***
– Давид, к сожалению, в последнее время пропадает на заседаниях, он приходит домой и сразу же ложится в кровать. У него нет времени ни на творчество, ни на обучение, ни на самого себя. Он работает до изнеможения, но не для себя и искусства, а для властей. Я его не осуждаю, ни в коем случае, но тем не менее я беспокоюсь за него... Антуан Жан Гро, что сидит напротив девушки, внимательно слушает, попутно запивая новую информацию душистым кофе. Что удивило молодого человека – вкус напитка весьма неплох, хочется попросить ещё, но как-то боязно пить эту разбодяженную непонятно чем жижу, поэтому он продолжал просто пить понемногу и крайне медленно. Культурно, в общем. – Я хочу, чтобы он хотя бы день отдохнул от всего этого, но он же упрям до трясучки! Но, честно признаться, у меня особо и нет возможности с ним поговорить... – Жанетта, – спокойно обратился художник к собеседнице. Хоть не совсем привычно обращаться так фривольно, но она сама настаивала на этом, – На самом деле, я вас понимаю и абсолютно поддерживаю. Мэтр помимо того, что является моим педагогом, он всё-таки мой наставник, даже в какой-то степени второй родитель, что позволил моему таланту раскрыться должным образом, за что я ему благодарен... – немного подумав, Гро добавляет, – Поэтому я бы сам хотел, чтобы он позволил себе немного отдохнуть. – Весьма приятно слышать это от вас! Давид просто замечательный! – её глаза загорелись восхищением, – Я им очень горжусь, он столько всего сделал! Он добился невероятных успехов в искусстве, у него благодарные студенты, в конвенте его почитают, родные дети любят его, поэтому вдвойне обидно, когда он начинает осуждать и называть себя никчёмным. Я хочу помочь ему, но не знаю как... – Вы с ним настолько близки? – интригующе спрашивает Гро. – В смысле? – Жанетта в полной растерянности. – Вы достаточно много о нём знаете. Мне просто интересно, – молодой человек посмотрел на неё весьма загадочно. – А, – успокоилась девушка, – Ну, он мне иногда рассказывает о своей жизни, всё такое... Естественно, это неправда, потому что она знала это изначально, а сам Жак Луи поведал ей крайне мало. Вернее, гораздо меньше из той информации, которой располагает девушка. Гро, вполне вероятно, просёк, что ему врут в лицо, но его это особо не волновало. В его глазах зажглись озорные огоньки, а душа требовала зрелищ. – Тогда хорошо, – спокойно, даже как-то мечтательно ответил Антуан Жан, – На самом деле, очень мило было наблюдать, с каким энтузиазмом вы рассказывали о мэтре... У вас даже щёки порозовели... – Чё? – Кстати, вы не могли бы дать мне рецепт вашего кофе?***
Глубокая ночь. Все дела по дому сделаны, и нормальным людям пора спать, но Жанетта уснуть не может. То ли от волнения из-за предстоящей встречи с Давидом, то ли из-за слов Гро. А может и всё вместе. Да, она каждый раз встречает художника ночью, но сегодня это ощущается как-то слишком... Неловко. « – Что за дела, почему тебя так смутили слова какого-то мальчишки? – думала она про себя, – Он преисполнен к нему уважением не меньше тебя, это лишь манипуляция твоими чувствами и попытка ввести в заблуждение!» С другой стороны он же ничего такого не сказал? Да и какой смысл ему червоточиной заниматься? Подумаешь, много знаешь о мастере, подумаешь, краснеешь при каждом его упоминании... И что? От этого мир рушится? Возможно, в какой-то степени, но сейчас важно не это. Важно справиться со своими потайными чувствами, которые хочется, нужноскрыть в первую очередь от себя, не говоря уже о других, особенно о Давиде. «– Даже если мне этого сильно не хочется, но всё равно... Он будет счастлив с Шарлоттой в браке. Она более влиятельна, чем я, умнее, предусмотрительнее и в принципе лучше во многих отношениях, поэтому...» Вдруг в дверь постучали и она через пару мгновений отворилась. – Давид! – радостно подошла она к нему, чтобы поприветствовать, но сразу стала гораздо сдержаннее и тише, – С вами всё хорошо? – Да... – по его голосу и развязной манере речи можно было понять, что он мертвецки устал, – Я просто хочу немного отдохнуть. Прости, Жанетта. Он повесил плащ и шляпу на крючок, зонт убрал куда-то в шкаф, повернулся к девушке и еле заметно улыбнулся. Очень устало, но вместе с тем безмерно тепло и нежно. – Позвольте, я хотя бы вам ужин подам, может... – Нет-нет, не нужно. Он аккуратно потрепал её по плечу, чтобы та не расстраивалась. В этот момент Жанетте было крайне неловко находиться здесь и получать от него поощрение. Может и нужно держать чувства при себе, но иногда так хочется признаться во всём, чтобы это всё рано или поздно закончилось. Но страшно. Невыносимо боязно разрушить едва зародившуюся дружбу. Трясёт только от одной мысли, что есть шанс потерять его. И вроде рано признаваться в нежных чувствах, но в первую очередь – неуместно. Из-за статуса и его прошлого. Как минимум, он уважаемый академик, хоть не такой популярный человек как Робеспьер и ему подобные, но тоже весьма влиятельный. У него армия студентов, к тому же, у него дети. Как они воспримут брак отца с девушкой, которая едва старше их самих? Так бы она и продолжила стоять, принимая утешения художника, но это нельзя продолжать так долго. Это слишком лично, слишком близко, слишком, особенно сейчас. Спустя пару мгновений девушка, хоть и нехотя, но убрала его руку и заявила со всей твёрдостью, которая была в ней в этот момент: – Жак-Луи, пожалуйста, нам с вами нужно будет серьёзно поговорить завтра утром. Уделите мне пару минут из своего времени... – Хорошо, – спокойно ответил он, – Я как раз завтра почти свободен. На душе девушки стало гораздо спокойнее. Быть может от его спокойного голоса или что-то в этом роде, а может просто от того, что Жак-Луи рядом.***
– Доброе утро, – слегка зевая сказал мужчина. Он зашёл в небольшую уютную кухню, ведомый приятным запахом специй и чего-то вкусного. Должно быть, это сказывается на нём чрезмерная работа, но есть хотелось просто зверски. – Доброе! – девушка повернулась к нему с тарелкой, – Я как раз завтрак сделала. Весьма удачное стечение обстоятельств радует художника. К тому же, компания тоже приятная. Жанетта поставила тарелки, выложив на них омлет, рядом хлеб, масло и джем. Единственное, о чём сейчас сожалела девушка – отсутствие помидора в омлете, ибо он мог бы придать сладковатый вкус, но в таком случае Давид, скорее всего, не стал бы есть. По итогу они позавтракали в тишине – тем не менее их это молчание никак не обременяло. Им просто приятно находиться в обществе друг друга, находиться вместе в одной комнате, даже если нет возможности или желания произнести и слова. – Давид, – обратилась к нему девушка, – Вчера вы обещали... – Да, Жанетта, я помню, – мягко ответил Луи, – О чём ты хотела поговорить? В его взгляде, если не замечать усталость, читается столько тепла и заботы, что на душе становится так отрадно, что даже щёки начинают пылать. Но стоит отбросить все свои волнения и переживания, собрать всё мужество в кулак и сказать: – Я хотела поведать вам, что иногда стоит отдыхать. Я очень беспокоюсь за вас и просто настоятельно рекомендую вам взять себе пару дней отдыха. Его тело заметно напряглось, а лицо сменило выражение с тепла на угрюмость. Нет-нет, это не злые глаза, просто нечего вечно хмуриться. – Я как-нибудь сам разберусь с этим без твоих советов, хорошо? – слегка холодно и грубовато ответил он. Не ожидала от себя такого тона, тем не менее Давид отказываться от своих слов не стал, лишь возмущённо глядя на собеседницу. « – Может он и не самый смиренный человек, но быть таким узколобым просто грех! Я лишь пытаюсь помочь!» – Хорошо, – более равнодушно сказала девушка. Далее они продолжили трапезничать молча. Но теперь тишина была угнетающей, душащей. Может и хотелось что-то сказать, но оба сидящих за столом – два упёртых барана, которые не примут капитуляции со своей стороны. – Спасибо, было вкусно, – спокойно сказал мужчина, выходя из-за стола. « – Я её так сильно задел? Но это же бессмысленно!» Подумал он, глядя на девушку, что сидела с каменным лицом и явно нарочно не обращала на собеседника внимание. Это что за игры такие? – Жанетта, – он положил свою руку ей на плечо, – Я что-то неправильно сказал? – Скорее употребили слова в неправильном тоне, – она убрала его руку с себя, но он не намерен так просто отступать. – Я понимаю твою заботу и очень ценю её. Тем не менее, я уже взрослый человек и в состоянии позаботиться о себе сам. Прокрутив их более ранний диалог и его слова у себя в голове, девушка будто лишилась сил и лишь стыдливо высказала: – Прости. Она хотела уже уйти, но он мягко взял её за запястье, давая понять, что нужно повернуться назад. Жанетта оглянулась и встретилась с его сверкающими зелёными глазами, что играли новыми красками в лучах утреннего солнца. Мужчина аккуратно направил её к себе, а она и не сопротивлялась. После он медленно заключил её в объятья. Было очень мягко и тепло. После этого все воспоминания о мелкой неурядице испарились, будто их и не было. Вернее, так хотелось думать обоим. – Глупая Жанетта.***
– Пойдёшь со мной? – его глаза полны надежды. – Если только вы позволите! С вами хоть на край света! – радостно ответила девушка, а потом добавила спокойно, – А куда? Щёки его заалели от заявления "хоть на край света", поэтому не удалось сразу ответить на её вопрос. – Сегодня я проведу занятия в мастерской, а потом у меня запланирована встреча кое с кем... – С кем? – настороженно спросила Жанетта. – Это секрет, – стреляет он игриво глазами в девушку. – Если это Робеспьер, то я не пойду, – она немного сожалеет, что сказала это. – Почему? – искренне интересуется художник, – Он тебе не понравился? – У меня весьма смешанные чувства. Он вселяет восхищение и страх. Но страха во мне больше. К тому же, у меня плохое предчувствие по отношению к нему... – Не говори ерунды, – ответил он, – Максимильен – весьма порядочный человек, его нечего опасаться. « – Да-да-да, тем не менее я знаю, как вся эта история закончится!» – Хорошо. Если это не он, то кто? – Очень важные люди для меня. Важнее Робеспьера, моя дорогая Жанетта.. Сердце пропустило удар, а девушка застыла на месте. « – Это лишь из вежливости, это лишь из вежливости...»***
В мастерской было гораздо спокойнее в сравнении с прошлым разом. Студенты просто ходили из стороны в сторону, Жанетта тихонько сидела где-то в углу и наблюдала за работой учеников, слушала советы Давида вместе с ними и просто наслаждалась моментом. О таком спокойном времяпровождении можно только мечтать. – Жанетта? – позвал её художник, – Всё хорошо? Вернувшись из своих мыслей, девушка ответила: – Да, всё отлично, а к чему вопрос? – Просто лицо у тебя грустное, поэтому я стал несколько беспокоиться... – Не стоит переживать по всяким пустякам... – тут же Жанетте стало стыдно за утренний диалог. Забавно, когда советуешь не переживать другим, при этом сама буквально взрываешься из-за мелочей. Девушке очень стыдно из-за своей глупой ранимости по пустякам. Она понимает, что вопрос того не стоит, что вокруг неё страдают близкие люди, но в такие моменты будто говорит не она, а кто-то за неё и не может остановиться. – Давид, не стоит переживать из-за меня. Если в действительности что-то случится, то я вам обязательно скажу, – чуть погодя, она добавила тихо, – Но спасибо за беспокойство, это весьма заботливо с вашей стороны. – Просто, если в действительности что-то не так, то лучше сказать, – после он добавил тише, чтобы никто кроме девушки не слышал, – Всё-таки я должен вести себя подобающе с девушками, я же мужчина. С Шарлоттой, моей женой, к сожалению не сложилось... В этот момент в его глазах, в его голосе и даже в его рукам, нервно сжимающих друг друга, читалось искреннее сожаление и страх. Потерять нового друга или просто не угодить человеку, в любом случае это очень сильно било по сердцу, особенно на фоне собственной импульсивности. Жанетта совсем потеряла дар речи, она подошла к нему вплотную, положила голову на одно плечо, а второе поглаживала рукой, приобняв сзади. – Вы очень много берёте на себя, дорогой Давид. Мужчина, женщина, не столь важно, в первую очередь мы люди. Да, у каждого из нас разные возможности, разные взгляды на одни и те же явления, у нас даже разное восприятие вещей, но не стоит забывать, что мы сами себя обременяем... – К чему ты это?.. – несколько робко спросил художник. Весьма неожиданно принять от неё такую поддержку. Но приятно. – К тому, что вам стоит заботиться не только о чувствах других, но и о своих, не опираясь на мысль "я мужчина, значит, я не должен обижать девушек". В принципе не стоит никого обижать, но так получается, что все друг друга задевают, хотя от мужчин требуют большей снисходитеотности по отношению к противоположному полу. Короче, дорогой Давид, просто поймите, что вы не виноваты в том, что случилось! – она похлопал его по плечу и направилась к своему месту. « – Не слишком ли я его нагрузила своими типа "вумными" словами? – переживала про себя Жанетта, – Надеюсь, он про это либо забудет, либо не воспримет всерьёз...» Девушка думала об этом всём вплоть до окончания занятий, когда Жак-Луи позвал её на таинственную "важную встречу".***
– Папа! Радостные возгласы четырёх детей залили улицу. Сначала к мужчине подбежали две девочки близняшки лет восьми – Полин и Лор, за ними шли более сдержанно два мальчика лет одиннадцати и десяти – Жюль и Эжен. Все шатены, со слегка вьющимися волосами, хоть и осторожны в своих движениях, тем не менее по ним видно, что они безмерно рады встретить отца. Мужчина же, в свою очередь, счастлив видеть детей до слёз: он расцеловал каждого в щёку и стал расспрашивать о том, как они без него. – Как мама? Как учёба? Я по вам так соскучился! Они разговаривали, иногда заливаясь искренним звонким смехом. Периодически из глаз Жака-Луи текли слёзы, но это было признаком его счастья. Дети лишь обнимали его в этот момент, стараясь успокоить. Единственный, кто сюда не вписывался – Жанетта. « – Это так...» Она чувствовала себя неправильно, что находилась здесь, будто крала у Давида драгоценный момент встречи с детьми, но на душе становилось так тепло и тоскливо от этого, что на глазах у самой проступали слёзы. Сейчас она не выдержит и решится уйти отсюда, чтобы не мешать. Да, может он и сам её позвал, но всё же... – Папа, а кто это? – спросила Лор. – Папа, это ваша ученица? – спросил Жюль. – Да, – ответил он несколько сдавленно, но продолжил воодушевлённо, – Это моя ученица, её зовут Жанетта. – Красивое имя! – сказал мальчик. – Она сама тоже красивая! – заявила девочка. Жанетта, вернувшись из раздумий, вся раскраснелась и громко заявила: – Это неправда! Давид стал звонко смеяться, дети вместе с ним, впрочем, девушка позволила себе улыбнуться. Какой славный момент.***
Они шли домой. Может он ошибается, но со спутницей что-то явно не так с тех пор, как они двинулись в путь. – Жанетта, всё хорошо? – обратился он к ней, – На тебе лица нет. Девушка внезапно остановилась, уставилась на него, продержалась пару секунд и начала громко плакать, прикрывая лицо руками. Давид такого явно не ожидал, поэтому находился в полной растерянности и в раздумьях как утешить. – Жанетта, если я что-то сказал или сделал... – Нет-нет, Жак-Луи, это не вы, – она слегка успокоилась, – Я просто так давно не... Неважно, просто мне так приятно видеть ваши отношения с детьми... – Точно всё хорошо? – что-то в его сердце защемило. Он немного подумал и тихо произнёс, – Может, ты хочешь об этом поговорить? Более менее успокоившись, девушка ответила: – До того, как всё сгорело, я жила с тётей и дядей. А до этого жила с мамой. Но её не стало, когда мне было одиннадцать, поэтому родная тётя забрала меня, – постепенно, с каждым словом, её голос становился всё более дрожащим, – Я знаю, что тётя любила меня, но она никогда особо не проявляла "родительского" тепла, понимаете? Давид слушал с замиранием сердца. Знает ли она, как это похоже на него? Пока она прикрывала руками лицо, он лишь стоял рядом и не понимал как действовать. Хотелось обнять, утешить, но что-то не давало это сделать. Что-то странное ощущалось внутри в этот момент и он не мог пошевелиться и что-либо предпринять. Спустя некоторое время, слегка успокоившись, Жанетта сказала: – Мне так приятно видеть, когда у других детей полные и любящие семьи. Жак-Луи, знайте – вам очень повезло и я очень за вас рада. Вы и ваши дети просто чудо, вам очень повезло, я горжусь вами... Его сердце пропустило удар. « – Она действительно такого высокого мнения обо мне?» Не в силах сдержать эмоции, девушка подошла к нему, обняла, уткнулась в ткань жилетки и снова расплакалась. Художник, впрочем, не сопротивлялся, лишь мягко приобнял её за плечи и нежно гладил по спине, чтобы ей стало легче. После того, как всё улеглось, они-таки дошли до дома. Жанетта быстро направилась к себе, оставив Луи наедине со своими мыслями. Может не сейчас, но рано или поздно он бы хотел обсудить вопрос семьи с ней. Он же о ней в действительности ничего до этого не знал, но после сегодняшнего вечера стало в какой-то степени легче. Ему стоит и самому открыться ей, они всё-таки друзья... Хотя это как посмотреть: как он воспринимает её? Кем она для него является? Он бы хотел ответить на этот вопрос, но Морфей уже забрал Луи в сонное царство.