Попаданец в шехзаде Мехмеда

POV Туткун. Я слегка приоткрыла дверь комнаты, выглянув нет ли рядом кого-либо. Осознав, что кроме меня там больше никого нет, быстро выбежала в коридор и подбежав к нише в стене, где когда-то стояла декоративная ваза, в одну из щелей, которые я давно заприметила быстро спрятала пузырек с ядом для старшего из сыновей Хюррем Султан. Проверив рваное платье, я еще немного растрепала волосы и сделав глубокий вдох с криками побежала вниз. Уже будучи перед ступеньками что, вели в проходную к общей комнате гарема, я закричала еще громче сделав голос потоньше. — Спасите! Кто-нибуть!!! — я спускалась по лестнице споткнувшись об свою же ногу почти на последней ступени. Из общей комнаты гарема повыводили хатун интересуясь что происходит. Я вбежала в общую комнату чтобы найти или Афифе или Сюмьбюля или Локмана, чтобы рассказать им, но там меня окружили лишь любопытные девушки. — Туткун калфа, что с тобой? — интересовались они одна перед другой. — Кто с тобой такое сделал? — Что тут происходит?! — послышался женский голос у меня за спиной. Повернувшись, я увидела Афифе хатун а рядом с ней стояли шехзаде Мехмед и его личный ага. Я быстро поклонилась им. — Хатун, что это за вид? — переспросила казначей, подходя ко мне. — Я не виновна, клянусь. — подняв голову я смотрела на шехзаде, который так же подошел чуть ближе. — Там… — я пальцем указывала на путь, которым пришла. — Я… я… кажется… — я не могла сказать ТО слово. Они должны сами все увидеть. — Туткун, ты толком можешь объяснить, что происходит? — наконец заговорил парень. — Аааа! — только я хотела начать разговор как где-то из стороны послышались громкие протяжные крики, и все повернули головы. — О Аллах, что там еще? — Афифе посмотрела на меня, а потом на шехзаде. — Иди, показывай. Я отправилась вперед, ведя к своим покоям. Видя, как на мне свой взгляд сосредоточил шехзаде, то и дело словно от неловкости поправляя вечно падавший с плеча уже рваный рукав платья. — Орхан. — услышала я. — Пойди за лекаршей. Пусть позже подойдет к Туткун, у нее много царапин и она немного ногу тянет. — а об ноге я и не думала. Как оказалось это из-за того, что обувь осталась лишь на одной ноге. Подойдя к немного приоткрытой двери в комнату калф, все слегка остановились. Я отошла назад, словно спрятавшись за широкими плечами шехзаде, а он посмотрел на меня через правое плечо, и сделав шаг правее, казалось мне, словно сам решил защитить меня. — Здесь? — спросила Афифе на что я кивнула. Женщина подошла к двери и протянула руку чтобы открыть ее шире, но Орхан-ага остановил ее. — Афифе хатун. — сказал он. — Там может быть опасно, я сам. — казначей отошла в сторону, а евнух, став на нее место медленным движением приоткрыл дверь. — Аллах. — в этот момент все увидели неприятную картину. На полу положив правую руку на свою кровать сидела Салиха калфа. ее голова лежала на локтевом изгибе той же руки лицом к выходу, а из раны на голове текла кровь, которая уже на щеке засыхать начала. В комнате было почти все вывернуто в беспорядок, а рядом с бессознательной девушкой лежал подсвечник. — Что здесь произошло? — спросила Афифе. — Ты ее убила? — переведя взгляд с Салихи на меня спросила та. — Что? Нет! — я сделала чуть шаг в сторону, показавшись из-за спины наследника. Он, так же отойдя в сторону стал в полуобороте глядя на меня. — Она напала, и я защищалась. — Шехзаде! — вдруг к нам быстрым шагом подошел хранитель султанских покоев и я поклонилась. Он посмотрел на меня и быстро перевел взгляд в сторону комнаты. — Мне сказали что что-то произошло, но… . — шехзаде быстро подошел к Салихе и приложив два пальца к ее шее, проверил пульс. Повернувшись к нам, он закивал, давая знак — мертва. — Туткун калфа… — громко сказал Бали-Бей. — Рассказывай, что произошло? — Я… я не хотела ее убивать. — я отходила назад пока не уперлась в стену. — Это вышло случайно! — Малкочоглу подошел ко мне и схватив за руку со всей силы сжал ее и оттащив от стены, снова в нее толкнул. — Ты девушку убила! — Я защищалась! — кричала я и правда испугавшись, ведь такой реакции от Хранителя не ожидала. — Она первая начала, когда я увидела, как один ага тайно ей травы давал! — на миг вокруг повисла тишина. — Какие травы? — спросила Афифе. — Я шла в бельевую, должна была взять постель для шехзаде Джихангира, а там пряталась Салиха, и ага какой-то. Я его лица не видела, в щель заметила лишь одежды черных евнухов и голос грубый был. Они разговаривали на языке мне непонятном, даже не слышала никогда. Лишь увидела травы какие он ей передавал и имя. — Какой имя? — переспросил Малкочоглу. — Хюррем Султан. — услышав имя матери, Мехмед быстро подошел ко мне. — Ты уверенна? Точно слышала это? — Еще и видела. — я опустила взгляд на руку которую все еще сдавливал хранитель покоев. — Отпусти ее. — приказал наследник и тот вмиг сделал как приказали. — Что было дальше? — Я спряталась за углом и увидела, как они по очереди вышли из бельевой, Салиха отправилась в нашу комнату, а я последовала за ней. — Разве это не глупо идти и разговаривать об этом? — спросил Орхан. — Я ведь не знала, что это за травы? Думала, может, в султана глупая влюбилась и хотела попасть к нему. Может, думала, это травы чтобы приворожить повелителя, или еще что-то, но я никак не думала о чем-то очень плохом. — я с каждой минутой разговаривала все тише и спокойней. — Пришла в комнату и увидела, как она кладет травы в тот свой сундук. — указав пальцем на один из сундуков в комнате сказала я. — взяв небольшой кусок ткани, видимо от моего платья, шехзаде подошел к сундуку и открыв его, увидел лежащие прямо наверху пучок сухих растений. — Они? — спросил Мехмед на что я молча закивала. — Я хотела отговорить ее. Объяснить, чтобы не лезла никуда, а верой служила династии, но она даже не выслушала меня. Напала, начала бить, царапать и душить. Я уже думала, что предстану перед Всевышним, как тут я смогла дотянуться до подсвечника и ударить ее. — Разве от удара подсвечником можно умереть? — спросил шехзаде подойдя ко мне. Он стал в полуметрах от меня и внимательно посмотрел мне в глаза. — Она отошла назад, но наверно споткнулась и упала назад, ударившись головой об кровать. Испугавшись, я выбежала и вот… — мои руки трястись начали. Я понимала, что мне нужно что-то соврать и как-то притвориться чтобы мне поверили, что все же, шехзаде смотрел таким взглядом, что мне казалось, он не поверить, да и хранитель покоев как-то зло был настроен. Мне в голову пришла одна лишь мысль… — Клянусь, я не убивала ее, я просто… просто… — я закатила глаза и начала падать вниз, пока не почувствовала, как крепкие мужские руки подхватили меня за талию. Чуть приоткрыв глаза, я увидела, как шехзаде на меня смотрит, и что больше всего удивило — он словно был напуган. — Туткун! Туткун! — кричал он, подняв другой рукой мои ноги. — Бали-Бей, займись обыском и допросом. — он прижимал меня к себе и начал куда-то быстро идти. — Шехзаде, Вы куда? — я могла слышать лишь голоса. — Давайте я… — но не дождавшись чтобы ага договорил, Мехмед понес меня прямиком в лазарет. «Неким временем ранее» Я закрыла дверь в свою комнату, где в метрах двух от меня стояла испуганная Салиха. Девушка прижималась к шкафу испуганно глядя на меня. — Так это ты та предательница? Мало того, что травишь госпожу, так уже и яд в еду шехзаде подлить собралась? А я-то думаю, почему мы обе прибыли из старого дворца, но тебя я там не припоминаю. — Мне жаль, Салиха, но тебе эта информация ни к чему. — я подошла к девушке и замахнулась, чтобы ударить ее, но та, вцепилась мне в руку и выбила подсвечник, после чего резко провела рукой возле моего лица, расцарапав щеку, а после, вцепилась в волосы, словно вырывая целые клочья. — Я все расскажу Хюррем Султан! — крикнула она. — За свое предательство ты ответишь. — я взялась за ее руки что крепко держали мои волосы и немного разжав пальцы, крепко дернула прочь. Слезы из глаз побежали сами собой от боли вырванных волос, но было не до этого. Я ударила Салиху по лицу и та, споткнувшись, начала падать назад, схватив рукав моего платья, чем оторвала их немного. Но не удержавшись, калфа упала и то ли волей случая или несчастного рока, она упала веском прямо об угол кровати. Я не на шутку испугалась, ведь собираться навредить это одно, но сделать это так непредсказуемо — совсем другое. — Туткун… — прохрипела она. — Прошу, я клянусь, молчать буду. — Нет, Салиха. — я подошла к подсвечнику и подняв его, приблизилась к соседке. — Ты уже все сказала, ты расскажешь. — мое везение было что от удара девушка ослабла и вытянутые руки вперед мне удалось одной рукой убрать в сторону чтобы не мешали. Замахнувшись подсвечником, я со всей силы несколько раз нанесла удары в место весочного удара. Через несколько секунд девушка упала замертво и лишь это заставило меня остановиться. — Бросив подсвечник, я поняла, что убить человека чтобы самой выжить — не было для меня проблемой. Но вдруг дверь в покои открылась и услышав этот немного скрипящий звук, я повернулась, чувствуя, что все же пришел мой конец. — Что ты натворила? — спросила мама. — Нигяр хатун. — я подбежала к ней упав на колени. — Помоги мне, молю. POV Автор. «Наше время» В комнате хранителя покоев снова было многолюдно. Выстроив в ряд калф, агов и служанок, он допрашивал всех, кто мог был быть замешан в происходящем. В стороне, на диване сидел шехзаде Мехмед наблюдая за допросом. — Откуда у этой хатун могут быть эти травы? — спросил Малкочоглу указав пальцем на те самые сухозелья, но спрятанные в прозрачную шкатулку. Я хочу знать кого или что подозрительное вы могли видеть! — Хранитель покоев. — начала Фахрие калфа. — Эта хатун так же прибыла из старого дворца, вместе с Туткун хатун и остальными. — калфы переглянулись между собой. — Она появилась недавно, но очень хорошо говорила на нашем языке, и когда зашла речь о том, чтобы отобрать хатун и агов во служение во дворец, очень сильно просилась. — И тебе это не показалось странным? — спросил Сюмьбюль. — Показалось, ага. Но ведь ни для кого не секрет что все кто проживает в Старом дворце спят и видят как прислуживают здесь. Это шанс или подняться на посту или удачно выйти замуж, если выслужатся. — И как она вела себя здесь? — спросил Мехмед. — Была тихая. — ответил Сюмьбюль-ага. — Смирная, делала все что прикажут, служила и в покоях Хюррем Султан. — Она как-то… — немного тихо произнесла Туткун. — Несколько раз просила заменить меня в покоях госпожи. Когда я спрашивала почему она так рвется, сказала, что нравиться один стражник, кто именно я не знаю, и если Хюррем Султан будет добра к ее услужливости, когда-то позволит этот брак. — Имя стражника называла? — Мехмед встал с места и подошел к девушке. — Нет, шехзаде, не называла. Вдруг, дверь в покои распахнулась и внутрь быстрым шагом вошел Повелитель. Все как один сложив руки впереди поклонились государю. — Мехмед, что вы выяснили? — спросил он. — Повелитель, пока мы мало что знаем о той хатун. Она приехала из Старого дворца, и служила в покоях Валиде… — но парень не успел договорить, как султан протянул сыну и хранителю покоев лист бумаги. С одной стороны, он был немного сожжен, но даже этого хватило, чтобы прочесть содержимое. Читая лист, Мехмед удивлялся с каждой строкой, а Туткун не понимая в чем дело, смотрела то на шехзаде, то прятала взгляд в пол. — Хатун была шпионкой? — передав лист Малкочоглу спросил Мехмед. — Я хочу об этом и узнать. — сложив руки за спиной сказал Сулейман. Он бросил мимолетный взгляд на всех, кто был рядом. — Кто был с ней хорошо знаком? — Туткун хатун. — указал Сюмьбюль-ага на хатун. — Она была ее соседкой, и вместе приехали с старого дворца. — Повелитель. — вступился Мехмед. — Туткун пострадала от нее. Именно она увидела, как той неверной давали травы, хотела рассказать, но та напала на нее. — Мехмед. — кивком, отец дал понять, чтобы тот прошел за ним, что парень и сделал. Оказавшись за дверью, Сулейман, положив руку на плечо сына сказал: — Яхья эфенди осмотрел те травы. Он сразу сказал, что это смесь полыни, акации, аконита и еще десятка каких-то завезенных трав. — Повелитель, Бали-Бей приказал провести обыск во дворце, в каждую щель заглянуть чтобы найти тех, кто замешан в этом. — Я возлагаю это на тебя. Яхья посоветовал отправить твою Валиде в Кютахью, там сосновые леса и исцеляющая вода голубого озера должны помочь ей. Думаю, несколько дней проведем там. — Это очень хорошая мысль, повелитель. Стражник, у которого было найдено это письмо я так полагаю уже в темнице, а остальные… вскоре постигнет та же участь. — Я на это надеюсь, лев мой. Я бы и сам этим занялся, но твоя мама напрочь отказалась уезжать без меня. Я хочу видеть доклад обо всех делах связанных с поисками предателей. — Как прикажете, повелитель. — в смирении склонил голову Мехмед. Султан похлопал сына одобрительно по плечу, после чего отправился обратно в покои Хюррем Султан. Снова почувствовав недомогание, Мехмед немного сперся спиной об стену, слегка забросив голову назад, чтобы поймать немного свежего воздуха. Сделав несколько глубоких вдохов, парень опустил голову и повернув голову в разные стороны, чтобы немного разомнуть шею, протолкнул дверь в покои Малкочоглу, чтобы продолжить присутствие на допросе, но почти сразу услышал…: — Клянусь, больше я ничего не видела. — нервно защищала себя Туткун. Только девушка увидела шехзаде, который вошел к ним, подбежала к Мехмеду и глядя ему в глаза, продолжила свою защиту. — Я не вру, шехзаде! Врать ведь грех. — не понимая почему, но шехзаде смотрел в эти испуганные глаза, верил калфе. — Бали-Бей… — переведя взгляд на хранителя покоев, сказал парень. — Думаю, на этом допрос можно остановить. *** Тем временем в гареме все то и дело гудели о случившемся с Хюррем Султан. Нурбахар сидевшая как госпожа во главе комнаты, сплетничала с другими наложницами. — Я слышала. — сказала одна из них. — Повелитель не просто поедет с Хюррем Султан. Он на эти несколько дней наместником не Великого Визиря оставит, а нашего шехзаде Мехмеда. — Так что же получается? — переспросила другая. — Нурбахар хатун эти дни госпожой тут будет? — Госпожой? А как же. — засмеялась еще одна, и это очень не понравилось главной фаворитке. — Когда во дворце есть две сестры султана и Михримах Султан, то как раз Нурбахар сделают госпожой. — наложницы подняли гул смеха. — Не сегодня, не завтра и не через месяц, возможно я и не стану здесь госпожой, но время и шехзаде на моей стороне. Вот увидите, я уеду отсюда с шехзаде в Манису, а вернусь госпожой. — Посмотрим, посмотрим. — захихикали вновь девушки, от чего не выдержав Нурбахар бросила в главную сплетницу кожуру от апельсина, а та бросила в нее. — Внимание! — огласил евнух. — Шехзаде Мехмед! — девушки быстро выстроились в два ряда по обе стороны общей комнаты гарема, склонив головы. Но на удивление для Нурбахар хатун, шехзаде впервые за долгое время прошел мимо гарема, даже мимолетного взгляда, не бросив чтобы увидеть ее. Улыбка с лица фаворитки пропала вмиг. — Что-то я смотрю… — к ней подошла одна из девушек, с которой недавно во всю сплетничала. — Шехзаде и не посмотрел в твою сторону. Ты смотри, Нурбахар хатун, а то пока будешь летать в облаках, другая госпожой станет. — засмеявшись, наложницы разошлись все по своим делам, но фаворитка этого так бы не оставила. Бросившись в след шехзаде, она побежала, чтобы поговорить, но за вторым поворотом его и след простыл. *** В дверь долго и громко стучали. Сюмьбюль-ага не переставал это делать, чтобы добиться своего, пока не сработало и перед ними не предстала полусонная Нигяр хатун. Женщина как раз собирала волосы, а на ее шее и плечах лежал платок, которым после женщина собиралась покрыть голову. — О Аллах, дворец горит, а она спит. — возмущенно произнес ага. — А что ты такое говоришь? — делая вид, что ни о чем не знает, бывшая калфа то смотрела на Туткун, то на евнуха. — Хатун тебе все расскажет, и поживет у тебя несколько дней… — заглядывая в комнату через порог, Сюмьбюль немного кивнул. — Вот, у тебя как раз есть пустая кровать. — Хорошо, пусть войдет. — склонив голову, Туткун переступила порог. — Я позже пришлю кого-то, принесут ее вещи. — в ответ Нигяр лишь молча закивала. По уходу аги, женщина закрыла дверь на защелку и пройдя вглубь комнаты, стала напротив новоиспечённой подопечной. — Нигяр хатун, спасибо Вам большое. — девушка наконец подняла глаза. — У тебя есть очень мало времени, чтобы объясниться. Ты сказала, что это связанно с Ибрагимом-пашой. — указав на ее новую кровать, Нигяр подошла к своей и разместившись поудобней приготовилась слушать все. Прямо сейчас Туткун должна была придумать нечто, что поможет ей. — Я родом из острова Парга. — услышав это, женщина вмиг изменилась в лице. — Много лет назад мы с родителями плыли куда-то большими водами, но попали в шторм и тогда… — девушка опустила глаза словно показывая, как ей тяжело об этом говорить, но на самом деле, прикусив губу та пыталась выдумать хоть немного правдивую историю. — Что дальше? — поинтересовалась Нигяр. — Я смутно помню… — подняла брюнетка снова голову. — Меня забрали на какой-то корабль и привезли сюда, в столицу. И когда я поднялась на деревянный подъем, стала очередным предметом торга для прохожих. Нам не давали есть и пить, мы стояли под палящим солнцем, пока я не потеряла сознание. Очнулась уже в каком-то красивом доме, рядом была какая-то женщина, и мне объяснили, что нужно делать. Меня учили языку и достаточно скоро я смогла понять, что меня купил некий благородный человек. Я его очень долго не видела. А в мой первый праздник Рамадан он пришел. Оказалось, этим человеком был покойный Ибрагим-паша. Он отдал меня на воспитание одной бездетной женщине, она была учительницей в гаремной школе куда я и пошла учиться. Я выросла, а та женщина умерла несколько лет назад. Я служила в старом дворце мечтая хоть раз еще увидеть человека, который спас мне жизнь, но прибыв сюда, я узнала, что по приказу повелителя Ибрагим-паша был казнен. — вот теперь Туткун и правда было тяжело говорить, ведь речь шла о ее родном отце, а говорила она это своей матери, по которой было видно, как больно слушать такое, и не иметь возможности обнять и поддержать ее. — Я слышала кого обвиняют в его смерти — Хюррем Султан, поэтому поклялась себе, что она получит то, что заслужила. — А Салиха хатун? Она при чем? — Она узнала мою тайну, но я не могла пока позволить всему раскрыться. — Туткун. — Нигяр быстро пересела к девушке. — Я знаю, что ты можешь чувствовать. Ибрагим-паша и правды был великим человеком, но ты ступила на опасный путь, до конца которого в этом дворце ты не дойдешь. Оставь всякие попытки это сделать. Держись подальше от интриг и склок, и поверь мне, каждый кто виновен в смерти паши понесет свое наказание. — Когда? Год? Два? Пять? — Очень скоро, будь уверенна. — не выдержав, Туткун крепко обняла свою Валиде, на что Нигяр ответила такими же крепкими объятиями. Теперь, они будут хранить один общий секрет. «Три дня спустя» Весна, казалось, становилась все теплее с каждым мигом, а не днем. Цветы во всю благоухали и украшали собой почти райский сад дворца. По широким каменным дорожкам гуляла влюбленная пара. — Ах, как я рада. — просунув свою правую руку под левую руку парня сказала Нурбахар. — Наконец мы с тобой выбрались на прогулку. — Прости. Кх-кх-кх — положил другую руку на руку девушки сказал Мехмед, посмотрев на фаворитку. — Знаю, что обещал тебе еще дня четыре назад, но было много важных дел. — Ничего, все в порядке. Главное… кх-кх, что смогли выбраться. Как там Валиде? — Все в порядке. Сегодня пришло письмо, они с повелителем хорошо проводят время. Им обоим нужно было уже давно отдохнуть. — позади за парой шла свита из четырех служанок, среди которых была девушка по имени Лалезар — личная служанка и подруга Нурбахар. — А что там с этими предателями? Уже узнали кто и как? — Узнали. — шехзаде снова громко закашлял. — Ты себя не бережёшь. — сказала девушка. — Почему ты не лечишься? — Не волнуйся, я вскоре выздоровею. — на самом деле шехзаде и правда пил лекарства, но они не очень-то ему и помогали, он то и дело забывал их принимать, а прямо сейчас на прогулке, чувствовал, как ему жарко, а значит, скорее всего поднялась температура тела. Он чувствовал себя слабым, но не хотел это показывать, даже любимой фаворитки. — Так что там с той предательницей? — Она была подослана Карлом Габсбургом. Точнее, думаю не лично им, а его людьми. — Какое дело этот неверный имеет к Хюррем Султан? — Ни для кого не секрет, что моя Валиде — душа и сердце повелителя. Случись с ней что-либо это бы сильно подкосило повелителя. — Это правда. Не пожелала бы такого никому. — Это точно. — вдруг, повернув голову в сторону, Мехмед заметил что к ним быстрым шагом направляется Орхан-ага. Остановившись, парень сложил руки за спиной в ожидании. — Шехзаде. — поклонился евнух, остановившись возле них. — Все готово. — сказал тот. — Ты куда-то едешь? — Да. — чуть наклонившись, чтобы не слышали слуги, он произнес на ухо девушке: — Сегодня сорок дней после смерти Ибрагима-паши. Я поеду на его могилу. — Но ведь вечером ты позовешь меня? — Нет. — выровнявшись сказал тот, что очень напугало фаворитку. — Я сам приду к тебе. — Нурбахар выдохнула. — И на днях обязательно отправимся на конную прогулку. — поцеловав ту в щеку, Мехмед обойдя любимицу направился во дворец, чтобы, пройдя через него, оказать по нужную сторону дворцовых врат. Бросив все еще недоброжелательный взгляд на Нурбахар, Орхан так же прошел мимо нее следуя за своим господином. *** В большом зале дворца Хатидже Султан был накрыт утренний стол. За ним уже сидели Хатидже, Шах, Гюльфем, Хуриджихан и Осман. Все они молча завтракали то и дело время от времени поглядывая друг на друга. — Госпожа. — перебила тишину маленькая Хуриджихан, обращаясь к тете. — А почему Эсмахан не спускается к нам? Я уже несколько дней ее не видела. — Твоя сестра немного обиделась на свою Валиде. — сказала Хатидже посмотрев на дочь, после чего перевела взгляд на сестру. — Почему? — спросила девочка. — Ничего страшного, скоро перестанет. — серьезно произнесла Шах. Впервые девочка видела тетю такой равнодушной к любимой дочери. — Госпожа, простите, что я вмешиваюсь. — сказала Гюльфем. — Но разве не стоит поговорить с ней? Объяснить, что после тех страшных событий, ее желание выйти за шехзаде… — Гюльфем. — перебила Шах-и-Хубан, положив вилку на тарелку. — Ты права, это не твое дело. — переведя взгляд сказала та. Вдруг, в двери постучали, и после разрешения Хатидже, дверь открылась. Внутрь вошла личная служанка Эсмахан, которая, тяжело дыша быстро переступила порог. — Го… госпожа… — Что такое? — испуганно спросила, поднявшись Шах. — Эсмахан Султан плохо. — услышав это, Шах побежала к дочери. — Оставайся с детьми. — приказав Гюльшах, Хатидже последовала за сестрой. Вбежав в покои дочери, султанша увидела, как та бледная лежит в постели и смотрит на нее слегка приоткрытыми глазами. Подбежав к дочери, Шах стала возле кровати на колени и начала быстро осматривать ее. — Что случилось? — зло спросила Хатидже у служанки. — Госпожа уже три дня ничего не ест, почти не спит, а эту ночь и вовсе просидела у открытого окна. — Ночь еще холодная. — отвела слегка взгляд Хатидже. — Так ты за госпожой смотришь? — глаза служанки наполнились слезами. — Не плачь тут, иди лекаря зови. — Эсмахан, девочка моя, что же ты так? — глядя в глаза дочери, Шах сразу же размякла. — Ты должна есть и спать. Зачем так себя мучать? — на удивление для Эсмахан, Хатидже стояла в стороне достаточно равнодушно. Даже через ее все еще не сошедшие синяки было видно некое равнодушие по отношению к племяннице. Она прекрасно понимала, чего та хотела добиться таким поведением, хотя, по правде, не ожидала такого от тихой и смиренной Эсмахан. — А зачем мне здесь жить? Как птице в клетке. Если я не смогу быть с Мехмедом, то не смогу быть ни с кем. — Милая моя, но ты здесь уже несколько дней, а он все еще ни разу не приехал чтобы увидеть тебя. Разве он любит так тебя, как ты? — Любит, я знаю, любит. — Шах, думаю, Эсмахан еще не совсем… — приподняв руку, женщина дала сестре знак чтобы та замолчала. Как раз вовремя прибежала лекарша и Шах отступила, давая ей возможность осмотреть дочь. Пройдя мимо Хатидже, Шах-и-Хубан кивнула той, чтобы она прошла за ней и обе госпожи вышли из комнаты. — Михримах плохо влияет на Эсмахан. Ты же видишь, ее болезнь вызвана попыткой сделать по-своему. — Не обвиняй мою дочь в каких-то интригах. Она бы никогда так не сделала. — Ты же видела, что сделала со мной Хюррем, и ты готова отдать свою дочь замуж за ее сына. Если бы ты знала все. Я пока могу судить только по Мехмеду и Михримах, но ее дети — это ее копия. — Хатидже. Если здоровье и жизнь моей единственной дочери зависит от этого брака, то я дам свое согласие на этот брак, как только повелитель вернется. — закончив разговор, Шах вернулась в комнату дочери, захлопнув за собою дверь. *** Туткун закончив с некоторыми делами, вместе с новой хорошей знакомой по имени Арзу возвращалась в гарем. — Уф, какая я голодная. — потирая живот сказала Арзу. — Иногда мне кажется, что здесь кормят хуже, чем в Старом Дворце. — Не хуже, просто мы не всегда успеваем поесть и много вкусного идет наложницам. — Вот бы нас кормили если не как султанш, то хотя бы как их. — войдя в гарем сказала Арзу. — Да, уж, я бы тоже не отказалась. — слегка засмеялась Туткун. Только она прошла вглубь гарема, как к ней, словно из неоткуда появившись подошла Фахрие калфа. — Иди за мной. — грубо и холодно сказала та ей. Понимая, что речь пойдет о серьезном, Туткун сжала руки в кулак и проследовала за Фахрие прямиком в ее комнату. Как только дверь за ними закрылась, женщина приступила к разговору. — С того самого дня, как это случилось, ты избегаешь меня. Мы с тобой в одной лодке плывем и должны знать о делах друг друга, а тут я узнаю, что Салиху и Алиля-агу обвиняют в шпионаже. Так вопрос, как ты умудрилась все так обуставить? Кто кроме меня здесь тебе помогает? — Никто, клянусь. — Ты не ври мне, хатун. Как ты так быстро одна все успела бы придумать? Ясно же было, что смерть калфы была случайностю. — Фахрие калфа, я здесь только ради одного дела — месть. И что или как я делаю не важно, если это не портит наш план, а вот к тебе у меня есть вопросы, я бы даже сказала Хатидже Султан, что ты подозрительно сблизилась с Хюррем Султан. Мало того что спасла ее, так и постоянно прикрываешь, приносишь лекарства, а не яд. Может, это за тобой следить стоит? — Думай, что ты говоришь. — почти уткнув пальцем в грудь Туткун сказала Фахрие. — Как и ты. А теперь, я пойду, у меня еще сегодня много дел. — обойдя женщину, калфа вышла из комнаты, поспешив в гарем. POV Мехмед. Словно чувствуя всю боль этого дня, солнце спряталось, дав свободу вольному ветру и весеннему дождю. Повелитель конечно же не знал, что я собирался приехать туда, об этом месте я выведал у Матракчы Насух-эфенди, который поехал вместе со мной. Мы прискакали верхом на лошадях, но из-за такого проливного дождя, дальше дорогу просто залило, от чего создалось глиняное болото, и нам пришлось немного идти в обход по лесным горбам. — Шехзаде. — убирая ветки из перед лица обратился мужчина. — Повелитель ведь ясно выразился таким способом погребения паши. Он против чтобы кто-либо ходил туда. Так почему Вы решили проведать его? — Несколько дней назад мне приснился один сон. В нем я гулял по длинному песчаному берегу, который, казалось, не имел ни конца ни края. Но в один момент, кто-то положил руку мне на плечо, и повернувшись, я увидел пашу. Он указал мне на лодку, которая взялась словно из неоткуда и мы, сев в нее молча поплыли на корабль. Поднявшись на борт, я увидел стол и стулья, а на столе была разложена Мангала (настольная игра). Мы сели за стол и принялись играть в нее. Много разговаривали обо всем, и в последний миг, перед тем как я проснулся он попросил о трех вещах. — И о каких же? — Первое — прийти сегодня на его могилу и принести коробку с Мангалой. — я кивнул в сторону Орхана, который как раз в руках нес закрытую коробочку игры. — Второе — Он попросил найти его дочь, от Нигяр калфы — Эсманур, и чтобы она проведала его могилу. — А третье? — только я хотел сказать, как подняв глаза, увидел силуэт женщины, стоявшей возле одиночной безымянной могилы. — Кто это? — Думаю, Нигяр хатун. Только она знает об этом месте. — я сделал глубокий вдох. — Потом договорим, Матракчы. Мы спустились и почти оказавшись возле могилы Ибрагима, я чуть не поскользнулся, но благо Насух подхватил меня под руку и помог выровняться. — Шехзаде? — испуганно сказала Нигяр, смирно поклонившись мне. — Простите, я не знала, что Вы здесь… — Ничего, Нигяр. Все в порядке. Я лишь пришел наведать могилу паши. — кивком я дал знак аге, чтобы тот поднес мне игру, и взяв ее я осторожно положил на надгробие. — Правда ли он об этом просил или просто бред снился, но я решил исполнить просьбу. — Ибрагим-паша очень любил эту игру, а я вечно проигрывала. — слегка улыбнулась женщина. — Он когда-то и меня научил, правда, кроме него и отца больше ни с кем не мог сыграть. — Почему же. — вмешался в разговор Орхан. — А я? — Так было не интересно, ты специально проигрывал. — евнух опустил свои глаза. — Спасибо, что вы пришли сюда. — сказала хатун. Падишах приказал похоронить его здесь, чтобы никто не смог приходить и молиться за его покой, но я не могу так. — Решение повелителя, это решение, которое не поддается сомнениям и отрицаниям, но все же, думаю, паша заслужил быть похороненным как истинный правоверный Мусульманин и верный муж государства. — Жаль, только, что не все считают, как Вы. — Придет время, и все станет так, как нужно. Я уверен, паша еще получит те почести, которые заслужил. — Дай Аллах. — сказал Матракчы. — Аминь. — ответила Нигяр. — Шехзаде. — к нам подошел Орхан. — Погода ухудшается. Думаю, пора возвращаться. — я поднял голову и увидел, что и правда тучи над нами сгустились еще больше, хотя на улице еще и обед не наступил, а темно как к ночи. — Ты прав, лучше будет вернуться. — я посмотрел на Нигяр. — Мы отвезем тебя домой, ты ведь пешком пришла? — Благодарю, но не стоит. Я еще здесь побыть хочу. — Матракчы… — обратился я к тому. — Я побуду с ней, и потом отвезу. — Хорошо. — кивнув в знак прощания, я отправился в сторону оставленных лошадей. Эта дорога заняла намного больше времени. *** Вернувшись во дворец, я мокрый и грязный отправился прямиком в хамам, где в теплой воде смог немного расслабиться. В двери постучали, и после моего разрешения внутрь вошел Орхан. — Шехзаде. — поклонился он. — Что Вы желаете сегодня сделать? Из-за начавшейся грозы я думаю, стоит отменить поход на верфь. — Правда, отмени все вне дворцовых дел на сегодня. Я что-то снова плохо себя чувствовал сегодня, хочу отдохнуть немного. — Если пожелаете, я прикажу, чтобы вечером устроили праздник. Самые красивые Райские птицы Вашего гарема будут танцевать для Вас. — Что же, разве я могу отказаться от такого? — улыбнулся я. Мне и правда хотелось расслабиться. А смотреть как танцуют красавицы один из лучших способов. — Скажи, что я хочу сегодня пообедать с братьями и Михримах. Мы уже давно не собирались так вместе. — Как прикажете. — кивнул тот. — Ах, да. По возвращению, ко мне пришел Ферхат-ага и сказал, что слышал разговор Туткун калфы и еще одной калфы. — И что же такого интересного они говорили? Что такое может быть стоющим моего внимания? — Ну… шехзаде, они говорили, что последнее время слуг плохо кормят. Мало и редко, не пять раз в день как наложниц, а два или три раза. — Да? Странно, нужно будет исправить, но… почему это должно меня заинтересовать по-твоему? — я продолжал натирать свои плечи мягким полотенцем сидя на мраморной полочке. — Думаю, если Вы хотите отблагодарить ту хатун и привлечь ее внимание, нужно сделать это так, чтобы она точно не смогла отказаться. — Я все еще тебя не понимаю. — Я с Вами почти все время и прекрасно. Вижу, что Вы чувствуете к Туткун калфе не только благодарность, но и некие… другие чувства. — Орхан, ты сильно ошибаешься. — А я так не думаю. — он протянул мне халат. — Когда на бедняжку напали, Вы всячески пытались спрятать ее за собой, а когда она потеряла сознание… — протянул евнух. — Вовсе вместо меня или Сюмьбюля взяли ее на руки, прижимая к себе. — Это так заметно? — надев халат спросил я. — Не очень, но я внимательно смотрю. — Я снова корю себя, Орхан. Я чувствую себя виноватым перед Нурбахар. А Джихан? Элиф? Их жизни и сломанные судьбы на моем счету и когда наступит мой судный день, я за них отвечу, но сломать еще и Нурбахар и ту, другую которая может стать мне близка. Этого я не прощу. — Я уже устал Вам повторять, шехзаде. Вашей в том вины нет, а что касается Нурбахар хатун, к сожалению, она бесплодна, а Вам нужен будет наследник, и когда Вы отправитесь в свой санджак, тогда с Вас и спросят о нем. — я лишь закивал, до конца, не веря в его слова. — Если такое дело, то прикажи Шекеру-аге, чтобы приготовил вкусный обед и для калф и агов. Пусть будет всего вдоволь — риса, курицы, фруктового шербета, и лукума, пусть и слуги полакомятся. — Как прикажете. — улыбнулся довольно Орхан. Поклонившись, он мигом поспешил отдать мой приказ. Я же, вернувшись в свою комнату, переоделся в дворцовый кафтан и приступил к чтению книги, которую мне недавно передал из своего санджака Мустафа. После обеда, Михримах поспешила в свои покои, ведь из-за погоды она плохо себя чувствовала, Селим и Баязид еще не закончили уроки, поэтому отправились к учителю, а Джихангир остался со мной, и мы вместе вырезали кораблика из дерева. Джихангир сидел на подушке за маленьким столом возле тахты у зажжённого камина, ведь ветер делал стены дворца холоднее, а я ненадолго сел за стол, чтобы вырезать из тканей белые паруса, для игрушки брата. Рисуя по ткани нужные формы, я представлял, как Туткун, ну и другие девушки будут довольны почти что султанскому обеду, и как она придет ко мне и скажет, что что-то чувствует ко мне, и не только благодарность. Лишь после разговора с Орханом, я наконец смог признать себе, что девушка и правда меня очень заинтересовала. Ее непокорность, и взгляд… вот что было очень привлекательно в ней. — Братик! — от мыслей меня отвлек Джихангир. Я встал с места и подойдя к нему, сел рядом. Он протянул мне кораблик, с слегка обломанным носом. — Я случайно сломал его. — Ничего, страшного. — обняв его, я поцеловал мальчика в лоб. — Сейчас подпилим тут и там. — я взял пилку и специальный столярский ножик. — И получиться прекрасный корабль. — Этот кораблик я подарю тебе, а когда выросту, то прикажу построить точно такой же, и мы с тобой на нем поплывем завоевывать земли неверных. — Так и будет. А теперь, давай исправлять. POV Автор. Туткун и Арзу сидели за столом вместе с еще двумя калфами. Пока наложницы были на уроках, им накрыли столы для обеда. — Нам точно можно есть это? — переспросила девушка. — Точно, хатун. — ответил проходящий мимо Орхан. Он вместе с Локманом и Сюмьбюлем вошли в гарем. — Это был приказ нашего шехзаде Мехмеда! — подняв палец вверх огласил главный евнух. — Он захотел, чтобы и слуги хорошо поели в это непогодный день. И по его же приказу, в дальнейшем, еда калф и агов почти не будет розниться от еды наложниц! Вот, как наш шехзаде беспокоиться о нас. Да прибудет с ним Аллах. — Аминь! — почти в один голос огласили присутствующие. — Аминь. — тихо сказала Туткун, положив руку на пояс. Этим утром ей принесли письмо от Салихи, ее сестры, в котором говорилось, что уже пора сделать то, что они запланировали. Как только придет весть о смерти одного из старших наследников, придется залечь на дно еще на некоторое время, пока не подберется к Хюррем, и лишь после ее смерти, можно будет закончить с самим султаном. — Вы только посмотрите. — сказала Арзу. — Я лукум в последний раз ела года три назад в Старом дворце. Ммммм. — пережевывая сладость, девушка искала глазами, что бы еще такое хитрое взять. — Шехзаде словно услышал наш с тобой разговор, Туткун. Как здорово. — Не то слово. — девушка была, мягко говоря, в замешательстве. Ее растили с ненавистью ко всем членам династии, а смерть отца только усилила все это, но поведение Мехмеда просто напрочь перечёркивает все, что она думала и во что верила. Возможно, он немного лучше своего отца, но все же, придет время, и так же, как тот, отдаст приказ о казни или братьев, или других ниже его по статусу. Да и затишье Хатидже Султан ее пугало. Та ее специально отправила, а так, как план провалился, она ее либо должна убрать из дворца, либо же дать новое задание. — Что ты тут смотришь? — переспросила Айбиге калфа. — Ешь, скоро снова работать придется. — Да, да. — отбросив от себя спорные мысли, Туткун приступила к обеду. Отпросившись из уроков, Нурбахар и ее подруга Джансу возвращались в гарем, как войдя внутрь, увидели «праздничные» столы для слуг. — А вы что здесь делаете? — спросил Сюмьбюль. — Нурбахар хатун голова заболела. — начала Джансу. — Вот, мы решили вернуться в ее покои, я пошла с ней, чтобы помочь если что. — Хорошо, идите тогда. Вам обед накрою позже, вместе с остальными. — добавил ага, махнув им чтобы те шли. Услышав разговор, Туткун повернулась в поиске его источника, и как на зло, встретилась взглядом с фавориткой. — И эта здесь. — прошипела девушка. — А в честь чего им такой почет? — Шехзаде так приказал. — возмущенно ответил Орхан. — Что-то не нравиться? — Да, нет, просто спросила. — возразила фаворитка. — Тогда иди в свои покои, потом придешь, когда позовут. — Хорошо. — немного поклонившись перед Сюмьбюлем, Нурбахар прошла в сторону лестницы, но оказавшись на уровне с Туткун, вдруг остановилась. — Ах, да, чуть не забыла. — в полуобороте сказала она. — Там, шехзаде говорил, что придет ко мне этой ночью, предупреди, чтобы я приготовилась. — посмотрев на Туткун, Нурбахар наградила ее ехидной улыбкой, и снова отвернувшись от калфы, отправилась в свои покои. Когда за девушками закрылись двери, Джансу с недоумением спросила. — А что это только что было? — Ты о чем? — переспросила Нурбахар. — Твои слова. Перед кем ты их сказала? — Есть одна калфа, слишком уж часто вижу ее возле шехзаде. — Она же калфа… что может случиться? — Как бывшая фаворитка может стать калфой, так и калфа может стать новой фавориткой. А эта бесстыжая своим поведением это показывает. — не понимая ничего, так как не видела ни одной предпосылки, Джансу лишь пожала плечами. *** Пока вечером готовился праздник для шехзаде, Туткун закрывшись в бельевой комнате, сжимала в руках пузырек с ядом, придумывая как именно подлить его, чтобы на нее не пало подозрение. Девушка спорилась сама с собой ведь от нее зависела жизнь юного девятнадцатилетнего принца. Сжав волю в кулак, она спрятала пузырек с ядом и отправилась на кухню. Там она следила за тем, как аги готовили посуду для стола наследника, а повара и на шаг не отходили от кастрюль и мисок с едой. Не зная, как подлить яд в еду, девушке пришла лишь одна идея. Она взяла один из платков, которые всегда с собой должны носить служанки, что накрывают столы, на всякий случай, вдруг придется что-то вытереть и спрятавшись за углом, быстро вымочила ее в ядовитой смеси. Повесив платочек на свой поднос, где стояли тарелки с фруктами, Туткун поставила его на столе, откуда аги будут брать еду в комнату Мехмеда. — Почему вы не несете в покои? — спросила Туткун у одного из агов. — Там еще праздник будет. После него придет Орхан-ага и тогда за ним понесем еду. — услышав о празднике, Джансу, которая пришла на кухню, чтобы попросить наполнить кувшин обычной водой, забыв о своем задание, поспешила к подруге, чтобы все сразу рассказать. — Хорошо. — девушке оставалось только ждать. *** Мехмед сидел на краю своей кровати, а справа от него на маленьком столике, что держался на одной тоненькой ножке, стоял поднос с сладким финиковым шербетом и тарелкой с фруктами. Поедая один за другим любимый виноград, Мехмед наблюдал за соблазнительными танцами восьми девушек, среди которых были красавицы родом с разных стран. Одна была красивее другой, и сделать конкретный выбор парень не мог. Наблюдая за ними, он чувствовал, как по телу расходиться теплое волнение, что лишь возбуждало его желание. Когда танец закончился, все наложницы упали на колени перед Мехмедом в ожидании, кому достанется красный платок. Достав платок из рукава, парень встал с места и подойдя к одной рыжеволосой хатун, сказал: — Встань. — та молча сделала что ей приказали. — Подними глаза. — и снова молчаливое выполнение. На удивление, ее зеленые глаза не вызывали у парня некоего восторга, скорее, это просто было мужское желание. — Он твой. — положив платок на левое плечо девушки, шехзаде ушел на свое место, по пути махнув рукой Орхану, чтобы тот вывел их всех из комнаты. Когда девушки покинули комнату, Орхан подошел к Мехмеду и поклонившись, спросил: — Прекрасный выбор, шехзаде. Это Мелек хатун, ее подарила Зейнеп хатун, жена… — Мне не интересно кто ее подарил. Я просто сделал свой выбор. — Конечно. — парень сел на кровать и прогибая спину, пытался размять ее. — Прикажете приготовить ее до ужина или пусть придет после? — Завтра. Сейчас, я хочу просто поужинать, а после, скажи, чтобы Нурбахар пришла. — Хорошо, позволите идти? — в ответ парень лишь кивнул. *** — Быстро, быстро! — в кухню вбежал Осман. — Несите, шехзаде приказал накрывать стол. — аги и служанки поспешили один за другим с подносами с едой и посудой. Пока девушка по имени Алиле несла поднос с пустой посудой, Туткун взяла кувшин с горячим шербетом, ведь холодный шербет Мехмед пил только из фруктов, а все остальные — должны быть теплыми и даже горячими. То же касалось и еды, слегка теплую он есть не будет. Так вот, одной свободной рукой, Туткун поменяла свой еще мокрый платок на влажный платок Алиле. — Смотри. — указала та. — Кажется видно следы от пальцев. — указала Калфа на стакан. — И на тарелке. — О Аллах, Ага увидит, накажет. — Давай я подержу. — поставив кувшин на поднос служанки, Туткун взяла его, а Алиле начала протирать подмененным платком посуду, оставляя на ней ядовитые следы. Оставалось Туткун лишь надеяться на то, что этот яд вод влиянием высокой температуры еды и напитка, проявит свое убийственное действие. Если же нет, у нее есть еще половина пузырька, что можно будет использовать снова и на этот раз наверняка. Войдя в покои, слуги быстро накрыли стол для шехзаде, и уже начали уходить, как вдруг: — Туткун калфа! — девушка застыла на месте, держа в руках полотенце. — Задержись ненадолго. — Орхан посмотрел на калфу, как и она на него и кивнул ей, одновременно забирая полотенце. — Шехзаде ради тебя сегодня приказал накрыть столы слугам, поблагодари его. — шепнув на ухо, евнух подогнал остальных и за ними громко захлопнулась дверь, чем немного напугало Туткун. — Шехзаде. — сделав шаг вперед, девушка вдруг осознала, что ей нужна молча ждать. POV Мехмед. — Как твои дела? — спросил я. — Все в порядке, благодарю. — девушка все это время стояла с опущенными глазами, пока вдруг не подняла голову. — Я слышала, что это Ваш приказ был накрыть сегодня нам такой вкусный стол, спасибо конечно, но зачем это было? — Я слышал, что последнее время вас плохо кормят, решил исправить это. Кстати, ты не голодна? Может, присоединишься? — Нет, спасибо. Я недавно поужинала. — Тогда, может просто составишь мне компанию? — я указал ей на еще одну подушку за столом. — Шехзаде, разве я могу? — Можешь. Садись, я хочу поговорить с тобой. — я видел неловкость для нее, но все же, она села на подушку, а я разместился рядом, пододвинув тарелку с фруктами. — Вот чего не смог добиться, так это фруктов, мне сказали, что это запасы из прошлого года, поэтому вам их не могут пока дать. Но поешь здесь, пока. — я положил себе на тарелку немного теплого риса и подливу из овощей. Налив мой любимый горячий финиковый шербет, я сделал несколько глотков поставив на место. — Ты и правда не догадываешься зачем я это сделал? — в ответ Туткун отрицательно закивала. — Что же, тогда это тебе моя загадка, подумай на досуге, и придешь ко мне, скажешь до чего додумалась, но сейчас о другом. Ты все ещё проживаешь с Нигяр хатун? — Да. — И вы хорошо с ней общаетесь? — Да, думаю, мы с ней стали как родными за эти дни. — Отлично. Я тебе кое-что расскажу и о кое-чем попрошу. — она смотрела на меня с непониманием. — Первое, я думаю ты слышала историю этой женщины, и знаешь, что в свое время, она служила в этом дворце Унгяр калфой, пока не начала тайные отношение с Ибрагимом-пашой. Я сегодня проведал его могилу, рядом с которой увидел Нигяр хатун. — я увидел, что стоило мне начать это рассказывать, как девушка в руках крепко сжала свое платье. — Что с тобой? — Я просто… знаю эту историю, и мне очень их жаль. — она произнесла это достаточно грубо и глядя куда-то мимо меня. — Что же, мне показалось, что Нигяр хатун очень обеспокоена чем-то, ее поведение мне странным показалось. Пригляни за ней, если нужно, поддержи, поговори. Если она задумала что-то плохое, скажи мне. — Вы просите меня следить за ней? — Не следить. — я задумался и это правда так звучало. — Я знаю, как она тяжело пережила — смерть паши и потеря ребенка. Думаю, она может навредить и другим и себе. Пока моя Валиде далеко, я не хочу упустить что-то важное. Тем более, после последних событий, она попала в поле моего подозрения. — Хорошо. — согласилась та. — Но, если позволите, вопрос. — Спрашивай. — А… султан ведь запретил кому-либо бывать на могиле паши, я знаю, что даже место его погребения тайна. Зачем Вы туда пошли? И почему мне решили рассказать? — Ну… — я снова сделал несколько глотков, чувствуя, что в горле как-то подозрительно сухо. — Дело в том, что я имею слегка другое мнение. Ибрагим-паша был великим человеком. Сколько я его помню, он всегда мне казался таким мудрым, сильным и иногда слишком невеселым, но когда же он начинал смеяться, то самому хотелось засмеяться вместе с ним. Паша меня учил своему итальянскому языку, а также немного научил персидского и австрийского. Он научил играть в Мангалу и как драться на матраках. Хоть, мне всегда казалось, что его любимцем был Мустафа, но меня все же паша не обежал. Думаю, если придет день, и я займу трон, то перенесу могилу паши с достойным почетом. Он должен получить заслуженный почет. — Ты… то есть Вы… и правда так считаете? — Конечно. Какие бы у него с Валиде не были отношения, одно другого не касается. А его отношения с Хатидже и Нигяр. Думаю, это только их дела, а нам осуждать и решать за них не стоит. В особенности, если говорить о детях. Ни Хуриджихан, ни Осман, ни дочь от Нигяр в этом не виновны. Как говориться: — дети за родителей не в ответе. Я посмотрел на Туткун и заметил, что из немного отчуждённой грубой девушки, она стала более нежной и даже мягкой, а глаза наполнились слезами. — Я не знаю, зачем все это тебе раскрыл. Но попрошу, хранить мои слова в секрете. Я ведь… могу на это рассчитывать? — Я буду молчать. — услышав это, я лишь улыбнулся. — Позволите идти? — Да, возвращайся к своим делам. — она встала с подушки и поклонившись, направилась к двери, но мне пришла одна мысль. — Туткун! — девушка остановилась и повернулась ко мне. — Я хочу тебя узнать получше. Приходи ко мне иногда, поговорить, конечно. Я хочу побольше узнать о калфе-воине. — Туткун сжала губы, словно чувствуя себя неловко, но в итоге в соглашение кивнула. — Хорошо, как прикажете. POV Автор. Туткун отвернулась и постучала в дверь, но, когда та открылась, ее словно снова потянуло посмотреть на наследника, который как раз принялся есть все еще теплую еду, переворачивая наверх горячий рис из дна тарелки. В грудях калфы все сжалось. Она на миг пожалела о том, что сделала и переступив порог комнаты, став к ней спиной произнесла в своих мыслях: — О Аллах, прости меня и помилуй шехзаде. Защити его своей милостью. — у нее перед глазами стояла картина с улыбчивым лицом Мехмеда. Его доброта и забота уже покорила, казалось, равнодушное сердце хатун. — А ты что здесь забыла? — от раздумий отвлекла калфу Нурбахар. Девушка быстрым шагом подходила к Туткун, но даже при таком темпе, ее нежный образ, в небесно-голубом платье казался все еще невероятно красивым. — Я здесь по приказу шехзаде. — сказала Туткун. — Да? — остановившись очень близко, фаворитка, словно собиралась толкнуть, по ее мнению, «соперницу». — Что у шехзаде общего может быть с калфой? — Наши с шехзаде дела, только наши. — с каменным лицом сказала Туткун. На этом, она собиралась закончить разговор и обойдя девушку, направилась к выходу, но Нурбахар схватив ее за руку, подтянула к себе. — Я тебя уже однажды предупреждала, держись подальше от моего шехзаде. Еще одного раза не будет, запомни это. — Я бы на твоем месте… — выдернув руку сказала Туткун. — Волновалась больше об отношениях шехзаде с хатун, которую он сегодня наградил красным платком. — услышанное полностью изменило выражение лица фаворитки. — А ты не знала? — сжав губы, девушка приподняла обе брови вверх. — Что же, желаю удачи. — калфа ушла, оставив Нурбахар перед дверью с мыслями о новом выборе Мехмеда. — Что ты стоишь? — к ней подошла Джансу, которая сопровождала подругу в покои наследника. — Иди, поговори с ним. Как он смеет выбирать новую хатун? — Нет, Джансу. Я сделаю вид, что ничего не знаю. Пусть видит меня такой, а ты… до завтрашнего утра узнай кто эта змея. — аги открыли дверь в покои шехзаде, и фаворитка вошла внутрь. *** Туткун ворочалась в постели переворачиваясь из одного бока на другой, не сумев уснуть уже на протяжении нескольких часов. У нее внутри все переворачивалось. Чувства по отношению к Мехмеду. Девушка так хотела побежать обратно в покои шехзаде прямо сейчас и спасти его, сделать хоть что-то, но, если ее поймают, и откроется кто она, пострадают все — Салиха, Нигяр, даже покойный Ибрагим-паша. Повернувшись лицом к центру комнаты, девушка посмотрела на мирно спящую Нигяр и несколько минут смотрела, как та спит, пока все же не приняла сидячее положение на краю кровати, поставив ноги на дорожку и приподняв руки, начала восхвалять к Всевышнему. Она прочила о милости Аллаха и прощения для нее. А также, о спасении шехзаде. В конце, Туткун произнесла: — Он не такой, как другие, не такой как мне говорили. Он хороший. — приложив руку на грудь, брюнетка закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Оставалось только ждать новостей. Тем временем, Мехмед проснулся от сильной боли, что от головы распространилась по всему телу. Нурбахар, спящая рядом ничего не услышала и так продолжала видеть яркие сны. Тихо раскрывшись, парень босыми ногами подошел к столу, где стоял кувшин с водой, и хотел попить, так, как почувствовал сильное жжение в горле, что даже не давало ему возможности сделать вздох. По телу задавало просто нетерпимой болью, Шехзаде взяв кувшин, но сразу упустил перед собой. От звука, фаворитка проснулась, из неожиданности в панике ища шехзаде. — Мехмед? — увидев, как парень опершись об стол, наклонился вперед, стоя к девушке спиной, заволновалась и быстро спрыгнув с кровати, подбежала к любимому. — Что с тобой? — он хотел что-то сказать, но не мог и начал медленно опускаться на колени. Его лицо начинало бледнеть, а губы синели. Он смотрел на Нурбахар с надеждой, а та в панике не знала, чем может помочь, пока не пришла одна идея. — Аги! Стража! Кто-нибудь! — девушка хотела позвать на помощь, но не успела. Только дверь распахнулась, в нее вошли стражники и Орхан-ага, как Мехмед закрыв глаза, упал на колени Нурбахар, остановив свое дыхание.