~
Оторвав уставший взгляд от монитора ноутбука, Реджина подняла глаза на настенные часы. Очередной рабочий день подошёл к концу более двух часов назад. За пределами ее кабинета царила кромешная тьма и полнейшая тишина. Чертыхнувшись и мысленно обругав себя, женщина проверила мобильный на наличие пропущенных звонков и поспешно привела своё рабочее место в порядок, собираясь отчалить домой, но планы нарушил бесцеремонно ворвавшийся в кабинет мужчина. - Потрудитесь объяснить, Мисс Миллс, - голубые глаза прожгли брюнетку обозленным взглядом, от которого вместо ожидаемого жгучего гнева веяло всего лишь приятным холодком. Реджина, повесив сумочку на изгиб локтя, озадачено дернула бровями, бедром упираясь в стол. - Вы врываетесь в мой кабинет поздним вечером, далеко за пределами рабочего времени, когда все сотрудники компании уже разошлись по домам, и мне фактически, в случае чего, некого звать на помощь, - спокойно разглагольствовала Миллс, вздернув подбородок. - Уверены, что это я должна потрудиться что-то объяснить, а не наоборот? Робин хватанул ртом воздух, собираясь выругаться, но неожиданно пришло осознание того, как его поведение выглядит со стороны. Он нелепо отдёрнул полы серого пиджака и снисходительно посмотрел на женщину. - Я не собирался причинять вам вред, - на всякий случай решил уточнить мужчина, - просто хотел посмотреть в ваши бесстыжие глаза. - Посмотрели? Может, мне поближе подойти, чтобы лучше видно было? - огрызнулась она. - У вас кредо по жизни, отвечать вопросом на вопрос? - нахмурил мужчина лоб. - Вы пришли из-за Айзека? - Вы весьма догадливы, мисс Миллс, - его взгляд вопреки зову разума прошелся по стройному телу брюнетки. Фантазии сложно было не разгуляться. Сквозь тонкую ткань белоснежной блузки отчетливо выделялся бюстгальтер, а расстёгнутые верхние пуговки создавали манящее декольте. Черные брюки обтягивали стройные бедра, выделяя плавные изгибы. Он раздевал её глазами, но в то же время в его взгляде не было ни грамма похоти. Желание обладать этой женщиной гармонировало с более сильными чувствами. - Вы закончили? - с явной смешинкой в голосе поинтересовалась Реджина. - Что, простите? - прочистив горло, Локсли вернул взгляд в первоначальное положение - в упоительные глаза цвета насыщенного коньяка. - Бизнес есть бизнес, мистер Локсли, ничего личного, - вздохнула женщина. - Я не принуждала Айзека уходить от вас, это было его решение. Я всего лишь сделала предложение, более выгодное, с моей точки зрения, нежели предложили ему Вы, и он согласился. - Вы сделали предложение, от которого он не смог отказаться, - уточнил Робин. - Это что, противозаконно? - повела бровями Миллс. - Никак не пойму вашей претензии. - Вы поступили подло, мисс Миллс. - Знаете, у меня в жизни было достаточно лекций на тему того, какой я ужасный человек, так что, предлагаю пропустить часть, где вы поливаете меня грязью, и сразу перейти к моим неискренним извинениям. Вы ведь именно извинений от меня ждёте? Простите, что я увела у вас Айзека, но, знаете, даже несмотря на то, что вы выглядите так, будто сгораете от желания убить меня, я всё равно скажу, что мне ни капли не жаль. Бесполезно взывать к моей совести. На этом предлагаю закончить этот бессмысленный трёп. У меня был напряженный день, я очень устала и хочу домой. Повисло молчание, во время которого глаза смотрели чётко в глаза. Тишина была столь глубокой, что при желании можно было расслышать стук мужского сердца, что в трепете билось одновременно от ненависти и симпатии к этой женщине. - Черт возьми, Миллс! - резко рявкнул Робин. От неожиданности Реджина по инерции отступила на два шага назад. Создалось ощущение, будто её проткнули острым клинком. - Как можно быть такой..? - повис в воздухе вопрос. - Какой? - тихо, но с неким вызовом поинтересовалась Реджина. - Такой жуткой стервой! - громогласно закончил свою мысль. - Но при этом чертовски потрясающей стервой... Реджина давно привыкла ко всякого рода неожиданностям, но на секунду всё равно потеряла дар речи, а затем с губ сорвался истерический смешок. - Знаешь, ты права, - бесцеремонно разрушил рамки приличия, приоткрывая завесу своего истинного отношения к женщине. - Я действительно сгораю от желания… От желания поцеловать тебя. От желания раздеть тебя. Я сгораю от желания узнать тебя получше, узнать, что тебе нравится, что ты любишь, что заставляет тебя смеяться и что радует тебя. Я сгораю от желания видеть твою ослепительную улыбку каждый день, и от желания быть одной из причин, по которой ты улыбаешься.~
Робин улыбнулся ей, и Реджина ухмыльнулась его цепкому взгляду, буквально поедающему ее от кончиков пальцев до корней волос. Находясь на небольшом расстоянии, они пытливо разглядывали друг друга, словно впервые, и в какой-то миг Реджине пришлось мысленно подавить в себе желание броситься к мужчине, который «не её», чтобы насладиться его объятиями. У него довольно приятная внешность, он умеет вести себя в обществе и знает, как угодить даме. Он умен, остроумен, проницателен, с чувством юмора все в порядке. Завидный жених, вот только никто не знает, что его сердце навечно занято ослепительной женщиной, отказывающейся признавать свои к нему чувства. Фривольное поведение девиц, вьющихся вокруг ее мужчины, выворачивало женщину наизнанку. Любую особь женского пола Реджина Миллс втайне рассматривала как соперницу, но сколько бы девиц не стремились раздеться для Робина Локсли, ему нужна была лишь она одна. Все женщины мира вместе взятые были для него бледным пятном на фоне этой грациозной брюнетки. Плавные изгибы ее тела завораживали, платье насыщенного чёрного, так подходящего к ее лицу, цвета, обтягивало стройную фигуру, словно вторая кожа. Каждое ее движение, каждый изгиб, каждый матовый перелив ткани заставляли фантазию разгуляться. Была в этой женщине какая-то особенная энергия, вынуждающая чуть ли не биться в экстазе. Реджина полностью развернулась в сторону Робина, и свет упал сначала на ее удлиненное каре из темно-каштановых волос, а затем на лицо. Пухленькие губы выделялись благодаря ярко-красному оттенку стойкой помады, и мужчина задержал на них взгляд, вспоминая, как целовал эту шикарную женщину примерно пару часов назад. Она была словно из другого мира и не принадлежала никому. Флиртовала, заигрывала, могла пропустить по стаканчику в каком-нибудь отличном баре в вечер пятницы, а потом исчезала, оставляя своих поклонников без десерта, и им лишь оставалось с жадностью раздевать ее глазами, мечтая однажды узреть наготу красивого и сексуального тела. Робину по какой-то причине повезло больше остальных. Что Реджина увидела в нем, чего не увидела в остальных, для Локсли было величайшей загадкой, разгадать которую он не пытался. - Ты сегодня шикарно выглядишь, - прозвучало справа от неё, насильно вырывая словно в другую реальность, и Реджина неохотно развернулась к источнику слащавого голоса. - А раньше до шикарно не дотягивала? - раздосадовано подчеркнула Миллс. Мысль слетела с языка прежде, чем женщина успела принять решение не произносить ее вслух. - Ну что ты, ты всегда прекрасна, - не скрывая симпатии, кандидат в депутаты и крупный бизнесмен окинул брюнетку взглядом, демонстрируя улыбку Чеширского кота. - Мои поздравления, Реджина, - с заискивающим лицемерием прозвучало от мужчины. - Ты явила миру настоящий талант. Подступив непозволительно близко, он позволил себе наглость обнять женщину за талию, совершенно невозмутимо погладив поясницу, чудом не затронув филейную часть. Миллс сделала глубокий вдох, втянув через нос воздух, в котором смешались сотни различных ароматов духов. Отчего-то чужие руки обожгли, словно раскалённый металл. Для неё не было тайной, что в пяти случаях из десяти ее собеседник, коллега или «компания не вечер» пускает по ней слюни, но мужчины всегда держали себя в рамках приличия из уважения к ней. - Вообще-то, Айзека нашёл Робин Локсли, а я лишь увела паренька из-под носа своего конкурента, - постаралась произнести как можно более сдержанно и не выдавать своих смешанных чувств, надеясь, что не совсем приятный факт заставит мужчину увидеть в ней жирный минус, но по закону подлости сработал обратный эффект. Услышав учтивую просьбу уединиться, Реджина, пребывая в шоке, на пару секунд застыла, словно вросла в землю ногами, а затем в удивлении выгнула бровь и с прищуром уставилась на мужчину, едва ли удержавшись от гримасы отвращения, и растянула вежливую, как бы извиняющуюся улыбку. Она всегда считала, что только смелые шаги от мужчины навстречу женщине дают результат, а «соплежевание» лишь отталкивает. Но что в итоге? Уверенные ходы в ее направлении от мужчины, который ее любит, она отказывалась принимать, а от мужчины, который сейчас практически, без прикрас и намеков, прямым текстом говорит, что хочет ее, и вовсе не понимала. Реджина резко вытянула руку вперёд и схватила с подноса мимо проходящего официанта стакан холодного сока. Несколько больших глотков остудили ее возмущение. - П-Простите… - Реджина не смогла сдержать короткого смешка. - Мне нужно отойти. - Не смею тебя задерживать, но все же надеюсь, что ты вернёшься.***
- Эта изворотливая и хитрая стерва уводит у тебя молодые дарования, а ты смотришь на неё, как на Богиню, - возле Робина возник мужской силуэт в чёрном костюме. - Следи за языком, Джонс, - спокойно попросил Робин. - Ты ее совсем не знаешь. - Она холодна с мужчинами, словно покойник, - скривил ухмылку Киллиан, бросая на друга косой взгляд. Если бы он знал, как она, исходя из мнения Локсли, горяча, то точно не делал бы столь «ледяных» заявлений. - Она никогда не будет твоей, приятель, - подытожил мысль Джонс. - Ты для неё слишком простоват. Ей нужен кто-то вроде… - непроизвольно взгляд забегал по лицам окружающим. - О, Кинг, - победоносно провозгласил он, будто выиграл в лотерею. - Да, кто-то вроде него. Кто-то, кому она будет пускать пыль в глаза, у кого на неё не будет времени, и чей кошелёк она будет доить, как корову. Сложив руки в карманы брюк, Робин сжал кулаки. - Она тебя отшила, вот ты и бесишься. Только поэтому я тебе сейчас не врежу. - Посмотри, как она любезничает с Кингом, и скажи, что я не прав, - провоцировал друга на разного рода дурацкие мысли. Галстук внезапно начал создавать ощущение удавки, и Робин ослабил петлю на шее. Голубой взгляд окатил холодом и злобой мерзкого старикашку, лапающего его женщину. Почему Реджина позволяла чужим мужчинам подобные вольности, Локсли не понимал, но и требовать от неё прекратить подобное общение с противоположным полом он не мог. Фактически он ей никто. В самом начале их «отношений» Миллс четко дала понять, что она не та, кого можно приручить. В их общении Реджина лидер, и каждый раз, когда Робин пытается перехватить пальму первенства, женщина благополучно спускает его с небес на землю, намекая, что он на вторых ролях. Она ясно выразилась, что не видит их будущего, что не может быть в отношениях, которые ведут к чему-то серьёзному, и что их роман, о котором неизвестно ни одной живой душе среди их окружения, временное явление. У неё есть не принципы, но что-то близкое к ним, и ломать фундамент своей жизни Реджина не собиралась, по крайней мере, тогда, чуть более двенадцати месяцев назад.***
Улизнув от Лео, Реджина поспешила скрыться в уборной, но, не успев достигнуть места назначения, была захвачена в плен мужских объятий. Инстинктивно оцепенев, женщина позволила сильным рукам сомкнуться на ее талии, утянуть в сторону и прижать спиной к стене. Ласковый взгляд голубых глаз вмиг унял зародившуюся внутри тревогу, и Миллс с молчаливым негодованием ударила любовника по плечу, неодобрительно прищёлкнув языком. - Нам нужно срочно отсюда уйти, - прозвучало от мужчины, чьи руки по-хозяйски расположились на женской талии. - Почему? - вопросительно выгнула бровь. - Если этот пузатый коротышка ещё раз ненавязчиво тебя коснётся, боюсь, он случайно упадёт с лестницы, - серьёзно заявил Локсли. - Это что, ревность? - скептическая улыбка тронула уголки ее губ. - Это не ревность, - запротестовал Робин. - Какой-то толстосум лапает мою женщину, я должен спокойно на это реагировать? Когда Робин использовал местоимение «моя» по отношению к ней, он смотрел своими пронзительными голубыми глазами точно в самую душу, и всякий раз почва уходила у неё из-под ног. - Кинг - друг моей матери, они вертятся в одних политических кругах. Он знает меня практически с детства. - Ты росла на его глазах, а теперь он тебя лапает? Это не должно настораживать ещё больше? Не дав женщине возразить, его язык с напором раздвинул ее губы, целуя с особой жаждой, изучая и пробуя на вкус, доказывая, что так целовать её может и будет только он. С тем же напором отвечая на поцелуй, она словно взорвалось: стало жарко, по телу побежали мурашки. В одну секунду всё прекратилось. Отыскав в себе силы отступить от желанной женщины, Робин, разорвав поцелуй, сделал несколько шагов назад и уткнулся спиной в противоположную стену. Сложив руки в карманы брюк, мужчина с явным осуждением и долькой грусти устремил взгляд в карие глаза. - Что? - на её прекрасном лице застыло непонимание. - Сейчас я бы с радостью отвёл тебя в одно потрясающее место, где забронировал столик ещё три недели назад, угостил бы тебя вкусным ужином и отменным алкоголем, но… - Но? - Я на тебя зол. Очень зол, Реджина. - Оливия Белл? - догадка образовалась сама собой. - Ты снова это сделала. Снова увела у меня замечательного автора, - скрыть разочарование Робин не смог. - Нам нужно перестать конкурировать, Реджина, иначе… - Иначе что? - перебила, скрестив руки на груди. - Бросишь меня? - словно броню, натянула ухмылочку. Во взгляде карих глаз мелькнула досада, возможно, Реджина даже ощутила вину перед мужчиной. Чувства, ранее не присущие ей, сейчас фонтаном бились наружу. - Брошу? - в голосе отчётливо слышалось удивление. - Мужчины вроде меня не бросают таких женщин как ты. Ими восхищаются, их любят, на них женятся, с ними, если и расстаются, то по обоюдному согласию, но точно не бросают, - в уголках его губ мелькнула еле заметная улыбка, а взгляд смягчился. - Нам нужно что-то с этим делать, я не могу просто позволить тебе уводить у меня ребят. Её взгляд убежал вниз. Разглядывать узор на кафельной плитке было в разы комфортнее, чем сейчас смотреть в глаза мужчине, который никогда не желал ей зла, а добра сделал больше, чем кто бы то ни был за всю её жизнь. - Прости за Оливию. Нотки грусти и искренности, признаться, слегка удивили Робина. Чувствовать за что-то вину Реджина не умела. - Я не делаю это из вредности, желая досадить тебе или показать, что в профессиональном плане я лучше тебя, - густые ресницы медленно взметнулись вверх, и взгляд упал на мужчину. - Меня так воспитали. “Это не твоё - сделай так, чтобы оно стало твоим”. “Нельзя, но очень хочется, - иди и возьми”. Это, и многое другое внушалось мне с малых лет. Я такая какая есть, Робин. Не уверена, что меня получится исправить. - Тебя не нужно исправлять, ты человек, а не ошибка, - приблизившись к женщине, Робин приложил ладонь к её щеке, на мгновение захватив губы в плен поцелуя. - Но кое над чем поработать можно, - одарил женщину мягкой улыбкой, на что Реджина усмехнулась, склонив голову набок, и окатила мужчину строгим, но поощряющим взглядом. За год, проведённый рядом с этим мужчиной, чёрствость её характера начала смягчаться, и это замечал не только Робин, но и сама Реджина. Поначалу восприняв данный факт, как проявление слабости, в голове женщины в горн трубила лишь одна мысль: "Бежать". Но Реджина поступила по-умному, взвесив всё на воображаемой чаше весов. С одной стороны, стальной характер, отсутствие слабостей и гордое одиночество, с другой - поддержка и опора, мужчина, способный вызвать в ней миллион положительных эмоций. В прошлом - дом-работа, работа-дом; в настоящем - потрясающе проведенные отпуска в жарких странах, совместные выходные и шикарный секс - он не даёт ей скучать. - Столик заказан на семь, если мы не хотим опоздать, нужно выдвигаться сейчас. Реджина согласно кивнула головой, и Робин, взяв за руку, потянул её за собой. Женщина, стуча каблуками, вприпрыжку поравнялась с мужчиной и скрестила пальцы их рук, впервые абсолютно наплевав на то, кто и как отреагирует на эту картину, пока они будут пробираться по залу в сторону выхода. - Я могу сегодня переночевать у тебя? - абсолютно неожиданный вопрос вынудил Робина искренне обеспокоиться. - Что-то случилось? - озадачился Локсли. - У меня на несколько дней остановилась сестра со своим сумасшедшим ребенком, и теперь в моей квартире полный хаос. Мне проще уснуть под не прекращающий двигаться поезд, чем под вопли её дочери. - Дело правда в ребёнке, или всё же в сестре? - подловил Робин. Поджав губы, Реджина бросила на мужчину косой взгляд. От молниеносного ответа её спасло то, что они, войдя в зал, оказались среди множества людей. Эти пару минут, что отделяли их от выхода, позволили Реджине подумать над кратким объяснением, которое не будет нести важной информации, но в то же время вполне удовлетворит любопытство мужчины. - Знаю, ты предпочитаешь о себе не рассказывать и ничего не узнавать обо мне, - начал Робин, когда вечерняя прохлада окутала их объятиями, - но у меня тоже есть брат, и мы не ладим от слова совсем. Подхватив Робина под согнутую в локте руку, Реджина озадаченно посмотрела на него. - Моя сестра, она... Общение с ней истощает все эмоции и чувства, оставляя только усталость и ноющую где-то глубоко в душе боль. Однажды я нашла в себе силы подружиться со своими страхами, тревогами и переживаниями, сделав их соратниками, а не врагами. А Зелина... Она возвращает меня в прошлое. С ней я чувствую себя никчёмной. - Ты не никчёмная, Реджина, - тут же отреагировал Робин на столь несправедливое заключение. - Ты очень умная, сильная и независимая женщина. А ещё ты добрая, хоть и не показываешь этого. И, знаешь, я не осуждаю тебя ни за Айзека, ни за Оливию. Ты влюблена в их талант, а если ты любишь, то любишь всем сердцем, ты ничего не делаешь наполовину, и, думаю, этим ребятам очень повезло работать вместе с тобой, потому что ты вкладываешь в них душу, и, по-моему, это делает тебя особенной. В уголках глаз женщины молниеносно скопилась влага, и она предпочла склонить голову. Реджина ясно осознавала, что такой поддержки от мужчин вроде Лео Кинга она бы точно никогда не получила, а это автоматом делало Робина для неё, как минимум, особенным. Вместо слов, Робин обнял женщину одной рукой, поцеловав ее в висок, и Реджина прижалась к его плечу. - Можешь оставаться у меня, сколько тебе потребуется. Я буду не против, даже если ты задержишься в моей квартире на всю оставшуюся жизнь.