Ливень мочит, пощады не зная,
Цвет пропал, как и форма, и блеск;
И теперь кусок липкой ткани
Бесполезно обрамляет эфес.
/Stray Kids — Side Effects/
Острый ошмёток обшивки беспилотника пролетает в нескольких сантиметрах над головой. Напольное покрытие впивается в спину россыпью болтов, и это единственное, что удерживает сознание от экстренного отключения. Пульс разрывает и без того гудящую голову на части, колотит изнутри по вискам. За секунды до смерти перед глазами должна проноситься вся жизнь, какие-то радостные события, лица близких людей, но Сан — слепец. Его окружают лишь гул в ушах и темнота, размывающие границы реальности. Мир словно сужается, и нет ничего за его пределами. — Сан, слышишь меня? Сан, — большие ладони ложатся на щёки, и восприятие расширяется до знакомых черт склонившегося над ним лица. — Да, — язык едва ворочается в пересохшем рту. — Пиздец, ты о чём думал вообще, а если б тебе это в лоб прилетело?! — от высокого, режущего слух голоса между бровей прокладывается неглубокая складка. — Тише. От криков ему лучше не станет. Стыд постепенно вытесняет чувство страха. Уже во второй раз за день Сан заставляет Юнхо переживать, ещё и на виду у других людей. Хочется закрыть глаза и переместиться куда-нибудь в подпространство, остаться лишь наблюдателем, а не телом, безвольно растянувшимся на полу. Рядом слышится скрип, кто-то опускается на корточки, и взгляд задерживается на ярком пятне волос. Всплесков мыслей оказывается слишком много, но они постепенно сплетаются в единый поток: «Раздача. Взрыв. Голос. Чон Уён. Точно.». — И что это было, диверсия? — его поднимают за плечи, помогая сесть. — Очевидно. В полу по всему периметру открываются клапаны, выпускающие охранных дронов, и от новой волны стенаний пострадавших перед глазами вспыхивают белые точки. Незаметная попытка опереться на руку моментально прекращается прострелившей запястье болью. Но мешать разговору не хочется, так что страдальческое мычание — всё, что Сан может себе позволить. — Кто, блять, вообще мог такое провернуть? Они даже связь перекрыли, — Уён хмуро барабанит пальцами по корпусу коммуникатора. — Меня больше волнует, как они, кем бы они ни были, смогли обойти системы защиты, — Юнхо щурится, смотря на схватившегося за руку друга, и открывает один из многочисленных карманов на сумке, — можно тебя просканировать? В ладони появляются ингаляторы, что тут же засовываются обратно, и бинт. Но вопрос так и остаётся висеть в воздухе вместе с частицами пыли. Позади раздаётся еле слышный стук шагов, и все трое оборачиваются на гулкий вздох коллеги Чона. — О-они их не обходили, — Сан ловит себя на мелочном желании отдать всё что угодно, лишь бы не слышать дрожь этого тихого голоса снова. — Чего? — Уён опирается на колено и встаёт. — Они их взломали. За напряжённой фигурой пролетает один из дронов-охранников, сканирующий пространство, и индикатор на треугольном вогнутом корпусе загорается красным. Метрах в пяти от них из-под крупного обломка обшивки торчит неестественно вывернутая рука. Залитая кровью ткань рукава форменки разорвана сломанной костью прямо над знаком Гратис. К телу с разных сторон стягиваются ещё дроны и начинают медленно кружить на равном расстоянии друг от друга, словно падальщики над своей добычей. На языке вертится название какой-то птицы, смешиваясь с тошнотворной кислотой, подступающей всё ближе к гортани. Сан с трудом подавляет рвотный позыв и уже хочет отвернуться, но застывает, сжимая респиратор. Несколько лазерных лучей в один миг сходятся на восьмиугольном логотипе. Тонкая струйка дыма поднимается над горящей плотью, и полный ужаса взгляд улавливает едва заметное движение под обшивкой. Непрекращающийся хор воплей дополняется новым голосом. — Вот сука, Ёсан, чтоб тебя, снимай комбез! А ты, как там тебя?.. — Юнхо. — Рад знакомству, Юнхо, поднимай его, — кивает в сторону зависшего Сана, расстёгивая молнию. Костюмы с противным скрипом падают на пол. Огромная форменная куртка с логотипом на спине валится вслед за ними, и их отпинывают подальше за груду ящиков. — Насколько мне известно, здесь должен быть аварийный выход, — оставшийся в одном термобелье Ёсан нервно держится за локоть. — Он наверху, но подняться на лифте не получится, нас поймают раньше, придётся бежать до лестниц. — Да хоть лететь, — усмехаясь, Уён заглядывает за угол. — А у вас есть на чём? — знакомые руки хватают Сана за подмышки и заставляют встать. — Э-э-э, нет?.. — Тогда выбора у нас не остаётся. На той стороне есть дверь. Действовать нужно быстро, пока дроны ещё не закончили с тем несчастным. Мозг сразу же услужливо подкидывает картинки изуродованного тела. «А вдруг я знал его? Пусть близко мы и не общались, но многие относились ко мне если не хорошо, то хотя бы не плохо. Некоторые даже здоровались при встрече…» Мышцы живота тут же напрягаются, и по коже скатывается капля холодного пота. «Меня это не касается. Мы не могли быть знакомы,» — утверждение не имеет под собой никаких оснований, но подумать об этом Сан не успевает. Из мыслей его наигрубейшим образом вырывает нетерпеливый толчок в грудь: — …да твою мать, соберись уже! Чем дольше мы медлим, тем больше у нас шансов проебаться. — Я-а готов. Ложь во благо. На то, чтобы сконцентрироваться уходит непозволительно много сил. — Тогда идём. Слегка не симметричные глаза смотрят с вызовом, опутывая и без того сжавшееся сердце сетями паники. Сан судорожно сглатывает, переводя взгляд на Юнхо, и тут же оказывается у него за спиной. — Давайте за мной, — оторваться от потёртости на лямке сумки, перекинутой через плечо прямо перед носом, оказывается непосильной задачей, когда всё вокруг теряет очертания. Собственные шаги звучат неожиданно и непривычно, словно это кто-то другой переставляет ноги навстречу сомнительному шансу на успех. Лампы мигают в аварийном режиме, и Сан щурится, преодолевая путь среди завалов, пригнувшись, до тех пор, пока сзади не раздаётся испуганное: — В-в меня, кажется… Луч лазера каким-то чудом проходится чуть правее ладони, почти касающейся крышки очередного контейнера. — Ёсан, заткнись и беги, — рука оказывается в цепких пальцах в эту же секунду. А в следующую они уже несутся к двери, показавшейся за подъёмником. Юнхо на ходу вбивает код на коммуникаторе и подносит его к датчику. Через пару мгновений в едва открывшийся проём на всей скорости влетает Уён, и широкая ладонь заботливо впихивает затормозившего Сана вслед за ним. — Идите вперёд, здесь дронов быть не должно. От каждого шага в воздух поднимаются клубы пыли, попадая в тусклый свет старых ламп. — А… «не должно» или «точно не может быть»? — Ёсан обхватывает локти руками и оглядывается. — К сожалению, «не должно», — Юнхо невозмутимо поправляет съехавшую с плеча сумку и похлопывает Сана по спине, улыбаясь одними глазами, — так что будем надеяться, что нам повезёт. Уже поднявшийся на лестничную площадку Уён беззлобно цокает языком, облокачиваясь на перила. — Может, мы всё-таки поторопимся? С каждым пролётом рокот всё отдаляется, а нагромождения покрытых толстым слоем пыли стеллажей и ящиков то и дело преграждают проход. Шум в голове немного стихает. — Сколько ж лет здесь никого не было? — даже раздражавший до этого голос не приносит былого дискомфорта. — Ну, с момента, как мы устроились сюда, не было ни одной аварии такого… плана, — подходящие слова всё ещё плохо связываются между собой с нужной скоростью, и Сан надеется, что никто не обратил внимания на заминку, — я вообще сомневаюсь, что кто-то кроме Юнхо ещё помнит коды доступа. Даже понимающего мычания было бы достаточно, чтобы развеять ощущение разговора с пустотой, но попытка пошутить растворяется в шорохе брезента. Уён дёргает за край полога, и тот грузно падает на пол. — Эй, я, кажется, нашёл выход. — Тут всего одна дверь, ты просто до неё дошёл. Неловкость распаляет тлеющие угли желания слиться со стеной и стереть слова Юнхо из памяти всех присутствующих. Но реакция этого странного парня вновь ставит в тупик. — Такие вы забавные, — улыбку Уёна практически можно услышать, — а от этой двери код знаешь? — Естественно. Надевайте очки. Озябшие от волнения конечности и лицо обжигает солнечным светом. Золотистые крупицы песка врываются в помещение, на пару мгновений закрывая видимость, и оседают на пол. — И-и куда нам теперь? — Ещё попроще чего-нибудь спроси, — Уён выходит наружу, быстро набирая что-то на коммуникаторе, и встряхивает рукой, — блять, связи всё ещё нет. Пара шагов, и перед глазами расстилается посадочная площадка. Воздух будто дрожит от высокой температуры, и Сану сперва кажется, что парящий неподалёку Эйркуррус это мираж. — Как удачно мы вышли, — чужой энтузиазм отдаётся странным покалыванием в районе желудка. — Может быть, твой отец уже там? — или дело не в энтузиазме. Вопросы по поводу положения Чона и его коллеги в обществе, назревающие в гудящей голове уже некоторое время, растираются в пюре и откладываются до лучших времён, когда вибрации земли проходят по ногам до самого сердца. — Это ещё что за херня? Сан поднимает голову за долю секунды до того, как из-за плоской крыши ангара вылетает объект. Потоки ветра сдувают слипшиеся от пота пряди со лба. В метре над залитой светом площадкой зависает ещё один Эйркуррус. Счётчик в голове не успевает дойти и до десяти, как похожая на крыло насекомого дверь плавно открывается, являя фигуру человека. Длинные полы лабораторного халата пузырятся, скользят кипенной тканью по грязному воздуху. Песок забивается в белые волосы, а в полнолицевой маске отражается солнце. — Залезайте. Быстрее! — неизвестный хватается за выемку в корпусе, пачкая перчатку осевшей пылью, но не выходит. Сан судорожно поворачивается, пытаясь заглянуть в глаза Юнхо, надеясь увидеть в них решительность, надеясь, что хоть кто-то из них знает, что делать. Но тот лишь хмурится, вперившись в незнакомца нечитаемым взглядом. В шуме от Эйркурруса голос Ёсана звучит так, словно его сгенерировал ИИ. В настоящем попросту не может быть столько благоговения и радости. — Господин Пак? Что вы здесь?.. — Я сказал, залезайте внутрь, если не хотите взлететь на воздух вместе с этим треклятым заводом. Звучит достаточно убедительно. Особенно, если учитывать, что лицо под этой маской появляется в новостях чаще статистики вылечившихся раза в полтора. Не слушаться Пак Сонхва сродни самой большой глупости. А Сан не дурак. Юнхо всегда так говорит, и ему ничего не остаётся, кроме как верить на слово. Тянуть больше нельзя, но, когда Уён одной ногой уже стоит в салоне, его хватают за руку. — А как же твой отец? Он может быть ещё там. На фоне волнующегося Ёсана сталь в тёмных глазах кажется ещё более жуткой. Они молчаливо обмениваются взглядами, а Сан едва ли понимает, что происходит. Не так должен реагировать сын на то, что отец находится в смертельной опасности. Сложившийся за их недолгое знакомство образ Уёна едва ли вяжется с тем, что он видит сейчас. Отвернувшись, Чон зачёсывает волосы назад и ставит вторую ногу на гладкую поверхность пола. Так просто. Совершенно неуместное разочарование уже привычно покалывает грудь, затмевая искреннее чувство благодарности, которую Сан обязан испытывать. Как минимум за то, что господин Пак подобрал их, незнакомых рабочих, без единого вопроса, и как максимум за то, что благодаря Уёну его голову не пробило куском карбона. Стоит Юнхо последнему оказаться в продолговатом белом кресле, как Эйркуррус срывается с места ввысь. Напряжённое точно пружина тело наконец расслабляется и начинает болеть. А пока болит, значит живое. В привыкшей к повторению одного и того же сценария голове роится слишком уж много мыслей. Обыденная пустота отторгает их, пытается поглотить, но их становится всё больше, они спутываются в беспорядочные цепочки и змеиными кольцами удушающе обвивают шею. Сан зажмуривается и сжимает кулаки. Перед глазами из разноцветных пятен собирается всего две связных фразы: «Да кто я такой, чтобы судить его?»и
«Меня это не касается.»