Кикимора

      Западно-Азиатский материк. Республика Падокия. Провинция Дентора. Поместье семьи Золдик на вершине потухшего вулкана Кукуру. Утро 29 апреля 2000 года.       Утро началось с тренировки.       После вчерашнего безумного дня госпожа Золдик и ее старший сын выглядели неважно. У Кикио опухли и болели ноги. У Миллуки под глазами залегли глубокие тени. Каллуто на их фоне выглядел здоровым и отдохнувшим, невольно вызывая лёгкую зависть.       Младший сын вновь быстрее всех пробежал заданный маршрут и, выполнив комплекс упражнений, поспешил к Махе. К счастью, он не видел, как его мать и старший брат едва ли в обнимку ковыляли до дому.       — Ты не передумала? — спросил Миллуки. В прихожей они расходились: сын пойдет досыпать, а Кикио надо было сходить к Кралли.       — Нет, — женщина покачала головой и улыбнулась. — Я дойду.       — Хорошо.       Миллуки, тяжело опираясь на перила, пошел вниз. Кикио не сразу последовала за ним: она дождалась, пока грузная фигура сына скроется на лестничной площадке и совершенно не грациозно поковыляла по первому этажу.       Идти в медицинский кабинет не хотелось до слез, но игнорироваться свои обязанности нельзя было. Не после совершенных осечек. Не после наломанных дров… Кикио остановилась у дверей кабинета и, вздохнув, толкнула ее.       — Доброе утро, Кралли, — поздоровалась она, напряженно улыбаясь. — Уже не спишь?       Семейный врач смерил госпожу нечитаемым взглядом и вернулся к чтению газеты. На его рабочем столе был привычный беспорядок и куча грязных кружек. В кабинете витал раздражающий запах мяты… Хотелось напомнить подчинённому о субординации, посетовать о несоблюдении дресс-кода и усомниться в стерильности данного помещения. Хотелось, очень хотелось, но Кикио проглотила возмущения и промолчала.       Не время и не место, чтобы собачиться.       — С вами поспишь, — ворчал Кралли. — Приходится то по поместью бегать за пациентами, то по палате за ассистентками… Совсем уже…       Что «совсем уже» Кикио не расслышала: врач чересчур неразборчиво бубнил.       Женщина глубоко вздохнула, готовясь к гневной проповеди, и подошла ближе к столу. О том, что учудила Левони, Кикио уже знала. Не могла не знать, ведь госпожа обучала девушку, принимала в состав личных служанок и пристраивала ее к Кралли… Вкладывала в нее силы, время и деньги. Левони же, явно поверив в себя сильнее необходимого, при виде обгоревшего тела Нобу не придумала ничего лучше, чем испытать созданную собственноручно мазь на безвольном пациенте. В итоге это привело к осложнениям, которые едва не стоили жизни единственно свидетеля произошедшего у трансформатора. А образцы мази девушка до последнего отказывалась показывать.       — Левони заслужила наказание за проявленный непрофессионализм, — сказала Кикио. Признавать подобное было неприятно: проступок девушки лег грязным пятном на репутации хозяйки поместья. — Я отстраню ее от медицинского кабинета и дам тебе список всех дворецких, имеющих хоть какой-то опыт в области медицины.       — Лучше бы отправила ее на обучение, — Кралли поморщился. — Мне без нее будет тяжелее, но ты сама должна понимать, что самоучка с инициативой опасна.       Кикио кивнула и поджала губы. Идея отправить девушку куда подальше, пока не утихнут волнения в штате, нравилась госпоже Золдик.       — Предлагаешь подготовить ее на твое место? — предположила она, хитро прищурившись. — Не верю, что ты просто так озаботился ее обучением. Неужели захотел на пенсию?       Кикио не собиралась говорить чего-то обидного. Подшутить? — да, хотела — но не расстроить. Старик же в ответ на неудачную шутку ожог хозяйку поместья недовольным взглядом. Нахмурился, схватил чашку и как-то резко осунулся… Кикио удивленно вскинула брови, наблюдая за врачом. Воздух вышел из него, плечи опустились — он будто поблек. Женщина невольно сравнила Кралли с госпожой Аманэ.       — Ты выглядишь, словно помирать собрался, — Кикио поморщилась от своих слов и зашла за стол, встав рядом с врачом. — Даже если Левони обучится и будет готова стать твоей преемницей, для тебя это ничего не изменит. Ты все так же будешь пить свой гадкий чай и играть с дедулей Махой в сёги по вторникам.       Кралли посмотрел на госпожу исподлобья, пожевал дряблые губы, обдумывая, что она сказала, и осторожно произнес:       — Вещи, отслужившие свое, выкидываются…       Кикио сперва не поняла, на что намекает старик, но когда ее осенило… Невольно подражая подруге, женщина уперла руки в бока.       — Порядки в семье, конечно, не самые мягкие, но мы же не звери! — возмутилась она. — Как ты мог подумать, что после стольких лет службы мы тебя убьем? Ты лечил моих детей и мужа, каким-то чудом уговариваешь Зено не запускать старые болячки, Маха пустил тебя в свой круг общения! Да ты у меня троих детей принял! Если бы не ты, Миллуки бы даже не родился!       Кикио пришлось прерваться, чтобы перевести дыхание. Кралли смотрел на нее, удивленно расширив глаза, и, кажется, только сейчас начал осознавать, насколько его ценят.       — Тебя никто тебя не тронет, — твердо сказала хозяйка поместья. — Да, ты не сможешь покинуть Кукуру. Но я никогда и не видела, чтобы ты хотел уйти.       Старик моргнул. Удивление постепенно покидало взгляд врача. Он посмотрел в окно и задумчиво протянул:       — Тут свежий воздух, полный пансион и, как ты уже упомянула, игра в сёги по вторникам, — Кралли задорно хохотнул. — Чем не дом престарелых?       — Тем, что тут живем я и Сильва, а нам до почетного звания пенсионеров еще далеко, — Кикио нахмурилась и, опасаясь, что врач скажет что-нибудь нелестное о ее возрасте, перевела тему на цель посещения кабинета: — Я хочу взглянуть на Нобу.       Крохи веселья покинули глаза старика.       — Кто ж тебе помешает… — Кралли поднялся с кресла и, шаркая тапками, пошел в палату. — Парень сильно обгорел. Девяносто пять процентов тела пострадало и, как я думаю, выжил он только благодаря нэн.       Кикио проследовала следом за врачом.       Вчера она весь день с Гото и Хансо решали вопрос обеспечения поместья электричеством. Выяснить, что произошло возле трансформаторных будок, пока не удалось. Когда они спустились, трансформаторы уже обесточили, а пострадавшего доставили к врачу. Место происшествия, откровенно говоря, напоминало кадр из фильма из боевика. Молодая трава обгорела, заграждение с одной стороны завалилось, открывая вид на помятый темный металл, разбитые фарфоровые блюдца и безвольно лежащие на земле высоковольтные провода. Кикио даже представить не могла какое буйство электричества было до отключения трансформаторов.       Женщина обошла врача и посмотрела на Нобу.       Девятнадцать лет. Мать, женщина с низкой социальной ответственностью, и пятеро младших братьев и сестер. Насколько Кикио знала, все они сейчас находились на попечении Нобу. Лулу рассказывала, что он хотел пойти на службу к ней или Каллуто и года через два привести на обучение младшую сестру. Сейчас ей всего четыре и, по рассказам Нобу, девочка вырастет настоящей красавицей.       Кикио сжала губы.       Это что же должно происходить дома, если он пытался забрать младшую сестру на службу к наемным убийцам?       Явно что-то не очень хорошее.       — Через него прошла дуга наведенного электричества, — сказал Кралли, поджимая губы. — Пострадали внутренние органы и кожный покров. Я даже предположить не могу, когда он сможет говорить.       Кикио задумчиво кивнула. Стойкий запах лекарств и гноя подтверждал слова врача. Поджав губы, она задумалась.       Что она знала о произошедшем? Какие факты были на руках? И были ли они или это только домыслы и предположения?       Неприятно было признавать, но знала хозяйка поместья мало. Она точно могла сказать только то, что имуществу семьи был нанесен серьезный вред. Трансформатор лишь пол беды, ведь из-за перепадов напряжения и переключения на резервные источники энергии много техники пришло в негодность. Но что случилось с трансформатором? Он не вышел из строя сам — ему помогли. Кто? Когда? С какой целью? Случайность это была или саботаж?...       Ответ мог дать только единственный очевидец, ведь ни одна камера не пережила буйства электричества.       — Чудо, что он выжил, — повторил врач.       «Не для Золдика, — Кикио посмотрела на пару сохранившихся пепельных прядей и сглотнула. Внутри похолодело от пришедшей в голову догадки.— Да быть такого не может…»       — Сделай тест ДНК, — севшим голосом поручила она Кралли. — У тебя же есть образцы моего мужа?       — Конечно есть, — врач нахмурился, не сразу считав подтекст приказа. — Постой, ты хочешь проверить является ли Сильва его отцом? Да это же бред!       А что не бред?       Кикио сжала кулаки, скрывая предательскую дрожь в руках. В груди появилась тяжесть, мешающая дышать.       — А я спрашивала твоего совета? — наигранно удивленно спросила она. В уголках глаз скопились слезы, на которые у нее не было права. — Я отдала приказ, Кралли.       Резкий ответ немного отрезвил старика.       — Как будет вам угодно, госпожа, — с долей иронии ответил он. — Тогда анализы вашей крови я сообщу лично господину Сильве.       «Вот же старый…» — Кикио сжала челюсти и криво усмехнулась.       — Пусть будет по твоему, — ответила она, чувствуя, что слеза вот-вот сорвется.       Лучше бы она злилась. Лучше бы гнев вновь душил, как огненная петля, заставляя задыхаться от собственного яда.       Зазвонил телефон.       Кикио излишне поспешно достала телефон и приняла вызов.       — Да! — рявкнула она.       — Госпожа, — в динамике голос Хансо. — Дирижабль с господином Сильвой и господином Зено вышли на связь.       Принесла нелегкая….       Кикио замерла, оцепенев. Внутри происходило что-то странное. Она одновременно и злилась, и печалилась… Страх смешался с болью, ярость с унынием. Будь у нее возможность, она бы начала умолять Богов о небольшой отсрочке.       Госпожа Золдик, как оказалось, была совершенно не готова встретиться с мужем.       — Это отличная новость, — хозяйка поместья нашла в себе силы улыбнуться врачу и сбросила вызов. — Вскоре у тебя появится возможность все рассказать моему мужу.       Из кабинета врача она почти выбежала, лишь краем уха успев уловить удивлённое:       — Обиделась что ли?...       Да, обиделась! Она, в конце-концов женщина — имеет на это право!       О, как бы она хотела запустить что-нибудь в стену! Или в голову благоверного! Запустить, посмотреть, как маска спокойствия и хладнокровия сменяется удивлением, и умереть счастливой!       Но нет — планы поменялись. Теперь хоть камни с неба, а она будет жить всем на зло! Жить долго, счастливо, в окружении детей и внуков хотят они того или нет!       Кикио спешно спустилась в спальню и скрылась в гардеробной. Лулу уже знала о возвращении господина и была готова помочь хозяйке собраться.       — Подготовь все, пока я ополоснусь, — распорядилась Кикио, скидывая пропитанную потом и пылью одежду.       — Уже начала, госпожа.       Лулу сделает все как надо, за это можно не переживать…       Кикио включила напор посильней и встала под струи. Вода била по плечам и спине. Это было почти больно, но она не сделала напор слабее.       Вода всегда помогала ей собраться.       Прикрыть глаза и подумать… Она же уже взрослая? Она же научилась этому?...       Вроде да.       Что сказать мужу?       Правду. Но не всю.       Как себя вести?       Доброжелательно. Открыто. И хотя бы постараться больше не склонять головы.       Как пережить эту встречу?       На это нет ответа. Это просто надо сделать. Как и многое другое в этой жизни.       А может не пойти?       Кикио криво улыбнулась, понимая, насколько глупым будет такое решение. Настолько показательное пренебрежение к Сильве она не может себе позволить. Не тогда, когда земля под ногами горит.       Женщина выключила воду. Спина немного горела, кожа покраснела. Кикио повела плечами и наконец-то выползла из душевой.       Лулу подобрала платье темно-фиолетового цвета с объемной вышивкой, удобные туфли и подходящие серьги. Она же нанесла легкий естественный макияж и, изменив привычному образу госпожи, лишь придала коралловый оттенок губам.       Кикио посмотрела в зеркало.       Жесткий воротник стойка, закрытые плечи и грудь, ровное каре, в ушах поблескивают серьги. Несмотря на годы, у нее сохранился четкий овал лица и острый подбородок, тени под глазами умело замаскированы, тонкие нитки первых морщин едва заметны… Она же красива. Она еще не стара… Почему она считала, что ее жизнь закончится, когда дети вырастут?       Госпожа Золдик покачала головой, прогоняя мысли о детях. Видят Боги, не до них сейчас — ей бы с мужем разобраться.       Поблагодарив Лулу, Кикио поспешила к дирижаблю. Она знала, что воздушному судну нужно время для швартовки: пока займут необходимую высоту, пока двигатели заглушат… Когда она подошла к площадке дворецкие как раз спускали трап.       Нервно проведя по подолу, хозяйка поместья подняла голову и улыбнулась. Она ожидала, что Зено и Сильва выйдут вместе, но с борта дирижабля свекор спустился в одиночестве.       — С возвращением, — поприветствовала она отца мужа и поклонилась. — Надеюсь, дорога не была сложной.       — Здравствуй, Кикио, — Зено сравнялся с ней. Он был хмур и чем-то раздосадован.       Мимо прошли дворецкие, обслуживающие дирижабль.       Хозяйка поместья невольно напряглась.       — Что-то случилось? — тихо спросила она.       — Можно сказать и так, — свекор наклонился к ней чуть ближе и, проходя, шепнул: — По дороге нам позвонил Иллуми и сообщил о твоей просьбе вернуть Киллуа.       Кикио побледнела. Улыбка пропала с ее лица. Она кинула быстрый взгляд на дирижабль.       — На кого он зол? — спросила она.       Зено остановился. Кикио повернулась к нему и уточнила:       — На меня или Иллуми?       Удивление исказило его лицо. Серые глаза задумчиво скользнули по фигуре невестки.       — Прошу, скажите, что на меня!       На тонких губах свекра появилась понимающая усмешка.       — На тебя, Кикио.       Женщина кивнула и, не тратя больше время на разговор, поспешила подняться на дирижабль. Руки слегка тряслись, дыхание участилось… Хотелось повернуться к трапу спиной и помчаться в поместье. Но она не могла. Она же все для себя решила?       Да, решила: Кикио Золдик не могла быть наемницей из Метеора. Она госпожа Золдик, жена главы семьи профессиональных убийц. У нее нет права бежать от опасности.       Даже если эта опасность — собственный муж.       Особенно если эта опасность — собственный муж.       Женщина глубоко вдохнула и вошла в салон дирижабля.       — Дорогой? — голос дрогнул.       Сильва сидел на диване напротив входа и не сводил с нее парализующего взгляда. Лицо белое, как маска Древнего Бога, глаза горят светом нэн, тонкий зрачок пульсирует.       Он в бешенстве.       — С возвращением, — выдавила из себя Кикио, теряясь в догадках. Сколько он знает? О чем стоит говорить, а о чем нет? И Боги, почему с ним так сложно?!       По лицу Сильвы скользнула ухмылка. По позвоночнику поползли холодные мурашки… Кикио уже поняла, что разговор будет еще более тяжелым, чем она предполагала, и едва сдержалась, чтобы не сделать шаг назад. Она чувствовала, что внутри супруга все клокотало от гнева, хоть внешне он и старался этого не показать.       — «С возвращением», — повторил Сильва, хмыкнув. — Это единственное, что ты хочешь мне сказать?       Кикио замерла под его взглядом и сжала пальцами ткань подола.       — Я скучала?...       Она не поняла, что послужило спусковым крючком. Ее слова? Вопросительная интонация? Или нежелание говорить о своем проступке?... Все разом, наверное.       Кикио не увидела его рывка и смогла лишь каким-то шестым чувством предсказать траекторию его движения. Руки мужа едва не сомкнулись на ее плечах. Похоже, Сильва хотел схватить ее и встряхнуть, чтобы зубы стучали. Не удалось. Кикио по какому-то наитию уклонилась. Подсечку, что должна была остановить, она переступила и, не заметив, вошла в раж…       Времени анализировать не было. Мужчина сдерживал силы при ударах, но был шанс, что даже это подобие на бой поможет ему сбросить напряжение и выплеснуть гнев. Надежда на это помогала держаться: Кикио ставила блоки и уклонялась, доказывая, что что-то от наемницы в ней осталось. Разорвать дистанцию ей не удавалось, однако и схватить себя она не позволяла. Шансов выйти победителем у нее не было никаких… Тут бы хоть секунду продержаться. И еще одну. И еще…       Подобие на блок. Удар. Посмотри-ка, она даже смогла огрызнуться! Сильва чуть ускорился, почувствовав ее уверенность. Удар. Удар. Удар… Надо отойти! Сальто назад получилось смазанным, неловким, Сильва рыкнул и кинулся вперед, стараясь перехватить и обездвижить.       Оружие! Ей необходимо хоть какое-нибудь оружие!...       Руку обожгло. Аура потекла по пальцам, обретая форму. Мелькнул блеск стали — взмах!       Сильва отшатнулся. В разрезе его кейкоги появилась кровь.       Кикио побледнела и выпустила оружие из руки.       — Я… Сильва я…       Кинжал с громким бряцанием ударился о пол и растворился черным дымком нэн.       Боги, что она наделала?... Подняла руку на мужа — на главу семьи — и ранила! Пусть царапина пустяковая, но сам факт!       — Я не хотела…       Блеяние и дрожащие губы — разве это госпожа Золдик? Кикио нахмурилась, стараясь подавить нервную дрожь и все же объясниться. Признать вину за все, принять наказание.       Но не успела.       Сильва не дал ей и рта раскрыть: толкнул, прижал к стене. Кикио зажмурилась, не зная, чего ожидать. Сердце билось где-то у горла… Ударит? Да нет, он ни разу ее по-настоящему не ударил. Встряхнет?... Главное язык случайно не откусить.       Его губы накрыли ее.       Поцеловал?       Кикио оторопела и не сразу ответила. Поцелуй был грубым, жестким, злым — у нее лопнула губа. Металлический вкус осел на языках.       Как все знакомо…       Она уцепилась за плечи мужа и прижалась крепче. Неудобно. Кикио подтянулась, стараясь стать хоть чуточку выше. И отвечала. Рваное, загнанное дыхание, румянец на щеках, дрожь в теле. Жадные движения и сдавленные вздохи. Сильва навалился на нее, прижал к стене, подавил. Дышать почти нечем, но сейчас это и не нужно. Еще бы раз дотронуться до его губ, еще бы раз поймать его дыхание.       Руки мужа подхватили ее, подняли выше. Кикио не без восторга улыбнулась, чувствуя его силу. Стальные мышцы бугрились и перекатывались под кожей. Она пробежалась пальчиками по рельефным плечам, едва сдерживая довольный вздох. Только в его руках она чувствовала себя настолько маленькой и слабой. Только в его руках она научилась получать от этого удовольствие.       Задрать юбку, чтоб не мешала быть ближе, приспустить его брюки и белье и вновь вернуться к губам. Еще глоток, еще рваный вздох… Голова кружится. Сейчас им даже не надо говорить — все и так ясно.       Толчок.       Кикио не сдерживает болезненного вздоха.       Слишком давно не было. Слишком отвыкла…       Сильва негромко чертыхнулся и замер, давая ей время привыкнуть. Внутри все пульсирует от проникновения, но боль не так сильна. Все ощущается странно и непривычно, лишь немного приятно.       Кикио улыбнулась и, обхватив его талию ногами, скользнула пальцами в густую шевелюру. Они на одном уровне. Глаза в глаза. Как давно они не были настолько близко?... Месяцы? Да, месяцы.       Они замерли, давая друг другу передышку. Надо привыкнуть. Надо подстроиться. Надо снова научиться сосуществовать.       Разные мысли бродили в ее голове: мрачные, порочные, окутанные дымкой вожделения. Она всматривалась глаза напротив и кусала лопнувшую губу, почти не чувствуя капель крови на подбородке.       — Ты идеальный, — тихо сказала она, сильнее прижимая мужа к себе. Лбом ко лбу. Взгляды близки, как никогда: раньше она боялась смотреть в ярко-синие глаза так пристально. — Идеальный наследник. Идеальный убийца. Идеальный сын и внук. Идеальный муж и отец.       Его воспитали и взрастили таким: быть идеальным Золдиком… Кикио оставалось лишь смириться с этим.       Женщина хрипло хохотнула.        В глазах Сильвы мелькнул вопрос.       — Но если ты идеал, то я твой изъян, — сказала она, отвечая на невысказанный вопрос. Кикио надавила пятками, побуждая его двигаться. — Без меня ты будешь неживым. И именно поэтому ты не оставишь меня…       Толчок.       Она охнула, невольно скользя спиной по обшивке салона. Пришлось крепче вцепиться в его волосы.       Сильва поморщился и недовольно на нее посмотрел.       — Ты же не оставишь меня?       Вопрос прозвучал требовательно. В обыденной жизни она не позволила бы себе такой тон, но сейчас… Сейчас это уместно. Когда-то давно он позволил ей диктовать условия в спальне. Только в спальне. И теперь она будет этим пользоваться, как и всем, чем сможет: любую уступку, любой промах она будет обращать в свою выгоду.       — Не оставишь? — сильнее сжать мягкие пряди, нарочно делая больно.       Он не сразу ответил. Провел губами по ее щеке, вдохнул, будто принюхиваясь. Кикио замерла, ожидая.       — Нет, — губы коснулись ее губ, язык скользнул по ране, слизывая кровь. — Не оставлю.       Широкую улыбку она и не подумала скрывать. Углубив поцелуй, Кикио вновь надавила на его поясницу.       Сильва продолжил. Размашистые движения, которые она никак не может контролировать. Сильные толчки, что лишь распаляли… Именно то, что нужно. Внутри все сжимается, мысли то путаются, то мчатся вскачь. Она подстраивается под темп мужа, стонет, выгибается и безсловно молит, чтобы он продолжал.       Рука Сильвы сомкнулась на шее. Кикио расслабилась, зная, что получит в конце. Наверное, у нее помутился рассудок. Наверное, она все же сошла с ума. Как иначе объяснить восторг, который она испытывала? Пальцы мужа сильнее сжимались на горле, перекрывая доступ к кислороду. Постепенно, плавно… и так же плавно он наращивал темп. Внутри все сжалось от ожидания, мозг в панике от нехватки воздуха, давление и пульс подскочили. Кикио вцепилась в руку мужа и захрипела.       Взрыв.       Сильва успевает ухватить этот момент и полностью сжимает ей горло. Хрип прерывается. Сознание почти ускользает, странным образом растягивая удовольствие.       Сдавленно застонал он. Хватка на горле исчезает. Сильва успевает приподнять ее и выйти, изливаясь на бедро.       Наконец-то можно дышать… Первые вдохи болезненные и сухие. Хриплые. Сильва отнес ее на диван.       — Я принесу воды.       Славно. Значит, у нее есть время прийти в себя.       Горло болит, внизу саднит, но по венам вместе с кровью течет чистое удовольствие. У Кикио нет сил, чтобы поправить платье и сесть. Только дышать и безумно улыбаться.       — Попей.       Сильва присаживается рядом и помогает ей приподняться. Кикио тянется губами к стакану, но не берет его в руки, заставляя мужа напоить ее и лукаво смотрит на растрепанного мужчину. Волосы в беспорядке, одежда перекручена, черты лица расслаблены и спокойны.       Она перестает пить и тянется к его шее.       От Сильвы всегда приятно пахло пихтой. К пихте примешался солоноватый запах пота и чего-то терпкого, мужского. Кикио провела языком по чувствительному месту за ухом, заставляя его отпрянуть.       — Кики!       На возмущение мужа она лишь рассмеялась. Забрала из его рук стакан, поставила на пол и даже нашла силы, чтобы забраться к нему на колени. Сильва не сопротивлялся. Он откинулся на спинку дивана и положил руки на ее бедра, поддерживая.       Кикио знала, что ему нравится. Неспешные поцелуи не входили в этот перечень, но ей он позволял поласкаться после секса.       Она запустила пальцы в его густую шевелюру и начала массировать кожу головы. Ему приятно… Значит и Кикио может позволить себе что-то приятное. Она прижалась к телу мужа и прильнула к твердым губам. Мягкие нежные движения, легкие касания… Главное, не забывать массировать. Сильва тягуче отвечает, не проявляя дикого нрава и желания подчинить. Сейчас они наравне.       Кикио не знала, как долго они так просидели: время потеряло ценность. Пока они просто наслаждались друг другом, ведя безмолвный диалог. Руки ласкали, губы дарили тепло, а редкие движения заботу. В такие моменты она вспоминала, почему все же решилась когда-то давно довериться ему.       Когда Сильва тяжело вздохнул и чуть отстранился, она поняла, что пора возвращаться в безрадостную действительность. Руки сильнее сжали ее бедра.       Кикио улыбнулась и выпрямилась, оперевшись руками на его грудь.       — Я знаю, — она успела сказать первой. Виновато улыбнулась, стараясь сгладить прыть, но продолжила: — Я все понимаю и знаю, что виновата. Я понесу любое наказание, которое ты назначишь.       Иначе в этой семье никак. Наверное, в каком-то другом мире супруги после секса все друг другу прощают, но это не их случай.       — Не говори таких громких слов, — нахмурился Сильва. — Ты не понимаешь к каким последствиям они могут привести.       Кикио кивнула.       — Ты прав. Я многого не понимаю, — она улыбнулась уголками губ, видя какое неоднозначное впечатление производят на Сильву ее слова. Мужчина немного растерялся. Кикио провела рукой по его волосам, стараясь хоть немного их усмирить. — Но я в кой-то веке смотрю широко раскрытыми глазами и все так ясно вижу…       Она прервалась, заметив скепсис в глазах мужа.       — Я приму любое наказание за то, что решила действовать в обход тебя. Я была не права, — Кикио опустила глаза на его грудь. Куртка кейтоги распахнулась, открыв вид на широкие объемные грудные мышцы и рельефный пресс… и на царапину, которая уже почти затянулась. Кикио задумчиво провела по следу. — Но, пожалуйста, не наказывай Луни.       Сильва одной рукой взял ее руки и сел прямо. Их тела вновь соприкоснулись: его, почти нагое, и ее, так и оставшееся скрытым под плотной тканью платья. Взгляды пересеклись.       — В этот раз Иллуми ничего не грозит, — глаза Сильвы еще не утратили спокойствия, но на их дне Кикио уже видела привычное бешенство. — Ты использовала его вслепую.       Женщина покраснела, но взгляда не отвела. Хватит. Сейчас она не собирается что-то от него скрывать.       — Я виновата, — повторила она.       Сильва кивнул и отпустил ее. Помог подняться.       — Твоим наказанием займется отец, — сказал он.       Плохо…       Кикио закусила губу и обеспокоенно потупилась, но тут же исправилась, виновато посмотрев на мужа.       — Когда?       — Сегодня.       Кикио кивнула.       — Тогда пойду приведу себя в порядок и спущусь, — она подошла к Сильве ближе. — Чем раньше свекор начнет, тем раньше закончит…       Супруг поправил куртку и выжидающе посмотрел на нее, понимая, что она не закончила.       — После я хотела бы с тобой поговорить. Мне есть, что рассказать.       «Но не все,» — про себя добавила она, заметив, как напрягся мужчина.       — Есть что-то, что я должен знать прямо сейчас? — вкрадчиво спросил он.       Кикио облизала губы, вновь потревожив ранку, и отвела взгляд в сторону. Будет же лучше, если он узнает обо всем от нее, а не от Гото?...       — У нас вчера сгорел трансформатор, — начала она. — Позавчера я отправилась в ресторане. Кралли сказал, что результаты анализа крови сообщит только тебе. Три дня назад я окончательно испортила отношения с Гоуджи, а неделю назад подожгла свою комнату… — она остановилась, переведя дыхание, и подняла глаза на мужа. — А еще я переехала в катакомбы.       Бровь супруга удивленно изогнулась.       — Ну, это если кратко… — добавила она и, привстав на цыпочки, поправила ворот кейкоги.       Он перехватил ее руки.       — Это все?       — Нет, — Кикио слабо улыбнулась. Строгий тон мужа был ей понятен. Наверное, будь она сама на его месте, тоже бы злилась. — Остальное я расскажу в более спокойной обстановке. Зено же меня уже ждет?       Сильва хмуро кивнул.       — Можно перенести.       — Нельзя. Твой отец не любит резких изменений в планах, а ведь я и так задержалась, — она провела по глубокой морщине на лбу мужа. — Но надеюсь, что когда я вернусь в спальню, ты меня хоть немного пожалеешь, — она привстала на цыпочки и обняла мужа за шею. — …и приласкаешь.       Их взгляды вновь пересеклись: ее чернильно-матовый и топкий и его темно-синий, многогранный. Напряжение иного толка повисло между супругами.       — Конечно, Кики, — мужчина наклонился к ее улыбающимся губам. — И не только.