***
— Итак, что случилось? — спрашивает Ким, поставив перед Чимином кружку с тëплым молочным чаем. — Рейвен… — тихо проговорил Чимин, с лëгким недоверием глядя на содержимое кружки. Намджун сразу всë понял. Увидев зловещую улыбку Мина тогда, ещё в столовой, Ким почувствовал, что за этим наверняка будут ещё более страшные последствия, чем просто наказанные солдаты. Нетрудно было догадаться, что Чимин будет сильно шокирован, узнав о такой стороне личности Рейвена. — Ох… Рей… Он… Как бы сказать помягче… — вздохнул Ким и сделал глоток чая. — Он меня напугал, — пожаловался Чимин. — Он многих пугает. Послушай… Я не буду его оправдывать, однако тебе нужно просто знать о том, что зачастую Рей ведëт себя агрессивно и едва ли контролирует себя. Это… Связанно с его прошлым. — Он из-за этого и разозлился. Я… Плохо поступил, я заглянул в его шкаф и нашëл там письмо от профессора Кима… — Сокджина? — догадался Намджун, приподняв одну бровь. Он выглядел достаточно спокойным, однако… Казалось, что упоминание профессора пробудило в нëм какие-то воспоминания. — Да… Рейвен зашëл в этот момент и… Очень сильно разозлился. — Оно и понятно. Всë, что касается его прошлого, очень сильно злит его. Рей присоединился к нам около двенадцати лет назад. Он был совсем ещё подростком, таким сломанным, но при этом с огромными амбициями. Но даже тогда у него были проблемы с агрессией и в бою он слишком сильно увлекался. Я долго пытался понять, что с ним не так и откуда в него крылья… Но он лишь огрызался и ничего не говорил. В бою мне буквально приходилось вытаскивать его с самого разгара битвы, ведь сам он чувства меры не имел вообще. Неважно сколько ранений он получит, его ярость будет только сильнее разгораться. И даже наших он не брезговал избивать, когда они упоминали его прошлое, — погрузившись в воспоминания о юном Мине, Намджун даже забыл о своëм чае. — А… Глаз? — спрашивает Чимин после небольшой паузы. Он старался запомнить как можно больше деталей о жизни Мина. Ему это важно. Если он «почëтный подопытный», то… Возможно его судьба схожа с судьбой Чимина? Исходя из слов Юнги, эти крылья он получил именно из-за экспериментов. Может, его жестокость и агрессия напрямую вытекают из них? А что, если… У Юнги тоже нет части души? Звучит логично, однако нужно подтвердить это, узнав уже у самого Юнги. — В бою прострелили. Не смотри так, он бессмертный. Но знал бы ты, как меня разозлило то, когда я увидел его с простреленной головой, но таким довольным… Он смеялся как маньяк какой-то. И при этом из раны кровь хлестала так, будто она бесконечная у него… Ой, прости, ты же боишься крови… Прости, — извинился Ким, заметив, как крупно вздрогнул Чимин от упоминания крови, — в общем, я его тогда прооперировал. Я правда сделал всë, что смог, но восстановил только сам глаз. Но не зрение. Я попытался хоть как-то извиниться за эту неудачную операцию и заказал специально для него тот протез, который он носит, — Намджун действительно выглядел так, будто винит себя в том, что глаз Юнги остался невидящим. — В этом нет твоей вины… — тихо проговорил Чимин. — Возможно. Но мне проще винить себя за неудачную операцию, чем винить Юнги за неаккуратность… Он был совсем юным. Хотя, признаюсь, иногда мне правда хотелось ударить этого ребëнка, — усмехнулся Намджун, — однако… На самом деле с того ранения он немного умерил свой пыл. А когда его сделали главнокомандующим, Рейвен и вовсе перестал непосредственно присутствовать на поле боя. — А… Как так вышло, что такой агрессивный человек, тем более бывший в большом почëте у врага, стал вашим главнокомандующим? — спросил Чимин. Этот вопрос очень сильно интересовал его, ведь образ Юнги совсем не сходился с такой должностью. — Понимаешь, Чимин… — Намджун потянулся, думая, как ответить на этот трудный вопрос, — люди очень слабые по своей сути. Без лидера они просто ничего не могут, по большей части. Наш прошлый лидер умер, когда Юнги уже года три был с нами. Без лидера мы почти что распались. Многие собирались уйти, потому что ничего не происходило. Никто сам не проявлял инициативы куда-то выйти, а может вообще стать новым главнокомандующим. Тогда Юнги, едва отойдя от операции на глаз, сам провозгласил себя новым лидером. Кто-то, естественно, ворчал, осуждая его поведение и происхождение. Однако других вариантов не было. А вскоре мы поняли, что наглость Рейвена даже играет нам на руку. Он столько всего вытворял, что быстро стал настоящей занозой для правительства. Несколько раз он лично подрывал склады с их боеприпасами. Сейчас он реже вытворяет что-то подобное. Понимает, что он важен для нас. В общем… Юнги по факту сумасшедший, но при этом ужасно верен нашей мечте и идеалам. Мы доверяем этому безумцу, — усмехнулся Намджун, сделав глоток своего чая. — Ты кажешься таким рассудительным и мудрым… Почему сам не стал главнокомандующим? — поинтересовался Чимин. Вопрос очень логичный, ведь со стороны Намджун действительно кажется более подходящим на такую важную роль. — Я врач. Но никак не стратег, — коротко ответил Ким, — а ещё со стороны врача мне проще следить за Юнги и пытаться помочь ему. — Помочь? Как? — с живейшим интересом спрашивает Чимин. Он ведь тоже… Хочет помочь ему. В тот момент, когда Юнги, прижав Пака к стене, говорил о своей ненависти к крыльям и людям, сделавшим ему их, Чимин видел, что Рейвен был на грани истерики. Казалось, что, если бы Чимин остался ещё на минуту, Юнги бы разрыдался при нëм. И его глаз… В нëм был не только пугающий гнев, но и такая боль… И отчаяние с усталостью. Может Чимин и плох в проявлении чувств, зато читает их отменно. — Как могу, будучи врачом. Первое время я регулярно давал ему антидепрессанты, потому что у него явно были проблемы из-за экспериментов… И нельзя забывать о явной резкой смене взглядов Рейвена… Людям всегда тяжело осознавать, что то, как они раньше жили — неправильно. А сейчас он пьëт успокоительные. Но они особо не помогают, — вздохнул Намджун. Чимин хотел и дальше что-то спросить. Отпив чай он уже было открыл рот, чтобы задать вопрос, но… Вдруг раздался взрыв, а вслед за ним и сигнализация. — Похоже нашему разговору не суждено гармонично завершиться, — усмехнулся Намджун. В отличие от Чимина, шокированно и испуганно смотрящего по сторонам, Ким всего за пару минут собрался полностью, вооружившись и организовав аптечку. — Не спи, — с усмешкой сказал он, кинув Чимину пистолет. На его удивление, Пак легко поймал его. Пистолет оказался немного тяжелее, чем тот, на котором он вчера тренировался. — А… Куда? — спрашивает Пак, так же легко ловя полетевшие в его сторону ножи в чехлах и боеприпасы. — Лично я, естественно, буду искать раненных. А ты… Я бы тебе не рекомендовал соваться на поле боя. Без обид, но… Ты ещё слишком слаб. Рей тебя только стрелять и успел научить. Думаю, тебе стоит попробовать найти его. Только будь осторожен, — сказав это, Намджун быстрыми шагами вышел из кабинета.***
Чимин остался один в пустом кабинете. Прислушиваясь к выстрелам снаружи, он понимал, как страшно ему выходить из кабинета вообще. Почему-то Паку казалось, что медкабинет — самое безопасное место на базе в принципе. И в этом он сильно ошибся. Понял Чимин это в тот момент, когда окно разбилось и в него влетел солдат. А точнее кукла. — Надо же! А вот и ты, маленький предатель, — проговорил он, направив на Чимина пистолет и устремив на него абсолютно пустой взгляд. Наверное, самым страшным, что можно увидеть перед смертью, был именно этот пустой взгляд, не выражающий вообще ничего. И Чимин, естественно, завис. Страх быть убитым и шок от того, что он снова увидел эти пустые глаза, которые хотел бы больше никогда не видеть, сковали его тело. Пальцы Пака легли на рукоять одного из данных Намджуном ножей, но… Разве он сможет что-то противопоставить пуле, которая вот-вот пробьëт ему голову? Нет, конечно, поэтому Чимин прикрыл глаза, смирившись со своей скорой участью. И раздаëтся выстрел. Только почему-то Чимин не почувствовал боли от пробитого черепа. Неужели он от страха умер раньше, чем пуля его коснулась? — Идиот, — услышал Чимин тот самый бархатный, слегка хриплый голос. Открыв глаза, он в первую очередь увидел лежащую на полу «куклу», истекающую кровью. И уже отведя взгляд от этого жуткого зрелища, Чимин видит Юнги, держащего в руке пистолет, — что сидишь? Идëм, — бросил Мин, и Чимин, повинуясь ему, поднимается на дрожащие ноги и идëт за Рейвеном. Раздаëтся ещё один взрыв. Юнги резко и очень крепко берëт Чимина за руку и уже бегом ведëт его по пустым коридорам. — Куда мы? — громко спрашивает Чимин, боясь, что его обычный голос Мин просто не услышит из-за шума выстрелов на улице. — Потом узнаешь. Тебе же Намджун сказал идти меня искать, почему ты как идиот остался в кабинете? — спрашивает Юнги. Вроде бы он злится. Но Чимин чувствует и беспокойство в этом грубом голосе… — Я… Испугался, — пробормотал Пак. Они с Мином спустились в какой-то подвал. Чимин узнал его, стоило ему увидеть мотоцикл в углу. Это же было первое помещение, которое он вообще посетил в этом штабе. — Глупый… — уже без раздражения вздохнул Юнги. Вдруг он потрепал волосы стоящего рядом Чимина, превратив их в непонятное, но довольно милое рыжеватое гнездо. — Так… Куда… Ой! — Пак не договаривает из-за нового взрыва, из-за которого Чимин спотыкается и падает ровно на Юнги, лицом в его грудь. Пак ожидал, что Мин разозлится и оттолкнëт его. Но Рейвен напротив — обнял Чимина. — Прости меня за мою грубость. Я не хотел тебя так сильно пугать, — проговорил Юнги. Слова давались ему тяжело, по голосу казалось даже, что он вовсе не жалеет о содеянном, а извиняется для «галочки». Но Чимин всë же почувствовал вину в голосе Рейвена. Видимо, он нечасто извиняется за свою агрессию. А Чимин какой-то особенный, раз Юнги извинился перед ним. — Мне Намджун рассказал… Я не могу тебя винить за это… Ты столько пережил… А я действительно не очень хорошо поступил, — проговорил Чимин. От наплыва чувств он стал говорить непонятными обрывистыми фразами. Но Юнги всë понял. — Так вот… — Рейвен выглядел несколько смущëнным из-за того, что Чимин теперь знает о его прошлом. Однако нельзя сказать, что он разозлился на Намджуна за слишком длинный язык. Он и сам хотел рассказать Чимину об этом, но чуть попозже, — ты спрашивал куда мы поедем, — Мин осторожно заглядывает в лицо Паку. Рассматривая его кукольное личико, Юнги, ухмыляясь, выдерживает паузу для поддержания интриги, а потом наконец выдаëт: — Хочешь вернуть свои воспоминания и душу?