Коснуться звёзд | Touch The Stars

      Все два дня после наших посиделок в библиотеке мы с Джорджем продолжали вести себя на виду у всех так же, как и всегда, но время от времени рыжий заставал меня врасплох, когда я была одна, и бесстыдно флиртовал со мной. Он не только всегда уважал наши моменты, когда мы были просто друзьями, когда мы сидели в башне и просто болтали, но и следил за тем, чтобы ни один из его комплиментов или какой-то момент своеобразной игры не воспринимались как нечто странное или ошеломляющее.       Я не совсем понимала, почему нужно было держать это в секрете — не то чтобы я хотела кричать об этом на весь мир или чтобы вся школа узнала, что я трахаюсь со своим лучшим другом, но поскольку это был первый раз, когда я на самом деле хранила свой секрет, а не чей-то чужой, я не знала, почему я не могла кокетничать с ним на публике. Джордж не сказал об этом ни слова, он не уточнял, хочет ли сохранить всё, что происходит между нами, в секрете или нет, но я не хотела переходить черту или его границы, не убедившись, что он не против, поэтому я не сказала ни слова никому, кроме Тео и Лены.       — Мисс Айне, — профессор Флюк привлёк моё внимание, выведя меня из задумчивости, когда я собиралась покинуть класс после окончания урока. — Можно вас на пару слов?       Он одарил меня доброй и широкой улыбкой, от которой морщинки вокруг его жёлтых глаз — которые всё ещё казались мне невероятно знакомыми — стали ещё более заметными.       — Конечно, профессор, — ответила я, подходя к его столу и избегая учеников, которые выходили из комнаты, не без того, чтобы на мгновение встретиться взглядом с Джорджем и Тео и улыбнуться им.       — Я просто хотел поздравить вас с вашим эссе, оно действительно потрясающее, — добрым тоном произнёс профессор Флюк, всё ещё улыбаясь. — Оно определённо одно из лучших на курсе.       Я шокировано моргнула. У Грюма не было такой близости с нами, — на самом деле, он старался избегать этого, насколько это было возможно, — поэтому получение такого рода положительных отзывов было приятным сюрпризом.       — Большое спасибо.       Он усмехнулся.       — Знаете, для меня такая честь обучать дочь Даэлана Айне. Я уже некоторое время являюсь большим поклонником работы вашего отца в качестве магизоолога, и я нахожу это дело по-настоящему влохновляющим и поучительным. Его книги и исследования находятся на том же уровне, что и книги Ньюта Саламандера… Вы не думали о том, чтобы пойти по его пути?       — Ну, на самом деле, несмотря на то, что я люблю заботиться о волшебных существах, вместо этого я хочу пойти по пути моей мамы. Я хочу быть астрономом, — ответила я. Если мне и было что-то ясно о своём будущем, так это то, что звёзды и я созданы друг для друга и что они всё ещё хранят слишком много секретов, готовых мне открыться.       — О, это тоже здорово! Я также много слышал и о ней, она проделывает замечательную работу, — сделал комплимент Флюк. — Что ж, мисс Айне, я лишь хотел поздравить вас с вашим сочинением и призвать вас сохранять этот темп. Я читал отчёты профессора Грюма и профессора Люпина о вас, и они описывают вас как прилежного ученика, надеюсь, вы такой и останетесь. Профессор Макгонагалл помогает вам с тем путём, по которому вы должны следовать, чтобы достичь своей цели?       — Да, как декан Гриффиндора, в течение следующего года она будет помогать всем нам с нашими будущими профессиями.       — Великолепно! Я работал в прошлом году в Дурмстранге, и раньше они подобного не делали, так что приятно слышать, что здесь этому уделяют внимание, — он встал, чтобы проводить меня из класса, всё ещё со своей харизматичной и нежной улыбкой. — Что ж, я уверен, что профессор Макгонагалл справится с этой работой лучше, чем я, но если вам когда-нибудь понадобится какая-либо помощь, я здесь для каждого ученика, который может нуждаться во мне.       — Большое вам спасибо, профессор.       — Приятно было побеседовать с вами, мисс. Не забудьте прочитать страницы о завтрашнем уроке и подготовить эссе о защитных заклинаниях в пятнадцатом веке. Если оно будет таким же хорошим, как о невербальной магии, я уверен, что в следующем году вы получите отличную оценку за свои ЖАБА.       Я улыбнулась ему в последний раз и, наконец, направилась в сторону Большого зала. По пути я нашла Тео, он стоял, прислонившись к стене, с сигаретой в зубах; ему было наплевать на то, что кто-то из профессоров может застать его курящим в школе.       — Чего хотел Флюк? — спросил он сразу, как только увидел меня.       — Просто поздравить меня с моим эссе, — притворно высокомерно сказала я, и он фыркнул, закатив глаза.       — Выпендрёжница, — тут же сказал Тео, докуривая сигарету и пытаясь сдержать улыбку.       — Ничего не могу с собой поделать.       — Высокомерие Гриффиндора во всей красе.       — Возможно, — пожала я плечами. — Но мне нужна самая высокая оценка по ЗОТИ, если я хочу получить идеальный средний балл по астрономии.       Он уже собирался заговорить, когда перед нами встала знакомая светловолосая ведьма с мечтательными голубыми глазами.       — Привет, Уиллоу. Здравствуй, Тео, — Луна Лавгуд встретила нас своей загадочной улыбкой.       — Привет!       — И тебе не хворать, Лавгуд.       — Вы не видели Джинни? Она попросила меня сделать ей ожерелье против нарглов, — проговорила она своим мягким тоном. — Я стараюсь делать как можно больше, а вы хотите?       — Конечно! — я улыбнулась ей. — О, и, извини, я не могу тебе помочь, я не видела Джинни с самого завтрака.       — Я тоже не видел девчонку Уизли, но да, я тоже хочу одно из этих ожелелий, почему бы и нет? — Тео пожал плечами. — Но тебе лучше дать мне самое лучшее, что у тебя есть, Лавгуд. Я хочу похвастаться перед всеми на моём факультете тем, как чертовски хорошо я буду в нём выглядеть.       — Хорошо, ты его получишь. Я ещё ищу Алию, — она повернулась и пошла вместе с нами, пытаясь разглядеть хотя бы одну из подруг среди огромной толпы учеников.       — Твою подругу со Слизерина? — спросила я, вспомнив красивую девушку, у которой была такая неудачная встреча с чёртовым Калибаном Лестрейнджем.       — Да… о, вон она! — она расплылась в улыбке, как только увидела девушку, ожидающую её у двери в Большой зал.       На ней была форма Слизерина и тёмно-зелёный хиджаб, который контрастировал с её необыкновенными жёлтыми глазами. Жёлтые глаза. О, Мерлин.       — Она пытается держаться в стороне с тех пор, как её отец здесь.       Я нахмурилась, начиная соединять точки. Тео, стоявший рядом со мной, выгнул бровь, переводя взгляд с Лавгуд на слизеринку.       — Кто её отец? — осмелилась я спросить.       — Профессор Флюк, — просто ответила она.       Оу. Я продолжала рассматривать девушку: за исключением незабываемого цвета глаз, в них не было ничего схожего.       — Они совсем не похожи, — сформулировал мои мысли Тео.       — Это потому, что Алия больше похожа на свою маму. Довольно известную турецкую ведьму.       В следующее мгновение Луна, наконец, рассталась с нами, побежав за своей подругой, в то время как я продолжала наблюдать за девушкой. Кто бы мог подумать?       — Что ж, теперь мы знаем больше о таинственной слизеринке, которая не хочет принадлежать Слизерину, — вздохнул Тео. — Дочка профессора. Какое это, должно быть, грёбаное дерьмо.       Я пожала плечами.       — Профессор Флюк кажется милым.       Он фыркнул.       — Он ведёт себя так, будто хочет быть Люпином.       — Это неплохо. Но никто не сравнится с профессором Люпином.       — Это именно то, о чём я говорю. Мне не нравятся люди, которые пытаются занять чужие места. Ну что за мужик был, наверное, впервые мне по-настоящему понравился гриффиндорец.       — Эй! — я ударила его по руке, и он усмехнулся. — А как же я?       Он промолчал, и я цокнула языком, пытаясь сдержать улыбку, и снова шлёпнула его по руке, заставив его ответить мне тем же.       — Вместо того, чтобы драться со мной, Уиллоу, тебе следует больше беспокоиться о том, чтобы нормально ходить, — усмехнулся Тео. — Ты выглядишь так, словно тебя посадили на кол, подруга.       — Но в этом виноват Джордж, а не я. Я невинна и чиста, как девственница. Он достаёт мою внутреннюю шлюху наружу.       Он иронично фыркнул.       — Ага, держу пари, ты была невинна и чиста, как девственница, когда трахалась с этим рыжиком посреди пустой библиотеки, в то время как должна была делать домашнее задание. Тебе не стыдно? — хмыкнул он, ухмыляясь.       — Тео! Это секрет, замолкни, — хихикнула я. — И мне совсем не стыдно. Благодаря этому я смогла сосредоточиться на своём эссе, и меня с ним поздравили.       — Мгм, уверен, что это член Уизли помог тебе сосредоточиться, а? Чёртов Мерлин, я никогда больше не сяду за тот стол, — он содрогнулся, притворяясь, будто его тошнит. — Как тебе вообще нравится трахаться с ним?       — Потому что у него огромный чл…       — Нет, — перебил меня Тео, — я определённо не хочу знать. Чертовски отвратительно, Уиллоу. Чертовски отвратительно.       — Ты сам спросил, — усмехнулась я.       Внезапно огромная толпа разделилась на две группы, чтобы открыть дорогу для того, кто бежал. Я широко раскрыла глаза, когда увидела, что это был сам Калибан Лестрейндж, с небольшим пятном крови под носом и испуганным лицом; он постоянно оглядывался назад, чтобы убедиться, что его преследователь всё ещё далеко от него.       За Лестрейнджем твёрдой и решительной поступью, сохраняя спокойствие и свою характерную стервозную улыбку, следовала единственная и неповторимая Пэнси Паркинсон.       С каждым шагом её улыбка превращалась в дикую ухмылку, её глаза сияли злобой, чёрные волосы выглядели так же идеально, как обычно, а слизеринский галстук использовался в качестве пояса вокруг юбки. Она выглядела такой же властной, как и всегда.       — Не убегай, трус. Ты же знаешь, я всё равно тебя поймаю, — она говорила спокойным, но всё же угрожаюшим тоном, продолжая идти за Лестрейнджем, преследуя его и крепко сжимая палочку. — Ты, должно быть, совсем из ума выжил, если думал, что сможешь навредить одному из моих друзей и это сойдёт тебе с рук.       Она на мгновение остановилась, чтобы посмотреть на нас с Тео и одарить нас сообщнической улыбкой.       — Тео, это для тебя, дружище, — она подмигнула, и он послал ей воздушный поцелуй, пока я посмеивалась. Пэнси снова перевела взгляд на Калибана, который всё ещё бежал, и, выглядя ещё более устрашающе и опасно, побежала за ним.       Никто не вмешивался, никто не сказал ни слова. Все были слишком напуганы девушкой из Слизерина, чтобы даже попытаться, особенно потому, что мы все знали, что если ты свяжешься с Пэнси Паркинсон или кем-то из её окружения, ты заплатишь за это. Рано или поздно, но заплатишь.       И Калибан сыграл не с той ведьмой.       — Как думаешь, он нападёт в ответ снова? — спросила я Тео немного неуверенным тоном.       Я не боялась Лестрейнджа, но если бы вся эта ситуация продолжилась, мы бы лишь вошли в глупую и вечную спираль мести.       Нам нужно было заставить его заплатить за то, что он сделал с Тео, но нам нужно было, чтобы это был такой сильный ход, который мог бы исключить любую вендетту, оставшуюся в его злобном уме.       — Не-а, как ты думаешь, почему я позволил Пэнси взять это на себя? — он ухмыльнулся, всё ещё глядя туда, где исчезла его подруга после слизеринца. — Как только она покончит с ним, он даже не посмотрит в нашу сторону.       — Приятно знать.       — Вот что происходит, когда ты связываешься с кем-то, кто нам небезразличен, — продолжил Тео, снова переводя взгляд на меня. — И хотя я никогда не признаюсь вслух, что мне не так уж сильно не нравится Уизли, ты уже можешь предупредить его, что, если он хоть на мгновение подумает о том, чтобы причинить тебе хоть малейшую боль, месть Пэнси Лестрейнджу будет выглядеть грёбаной детской игрой по сравнению с тем, что я с ним сделаю. Ну, точнее я вместе с самой Пэнси, Блейзом, Драко и Дафной.       — Спасибо, приятель. О, и ты только что признался, что он тебе нравится, — я улыбнулась.       — Нет. Я сказал, что не испытываю к нему такой уж сильной неприязни. Это не меняет того факта, что я бы отрубил ему яйца.       — Как мне повезло, что Слизерин прикрывает мою спину.       — Определённо. Видишь? Это самая настоящая верность, — Тео высокомерно улыбнулся.       — Люди определённо должны многому у вас поучиться.       — Вот именно, а я о чём? — продолжил он с тем же оттенком иронии и высокомерия в голосе. — Мы чертовски крутые.