тени

      фёдор видит, как андрей липнет к какому-то парню в баре. видит и стискивает зубы от злости, успокаивая себя призрачным «андрей просто тактильный, всё в порядке, это ничего не значит» — и эти мысли гулким эхом разносятся по всей черепной коробке. нет, всё точно не в порядке. перестало быть в порядке ровно в тот момент, когда эти двое уже пили на брудершафт и почти что поцеловались. поцеловались бы, если бы в этот момент фёдор, сгорая от злости, — на андрея, на этого парня, на себя самого, на весь этот ёбанный мир, — не отправил ответное на андреевское сообщение. короткое «я приехал», и андрей отвлёкся на звук уведомления.       ещё где-то полчаса назад это пьяное желтоволосое чудо (вище) звонило фёдору, слёзно умоляя приехать забрать, потому что скучно, потому что заебало, потому что хочется домой, потому что хочется к фёдору. а сейчас андрей, видимо, уже нашёл себе развлечение. настолько увлёкся, что не заметил зашедшего в бар фёдора.       логвинов подошёл к этой мило воркующей парочке как ни в чём не бывало, будто бы и не было всего того, что только что происходило на его же глазах. аккуратно положил свою руку на андреевское плечо, кинув короткое «привет», пытаясь выдавить из своего лица хоть какое-нибудь подобие улыбки.       — фёдор! привет! — радостно воскликнул андрей, бросившись к фёдору в объятия.       «сука…»       в этот же момент фёдор понял, что готов андрею всё простить.       в эту же минуту фёдор подумал, что ему просто показалось. у него с андреем всё хорошо.       — домой? — спрашивает фёдор, приобнимая андрея в ответ и нежно поглаживая по волосам.       видит, как слегка расстраивается андрей и — немного больше расстраивается — его новоиспечённый друг. пытается себя успокаивать. это просто новый знакомый, ничего такого. пьяный андрей может завести хоть сто таких — фёдор знает точно, а потом вовсе с ними больше не видится и не общается. «но с остальными он так себя не вёл» — выкидывает из головы.       по дороге домой фёдор узнал, что того знакомого зовут так же, как и его, что он тоже музыкант, но в жанре панк, что поёт под псевдонимом букер, и что он такой же талантливый. а ещё у него волосы прикольные на ощупь. фёдор чувствует, как перед глазами рушится всё.

***

      осень уже полностью присвоила петербург себе, укутывая в разноцветные одеяла всех спешащих поскорее домой. призывает укутаться в плед и не вылезать из дома, смотря миллион однотипных сериалов, до наступления весны. ветер забавно играет в отросших фединых волосах, что отмечает вслух андрей, и федя улыбается.       андрей пьяный и забавный. с ним хочется сбежать, запереться, остаться вместе на ближайшую вечность. зарыться в его волосах, чувствовать его запах, подушечками пальцев касаться. аккуратно так, будто он — какое-то хрупкое произведение искусства, которое разрушится от одного неловкого движения.       они только что вышли с долгого интервью на хайпдефинишн’е, оба устали, а андрей ещё и безбожно напился. им предстоит отыграть два совместных концерта в питере и в москве, и оба знают, что дальше — больше. вместе.       — знаешь, мне так нравится имя фёдор. — начинает андрей, окидывая хохочущим взглядом вмиг пришедшего в смущение федю. — и музыку твою люблю. и вообще, ты пиздец талантлив. — улыбается андрей, непроизвольно подходя ближе. — а ещё мне нравятся твои отросшие волосы. так классно смотрятся.       — а мне ты нравишься. — неожиданно для самого же себя вслух выдаёт фёдор.       андрей, получив зелёный свет, тут же целует его.

***

      «ты не можешь так со мной поступить…»       в голове раздаётся колкое «могу» и становится до тошноты дурно. туше.       его уже раздражает упоминание собственного имени, потому что андрей говорит не про него. он не затыкается про другого фёдора. ранит так, что хочется упасть навзничь. логвинов чувствует ебаную пулю слева под рёбрами.       дома андрей засыпает чуть ли не сразу же, как дошёл до кровати. фёдор видит на заблокированном экране андреевского телефона новое уведомление из телеграмма от контакта, подписанного «федечка<З» и внутри всё сводит; выворачивает так, что хочется выблевать все свои внутренности, особенно ноющее сердце. убирает уведомление с экрана и идёт на кухню.       включает свет, открывает форточку. дышит, блять, свежим воздухом, потому что курить бросил. а хочется — до дрожи. наплевав на всё, вытаскивает из пачки андрюши сигарету, чиркает зажигалкой, дрожащими руками подкуривает и втягивает дым в лёгкие. стало ли легче? — нет. стало ли лучше? — тоже промах. по всем фронтам промах.       проведя всю ночь без сна сидя на кухне, фёдор задумывается о том, что, возможно, себя накручивает. у андрея же просто манера общения такая, правильно? но, найдя андрея, уже проснувшегося и активно ведущего диалог с кем-то в телефоне, понимает, что что-то, всё-таки, не так.       — уже проснулся? — спрашивает фёдор, стараясь вложить в голос хоть какую-нибудь интонацию, чтобы не звучать так отрешённо.       — я думал, ты не дома. — отвечает андрей, чуть улыбаясь.       «ага, как же…»       сделай милость — не оправдывайся.       — может, посмотрим фильм какой-нибудь сегодня? — проглотив слова андрея и тот факт, что он снова уткнулся в телефон, спросил фёдор.       — не, я с федей сегодня договорился встретиться. — безучастно ответил андрей, инициативно переписываясь с кем-то в телефоне.       «пиздец.»       что-то глубоко внутри надрывается со скрипом и падает куда-то в пустоту со скоростью света. уже не поймать, не подобрать, не починить — разлетается на осколки, ударяясь о дно с шипами. больно настолько, что начинает казаться, что он истекает кровью из свежих колотых ран. но, на удивление, одежда сухая, а тело без царапин.       — с тем из бара? — спрашивает надрывающимся голосом.       — ага. — снова сухой ответ.       «пожалуйста, просто скажи: «давай расстанемся.»       — хорошо. — фёдор пожимает плечами и удаляется обратно на кухню.       весь день был проведён либо как на иголках, либо на взрывающихся пороховых бочках — фёдор пока не решил, что из этого действительно было бы больнее. ждал, блять, как верная собачка ждала бы своего хозяина. чувствует себя ёбанным хатико. от аналогии скулить хочется тоже по-собачьи.       хоть об стенку бейся — не поможет. больно так, что, кажется, если сейчас будет заживо гореть — ничего не почувствует совершенно. от того и страшнее. пытается думать, что всё хорошо, просто дружеская встреча, ничего такого, фёдору бы тоже сходить развеяться, а то раскис совершенно в четырёх стенах и студии звукозаписи. не может.       его сквозит пулевое ранение прямо в сердце, и он думает, что не перетерпит. больно так, будто по одному ломают рёбра и вонзают в лёгкие. дыхание пропадает.       «отвези меня в место, где всё ещё не проёбано…»

***

      андрей феде нравится. понравился ещё в том баре вчера. выглядит, как самое милое солнышко, ведёт себя так же. кажется совсем ребёнком, когда так по-детски восторженно рассказывает какие-то нелепые идеи, которые только что пришли к нему в голову. раньше федя назвал бы это инфантильностью, но с андреем такое — гармонично. и это до невозможности притягивает.       федя андрею нравится тоже, хоть он пока и не осознаёт этого в полной мере. отрицает. федя зацепил его ещё с самого начала, но признавать не хочет. думает; много думает и не знает, как поступить. сердце трепещет, но голова подсказывает — сигнал сос, нужно бежать, не падать в это; но не может. не слушает. затыкает. бежит по выстеленной дорожке из лепестков сакуры, что проросли из сердца. и возвращаться обратно уже не хочется.       «где мы станем свободными, где не душат заботами…»       и он ведётся. на взгляд федин ведётся, на голос, когда тот увлечённо о чём-то рассказывает, на эту невероятную лёгкость в грудной клетке ведётся. с ним — будто проще; с ним — будто роднее, лучше, комфортнее. он пытается коснутся постоянно, но не знает, позволено ли. боится, что феде будет некомфортно. но внутри всё трепещет, потому что хочется — жуть. со стедом такого не было.       осознание — хуже пуль. бьёт наотмашь. резко понимает, что хочет быть именно с этим фёдором, что стед ему не нужен, ему нужен он. не понимает, как дальше с этим жить, но не думает. отключает голову, чтоб горящие неоновые вывески с предупреждением не светили так ярко в глаза.       федя видит, что андрей мнётся, не решается, но хочет. берёт за руку. аккуратно так, чтобы ненароком не спугнуть. андрей улыбается мельком, переплетая свои пальцы с федиными, и думает, что так и должно быть. вот так — правильно. для себя всё в один миг решает, тянуть не хочется. обманывать кого-то — тем более.       они смотрят друг на друга с такой любовью, которую андрей раньше знал только по описанию во всяких детских сказках, что задавали прочесть на уроках чтения в начальной школе. думал, что в жизни так быть не может. все свои двадцать с лишним лет так думал, а сейчас понял — может. ещё как может. и от этого тепло разливается по каждой клеточке тела, пропитывая насквозь.

***

      «почему я продолжаю нуждаться в тебе, зная, что это причинит мне боль?»       — федь, нам нужно поговорить. — с порога заявляет андрей, только зайдя в квартиру. даже сухого «привет» не удосужился обронить. у фёдора внутри что-то с грохотом рушится.       — да, что такое? — старается не выдавать своего волнения, хоть и знает — андрей его интонации уже выучил, а дрожь в голосе заметит и подавно.       — нам нужно расстаться. это не обговаривается, федь. — на выдохе мгновенно произнёс андрей, отчего фёдор даже ненадолго застыл, не успев понять его слова. когда опомнился — андреевский след на пороге уже давно простыл, а на телефоне было короткое смс, содержащее в себе только «за вещами заеду потом».       фёдор сразу понял, что то было началом конца, однако принимать и осознавать не хотел совершенно, но готовился к худшему. и это худшее случилось буквально за одно мгновение, разрушив так долго и тщательно выстраиваемый по крупицам карточный дом на обломках.       севшим голосом фёдор прохрипел лишь один вопрос: «почему?», получив лишь тишину на заданный вопрос. в ответ промелькнули только блики, силуэты и тени живой ещё памяти и красная кровь, капающая из открытой раны на сердце.