Подмена

Девочки улыбаются и здороваются со мной, парни машут руками, но каждый быстро возвращается к работе. Чувствую себя далеко не в своей тарелке, но назад пути нет. Я обещала брату помочь, а я буду не Яниной Ржевской, если обещание не сдержу. Я сильная. Справлюсь. Я вон сама умею с закрытыми глазами находить нужный ключ на двенадцать, а это… поработать недельку вместо брата, как раз плюнуть. Тьфу! Ребята мне сразу нравятся. Молчаливые. То, что мне нужно. Подходит. Сработаемся. Осмотрев помещение, понимаю, что я была права и работать действительно буду на сборе заказов. Не так уж и сложно, на самом деле. Мне еще повезло, что мой братец не вагоны разгружает. Уж с заказами я справлюсь. Вымыв руки и взяв фартук, быстро надеваю его на меня. Занимаю свободную стойку. Ребята бросают на меня странные взгляды, косятся на кепку на моей голове, но я отмахиваюсь от них, мол все потом объясню. Но объяснять ничего не собираюсь. По привычке хочется протереть лицо, но боюсь испортить свой «мужественный» макияж. Мало ли, может трехдневная щетина, которую я так старательно рисовала себе двадцать минут, сотрется одним касанием руки. Снова бегло осматриваю помещение, в котором пахнет жареной картошечкой и колой. Позади нас шкаф с готовой едой, внизу нужные пакеты и другие упаковки. Прямо над моей стойкой отсеки с трубочками, влажными салфетками и обычными. Также есть экран с номером заказа и тем, что в него необходимо вложить. — Я его точно убью, — хмурюсь я, опираясь руками о стойку и поднимая голову. Внимательно изучаю первый заказ, напротив которого написано мое имя. Не так сложно. Большая картошка. Кола. Три крылышка и маленькая картошка. Мысленно проклинаю все на свете. Вокруг шумиха. Слышу голоса с кассы, смех и разговоры из зала, смачную ругань вокруг себя. На экране то появляются, то исчезают заказы. Я медленно и уверенно втягиваюсь в процесс. Первый заказ складываю быстро, а со вторым, который, судя по всему, собран на целую ораву голодающих, у меня уходит больше времени, чем нужно, из-за чего милая девушка, которая все это время работает рядом, вызывается мне помочь. С ней бы быстро все заканчиваем и поднос с заказом передаем на столик, где его быстро забирает щупленькая девочка. На вид ей лет пятнадцать и не думаю, что она съест все сама. Ей бы еще дотащить все это до столика. Хорошо, что в суматохе никто не приглядывается ко мне. Да, многих подбешивает, что я то и дело задаю один вопрос за другим, но тут извольте. Откуда ж мне знать все, если я тут первый день работаю? Уже через несколько часов я устаю и на небольшой перерыв ухожу в компании стаканчика кофе и маленькой картошки. Сижу у служебного входа на старом стуле с потертой обивкой. По ту сторону улицы кипит жизнь, а я сижу и думаю о том, что ввязалась в авантюру. В самую настоящую, из которой так просто не выбраться. Еще и погода хорошая. Будто насмехается надо мной. Все гуляют в парках и аллеях, в кино ходят, а я сижу на попке ровно и подменяю Глебку. Не жизнь, а малина. Доев картошку, облизываю пальцы и достаю свой телефон. Быстро набираю номер Глебки и отхожу подальше, под высокий тополь, тень от которого приятно прохладит, а шум листвы из-за легкого ветерка успокаивает. — Алло? — спустя несколько попыток дозвониться до этой каракатицы, она соизволила мне ответить! — Ты где, черт тебя дери, находишься? — шиплю я в трубку, осматриваясь по сторонам и боясь, что меня кто-то может услышать. Все-таки я своим голосом с братом говорю. Притворяться я устала. — Все, я передумала. Быстро возвращай свою задницу обратно. Я устала и у меня скоро скулы отекут всем улыбаться. Лучше бы ты листовки на улице раздавал в костюме сосиски, а не продавал их. — Я не могу вернуться так просто. Это так не работает. И вообще, ты уже согласилась. — Это упрек? Камень в мой огород? — ахаю я. Если бы не стаканчик с уже остывшим кофе, то театрально схватилась бы за грудь. За то самое место, где сердечко стучит. — Знаешь, что Глеб Дмитрич, а не прифигел ли ты часов? У меня тут, чтоб ты знал, сиськи уже болят. А все из-за кого? Из-за тебя! И голова чешется. А это только первый день. И я еще даже на тренировке не была. — Ты выдержишь. Я с тобой и верю в тебя, — смеется он, а я злюсь еще сильнее. — Ты еще смеешься надо мной? — от негодования хотелось быстро переодеться, ввалиться в эту забегаловку и сказать всем, что я не Глеб вовсе, а милая и довольно симпатичная девушка. Янина, можно просто Яна Ржевская. — Ну смотри, братец. Готовься к тому, что тебя могут уволить и из команды вытолкнуть. Я слышала ты там тоже на хорошем счету? — Что? Нет, Яни… Янка, ну будь ты человеком, — слышу я испуганный голосок брата. — покажи себя как следует. — Себя? Может мне раздеться и прямо сейчас показать какую фигурку Глеб скрывает ото всех? — выбросив стаканчик с остатками кофе в мусорное ведро, ворчу я. — Ты блефуешь все равно. Злясь, сбрасываю вызов и прячу телефон в карман. Возвращаюсь в помещение и случайно замечаю, что прическа-то моя растрепалась и теперь мои хоть и короткие, но родные волосы выглядывают из-под кепки. Пользуюсь тем, что никого рядом нет, и все переделываю. Возвращаюсь к работе. Работаю до конца смены, а после бегу со всех ног в раздевалку, чтобы переодеться. У Глеба, точнее уже у меня, меньше чем через час тренировка и мне необходимо присутствовать на ней. Хорошо, что хоть я на коньках стоять умею. Да и катаюсь неплохо. Правда, с клюшкой не в ладах, но это уже второстепенное. Открываю дверь раздевалки и делаю шаг внутрь, когда понимаю, что внутри переодевается девушка и мне, как добропорядочному молодому человеку, необходимо выйти. Что я и делаю. Из-за этого теряю драгоценные десять минут времени и сама потом переодеваюсь быстрее любого солдата в армии. Кажется, спичка даже зажечься не успела, а я уже при параде. В ледовый дворец бегу. В прямом смысле этого слова. По дороге снимаю кепку и даю волосам хоть немного обсохнуть. Я так устала, а это ведь только первый день и то, он еще даже не закончился.