Кикимора

      Западно-Азиатский материк. Республика Падокия. Провинция Дентора. Главная резиденция семьи Золдик на вершине потухшего вулкана Кукуру. 21 апреля 2000 года.       К одиннадцати часам следующего дня госпожа Золдик была готова покинуть поместье. Темное закрытое платье в пол, шляпка с узкими жесткими полями, к которой прикреплена плотная вуаль, скрывающая бинты на лице – внешний вид как нельзя лучше отражал мрачную решительность хозяйки поместья.       Планы пока были самыми расплывчатыми. Была цель, была решимость, было неудержимое желание действовать – этого вполне достаточно. Ее будто разбудили от долгого сна и укололи чем-то тонизирующим.       Кикио посмотрела в зеркало напоследок, убедившись в полноте образа, поправила подвеску на шее и, взяв сумочку, пошла из комнаты.       К этому времени Гретхем, один из дворецких Иллуми, уже должен был подготовить автомобиль, а Кетрин и Лулу ожидать в холле. Кенни встретит их у себя. Хозяйка поместья намеревалась выехать к модельеру до обеда, пожить у него пару дней, подготавливая все к покушению, и спокойно посетить прием в честь Уайта… но планам было не суждено сбыться. Стоило Кикио открыть дверь, как дорогу преградили два мордоворота – Гоуджи и Тейджин.       – Добрый день, госпожа, – поздоровался Гоуджи, обозначив поклон. – Собираетесь на прогулку по поместью?       Женщина прищурилась и смерила мужчину тяжелым взглядом. Гоуджи, как и другие верные Сильве люди, отличался массивной фигурой и высоким ростом. Своих бойцов дорогой супруг тренировал лично, вылепливая из дворецких кого-то, больше похожего на машину для убийств, чем на человека.       «А меня, после рождения Иллуми, он тренировать отказался», – не без обиды добавила женщина про себя.       – Собираюсь на прогулку по Денторе, – отрезала она в ответ, не размениваясь на приветствия.       – Господин Золдик объявил вам третий уровень запрета, – напомнил Гоужди и сжал крепкие кулаки, что не могло не привлечь внимания Кикио, уж больно показательным был жест.       Она выгнула бровь и посмотрела мужчине в глаза. Внутри начала сворачиваться тугая пружина бешенства.       – Я помню, – холодно отозвалась Кикио и столь же показательно выпустила когти. – Однако сейчас я хозяйка в поместье.       – Госпожа, это не убирает запрет, – прервал ее Тейджин и выступил чуть вперед, загораживая Гоуджи от нее… Или ее от Гоуджи – госпожа Золдик так не и поняла истинную подоплеку этого жеста. – Господин Сильва дал четкие инструкции на ваш счет, поэтому мы не можем позволить вам покинуть территорию поместья.       «Третий уровень, да как же… – женщина криво улыбнулась, не скрывая своего недовольства. – Еще чуть-чуть и я перейду сразу на пятый!»       Плотная сетка вуали не позволяла увидеть дворецким то, как плохо госпожа Золдик держала лицо в этот момент. Синяя жилка на шее напряглась, кончики пальцев начало колоть от нетерпения… Кикио прикрыла глаза, представляя, как вцепится Гоуджи в лицо. Она бы сбила его с ног и выдавила большими пальцами ему глаза. Теплая внутриглазная жидкость потекла по пальцам, но Кикио не остановилась бы на этом и давила дальше…       Висок прострелило болью, сбивая с мысли и возвращая в настоящее. Женщина убрала когти и коснулась прохладными пальцами многострадального виска. Мазнув взглядом по подобравшимся мужчинам, ожидающим ее нападения, госпожа Золдик презрительно хмыкнула. Дай им повод – и ее скрутят и обездвижат, прикрываясь приказом.       Дверь с громким хлопком захлопнулась. Кикио подошла к постели и, сорвав с головы шляпку и вуаль, кинула их на кровать.       В спальне прохладно. Женщина посмотрела на камин. Огонь уже потух, лишь угольки ярко переливались всеми оттенками красного. Хозяйка поместья подошла к тахте и со вздохом села на ковер. Жар от углей опалил кожу рук, когда она подкидывала дрова.       «Придется получать разрешение Сильвы на посещение Денторы, – Кикио закусила губу и потерла запястье. Кожу немного жгло. – Но просто так упрашивать его бесполезно…».       Маленькая искра от огня упала на рукав платья и прожгла дырку.       – Дерьмо, – ругнулась она на одном из йорбийских диалектов и поковыряла опаленную ткань ногтем. – Еще и платье испортила!       Пазл сложился. Кикио замерла, обдумывая внезапно пришедшую мысль.       Госпожа Золдик – это не просто имя. Свекровушка наверняка заработала мозоль на языке, стараясь донести эту простую мысль до своенравной невестки. Госпожа Золдик – это лицо поместья. Она должна всегда хорошо и дорого выглядеть. В молодости это правило утомляло Кикио, но с годами женщина научилась наслаждаться своим положением. Наслаждаться косметическими процедурами и долгими примерками, наслаждаться полным туалетом в любое время суток и оценивающими взглядами слуг. Правда, полюбить все это, как госпожа Октавия, она так и не смогла.       Деловито поправив рукав, женщина взяла длинную щепу и зажгла ее. Крохотный огонек разгорелся на остром кончике. Кикио прикрыла его ладошкой, чтобы не погас, и направилась в гардеробную.       Ровные стойки с одеждой разных кроев и фасонов, полки с туфлями и сумками, выдвижные ящики с аксессуарами… Женщина нежно провела ладонью по ткани юкаты, обвела помещение взглядом и, упрямо поджав губы, поднесла щепу к ближайшей вешалке.       Пламя весело заплясало по хлопковой ткани и жадно поползло дальше… Батист, лен, атлас, гипюр… лишь альпака сопротивлялась натиску огня. Тяжело вздохнув, она расправила плечи и подняла подбородок – было пора звать на помощь.        Кикио неспешно прошла в спальню, поправила складки на юбке, полюбовалась пару секунд свежим маникюром и широко распахнула дверь. Запах горелого тут же попал в коридор.       – У нас пожар, – с беспечной улыбкой заявила она и отошла.       Дворецкие, ошалело переглянувшись, засуетились. Тейджин схватился за телефон, а Гоуджи вбежал в спальню, небрежно задев плечом Кикио – не сильно, но женщина была уверена, что специально.       – Твою мать! – ругнулся дворецкий, увидев полыхающую гардеробную. – Зови всех сюда!       Госпожа Золдик, не сомневаясь, что Гоуджи крикнул это для Тейджина, отошла от двери и устроилась на постели. Наблюдать за начинающимся весельем хозяйка поместья намеревалась с комфортом.       Первой на крики прибежала Кетрин. Тихая и спокойная девушка опешила от увиденного, но быстро сориентировалась и побежала в ванную. Гото, которого вызвонил Тейджин, прибежал следом – они вместе с Тейджином присоединились к Кетрин. Гоуджи руководил… ну, как руководил – орал на остальных, забыв, что Гото выше его по должности. Кикио заметила, как нехорошо напряглась жилка на лбу внешне невозмутимого мужчины, и не сдержала ухмылки – главный дворецкий найдет способ поквитаться с любимчиком главы семьи, не привлекая взглядов господ.       «А я в случае чего прикрою», – пообещала женщина.       Лулу и Милена влетели в спальню последними, едва не сбив Гоуджи. От сизого дыма в комнате была плохая видимость, но служанка быстро нашла взглядом госпожу. Из-за волнения ореховые глаза девушки потемнели и стали грязно-коричневого цвета.       – Со мной все в порядке, – сказала Кикио служанке, поморщившись. В комнате становилось все тяжелее дышать.       – Ну, слава Богу! – громко выдохнула Милена, найдя госпожу лишь по голосу. – А ну-ка, милая, пойдем отсюда…       Договорить повару не дал Гоуджи.       – Что встала? – гаркнул он на Лулу, отчего девушка вздрогнула. – Туши давай!       – Тон сбавь, – одернула дворецкого Кикио и села прямо. Лулу уже метнулась к гардеробной. – На полигоне на своих подчиненных орать будешь.       Гоуджи посмотрел на госпожу и, судя по перекошенной роже, желал что-то ответить. Кикио выгнула бровь и опустила подбородок, посмотрев на дворецкого снизу вверх. Помнится, раньше такой взгляд исподлобья вымораживал окружающих. Матово-черные глаза, в которых зрачок сливается с радужкой, заставляли наемников нервничать, а мирных и вовсе цепенеть.       Гоуджи, к скрытой радости Кикио, напрягся и отвел взгляд.       – Я доложу о вашей выходке господину, – сказал мужчина.       – Не сомневаюсь, – хмыкнула хозяйка поместья.       Женщина поднялась с постели, мазнула взглядом по гардеробной и, вздернув подбородок, подхватила под локоток нахмурившуюся Милену. Они вместе вышли из задымленной спальни. Бестолковая беготня в ванную за водой и сдавленные ругательства утихли, стоило Лулу вбежать в комнату. О способностях девушки к управлению огнем в поместье знали все. Обычно девушка лишь раскаляла руки, нанося соперникам ранения, часто несовместимые с жизнью, но умела и напрямую управлять пламенем, хотя это занимало больше времени и требовало много сил.       «Сегодня я никогда не уеду, – поджав губы, подумала госпожа Золдик, отодвинув мысли о служанке в сторону. – Опять придется все проворачивать второпях…»       – Кикио, – Милена остановилась посреди коридора, стоило им отойти от спальни. – Что произошло?       Хозяйка поместья невесело улыбнулась.       – Очередной приступ.       Старая подруга побледнела. Румянец пропал с пухлых щек, сильные руки потомственного пекаря почти до боли сжали тонкое запястье госпожи.       – Не обманывай, милая, – тихо сказала подруга. – После приступа, ты как пришибленная ходишь и стонешь.       Кикио крепко сжала губы и замедлилась.       – Мои платьишки… – тонко протянула она, исправляя оплошность. – Как же я без платьишек?...       – Ну-ну, – старая подруга крепче подхватила Кикио и повела ее в сторону кабинета. – Будут у тебе новые платья, ерунда какая.       Воркование подруги, с привкусом насмешки, хорошо ложилось в легенду. Вечером надо будет порыдать над обгорелыми тряпками на виду у Гоуджи – пусть сообщит Сильве, что госпожа продолжает чудить.       – Сейчас я устрою тебя на диване в кабинете, укутаю пледом и принесу чего-нибудь вкусного, – продолжала Милена. – А потом ты поспишь и тебя никто не будет беспокоить. Отлично же?       Госпожа Золдик безучастно кивала в такт словам подруги и послушно зашла в кабинет.       Нельзя, чтобы слуги поняли, что она пошла на поправку. Пока рано.

***

      Отчаянные времена требуют отчаянных решений…       Эту фразу любил повторять ее опекун, собираясь на очередной самоубийственный заказ. Как ликвидатор, работающий на Донов, Орлан Тим рисковал каждый раз, покидая Метеор.       Тим любил поучать ее, когда садился за чистку оружия.       – Запомни, Кикио, если ты не можешь принять решение в течение пяти секунд, значит ты не готова, – учитель отложил револьвер и затянулся. Едкий табачный дым от дешевых папирос заставил ее поморщиться и отвести взгляд. – У наемника нет такой роскоши, как время. Твоя реакция должна быть мгновенной и направленной лишь на одно – решение проблемы. Иначе ты труп.       Кикио хмурилась, запоминала слова учителя, не обдумывая их – тогда больше внимания привлекал новенький кольт двойного действия, а не наставления. Сейчас же женщина со смешанными чувствами осознавала, что поучения Тима не только крепко засели в ее памяти, но и стали кредо. Времени, чтобы покопаться в себе и порефлексировать над этим вопросом было предостаточно – Сильва не спешил звонить любимой супруге…       Милена оставила Кикио в одиночестве и, сообщив всем, что госпожа уснула, ушла на кухню. Потом вернулась с теплыми булочками и молоком, поговорила немного обо всем и ни о чем и ушла, сообщив, что Гоуджи уже настучал Сильве о выходке госпожи.       Осталось лишь дождаться звонка от дорогого мужа…       Первые полчаса ожидания госпожа Золдик медленно закипала, вышагивая по кабинету. Потом решила направить бурную деятельность на что-то полезное – вызвонила Гото, окончательно испортив обещанный выходной, и еще накидала задач, чтобы дворецкие не скучали.       Потом переговорила с Кенни: сообщила об изменениях в планах и о беде, постигшей ее гардероб. Модельер обрадовался, попросил одуматься и пообещал восполнить утрату. Госпожа Золдик к просьбе друга подошла ответственно: поразмыслила над планом устранения, осознала, что из-за шрамов стала больно приметной и даже обрадовалась вынужденной задержке. Но не передумала.       Последующий час Кикио потратила на поиск компетентного пластического хирурга. Результаты оказались не теми, что она ожидала: в большинстве случаев шрамы не были убраны полностью, а процесс заживления занимал много времени.       Расстроившись, женщина потянулась к бару.       Этот бар покойная госпожа Золдик тщательно собирала для того, чтобы угощать влиятельных посетителей. Каких посетителей свекровушка ожидала на закрытой территории наемных убийц, Кикио так и не поняла, но была рада наличию элитной выпивки. В баре нашелся и стакан с толстым дном, и охлажденные камни – хозяйке поместья оставалось только с удобством расположиться на диванчике перед полыхающим камином.       Сильва позвонил, когда бутылка опустела больше, чем наполовину.       Кикио вздохнула, глядя на экран мобильного телефона, и прикрыла глаза. Разговаривать с дорогим супругом уже не было никакого желания. Хотелось раздобыть нормальную подушку, а не это декоративное убожество, что лежало у спинки, накрыться пледом и уснуть под треск поленьев.       – Да, дорогой, – ответила Кикио, приняв вызов.       – Ты успокоилась? – низкий голос супруга искажен, но усталость в нем все же была слышна.       Женщина поболтала янтарным напитком по стакану, сделала еще один глоток и кивнула.       – Да, – она машинально кивнула, хоть и понимала, что Сильва этого не увидит. – Выпила успокоительного.       Супруг молчал. Тяжело молчал. Молчал так, что мурашки бежали по коже… Так молчать умели только те, кто родились в семье Золдик.       Кикио поморщилась и нарушила напряженную тишину.       – Я хочу к Кенни, – твердо сказала она и поставила стакан на журнальный столик.       – Поедешь, когда я вернусь в поместье, – даже не видя мужа, женщина знала, что он нахмурился.       Госпожа Золдик улыбнулась, едва сдержав пьяный смешок.       – От моего гардероба остались жалкие остатки, – заявила она, с трудом изобразив возмущение. – Предлагаешь одолжить вещи у Лулу? Или у Милены? Не ты ли обещал мне, что обеспечишь всем и защитишь от всего?       Тишина стала ей ответом.       Кикио помолчала немного, давая мужу время на то, чтобы подавить злость. Она улыбалась, представляя. как желваки ходят по мраморно-белым скулам... Синие глаза темнеют, губы сжимаются в нить – прекрасное зрелище, которое она госпожа Золдик предпочитает наблюдать лишь мысленно.       Протяжный выдох мужа подсказал, что мужчина взял себя в руки.       – Я знаю, что сама виновата в произошедшем, – продолжила она, поджав губы, и перевела взгляд на потолок. Нужно как-то уговорить его – подобрать правильные слова. Что может вызвать в Сильве вину?       Кикио шмыгнула носом и вздохнула. По телефону это можно принять за задушенный плачь.       – Я знаю, что вновь мешаю всем… – сказала она, зная, что муж не терпит ее слез. И не терпит даже намека на жалость. – Чувствую, что ты устал...       – Перестань, – прервал ее Сильва. – Ты не мешаешь.       «Верно. Пока все верно, – Кикио нервно облизала губы, сильнее сжав телефон от напряжения. Пластик опасно заскрипел. – Не переиграть бы».       – Я...       – Постой, – Сильва тяжело вздохнул. – Ты устала?       Кикио сглотнула.       – Да, – она перевела взгляд на окно. – И хочу к Кенни. Если изначально поездка к Кенни была блажью, то теперь это необходимость.       – Необходимость... – протянул он тоном, который услышав, Кикио соглашалась на все и сразу.       Но не сейчас. Сейчас ей надо было покинуть поместье Золдиков.       «Боги! – воскликнула она про себя. – Знала бы, что так все обернется, не ругалась бы с ним из-за Кейго и Рокши!».       – Тебя не будет еще неделю! – взвилась Кикио. – Я не могу столько времени ходить в одном и том же!       – Минимум полторы, – поправил ее Сильва. – Можешь спуститься в мою гардеробную, там осталось несколько твоих платьев.       – Побойся Богов, они мне давно малы!       Сидеть на месте Кикио больше не могла. Поднявшись, она зашагала взад вперед перед камином.       – Хорошо.       Женщина невольно остановилась на месте. Улыбка на мгновение появилась на губах и тут же пропала.       – Честно? – настороженно спросила она. – Твои мордовороты отпустят меня к Кенни?       – Мои мордовороты поедут с тобой, – со смешком ответил Сильва.       Кикио нахмурилась и поджала губы, но спорить все же не решилась.       – Спасибо, дорогой, – задумчиво поблагодарила она и, подойдя к столику, взяла стакан. – С сопровождением мне точно будет спокойней.       – Я рад, – по голосу Кикио поняла, что супруг утратил интерес к разговору.       «Да и я добилась желаемого…» – она поболтала виски в стакане и улыбнулась.       – Не буду тебя больше отвлекать, – госпожа Золдик села на диван и, сложив ногу на ногу, добавила: – Возвращайся. Я скучаю.       Произнесенные слова не сразу достигли сознания. Только через несколько долгих секунд тишины Кикио поняла, что ляпнула.       «Больше не пью…»       Сильва громко хмыкнул и засмеялся.       – Кикио, я едва не поверил, – в голосе мужа звучал смех, а внутри нее все свело судорогой. Хотелось рыкнуть погромче, чтоб он прекратил смеяться.       – Рада, что повеселила тебя, – женщина через силу улыбнулась, чтобы не выдать голосом насколько ее задело веселье мужа. – А теперь отключаюсь.       Дожидаться ответа она не стала и нажала на сброс вызова.       Телефон едва не полетел в стенку.       Кикио глубоко вздохнула, загоняя обиду и злость в себя. Сильно хотелось просто разреветься и закричать, ведь слова, вырвавшиеся случайно, были правдой.       «Но для него это останется лишь попыткой задобрить и подлизаться», – госпожа Золдик поморщилась и залпом допила содержимое стакана.       Виски прокатился по пищеводу раскаленной волной. Кикио облизала чуть сладкие губы, поставила стакан и поднялась с дивана. Обида еще долго будет грызть, но это не отменяло и доли благодарности: дорогой супруг напомнил одну немаловажную вещь – хозяйка поместья не осталась совсем без одежды. Вроде глупость, но не ходить же в одном платье два дня подряд.       Женщина закусила губу и вышла из кабинета.       У двери, что неудивительно, караулили Тейджин и Гоуджи.       Госпожа Золдик широко улыбнулась, не скрывая притворство своего радушия.       – Мой супруг звонил?       Судя по поникшим головам, ответа не требовалось, но Гоуджи все же сказал:       – Да, госпожа, – тонкие губы мужчины дрогнули и вновь сжались в линию. – Завтра утром, пока мало людей, съездим. Вернуться надо до пяти.       Примерно в пять приезжает крайний рейс «Вопля ужаса».       Кикио выгнула бровь и прошла мимо мужчин, расправив плечи.       – Я пробуду у Кенни столько, сколько потребуется, – сообщила она, чувствуя, как мордовороты последовали за ней. – И сама решу во сколько выехать.       – Госпожа, это неприемлемо, – возразил Гоуджи.       Хозяйка поместья резко остановилась.       Слышать «нет» из уст верного мужу человеку было утомительно. Что надо сделать, чтобы он отступил?       – Чего ты добиваешься, Гоуджи? – растягивая слова, спросила она. – Чтобы я сорвалась? Чтобы навредила вам или себе? Вновь попала к Кралли? Это так ты служишь своему господину?       Гоуджи посерел. Как и у всех преданных мужу людей у него был лишь один страх – разочаровать господина. Бравый боец отвел взгляд, больше не препятствуя.       Женщина вздернула подбородок и пошла дальше. Сейчас она одержала верх, нагло спекулируя своим здоровьем – ведь Сильва никому не простит даже косвенного вреда кому-то из семьи – и не испытала никакого удовольствия от этой маленькой победы. Это не ее заслуга. Это авторитет мужа и его хорошее отношение к ней.       В комнату Сильвы она зашла в одиночестве.       Хозяйская спальня всегда казалась госпоже Золдик темной и маленькой: в ней стояла лишь большая кровать с парой прикроватных тумб, да резной комод между двух дверей. Одна дверь вела к источнику и помывочной, вторая – в небольшой гардероб. Дальше кровати, за тумбочкой, находилась еще одна дверь, скрытая, и вела она в смежную спальню.       Раньше эти два помещения были едиными, однако госпожа Мери, прабабушка Сильвы, отгородила часть комнаты супруга для себя. Номинально они с Зиггом жили в одной спальне, но по факту – в разных. В свое время в этой же спальне жила Октавия. Потом, когда в хозяйскую спальню переехали Сильва с Кикио, эта комната стала детской, а когда Каллуто исполнилось два – комната опустела. Кикио покинула хозяйскую спальню четыре года назад…       Женщина покачала головой и направилась в гардеробную.       Здесь все осталось неизменным. Та же обшивка на стенах, те же ровные ряды одежды и аккуратно составленная обувь. Кикио подошла к первой вешалке и провела пальцами по чуть шершавой ткани юкаты. Слабая улыбка сама собой наползла на губы – такую одежду мужчина начал носить дома с подачи супруги, оценив по достоинству удобство.       Кикио сняла с вешалки юкату мужа и направилась в помывочную.       Камень в этом помещении обшит деревом, а из обстановки присутствовало только необходимое: душ, небольшая деревянная скамейка и умывальник. Еще одна дверь, напротив входной, вела к источнику. Женщина быстро ополоснулась под душем и, решив не тратить время на праздное лежание в горячей воде, поспешила одеться. Юката мужа пахла свежестью – так пахнет белье, высушенное на улице, под ветром и солнцем. Приятно и непривычно, ведь деликатную одежду Кикио сушили иначе.       Юката сползала с плеч и волочилась по полу, будто длинный шлейф. Кикио, дурачась, взмахнула полой, шаркнула ножкой и плавно прошествовала в гардеробную, изображая невесть кого. На памяти женщины столь степенно и нелепо ходила лишь покойная госпожа Золдик.       В гардеробной Кикио без труда нашла несколько своих старых платьев. Они выглядели простовато по сравнению с теми, что она носила сейчас: прямой крой, длинные рукава и свободный подол, не стесняющий шаг. Нет кружев, жемчуга и искусной вышивки. Струящаяся ткань, которую госпожа Золдик предпочитала когда-то, была непривычно легкой.       Кикио с трудом застегнула мелкие крючки на спине и поспешила наверх. В животе урчало, намекая хозяйке, что бутылка вискаря натощак не может считаться полноценным ужином – особенно, когда тебе за сорок.       Решив, что ужин еще немного подождет, Кикио поспешила в спальню. Надо было проверить, в каком состоянии комната, и наконец-то поесть.       Звонкие девичьи голоса были слышны с лестницы. Пара служанок под предводительством Лулу заканчивали прибирать в комнате.       – Добрый вечер, девушки, – поздоровалась Кикио, входя в спальню.       Дворецкие успели немало сделать: сняли плотные шторы и балдахин, вычистили камин и начали чистить ковер, убрали постель. Светловолосая Джуди, которую выделяла россыпь веснушек на тонкой переносице, замерла на подоконнике – она снимала со второго окна шторы. Лулу выскользнула из гардеробной, с ворохом обгорелых тряпок в руках. Молчаливая Кетрин поднялась с колен: она приступила к реабилитации белоснежного ковра, который тоже поело пламя.       Девушки нестройно поздоровались.       Кикио окинула свое мрачное жилище взглядом.       Небольшая комната на верхних этажах при госпоже Октавии использовалась слугами. После смерти матери Сильвы, количество слуг, проживающих непосредственно в поместье Золдиков, сократилась с пятнадцати человек до трех: Шо, Кралли и Милены – все остальные приходили лишь в определенное время и выполняли свои обязанности, не нервируя хозяев постоянным присутствием. Беспрепятственно посещал Главную резиденцию лишь Гото – на правах главного дворецкого.       «И почему я выбрала эту комнату? – задалась вопросом Кикио, зацепившись взглядом за окна. Поначалу от них сильно дуло, отчего госпожа Золдик часто простывала. – Этажом ниже есть более комфортные спальни».       И более просторные. В комнате Кикио с трудом помещались кровать, тахта и туалетный столик. Любимая гардеробная тоже была до безобразия крохотной.       – Выкиньте ковер и не мучайтесь, все равно от него будет пахнуть гарью, – поморщившись, распорядилась хозяйка поместья. – В последнее время у меня обострилось обоняние. Поменяйте шторы на что-то более легкое и не вешайте больше балдахин.       – Хорошо, госпожа, – отозвалась Джуди.       – Кстати, как вам? – женщина провела руками по закрытому темно-синему платью, выполненному из плотного шелка, и сделала один поворот. Широкая юбка взметнулась и обвила тонкие лодыжки.       – Вы прекрасно выглядите, – тихо произнесла Кетрин.       Джуди согласно закивала головой и только Лулу нахмурилась.       – Вы же его носили еще до… – девушка осеклась, испугавшись напомнить госпоже о двойняшках, и быстро исправилась: – Очень хорошо сидит на вас, госпожа.       Кикио слабо улыбнулась, понимая, о чем умолчала служанка и поправила рукава.       «В конце концов, что было, что было… – решила она. – Смерть двойняшек я пережила».       – Ты права, это платье я носила еще в молодости, а когда поправилась, отложила, – сказала госпожа Золдик, пожав плечами. – Оно и еще несколько нарядов остались в гардеробной Сильвы… Не думала, что он сохранит их.       На губы женщины наползла довольная улыбка. Она еще раз с удовольствием провела по ткани.       – Вас искал Гото, – сообщила Лулу. Кикио поморщилась, понимая, что выходной у главного дворецкого не получился. – Что-то по поводу школы дворецких…       – Ой, не рассказывай мне ничего, – оборвала ее Кикио, поморщившись. – Лучше скажите, где мне найти пластического хирурга, который быстро и качественно уберет шрамы?       Девочки недоуменно переглянулись.       – У нэн-врачей это довольно популярная процедура, – сказала Джуди. – Обычный хирург вряд ли сделает быстро и качественно.       Госпожа Золдик задумчиво кивнула, прикидывая, кто из знакомых ей черных хирургов все еще работает.       – Ох, – резко вздохнула Кетрин, сбив ее с мысли.       Госпожа Золдик повернулась к девушке, прижимающей к груди руку.       – Что такое? – нахмурилась она.       – Ничего, госпожа, – немного испуганно заверила ее служанка. – Просто обо что-то укололась.       Девушка чуть пошарила рукой и вытащила из ворса ковра не длинную, обоюдно острую иглу.       – Просто игла. Обронили, наверное, – пожала плечами Кетрин.       В стороне напряглась Лулу. Кикио удержала на лице спокойную полуулыбку и протянула руку.       – Дай-ка сюда. Я посмотрю, что за игла.       Девушка немного замешкалась, но послушно вложила иголку в протянутую руку.       – Госпожа… – в голосе Лулу мелькнуло беспокойство.       – Все в порядке, Лулу, – мягко прервала ее Кикио. – Заканчивайте уборку и ступайте спать – вскоре у нас будет много дел.       Она развернулась и вышла из спальни, сжимая в руках мелкую иглу.       Не швейную.