***
Мужчине снился Камило. Они мило беседовали словами, которые он не мог разобрать, но в один момент парень презрительно посмотрел на него, встал и ушел. Свет начал гаснуть, пока вокруг не стало совсем темно. Бруно подорвался и побежал за племянником, но оказался в лабиринте за стенами, как в тот первый раз, когда он туда забрёл. Он бился об углы и спотыкался на бесконечных лестницах. Вокруг стеной стояло черное ничего. Всё, что он делал, не имело значения. Он сам будто стал частью этой осязаемой темноты, как вдруг вдалеке показалась едва различимая вспышка. Зеленый свет стал стремительно приближался и вот Бруно, юный Бруно, едва отпраздновавший своё восемнадцатилетие, уже заглядывал в будущее. Но теперь он не был преисполнен самоуверенности, только ужаса. Вдруг мужчина, еще не успев обжиться в роли юноши, оказался по другую сторону видения. Он смотрел на себя, сидя за крошечным столиком и молил о помощи. Бруно не знал молитв, он шептал всё, что приходило на ум, но никто не слышал его. Только развернувшись к себе в попытке предупредить о таком безрадостном будущем, он распахнул глаза. Он оказался в темноте, но Камило — его Камило — был рядом. Прямо здесь, так близко, что можно было без труда дотронуться. И он дотронулся. Не просто дотронулся, но вцепился племяннику в руку, умоляя остаться с ним. Камило и не собирался уходить. Парень накрыл его руку своей и ответил: — Я рядом. И всегда буду рядом, если тебе так хочется, — Камило ещё не до конца проснулся, сон слился с реальностью и парень, словно в тумане, обнял дядю, помогая ему встать. Бруно не противился, когда племянник уложил его на кровать, а сам лег на другую сторону. Мужчина не мог уснуть, даже когда дыхание Камило стало ровным а сквозь щель между портьерами начали просачиваться первые лучи утреннего солнца Он лежал, развернувшись к Камило, как вдруг парень, что-то пробормотав, лениво перевернулся и уткнулся лицом в его грудь. Он закинул руку и ногу на Бруно и мужчина расплылся в улыбке. Только теперь всё напряжение, разрывающее после кошмара, исчезло, и он смог расслабиться. Камило рядом. Он спит прямо под боком и его горячее дыхание согревает, растекается по всему телу приятным теплом. Бруно чувствовал, что его место здесь. В этой комнате, в этих объятиях, в этой кровати. Осталось лишь как-то обьяснить это своему племяннику. Мужчина не спал до самого утра. Он покорно лежал, и пролежал бы целую жизнь рядом с ним. Но ничего не вечно и когда Бруно почувствовал, что его племянник тихо, чтобы не разбудить, забирает руки, мужчина еле сдержался, чтобы не задержать их на себе. Всё-таки, как ни прискорбно, случайно обнять во сне и лежать в такой позе наяву — совсем разные вещи. Пока парень поднимался с кровати, проводил утренние процедуры, крутился перед зеркалом и вычесывал запутавшиеся волосы, Бруно, высунув нос из-под одеяла, наблюдал за ним. Парень заметил, что дядя проснулся, и приветственно помахал. — Думаю, за сегодня вещи высохнут — Камило указал на пончо, что висело у стены, — И я смогу отпустить тебя обратно в те лабиринты. Парень разгладил руками свою рубашку и двинулся к двери. — Прихвачу тебе что-нибудь с завтрака. Бруно зажмурился от яркого света и зарылся под одеяло, прижавшись к нему носом, жадно вдыхая новые для себя запахи: не сырости, пыли или паутины, а выстиранной постели и шампуня Камило, которым всё еще пахли его волосы. Бруно не хотел, чтобы племянник отпускал его. И если ради этого его одежда навечно должна была остаться мокрой — что ж, цена невелика.***
Камило держал колени вместе, изо всех сил стараясь выглядеть воспитанным. Прищурившись, он сидел за небольшим столиком напротив Роберта и накручивал на палец каштановый локон. Его щуплый собеседник эмоционально что-то рассказывал, но Камило не было дела до его слов, он ждал заключительной части — пирожков. Ароматные эмпанадас с сыром, слегка острые с капустой, сладковатые с кукурузой и с картошкой, его любимые. Камило расплылся в улыбке, представляя, сколько всего вкусного он сегодня унесёт отсюда домой. Как придет в свою комнату и съест всё, не оставив ни единой крошки. Съест всё сам, ни с кем не поделившись. Ну, разве что с Бруно. Ведь, как ни как, он сейчас сидит в его комнате и будет как-то некрасиво не предложить ему угоститься. Роберту всё еще было некомфортно находиться рядом с девушкой, но постепенно он приходил в норму после недавних событий, пошатнувших их отношения. Почти смирился. Почти убил в себе надежду. Главное, что они продолжали дружить с Долорес и после его столь опрометчивого признания, даже если вместе быть не суждено. Может, когда-нибудь она ещё передумает, а пока он был рад и просто наслаждаться её обществом. Роберт, пытаясь затолкнуть свою любовь как можно дальше, не замечал некоторых мелочей: как Долорес забывает казалось бы важные моменты из их жизни, переспрашивает о том, что слышала уже множество раз и ковыряется пальцем в зубах, когда думает, что на неё не смотрят. Хотя это только прибавляло ей очаровательности. — Спасибо, что пришла. Изначально Камило не собирался притворяться Долорес. В первый день он превратился в сестру, чтобы подшутить над Робертом, однако, поняв, как тому теперь сложно находиться с ней рядом, весь задор исчез, и Камило просто решил помочь. Домой возвращаться не хотелось и он сидел с парнем до самого вечера. Так и проходили его дни: парень встречался с друзьями, после чего, превратившись в сестру, шел к её другу, а вечером, уставший, наведывался к Бруно с гостинцами. Сначала он просто хотел подбодрить несчастного влюбленного, но со временем их общение становилось всё глубже: Роберт рассказывал о своих проектах и далеко идущих планах. О домах, которые когда-то спроектирует и о сокровенных мечтах. Камило нравился Роберт. Парню даже было немного жаль, что сестра смотрела только на недалёкого Мариано. Долорес считала его красавцем, но сам Камило ничего привлекательного в такой горе мышц не находил; щуплый, веснушчатый парень перед ним был на свой лад симпатичнее. Камило поперхнулся чаем, увидев за спиной Роберта кузину, подходящую к соседней лавке с украшениями. Юноше в теле двадцатилетней девушки оставалось только надеяться, что сестра его не увидит. — А пошли внутрь, — он всё еще продолжал сдавленно кашлять, культурно прикрывая рот рукой, — Я хочу посмотреть на твои работы, — Камило наклонился к парню, поднимаясь. Посмотреть, конечно, было интересно, но сейчас ему больше хотелось сбежать от сестры, которая точно сдала бы его, если бы поняла что к чему. Долорес о его похождениях не знала. Во всяком случае, не должна была. Пусть налаженные отношения с товарищем будут для неё сюрпризом, нужно только в нужный момент его преподнести, а пока он сам был не против пообщаться с парнем. — Да ты уже видела их все, — собеседник махнул рукой, явно не намереваясь никуда уходить с насиженного места, — За эти несколько недель ничего нового там не появилось. Но Камило просто пошел в сторону дома, так что Роберту ничего не оставалось, кроме как пойти следом. Проходя за прилавок, парень стащил пирожок и быстро запихнул его в рот, оглядываясь вокруг чтобы убедиться, что этого никто не заметил.***
— Можно посмотреть? — Камило взял в руки небольшой блокнот и открыл, не дожидаясь ответа. Роберт запротестовал и, моментально залившись краской, вытянул у девушки из рук тетрадку. — Н-нет! — замахал он руками и спрятал изъятое в шкафчик. Камило понимал, в чем причина. На первой странице карандашом был нарисован портрет его сестры. Камило усмехнулся и кинул взгляд в окно, выясняя, ушла ли кузина, или до сих пор стоит там. Когда он нашел глазами девушку, она держала две разные желтые ленты, поочерёдно рассматривая их и разговаривая с продавцом. — Ты можешь посмотреть вон ту стопку, — и Роберт пальцем указал на сваленные на столе работы. Стопкой эту кучу назвать можно было только с очень большой натяжкой, но Камило и сам никогда не отличался излишней опрятностью, так что его такое положение дел не смутило. Он в случайном порядке рассматривал картины и проекты уже существующих и выдуманных зданий, безо всякой системы скинутые вместе, и слушал комментарии уже не только друга Долорес, но и его друга. Увлекшись просмотром, парень и не заметил, когда его кузина исчезла.***
Юноша вприпрыжку шёл домой с пакетом пирожков, уплетая их на ходу. Один за другим, они исчезали у него во рту и Камило доел бы все, так и не донеся домой, если бы не мысль о ждущем его в комнате Бруно. Небо затянулось облаками. Камило был в замечательном настроении. — Чего, видимо, не скажешь о маме, — подняв глаза, пробормотал себе под нос парень и толкнул дверь. Он сунул пакет под пончо и провел пальцами по перилу, когда Касита за считанные секунды подняла его вверх по лестнице. Из комнаты Исабеллы ему навстречу вылетела Мирабель. Парень уже успел испугаться, что Исабелла заметила его там, в деревне, рассказала всем и сейчас нужно будет оправдываться, но кузина и сама вышла вслед за своей сестрой. — Только и можешь, что кричать, — бесстрастно произнесла Иса и отвернулась от девушки, задрав подбородок, а затем не выдержала и, не поворачиваясь, начала, — Что ты сделала для семьи? — Мирабель уже открыла рот, чтобы так же злобно ответить, но Исабелла жестом приказала ей замолчать, — Что ты сделала для Пепы или мамы? Ты вечно хочешь всех спасти и не замечаешь, что в твоей помощи никто не нуждается. Если ты не заметила, я подарила ей эту дурацкую ленточку не из чувства ненависти! Я люблю нашу семью и так же, как и ты, хочу, чтобы все в ней были счастливы, — она цедила это сквозь зубы, но, кажется, была искренней. Мирабель стиснула зубы и сбежала по лестнице, стремительно двигаясь к выходу. Камило уже развернулся, чтобы спуститься к сестре, но его опередил Агустин, выходящий из кухни и догоняющий дочь. Вряд ли кто-то смог бы успокоить её лучше мужчины, так что юноша со спокойной душой оставил это ему. Сейчас его приоритетом были другие вещи. Ароматные, слегка хрустящие и очень аппетитные вещи у него под пончо. Камило неловко улыбнулся Исабелле, как бы извиняясь, что стал случайным свидетелем этой сцены, а она хмыкнула и оба разошлись по своим комнатам. Парень провернул ключ в замке. Он обычно не закрывал двери, но теперь, когда в этой комнате остался Бруно, а мама могла зайти в любую минуту, перестраховаться было не лишним. Уходя на улицу, он забрал своё пончо у дяди, предложив тому подобрать себе что-то среди вещей в шкафу, так что сейчас мужчина лежал в кровати в желтой футболке с маленьким вышитым на груди хамелеоном. Видеть его в таком образе валяющимся в кровати, читающим книгу, да ещё и при свете дня — было непривычно. Камило привык к мрачному амплуа дяди, а сейчас тот прямо-таки светился. Видимо, роман рассмешил его и мужчина заулыбался, а может Бруно просто обрадовался возвращению племянника. В любом случае, парень был счастлив, что Бруно чувствует себя здесь как дома. В душе теплилась надежда, что, возможно, он даже согласится зайти еще как-нибудь. Юноша придирчиво осмотрел высохшие вещи Бруно, которые тот к его приходу аккуратно сложил в стопку, развернулся и взглянул на своего гостя сквозь одну особо большую дыру в зелёном пончо. Дядя в импровизированном объективе улыбнулся и виновато пожал плечами. Пока Камило рассказывал родственнику о необходимости зашивать рваные вещи, будто сам он не отдавал каждый раз одежду Мирабель, мужчина одним движением ноги затолкал валяющиеся на полу бумажки под кровать. — Сейчас вернусь, жди меня здесь — с издевкой кинул Камило, а Бруно слегка закатил глаза. Будто ему было куда уходить. Мужчина провел в этой комнате всего день, а уже считал её практически своей. Слишком быстро он привык к такому положению дел: к племяннику рядом, к мягкой кровати, в которой Бруно не доводилось спать уже много лет, к глупым книжкам, свету из окна и своей новой желтой футболке, которую Камило разрешил оставить себе. Бруно не упустил подходящий момент, чтобы достать фотографии из-под кровати и положить на место. Не то, чтобы Бруно рылся в вещах племянника, просто вспомнил про нижний шкафчик со всяким хламом и не сдержался, чтобы не посмотреть какие еще интересности там можно найти. Лучшей находкой оказались фотографии самого Камило, которые мужчина и забыл спрятать. Он спохватился только когда его племянник уже лязгнул ключом у двери и всё, что успел — скинуть их на пол. Миры не было в комнате, но Камило позволил себе вломиться и без спросу позаимствовать пару мелочей. Он вернулся к Бруно, вооружившись ниткой с иголкой. — Извини, я взял желтую, зеленая могла вызвать у неё вопросы, — парень почесал затылок. Бруно наблюдал за тем, как юноша надул щёки, пытаясь всунуть нитку в иголку. Это забавляло мужчину. Он сперва хотел помочь племяннику, но посмотрел на свои вечно дрожащие руки и откинул эту идею, боясь опозориться. Начав чувствовать себя свободнее с парнем, Бруно позволил себе активно отпускать подбадривающие комментарии, на что Камило наиграно злился. Не выдержав, юноша нарочно медленно облизал два пальца чтобы скрутить ими растрепавшуюся нить, заставив своего дядю тихонько сглотнуть. Он решил совместить приятное с полезным, понимая, что после этого Бруно явно уйдет мыслями далеко от штопанья пончо и прекратит комментировать каждую его неудачу. Сработало. Такие выходки веселили Камило, хотя парень упорно делал вид, что не замечает реакции мужчины. Он не хотел признавать, что дядя привлекает его тоже, юноше просто было приятно такое внимание к себе и он не собирался упускать шанс подразнить старшего. В первый и последний раз Камило зашивал себе одежду несколько лет назад, когда Мира отказалась ставить третью к ряду заплатку на стёртое колено, но общий принцип ему был понятен: много-много раз продеваешь иголку вверх-вниз, в конце завязываешь узелок и с гордым видом выдаешь заказчику. Он миллион раз видел, как кузина так делает, чем же он хуже? — Только лучше делать это с изнанки, — обьяснил Бруно, выворачивая свое пончо и стягивая рваные края, по которым Камило проходился иголкой. Жёлтые швы получились не совсем аккуратными, но так всяко лучше, чем ходить в дырявой одежде. Бруно сообщил что умеет шить только после того, как всё было готово, чем вызвал у парня протяжный вздох. — Ну, давай тогда и я тебе что-нибудь зашью, хочешь? — Бруно был искренним в своём желании тоже сделать для племянника что-нибудь хорошее. — Ну уж нет, спасибо, — Камило раскрыл пакет так, чтобы доставать оставшиеся пирожки из него было легче, — Лучше поешь. Утром вышло занести Бруно только чай, так что мужчина, должно быть, очень голоден. — Это прекрасно! — Бруно достал первый пирожок и просиял, — Сколько я могу взять? Тут немного, так что… — он, поджав губы, шире раскрыл пакет чтобы пересчитать эмпанадас. — Бери все, — скрепя сердце, разрешил ему Камило и отвел взгляд, — Я наелся по дороге. Он действительно наелся, но отказываться от лишней порции не входило в его привычный порядок вещей, так что это решение далось ему с трудом. Ведь чего не сделаешь ради любимого дяди? Они провели вместе весь вечер за чаем и смешными разговорами, а ночью Камило снова уговорил Бруно остаться у него. Мужчина был рад такому предложению и согласился почти сразу. Так и получилось, что к списку комнат Бруно добавилась ещё и эта — светлая и приятная, в отличии от всех предыдущих. Комната, которую он делил со своим племянником. Его любимая комната.