– Я собственными глазами видел этого феникса. Он разит не только своими крыльями и клювом, но и заклинаниями вроде твоих, волшебник, – запальчиво проговорил сероглазый воин, схватил полено и бросил его в костёр.
Маг лишь поморщился, он отказывался верить в правдивость этих баек.
– Опять хмуришься, зеленоглазый! – подивился мужчина, запустил пятерню в чёрные волосы, взъерошил их, после чего толкнул рядом сидящего паладина, – Друг, ну, убеди ты этого, что золотой феникс – не выдумка.
– Ха-а-арис, – умоляюще протянул Вират.
– Правда, отстань ты от эльфа, а то он сейчас лопнет от ярости. Какая-то там птичка колдует круче, чем он! – захохотал седобородый дворф, Драмант Горячий Камень.
Остроухий маг насупился ещё сильнее, закутался в плащ и протянул руки к огню.
– Сегодня, однако, слишком холодно, чтобы ночевать на улице, – буркнул син’дорай.
– Что поделаешь? Даже палатки сейчас роскошь, – попытался его успокоить Вират.
– И всё-таки ты какой-то очень хмурый, волшебник, – сказал Харис примирительно.
– А вы уж и забыли, – эльф хотел добавить “наивные”, но сдержался, – Здесь эта безумная суккуба бродит, а вчера обнаружили, что её подружка сбежала. Так вот наш Лотраксион Свету служит. Теперь и не узнать, кто её отпустил.
Харис бросил косой взгляд на Вирата, который тут же задумался и уставился на ночной небосвод.
– Нет, Лотраксион не мог её отпустить. Точно тебе говорю, – вновь заговорил сероглазый.
– И опять доказать не можешь, – усмехнулся син’дорай, впрочем без особой злобы: он уже прикипел к людям, и в особенности к этим двоим.
– Почему это? Ты же был в той схватке, когда пленили эту суккубу?
– Конечно.
– Значит, помнишь, что заклинание на её клетку накладывала капитан Фария, и слова, кроме неё, никто не знает.
– Что ж она сама тогда выбралась?
– Исключено! Слов она опять-таки знать не могла. Да и светлой магией суккуба владеть не может, это и Вират подтвердит.
Паладин вздрогнул и уставился на друга.
– Правда, Вират в плену у этой… как её… Дэ’ртсит! Вот у неё в плену был, – кивнул словам Хариса старик Драмант.
– Об этом и говорю, – подхватил чёрноволосый, – Ни Лотраксион не мог её высвободить, ни сама Дэ’ртсит. Правда же, Вир?
«Ох, дружище, ну, и болтун же ты! Сам мне докладывал, как она плакала, когда письмо получила. И смеялся, что больше не поверишь в мои сказки о самостоятельном освобождении!» – подумал, улыбаясь про себя, паладин.
– Правда, правда, – произнёс вслух Вират.
Маг приподнял длинную бровь, явно не удовлетворённый подобным подтверждением. От этого дворф так и покатился со смеху, а Харис начал тараторить, что Вират самый правдивый человек на Азероте, и ему можно верить на слово. Под конец своей речи мужчина так заврался, что все трое разбудили своим громким смехом всех букашек, которые ещё могли жить в ужасных условиях Аргуса.
Вскоре седобородый Драмант и Харис заснули рядом с костром, завернувшись в плащи. Вират, тихо улыбаясь, уставился в небо. Чутьё подсказывало человеку, что загадочный феникс и его Дэ’ртсит как-то связаны. Впрочем, это могла быть просто шутка воспалённого любовью ума.
– Послушай, Вират, – обратился к нему эльф, не смыкающий своих зеленых глаз, – Мне кажется, ты знаешь намного больше, чем говоришь.
– Однако, ты достаточно наблюдателен, чтобы определить это, – усмехнулся паладин, – Правда за тобою. Я могу утверждать, что Лотраксион не освобождал Дэ’ртсит, но большего я сказать не могу.
– Ты слов на ветер не бросаешь, как твой друг, – с улыбкой заметил маг, – Неужели я смогу навредить кому-то, если узнаю всё?
– Думаю, в этом плане, я могу тебе полностью доверять. Но… я не в силах сказать только потому, что не знаю всего сам.
– И всё же… она ведь выбралась самостоятельно? – настаивал эльф, сильно польщённый словами человека.
– Да, тут ты прав.
– А ещё, я думаю, ты полагаешь, что теперь, ни Дэ’ртсит, ни Лоцина не опасны, верно?
– Абсолютно.
– В таком случае, я спокоен, – син’дорай поблагодарил Вирата за откровенность и стал устраиваться для ночного дежурства, но человек пожелал сегодня быть первым.
Безрадостной и холодной была эта ночь. Вират дежурил уже два часа, и плащ давно не грел его озябшее тело. Внезапно послышался шум, напоминающий хлопанье крыльев. На мгновение ночное небо озарилось светом от перьев золотого феникса, и к ногам мужчины упал свёрток.
Дорогой Вират,
Слишком многое произошло со времени моего освобождения, чтобы рассказывать это в коротком письме. К тому же нам не суждено встретиться, пока идёт война: у тебя свой долг, у меня – свой. Но есть большая просьба, которую ты должен выполнить. Не участвуй в битве против Кил’джедена Искусителя ни при каких обстоятельствах.
А когда одержим победу, жди меня в Силитусе. Позже ты поймёшь, почему это место станет лучшим для того, чтобы вместе оплакать всех жертв Пылающего Легиона.
Тобой освобождённая Дэ’ртсит
