История, в которой...

Любить человека и встречаться с ним тайно или быть с ним в глазах общественности — это две совершенно разные вещи. Самое сложное — стараться скрывать свои чувства перед толпами людей. Естественно, химия была заметна абсолютно всем, но на сцене это можно было списать на хорошую актерскую игру, в жизни оправдаться розыгрышами фанатов, а за закрытыми дверями оставалось только что-то настоящее и реальное. Антон Арсения любил, и для него это были не просто временные чувства. Попов постепенно стал для него всем миром, всей жизнью. Скрывать долго не получилось и признание его было рискованным, но всё сложилось как нельзя лучше. Его не послали, ему ответили взаимностью. И, в принципе, на этом мог быть сказочки конец и прекрасное будущее в виде «долго и счастливо», но всё было совершено не так. Постоянные прятки, ложные эмоции, ограничения и катастрофическая нехватка времени — вот что их ждало дальше. Нет, они были счастливы, но эти редкие моменты света не могли разбавить тёмную, сплошняком идущую жизнь. Возникала раздражительность, ссоры на пустом месте, только потому что они выматывались на съёмках, а ещё их до невозможности выбешивали фанаты, постоянно обсуждая личное. Почему нельзя было просто оставить их в покое, хоть ненадолго? Это утомляло, и присутствие рядом любимого человека становилось не подарком, а тяжелейшим испытанием. Но вечером, тайком пробравшись в одну квартиру, они могли всё исправить. В моменты расставаний было хуже, вообще не видеть друг друга было невозможно, а ехать в другой город, чтобы быть пойманным фанатами и стать предметом очередных обсуждений не хотелось. Их часто гоняли на какие-то мероприятия всех вместе, на съёмки других шоу в долгие перерывы и это спасало, спасал один взгляд, но только в первые несколько секунд, а дальше хотелось ещё, хотелось больше. Это был какой-то праздничный день, так что и съёмочная команда была небольшой, и людей вокруг немного. Всего в помещении находилось человек десять, включая самих актеров. Такая обстановка расслабляла и дарила больше уверенности. Сама программа была какой-то необычной, их по парам расставили на разные концы сцены, выдавая задания. Дима с Серёжей справлялись отлично и отвлекали всё внимание на себя. Дальше наступила очередь Антона и Арсения. Шастун вообще не понимал, что происходит, а его коллега уже вовсю что-то говорил. Но парень не мог на этом сосредоточиться, всё происходило слишком быстро, его взгляд пожирал чужие губы и он как-то на автомате потянулся вперёд, будто случайно касаясь их своими. Только после этого Антон понял, что именно натворил, потому что все восемь пар глаз были теперь обращены на них, даже Дима с Серёжей подошли. И он осознал, что влип. — Это случайно, — постарался оправдаться он, — У меня голова кружится, меня качнуло, — звучало это слишком бредово, выглядело, наверное, тоже. Шастун неловко мялся и старался повторить свои действия, показывая, что он уткнулся в губами в чужую щёку, в не губы. Он ждал, когда что-то скажет Арсений, потому что его мнение волновало больше всего. Попов сделал несколько шагов назад, но Антон пошёл за ним, вновь оказываясь совсем рядом. Тот наконец поднял взгляд, и на его лице была лишь улыбка, даже не какая-то нервная или напряжённая. — Это правда было случайно, с кем не бывает? — подтвердил он. — Это же был совсем не поцелуй, совсем не такой. — Он сам подался вперёд, накрывая чужие губы. И Антон, честно, не понимал, что вообще происходит и что это всё значит, — И он не в засос поцеловал меня, — продолжил Арсений, вновь демонстрируя как это могло быть. Его руки крепко сжали Шастуна, а тот не знал: радоваться ему или плакать, потому что он наконец получал то, о чём так давно мечтал, но вместе с этим его жизнь рушилась на глазах: на них были нацелены три камеры, плюс ещё несколько телефонов. Оставалось только кому-то залить это в сеть, и их репутация осталась бы такой до конца жизни. — Что вы творите? — совершенно серьезно спросил Дима, крутя пальцем у виска. Серёжа вел себя отстранённо. Антон хотел спросить у Попова, что на него нашло, но оторваться от чужих губ было выше его сил. Они всё ещё целовались, и поцелуй этот был самым лучшим, пусть потом и пришлось бы разбираться с последствиями. Шастуну стало уже совершенно похуй на всю эту реакцию, он наконец мог не скрываться, не сдерживаться. Но он открыл глаза, а перед ним не было никакой съёмочной площадки, он лишь лежал в своей кровати, а к нему прижималось сзади чужое горячее тело. Антон осторожно развернулся, пытаясь не разбудить Арсения, и улыбнулся, разглядывая его умиротворённое лицо. Шастун всегда его считал слишком красивым. Губы опять захотелось целовать. С одной стороны, парень был рад, что это оказалось всего лишь фантазией, но, с другой стороны, это чувство свободы и вседозволенности кружило голову. Антон быстро поцеловал Попова, кажется, прерывая его сон. — Доброе утро, — тот приоткрыл глаза, внимательно сканируя его взглядом. — Что-то случилось? — Арсений был слишком проницательным. — Нет, не совсем, — Шастун не хотел скрывать что-то важное, но и рассказывать о сне казалось идеей сомнительной. Легче было перевести тему, — Я люблю тебя. — Я тоже, — Попов приподнялся, готовясь вставать и собираться, нужно было незаметно выйти и приехать на съёмки таким маршрутом, чтобы всем показалось, что с другой стороны. Но Антон крепко схватил его за запястье, стараясь задержать. До работы ещё оставалось три часа, так что небольшую часть этого времени они могли посвятить друг другу. — Я хочу иметь возможность прикасаться к тебе там, — вздохнул Антон, имея в виду съёмочную площадку. В последние несколько лет они старались лишний раз не контактировать, потому что, чёрт побери, все следили за каждым их вздохом и никто не должен был узнать. — Нужно терпеть, Антох, — вкрадчиво проговорил Арсений. Шастун кивнул, он понимал, но его терпение было с ним не согласно. А ещё хотелось хоть кому-то рассказать о своём парне, о том, какой он прекрасный, и как с ним хорошо, и как сложно всё это скрывать. Антон уже с ума сходил от этих тайн и чувствовал себя совершенно некомфортно, когда у него что-либо спрашивали. — Это слишком сложно, — парень не жаловался, он понимал, что Попову настолько же тяжело. Он просто озвучивал их мысли, — Может, скажем хотя бы Диме с Серёжей? Это дало бы им больше свободы при друзьях, но вот дружбу они как раз могли потерять, не только из-за такой ориентации, а скорее из-за лжи. Арсений молча кивнул. Его губы были нервно сжаты, определённо, он не был уверен в успехе данного плана, но не хотел Антона ограничивать, может, и правда, ничего страшного бы не случилось и их бы приняли, приняли эту связь и отношения и не осуждали, не пытались исправить или навязать какое-то своё мнение. — У нас получится, — Попов сказал это скорее для парня, чтобы подбодрить его. Оставшиеся двадцать свободных минут они провалялись в кровати, целуясь и обнимаясь. Пока что их взаимодействие ограничивалось только этим. За четыре года они редко переступали грань и сближались: обычно они встречались полностью измотанные и уставшие и ни о каком сексе и речи не шло. Он не играл какой-то важной роли, им просто было хорошо вместе, хорошо засыпать и просыпаться бок о бок, жить рядом и по утрам обмениваться множеством поцелуев. Антон с грустью оторвался и принялся за сбор. Арсений вероятнее всего уже опаздывал и своим длинным маршрутом добраться вовремя он не успел бы. Они вышли с разницей в пять минут, направляясь в разные стороны. Шастун приехал первым, на площадке сидел только Позов. — Привет, Шаст. Так не хотелось терять это непринуждённое общение, но нужно было рискнуть. — Привет… — парень замялся, собираясь всё выплеснуть на друга. — Я с Арсением… это, Короче, люблю. Попытался сформулировать Антон. Дима пожал плечами, спокойно говоря: — Я знаю. Откуда он узнал, было непонятно, наверно, поведение Антона говорило само за себя. Рассказывать Позов так и не стал, но отношение своё к другу не поменял. Серёжа отреагировал примерно так же. И это спокойствие даже раздражало. Может быть, мир уже не был так враждебно к ним настроен, или когда-нибудь наступило бы то время, когда они спокойно смогли бы поцеловаться на передаче и выйти вместе на улицу, прогуливаясь до дома. Но сейчас они поняли самое важное. Время не уходило, время проведенное вместе всегда оставалось в сердце, а те несколько часов игры по правилам полностью могли окупиться чуть позже. Главное — они были в жизнях друг друга.