. Сейчас Вову это не сильно волнует, он просто утопает в воспоминаниях о его лучшей ночи и мягких губах фигуриста, себе обещает, что в следующую встречу они всё разъяснят. Сообщения от друзей он замечает только когда домой приходит, он же считай день целый не отвечал, после пьянки – это нормально, но обычно сокомандники всё равно беспокоятся. Семенюк быстро отвечает всем, что он жив, а Илье даже чуть больше, из-за чего его телефон сразу начинает разрываться от звонков друга, а Вова только ржёт на всю квартиру, принимая третий звонок от Мазеллова. На следующий же день Вова расписывает своему недопарню большой текст о том, как он хочет с ним встретиться и что уже нашёл место, где они смогут приятно провести время, хотя это Алексей должен был устроить им свидание в парке. Скидывает парню адрес и несколько фотографий, сам радуется, кажется, больше, чем когда-либо, ибо очень горд собой и своей смелостью. Губанов сразу же соглашается, только ещё раз обговаривают время, а потом представляют слащавую прогулку и как, возможно, будут держаться за руки. На людях такое делать, конечно, не стоит, особенно в России, но на колесе обозрения, которое Лёша обещал, можно. Перед встречей они пару часов общаются по телефону, Вова расспрашивает, во что будет одет Лёша и на встречу подбирает что-то похожее по цветовой гамме. Старший уточняет про вовины тренировки, чтобы заранее знать, когда его можно отвлечь, а когда нельзя. Пока разговаривают, строят совместные планы сразу на будущие свидания и предлагают каждый свои варианты. Губанов особым любителем поболтать по телефону не был, чаще всего писал друзьям, да и голосовые сообщения редко отправлял, но с Вовой он так не может, хочется болтать с ним часами, даже если у них не так много общего, узнавать друг о друге что-то новое, поддерживать и не только. Чмокать динамик перед прощанием стало чем-то вроде их шутки, приятной для обоих, они всегда тихо смеются и сбрасывают звонок. Прогулку по парку Семенюк очень ждал, и вот он стоит у входа, рассматривая проходящих мимо людей. Они договорились встретиться пораньше так как к вечеру солнце уйдёт, а сейчас так тепло, что время с Лёшей младшему хотелось бы провести под солнцем. Вечер можно оставить на что-то другое. Наконец среди людей Вова замечает темноволосую макушку, а потом Лёша машет ему, улыбаясь и ускоряя шаг. Губанов обнимает младшего и быстро целует за ухом, Вове хочется расцеловать его прям тут и забить на шушукающихся рядом девушек. Но парень не даёт, берёт Володю под локоть и тянет в парк. С началом лета всё уже начало зеленеть и цвести, благо ни у кого не было аллергии. Семенюк снова увлечённо рассказывает какую-то глупую историю из своего детства, пока Лёша, смеясь, снимает с его волос цветочки, упавшие с деревьев. Погода только улучшает настроение, но Вова расстраивается, что не взял плед, они ведь могли прямо сейчас полежать на зеленой травке и посмотреть на небо. Губанов фыркает и проблемы в отсутствии какого-то куска ткани не видит, садясь прямо под дерево на траву и приглашая младшего к себе. Такая прогулка – редкость, так чего брезговать? Володя падает рядом с парнем и улыбается, в нём как будто вновь заиграло детство и то самое ребячество, таким счастливым он себя ещё не чувствовал. Рядом замечает одуванчик, жёлтый, ещё не начавший цвести, но так только лучше, срывает и, поворачиваясь к парню втыкает цветок в волосы старшего. С его причёской это легко, да и выглядит он теперь только милее, по-летнему даже. — Ты как ребёнок, — усмехается старший, собираясь убрать растение из волос. — Оставь, — Вова берёт старшего за руку. — Тебе идёт. И Губанов не может сопротивляться этому пронзительному взгляду серых глаз, вздыхает и утыкается в светловолосую макушку, обнимая парня и недовольно ворча, за что Семенюк обзывает его дедом. Так и сидят в тени дерева, обнимаясь и собирая все косые взгляды людей, но это не мешает их времяпровождению. — Лёш, можно вопрос? — произносит парень, рассматривая узор на кофте фигуриста. — Ты уже его задал, — усмехается старший, но сразу затихает, когда получает не сильный толчок в плечо. — Ладно, ладно, какой? — Мы пара? — последние буквы Володя проглатывает, спрашивать такое почему-то до жути неловко, хотя уточнить нужно, потому что иногда в Вове просыпается чувство собственничества и ему как-то нужно заявить свои права на парня, на которого иногда девушки оборачиваются посмотреть. От этих мыслей Вова недовольно фыркает. — Ну… Да? — Лёша перебирает волосы младшего, немного жмурясь от яркого солнца. — А ты хочешь? — Быть твоим парнем? — Семенюк повторяет тот же вопрос, что и в лёшиной квартире, но теперь он звучит иначе. — Да. — Хочу, — отвечает Вова, касается гладкой щеки Губанова, поглаживая, и припадает к его губам, напор слишком сильный, так что оба падают на траву и смеются. Лёша не злится, только треплет крашеные волосы, засматриваясь на лучезарную улыбку Вовы. Оглядывается по сторонам и сам целует, притягивая младшего как можно ближе, пальцами подцепляет края вовиной футболки и забирается под неё, посылая мурашки по спине. Семенюк отрывается от губ парня и утыкается в его плечо, сжимая лёшину кофту. Поднимает взгляд на фигуриста и думает о том, что зря сделал это, огонёк в глазах Губанова от чего-то ещё больше смущает. — Мы теперь официально пара? — пытается отвлечься Вова. — Получается так. — Боюсь реакцию Ильи представить, он на новость о поцелуе так отреагировал… — тут парень понимает, что сболтнул лишнего. — Ты всё разболтал уже оказывается? — Лёша приподнимает бровь, усмехаясь. — Просто… Я на эмоциях был, ты не можешь меня за это осуждать, — хмыкает Володя и утыкается Лёше в грудак, пряча лицо. — На колесо то пойдём? — Пойдём. Поднимаются с травы, отряхивают штаны и пытаются определить в какую сторону им нужно. В итоге находят нужную дорогу и идут в ту сторону. По пути Вова всё пытается коснуться руки теперь уже его парня и слабо улыбается. Губанов берёт хоккеиста за руку и тянет к колесу, около которого уже столпилось несколько людей, которые тоже хотят покататься. Старший хочет успеть на этот прокат, чтобы потом не стоять и не ждать, так что Вова, имея в отличие от Лёши не такие длинные ноги, старается поспевать за ним. Благо билеты продают недалеко оттуда, Вова оплачивает. Отдают две маленькие бумажки контролёру, и он пропускает их в кабину, где они усаживаются напротив друг друга и ждут. Колесо запускают, парни ждут, пока оно поднимется на нужную высоту. Его сложно было сравнить с другим колесом обозрения, как например Лондонский глаз или другие, которые достигали в высоту 1,5 метров примерно. Это колесо настолько высоким не было, но оно точно было выше верхушек деревьев, которые до этого Вове казались довольно огромными. Когда они поднимаются на самый верх, Володя хватается за поручни в кабинке, теперь это кажется не очень романтичным, особенно, когда он смотрит вниз, сразу же отодвигаясь от стекла. Губанов напротив него улыбается, пересаживается со своего места к Вове, беря парня за руку. — Страшно? — Нет, — хмыкает младший, но ладонь сжимает, прижимаясь ближе к Лёше. — Точно? Мне тогда сесть обратно? — парень усмехается, наблюдая за растерявшимся Вовой. — Нет! Я просто редко катаюсь на таком, непривычно… — отвечает Семенюк, нервно постукивая пальцами по коленке. — Красиво же, смотри, — Губанов приобнимает Вову, кладёт голову тому на плечо и показывает куда-то вдаль, на очень красивое здание, что-то рассказывает, а потом целует в шею, переводя внимание парня на какое-то цветущее дерево вдалеке. Семенюк даже и не вспоминает про высоту, только восхищается прекрасной речью парня, его умением заинтересовать и нежными поцелуями. Через пару минут оба тяжело дышат и губы у них припухшие, Володе в глаза старшему смотреть теперь почему-то стыдно, и он вновь прячет лицо. — Вы изврат, Алексей. — Тебе же нравится, —тихо смеётся Лёша, поглаживая парня по спине. — Нравится. У Вовы где-то в груди щемит от такой искренней улыбки Лёши, такой, что он сам опять начинает улыбаться, берёт парня за руку и ластится к нему всё больше, предлагая пойти куда-нибудь ещё, отпускать фигуриста совсем не хочется. Они и правда идут в другое место, а точнее кафе. Берут себе приторно сладких коктейлей, точнее Вова берёт, а Губанов заказывает чай с чизкейком. Так и проводят весь вечер вместе, перекус их оплачивает Лёша, а потом вместе гуляют по улицам, пока не начинает темнеть. Расходиться не хочется, но Семенюк понимает, что у них обоих есть своя жизнь, и всё время отношениям уделять нельзя, хоть и недавно начавшимся. С Лёшей он совсем про друзей забыл, так что, когда Губанов оставляет на его щеке ещё один поцелуй и прощается, Вова заранее делает мысленное расписание. А пока парень заваливается домой и устало падает на мягкую кровать, ноги болят после целого дня одной ходьбы, но зато он получил приятные воспоминания.

***

Телефон звонит прямо над ухом, заставляя Володю продрать глаза и узнать номер демона, который будит его в выходной. Это Илья. Семенюк вздыхает, отклоняет вызов и переворачивается на другой бок, натягивая одеяло на голову. Но друг не считает, что сейчас время спать (одиннадцать ведь уже) и звонит ещё раз, и ещё. У Вовы уже голова болеть начинает, так что он всё-таки берёт проклятый телефон и принимает звонок, слушая слишком бодрый голос парня. — Мы через час собираемся в боулинг и ты с нами, — выдаёт Мазеллов. — Нет… — сонно хрипит Вова на другом конце провода. — Возражения не принимаются, чтобы через час был на месте, адрес скину, целую! — Илья сбрасывает. Семенюк знает, что если через час он не приедет, друг устроит ему какую-то подлянку, потому что якобы обидится на него за то, что он опять проигнорил его приглашение. Но деваться некуда, Вова наспех собирается и чистит зубы, съедает какой-то быстро сделанный бутерброд и выходит на улицу, прихватив рюкзак. На такси до места назначения он доезжает очень быстро, у входа его встречает Макс. Вместе заходят в просторное помещение, в котором играет какая-то современная музыка, некоторые люди уже во всю играет, но Шабанов проводит Володю к их месту. Там уже расположились друзья, компанию Мазеллов собрал большую. Семенюк устало улыбается и жалуется, когда здоровается с Ильёй, что тот его разбудил. — Зато смотри кто тут, — хоккеист хитро улыбается и показывает на только что подошедших Дрейка, Лёшу и их пару друзей. Вова не успевает среагировать, и Губанов уже машет ему, а младший неловко машет в ответ. Вот же угораздило, он когда-нибудь точно побьёт Илью. Володя утром собраться нормально не успел, даже не пытался, так что сейчас весь заспанный и растрёпанный, в каких-то широких джинсах и безразмерной футболке. Все довольно быстро знакомятся, тем более некоторые знакомы ещё с дня рождения Алины. Парни быстро распределяются по группам и начинают играть, кто-то сидит на мягких креслах, попивая лимонад, а кто-то упорно пытается выбить страйк. Володя свои попытки сделал, так что сейчас сидит рядом с Лёшей, который даже и не вставал с этого места, а лишь наблюдал. Илья смеётся над попытками Дениса, а когда у парня мяч сразу укатывается с дорожки, то его совсем прорывает. Губанов внимательно слушает рассказ Вовы, стараясь не отвлекаться на громкую речь друзей рядом. Всё хорошо, Лёша пьёт воду, а Володя грызёт какое-то печенье, но рядом раздаётся громкое ЧТО?, и оба парня поворачиваются на звук. На небольшом диване сидит Илья, неловко почёсывая затылок, обычно он так делает, когда переживает или сильно проебался, так что Семенюк начинает немного нервничать. Дрейк, который и крикнул это, поворачивается в сторону Губанова, одним взглядом требуя объяснений, но Лёша только хмурится. Остальные так и продолжают играть, не обращая на них внимания. Денис показывает на парней, а именно на Вову и Лёшу, а потом делает немыслимо пошлый жест двумя руками, как бы спрашивая. Володя краснеет, а Губанов, кажется, просто давится воздухом. Илья рядом пытается незаметно встать и где-нибудь спрятаться, но Вова быстро его догоняет, заводя за угол и говоря какой он придурок. Коломиец просто сидит, пытаясь осознать. Его не возмущает, что его друг встречается с парнем, скорее то, что этот самый друг ничего ему не рассказал, своему лучшему другу, да как так то, даже Мазеллов знает и Денис на это обижен. Лёша выдыхает, извиняется, и они оба потом смеются, а Дрейк извиняется за бурную реакцию. Потом возвращаются ребята, Илья выглядит очень провинившемся, а Вова злым, наругал из-за того, что Мазеллов не может держать язык за зубами, хотя сам не лучше. Губанов тихо смеётся, целует Володю в висок, и Илья с Денисом сразу начинают мило улюлюкать, пока Вова чуть ли не рычит на них, но потом лишь фыркает, уводя парня в сторону и возвращая в общую компанию немного взъерошенным, но довольным. День проходит отлично, Семенюк действительно не жалеет о том, что взял трубку. Такие встречи происходят не часто, но, когда они собираются всей компашкой, Вова как будто заряжается новой энергией, жизнь словно стала в сто раз лучше. На тренировках, когда пересекаются с Лёшей, обнимаются, могут даже поцеловаться, но только если в какой-то отдельной каморке или раздевалке. Они всё чаще зажимаются по углам и выглядят как какие-то пубертатные подростки, потому что всё чаще не могут остановиться и лезут друг к другу под футболки, трутся друг об друга, но как только у Вовы встаёт, он позорно сбегает, слабо отталкивает Губанова, а тот знает границы и без согласия ничего не сделает. Каждый раз, когда старший углубляет поцелуй, вклинивая своё колено между ног хоккеиста, парень потом одиноко дрочит в ванной, и это очень напрягает Алексея, потому что у бедного парня похоже уже недотрах из-за Володи.

***

Они снова лобызаются на диване в квартире Лёши, Семенюк вообще стал частым гостем в его хоромах, но кто из них будет против? На столе рядом уже давно остыл чай, а телевизор показывает очередную политическую хрень, пока Вова обхватывает лицо старшего и смазано целует, но Губанов не вовремя отстраняется, опираясь подбородком на грудь парня и поднимая на него взгляд. Володя улыбается, поглаживая парня по голове, с давно уже испорченной причёской. Так и лежат, смотря друг на друга не отрываясь. — Вов, — тихо произносит Лёша, целуя чужую тёплую ладонь. — М? — Давай займёмся сексом? — как ни в чём ни бывало спрашивает парень, крепче обнимая Вову. Семенюк вспыхивает, шокировано смотря на Лёшу, который выглядит совершенно серьёзно. Говорить почему-то становится трудно и в горле появляется ком, не дающий младшему нормально излагать свои мысли. — Я не говорю про сейчас, вообще, когда будешь хотя бы морально готов… — Губанов утыкается в грудную клетку светловолосого. — Что думаешь? — Я… Просто не делал подобного раньше… Да и девушек не много было то, — в конце фразы вырывается слабый смешок, и Вова отводит взгляд, пытаясь найти спасение. — Так и я не спец в этом… — усмехается Алексей, садится напротив парня, берёт его за руки и тянет на себя так, что расстояние между лицами минимальное. — Я же вижу, что тебе тоже тяжело… И если мы хотим что-то делать, а не просто тереться друг об друга по углам, я хотел бы сделать это когда мы оба будем готовы, мне ведь важны твои чувства и твой комфорт, Вов… — Нахуй ты такие речи говоришь, я же реально поведусь… — младший утыкается в шею Лёши и доверительно прижимается к нему. — Ты ведь поможешь? — Конечно, — старший улыбается, нежно чмокая Володю в крашеную макушку. — Позвони мне или напиши, как всё тщательно обдумаешь. Семенюк подставляет своё лицо под ласковые поцелуи фигуриста, а шею разрешает метить слабыми засосами, такими, чтоб на следующий день уже пропали. Губанов невероятно счастлив, хоть они толком ничего и не сделали, но зато правильно всё обсудили и то, что Вова действительно готов на такое его чрезмерно радует, особенно доверие младшего. И Вова правда пишет, не звонит потому что слишком стыдно. Спустя несколько дней думает, что достаточно подготовился и надо бы уточнить у Лёши что, как и когда будет? Губанов отвечает, расписывает текст о доверии и поддержке и Семенюк плывет, в конце правда добавляет, что было бы неплохо, если бы Володя ещё презервативы захватил и ставит глупый подмигивающий смайлик. Обоим на самом деле неловко и стыдно, подготовка к первому разу-это всегда какая-то муторная херня, но без этого никак. Старший пишет, что об остальном позаботится сам и говорит только нужный день и время, когда Вова сможет к нему заглянуть на чай. Хоккеист действительно в хорошем расположении духа, но страх всё-таки присутствует, несмотря на внешнее спокойствие парня. Семенюк даже советуется с Максом по поводу презервативов, но в подробности не вдаётся, хоть друг и начинает стебаться над ним. Вова правда готовился, будто к сессии, читал то, что найдётся в интернете и даже смотрел, пытаясь что-то для себя понять и запомнить, хотя не сказать, что это сильно помогло. Парень собирает рюкзак, кидает в него всё нужное, то, что может пригодиться и до, и во время процесса и после. Доволен собой и своей подготовкой, надеется, что всё нормально пройдёт, а Лёша поможет ему. До дома Губанова добирается быстро, на улице тепло, но злополучный ветер испортил всю его причёску. Звонит в звонок и дверь открывают сразу же, словно старший и не отходил от неё. Младшего Алексей встречает в махровом халате со слабо завязанным поясом, и взгляд Вовы сразу цепляется за выглядывающие ключицы, но Семенюк трясёт головой, прогоняя мысли, которые пригодятся чуть позже и оставляет рюкзак на стуле в прихожей, снимая верхнюю одежду, проходит на кухню. Володя садится за стол и следит за тем как Лёша наливает чай, с его плеча спадает ткань халата, но он сразу натягивает её обратно. У Вовы яркое ощущение того, что его соблазняют. Через пару минут оба пьют горячий чай, рассказывая о своих переживаниях и предпочтениях, о неловких ситуациях и опыте, смеются, создают комфортную для себя атмосферу. Семенюк любезно благодарит старшего за чай, а Губанов уже моет чашки, убирая их на место. Вова встаёт со стула, потягиваясь и сразу же перебираясь ближе к хозяину квартиры, обнимая того за талию со спины. Младший щекочет поцелуями шею Лёши, трётся носом за ухом, мурча какие-то нежности. Губанова тает, совсем не замечает, когда проворные руки Вовы ползут ниже, останавливаясь на поясе халата. Старший реагирует сразу же, сжимает ладони своего парня и шипит что-то про нетерпеливость. Усмехается, когда видит недовольную мордаху Володи и мягко целует, вжимая поясницей в край стола. Но кухня не самое удобное место, особенно для первого раза, так что они быстро перебираются в спальню, где окна закрыты, но светлые летние ночи развевают непроглядную темноту комнаты даже через шторы. Парни заваливаются на кровать, точнее Вова толкает на неё Лёшу, у которого халат на добром слове держится, оголяя почти все участки кожи. Уже утопая в ласках, Губанов резко остаётся в комнате один, приподнимается на локтях, но вот в спальню обратно влетает Володя с рюкзаком в руках, кидает его рядом с кроватью и вновь чуть ли не накидывается на старшего, на что тот только смеётся, пытаясь поумерить пыл парня. Семенюк во всю ластится к Лёше, не отлипает от его мягких губ и старается урвать каждый его вздох, он сам ещё не понял, куда пропала былая неуверенность. Старший откидывается на подушки, вздыхая всё громче с каждым новым поцелуем на его оголённых плечах. — Сам снимешь или помочь? — руки Губанова тянутся к поясу от халата, и малейшее движение его рук выглядит настолько изящно, что фантазия Вовы с лёгкостью находит им применение. Володя наконец берёт себя в руки и развязывает пояс, распахивая халат и представляя худое тело своему взору. Старший даже прикрыться не пытается, наоборот, расставляет ноги шире, чтобы Вова мог спокойно между них уместиться и покусывает губы, наблюдая за тем, с каким огнём в глазах Семенюк рассматривает его тело. — Можно? — тихо произносит парень, проводя ладонями вверх по худым бёдрам фигуриста. Губанов кивает и тут же мычит, закрывая рот рукой, когда Семенюк слишком неожиданно припадает губами к соску старшего, посасывая, а второй сжимая между пальцев, вызывая тем самым желаемую реакцию парня. Старший зарывается пальцами в крашеные волосы и сжимает, старается оттянуть Вову, но тот только фыркает, не переставая покрывать тело Губанова поцелуями, оставляет метки на груди и плечах, проводя кончиками пальцев по выступающим рёбрам, вызывая мурашки и дрожь. На утро багровые пятна превратятся в синяки, которые Алексею придётся мазать тональным кремом и искать водолазку с воротом повыше. Володю это не смущает от слова совсем, он остановиться не может, в голове крутится только одна мысль о желании ласкать хрупкого парня под ним. Хриплые стоны и молящие просьбы вырываются изо рта старшего, когда Семенюк бессовестно начинает тереться о его пах бедром, обтянутым грубой джинсовой тканью. У Губанова стоит только от одного вида такого ласкового и покрасневшего Володи, кажется, младшему и прикасаться к нему не надо, стоит только поцеловать, и Лёша тут же испачкает ткань новых боксеров. Упорное желание парня доставить удовольствие конечно прекрасно, но им нужно двигаться немного дальше обычных ласк и поцелуев. Губанов садится на кровати, всматриваясь в затуманенные глаза младшего, утягивает в новый поцелуй, более мокрый и грубый, одновременно с этим забираясь под футболку хоккеиста. Вскоре лишняя одежда летит на пол, оба наконец остаются только в трусах, а Вова ещё и в дурацких носках с надписью суетолог. Семенюк в отличие от старшего не настолько раскрепощён, его телосложение отличается от телосложения Губанова, но это не мешает Лёше повалить парня на постель, усаживаясь на его бёдра и отчётливо давя свои весом на место возбуждения. Младший начинает тяжело дышать, когда фигурист прикусывает мочку уха и слишком пошло шепчет, потираясь своим стояком о чужой, пачкая ткань. — Ты принёс всё нужное? — мурчит куда-то в шею старший, оставляя влажные поцелуи на теле Вовы, жалея его нежную кожу, поэтому ставя метки лишь изредка. Губанов гладит бока парня, губами спускаясь ниже, ведёт носом по животу, щекочет слабые места Володи, вызывая у него дрожь и редкие хныки. Без проблем цепляет край трусов, резко стягивая их до щиколоток, Вова на это только пытается закрыть пылающее лицо ладонями. Алексей с такими действиями мириться не хочет, убирает одну руку от лица парня, прижимается щекой к ладони младшего, шепчет что-то ласковое и обхватывает губами большой палец, игриво прикусывая и улыбаясь растерянности Вовы. Складывается ощущение, что Лёша наврал, когда говорил, что он не спец, но младшему становится так всё равно, когда Губанов обхватывает ладонью член парня, проводит вверх-вниз, собирая скопившуюся на головке смазку и по-блядски облизываясь. Семенюк перестаёт дышать ровно в тот момент, когда язык старшего проходится широким мазком по головке. Вова запрокидывает голову, дыхание учащается, сжимает одеяло в кулаках, стараясь сдерживаться, пока Лёша облизывает по всей длине, обхватывая губами головку и давая ей утыкаться в щёку, тем самым создавая выпуклость. Семенюк на это смотреть не может, но почему-то продолжает держать с парнем зрительный контакт, даже когда Губанов практически тычется ему носом в лобок, а в уголках глаз собираются слёзы. — Ст-той… М… Лёш, — шипит младший, не стесняясь запуская пальцы в волосы Губанова. Старший легко выпускает член изо рта с громким чпоком, на щеках видны дорожки от слёз, губы блестят, а по подбородку стекает слюна. Володя слишком резко садится, что аж в глазах на секунду темнеет, но быстро находит у кровати рюкзак. Хватает его, начиная в нём копошиться, поднимает взгляд на парня, облизывающего губы и внимательно наблюдающим за его поисками, не выдерживает и целует в приоткрытые губы, мягко покусывая нижнюю. На ощупь находит наконец презервативы, кидает на кровать, валит Лёшу на неё же и зацеловывает так, что обоим вскоре дышать становится практически невозможно. Губанов тихо смеётся от ласковых поцелуев в шею и осторожно отодвигает от себя младшего, упираясь в его плечи ладонями. Парень покорно садится, наблюдая за раскинувшимся на постели фигуристом. Худая рука тянется к подушке рядом, нащупывает что-то под ней и вот взору Володи предстаёт бутылочка смазки, кажется, открытая. Жидкость льётся на пальцы, капая на простыни, Вова по просьбе старшего помогает тому снять нижнее бельё, и оно падает рядом с кроватью. Семенюк нагло пялится на возбуждённый орган, прижимающийся к впалому животу, от чего на нём остаются белёсые разводы. Алексей вновь разводит ноги, одну кладёт на бедро Вовы, из-за чего тот вздрагивает. Тонкие пальцы касаются колечка мышц, Губанов прикрывает глаза, вдыхая, вводит в себя сразу два пальца, а те без проблем проскальзывают внутрь. Старший закрывает лицо предплечьем, до боли прикусывая губу, двигает пальцами на манер ножниц, вскоре добавляя третий и резко выдыхая. Тишину комнаты прерывают хлюпанья и частое дыхание обоих парней. Вова завороженно смотрит, не может определиться, поэтому его взгляд метается от лица фигуриста к его паху. Касаться Семенюк не спешит, мягко поглаживает гладкие ноги парня, целуя коленки и иногда кусая, когда ступня Губанова случайно прижимается к его стояку. Пальцы выскальзывают из покрасневшей дырочки, а Лёша тянется к парню, утягивая в нежный поцелуй. Расслабившись, Володя не успевает понять, что его повалили на спину. Губанов снизу выглядит очень красиво, по-другому и не скажешь, падающая на лоб взмокшая чёлка, горящие страстью глаза, засосы по всему телу. Можно бесконечно перечислять. Вова лишь восхищается парнем, до того момента, пока старший не проезжается по его члену. Семенюк хватается за худые бёдра, часто задышав, невольно вырывается протяжный стон, пока Лёша даёт младшему тереться меж его ягодиц, выглядя при этом хуже дьявола. Улыбка и приподнятые брови, Володя видит, что ему нравится, но пока Губанов хочет придерживаться какого-то крутого образа, опирается ладонями на грудную клетку парня, шипит, когда движения становятся резче и сам подмахивает младшему бёдрами. Прелюдия затянулась, хотя и прелюдией это назвать трудно, скорее петтинг какой-то. Лёша накрывает руки Вовы своими, давая понять, что ему нужно подождать. Когда Семенюк останавливается, с некой мольбой в глазах смотря на старшего, Губанов благодарно целует его в уголок губ, одновременно с этим дотягиваясь до квадратика из фольги. Володя сглатывает, когда старший зубами разрывает упаковку и раскатывает латекс по его члену, вырывая из него слабые вздохи. Хоккеист очень хочет увидеть то, что происходит сзади, но ему даже приподняться не дают. Губанов без проблем заводит руку за спину, прикусывает губу, старается опуститься на орган парня, не издав ни звука, но получается плохо. Вова по сравнению с пальцами не маленький от слова совсем, так что, когда головка входит, Лёша царапает плечо хоккеиста, тихо поскуливая. Семенюк хочет дотянуться до старшего, поцеловать, приласкать, но тот не даёт, и парень кладёт ладонь на давно не получавший ласки член фигуриста, надрачивая в медленном темпе, помогая расслабиться. И это действительно помогает, старший наконец опускается полностью, боли как таковой нет, только приятное чувство наполненности и возбуждение, шумящее в ушах. Оба громко стонут, когда Вова входит до конца, сжимая бока Губанова скорее всего до синяков. Парень наконец может опуститься и поцеловать младшего, впуская чужой язык и углубляя поцелуй. Первый толчок не сдержавшись делает Володя, двигает тазом вверх, вгоняя член ещё глубже, заставляя Лёшу чуть ли не упасть сверху, руки держат слабо, а возбуждение тянет где-то внизу живота. Парни стонут в унисон друг другу, целуясь мокро и развязно, никто не следит за ритмом, старший старается опираться и двигаться, медленно поднимаясь и опускаясь обратно, но Вова не даёт, он просто срывается на беспорядочные глубокие толчки, двигает бёдрами. По комнате разносится звук шлепков кожи о кожу, развратные стоны, почти срывающиеся на крики, Алексей только надеется, что звукоизоляция тут хорошая. Володя практически рычит, кусая плечи парня. Губанов крепко обнимает хоккеиста, пока тот целует его грудь, вылизывает ключицы и сжимает ягодицы в ладонях. Головка с каждым толчком проезжается по простате, заставляя Лёшу выгибаться и тереться истекающим смазкой членом о живот младшего. Надолго их не хватает, Семенюк буквально за несколько толчков кончает с гортанным стоном, сжимая в объятиях фигуриста и прикрывая глаза, ощущая, как тугие стеночки парня сжимают его. Губанов пачкает их животы вязкой спермой секундой позже, захлёбываясь в слезах, стонах и хрипах, ресницы взмокли и немного подрагивают, пока парень отходит от волны удовольствия, накрывшей его. Тут Семенюк берёт на себя ответственность, выходит из старшего, бережно укладывая его на кровать, использованный презерватив выбрасывает, вновь роется в рюкзаке и достаёт оттуда пачку новых влажных салфеток. Лёша весь уставший, вспотевший, уже, кажется, засыпает, не в силах даже пальцем пошевелить. Пытается правда сначала отпираться, когда Вова бережно начинает его обтирать, убирая следы, но вскоре сдаётся, подставляя своё тело под нежные поглаживания. С собой Володя разбирается в ванной, быстро убирает грязные салфетки, надевает бельё и помогает с этим Губанову. Ложась на кровать, Лёша тут же сгребает парня в объятия, утыкаясь тому в грудь. — У нас всё хорошо? — тихо произносит Губанов, потираясь носом о плечо младшего. — Более чем, — шепчет парень, сладко зевая. — Люблю тебя, — неожиданно произносит старший, прикрывая глаза и утопая в мягкости одеяла. У них было /нравишься, комфортно, весело/, но люблю? Хотя Вова совсем не против ответить на эти чувства взаимностью, он ведь и правда любит этого иногда наглого, местами хитрого фигуриста, с такими прекрасными голубыми глазами. — Я тебя тоже, — тихо отвечает парень, но Лёша уже не слышит, сопя в грудную клетку Володи. Семенюк улыбается, утыкаясь в темноволосую макушку и прижимая хрупкое тело ближе к себе, согреваясь в родных объятиях.

***

Когда вновь пересекаются в Ледовом Дворце, глупо улыбаются друг другу, будто говоря о чём-то одним взглядом, о чём-то, что понятно только им. В их жизни что-то явно наладилось, будто нашлось то, чего обоим так долго не хватало. Парни только смеются, когда друзья начинают выпытывать у них какие-то подробности, но стойко держатся. Их прогулки по ночному городу, поцелуи в тёплых уголках квартиры и завтрак в постель ведь только их, личная жизнь она для того и личная, чтобы наслаждаться этим вдвоём, верно?