Кикимора

      Западно-Азиатский материк. Республика Падокия. Провинция Дентора. Главная резиденция семьи Золдик на вершине потухшего вулкана Кукуру. 7 апреля 2000 года.       Следующим утром Кикио с трудом встала с кровати. Тяжелый сон, наполненный кошмарными воспоминаниями, не дал отдохнуть. Женщина чувствовала себя разбитой и уставшей.       Длинная ночная рубашка неприятно прилипла к телу. Кикио брезгливо поморщилась и откинула теплое одеяло. Холод лизнул покрытое потом тело. Она снова накинула на себя одеяло и сунула ноги в теплые тапочки. Хотелось скорее смыть с себя пот вместе с остатками кошмаров. Однако для этого необходимо вылезти из-под теплого одеяла, пройти по выстуженной за ночь спальне в такую же выстуженную ванную.       Несмотря на то, что наступило начало апреля, под окном поместья все еще лежал снег. Разреженный воздух на вершине горы легко пропускал солнечные лучи, но они почти не грели. Скоро с низины поднимется теплый воздух и растопит снег и лед. Талая вода стечет быстрыми ручьями вниз, наполняя маары. На вершине зацветут мелкие цветы, трава и мох затянут серые камни, а деревья распустят густые кроны… Сейчас же, из-за перепада температур, с утра стоит промозглый туман и дует холодный ветер.       Кикио потерла руки друг о друга и покачала головой, поджав губы. Мечтать о наступающем тепле приятно, но совершенно не рационально. Поплотнее закутавшись в одеяло, она встала с постели, подошла к камину и растопила его. Махина, занимающая половину комнаты, была пережитком прошлого, но живое пламя все же больше нравилось госпоже Золдик.       В таком виде ее и застала Лулу. Личная служанка едва слышно вошла в спальню, держа перед собой поднос с горячим завтраком.       – Доброе утро, госпожа, – поздоровалась она, поставив ношу на небольшой столик у тахты. – Я открою шторы?       – Открой, – лениво ответила Кикио, по привычке проверив внешний вид служанки.       Брючный форменный костюм, белая рубашка и шейный платок с красным камнем, который отличал слуг, приближенных к семье. Девушка опрятна и аккуратна, как и обычно.       Лулу отдернула плотные шторы, впустив в комнату тусклый дневной свет, и направилась в ванную. Госпожа Золдик скосила глаза в окно и хмыкнула: резиденцию затянуло молочно-белым, непроницаемым туманом.       – Госпожа, ванна готова, – сообщила девушка.       Хозяйка поместья тяжело вздохнула и нехотя поднялась. Скинув грязную ночную рубашку в спальне, она вошла в ванную и залезла в горячую воду. Лулу добавила соль с лавандовым маслом, отчего по помещению клубился пар с приятным запахом. Улыбнувшись, Кикио расслабилась и откинулась на бортик ванной.       «Если бы не служанка – просидела бы госпожа Золдик у камина целый день…» – со смешанными чувствами подумала она.       «Это ее работа!» – справедливо возмутилась Октавия.       Кикио и не спорила, хотя с каждым годом все больше ощущала себя размазней. Кожа ее нежна, руки мягки, губы не покрыты трещинами от частого облизывания… Во внешности не осталось ничего от наемницы, которой она вошла в этот дом.       Женщина хмыкнула, вспомнив, как вытянулось лицо любимой свекровушки, когда Сильва привел оборванку из города-свалки, вместо утонченной леди. Длинные густые волосы в простой косе, просторная рубашка мужского фасона и длинная юбка с разрезами до бедра. Ногти обломаны, на пальцах пятна от оружейной смазки, на лице ссадины…       «Помниться, именно руки поразили Октавию больше всего».       Бледные губы растянулись в широкую улыбку. Кикио подняла ногу, чтобы стопа и пальчики с аккуратным педикюром показались из воды, и тихо передразнила покойную госпожу Золдик:       – С такими руками за стол?       И невесело рассмеялась.       Сейчас её руки были идеальны, даже старые шрамики от затвора стали незаметны… но счастья это не приносило.       «Вышколенная прислуга, к слову, тоже», – подумала Кикио, посмотрев на вошедшую в ванную Лулу.       Служанка помогла помыться, подала полотенце и оставила ее одну, скрывшись в гардеробной. Хозяйка поместья укуталась в махровую ткань и устроилась на тахте у изножья кровати. Мягкая кушетка стояла буквально в паре метров от полыхающего камина, что позволяло просушить волосы. Перебирая неровно искромсанные пряди, Кикио опять припомнила вчерашний день.       «С одной стороны сын показал, как вырос и возмужал, с другой… – подумала женщина и поморщилась, неосторожно дернув себя за локон. – С другой стороны – у нашей семьи много врагов. Слишком много для двенадцатилетнего мальчика. Надеюсь, что ему хватит ума не хвастать фамилией».       Кикио вспомнила полный презрения взгляд Киллуа. Слезы набежали на глаза. Женщина закусила губу и посмотрела наверх, сдерживая непрошеную влагу. В носу засвербело… Госпожа Золдик моргнула пару раз и перевела взгляд на огонь.       То, что мать из нее не самая лучшая, Кикио отлично осознавала. Она была сиротой, воспитанной ликвидатором мафиозной семьи: ее ласка редка, ее любовь ущербна. Тяжелые тренировки? Они на пользу. Поранились? Заживет. Страшно? Неприятно? Ничего, это все пройдет…       Ей казалось, что они с Сильвой достаточно дают своим детям. У ее сыновей есть безопасный дом и защита семьи. Они никогда по-настоящему не голодали, не мерзли. Никогда не были на обочине жизни и не знали настоящих лишений.       Похоже, того, что достаточно ей – мало для остальных.       Слезы все же потекли. Кикио закрыла глаза и зажмурилась так сильно, что стало больно.       – Госпожа, я подготовила одежду.       Лулу вышла из гардеробной, держа в руках пышное ярко-желтое платье. Хозяйка поместья быстро промокнула глаза полотенцем, из-за чего в виске кольнуло. Она поморщилась и прижала пальцы к голове, стараясь усмирить боль.       – Подготовь другое, – приказала Кикио служанке. – Темно-синее или черное… Или достань юкату. Темную только.       Изумление на лице Лулу быстро сменилось пониманием. Девушка кивнула и вернулась в гардеробную.       Кикио вздохнула и опять перевела взгляд на огонь. На душе было неспокойно. Вчера она сделала непоправимое – нарушила прямой запрет мужа и все же отправила людей в погоню за Киллуа…       «Сильва точно не будет доволен моим поступком, – подумала женщина и упрямо нахмурилась. – Но если это вернет сына – пусть».       Госпожа Золдик, поглаживая ноющий висок, поднялась с тахты и посмотрела в окно. На улице стало светлее. Темно-серые запорошенные снегом камни появились в просветах тающего тумана. Кикио крепко стиснула зубы и убрала руку от лица. От волнения, депрессии и истерики она знала только одно лекарство – работа. Жалость к себе ничем не поможет.       Служанка принесла юкату, помогла одеться и убрать волосы в пучок. Бледность губ скрыла помада, а запавшие глаза – старенький моно-шлем, найденный в прикроватной тумбе.       – А завтрак?       Вопрос Лулу женщина проигнорировала и направилась в кабинет – место, в котором она проводила большую часть своего времени.       У госпожи Золдик не так много обязанностей… Если обобщить, то и вовсе можно сказать, что задача у хозяйки поместья одна – она обязана сделать так, чтобы все в поместье были довольны: чтобы муж не отвлекался на такие мелочи, как бухгалтерия и ведение дома, чтобы сыновья не думали, откуда берется еда и одежда, чтобы слуги вовремя получали жалование… О-о-о, штат слуг для Кикио и вовсе были отдельной головной болью.       Официально штат дворецких был создан в 1756 году, во времена, когда вассальные кланы пали. Сперва бывшие вассалы стали наемными работниками чисто номинально, но с привлечением новых людей это изжило себя – они стали именно слугами, которым за работу платят деньги. Золдики брали на себя обязательства по обучению и подготовке будущих работников, воспитывая тех, кто им был необходим: кто-то занимался бытом, кто-то прислуживал господам, кто-то обеспечивал безопасность.       Можно предположить, что все дворецкие – люди госпожи поместья, ведь договора о найме подписывала она, обучение организовывала она, зарплату начисляла тоже она. Однако по факту отголоски прошлого вассального положения позволяли работникам самим выбирать, кому из господ служить. Самые амбициозные выбирали главу семьи или свекра, самые молодые – сыновей главы, и лишь малая часть была искренне верна самой госпоже Золдик. Она на такое уже даже не обижалась – привыкла, что одни докладывают о ней мужу, другие свекру, а третьи – старшему сыну Иллуми… и без жалости пускала в расход.       «А что поделаешь? Предателей никто не любит, – подумала она, заприметив главного дворецкого у дверей кабинета. – C’est la vie».       Хозяйка поместья пробежалась придирчивым взглядом по выглаженной форме мужчины, аккуратной стрижке и ухоженной бороде. Овальные очки в тонкой оправе добавляли Гото строгости. Госпожа Золдик одобрительно кивнула, оставшись довольной внешним видом главного дворецкого.       – Доброе утро, Гото, – Кикио улыбнулась краешком губ и прошла мимо мужчины.       – Доброе утро, госпожа, – дворецкий поклонился и открыл перед ней дверь.       В кабинет женщина вошла первой, вытащила дротики из свекровушкиной мазни и зашла за стол.       – Что-то срочное? – спросила она, убирая дротики в ящик.       – Пришло письмо от Даруи Того, – ответил Гото, протягивая госпоже запечатанное послание.       Кикио взяла конверт, подписанный именем главы Торгового дома, и тут же вскрыла.       – Странно… Письмо пришло именно из дома Того, а не Торгового дома Падокии, – заметила она, доставая написанное от руки письмо. – Мы с Даруи даже личную переписку оформляли официально.       То, что короткое письмо написано не рукой Даруи, Кикио заметила сразу. Нахмурившись, она быстро пробежалась по строкам и хмыкнула: плохую новость супруга главы Торгового дома Падокии завернула в самые витиеватые обороты.       – Нам написала госпожа Того, – госпожа Золдик отложила в сторону письмо и пододвинула к себе лоток с корреспонденцией. – Два дня назад она стала вдовой. По сухому тексту непонятно скорбит ли… – Кикио закончила перебирать конверты и нахмурилась. – Странно, что это сообщение пришло лично от нее, а не от Торгового дома.       Женщина замолчала и начала еще раз перебирать письма. Вероятность того, что конверт от Торгового дома, она пропустила, мала, но все же она есть.        Нет, письма просто нет.       Хмыкнув, госпожа Золдик села в кресло и постучала ногтями по столешнице. Картинка в голове вырисовывалась не радужная.       – Выясни, кого назначают новым главой Торгового дома. Но не привлекай к нам внимания, – поручила Кикио дворецкому. – У меня нехорошее предчувствие.       Гото кивнул, опустив темные глаза.       Госпожа Золдик мотнула головой, показывая, что он свободен. Висок опять прострелило болью.       Когда дверь за дворецким закрылась, Кикио сжала гудящую голову.       «Надо бы позвонить Кралли и узнать как там Миллуки», – подумала женщина, прикрыв глаза.       «Да что с ним будет? – тихо буркнул голос свекрови. – Если что-то произойдет, тебе в любом случае сообщат. Займись лучше делом».       Кикио нахмурилась, посмотрела на телефон, перевела взгляд на чистый лист и приняла решение...       Итак, Даруи Того и дурацкое письмо.       С ныне мертвым главой Торгового дома республики Падокия у госпожи Золдик сложилась своеобразная дружба. Он был неплохим человеком со своими пороками и интересами, порой идущими в разрез с желаниями и запросами хозяйки поместья, однако у Кикио не возникало желания пристрелить его даже в минуты ссоры.       Госпожа Золдик поморщилась и села ровно. Взяв бумагу и ручку, она начала писать ответ для госпожи Того. Текст легко вырисовывался на бумаге, почти не требуя работы мозга. Думала женщина о другом.       Их мир кажется большим и необъятным, но на самом деле шесть материков, которые по последним подсчетам населены девятью миллиардами людей, давно разделены на сферы влияния. Эти сферы наслаиваются на географическую карту, раскраивая сушу и моря в самых невообразимых пересечениях. Неподготовленный человек скажет, что в мире царит хаос, но тот, кто знает куда смотреть, увидит упорядоченность.       Кикио Золдик знала куда смотреть – положение семьи обязывало. Географически Западно-Азиатский материк был третьим по величине территорий. На материке три республики: республика Минво, республика Рем и республика Падокия, правители которых еще со времен Минвойской империи с попеременным успехом делали попытки к объединению. Но в эту политическую историю Кикио никогда не погружалась слишком глубоко.       В молодости, будучи снайпером, она крутилась в преступных кругах. Чтобы удержаться на плаву и не попасть под раздачу, необходимо было пристально следить за кровавой сменой боссов мафии. Пафосно назвавшись Донами, десять человек поделили шесть материков и правили теневым бизнесом на своих территориях. Однако их власть не была абсолютной. Были и другие организации, погруженные в грязь этого мира: вольные наемники, отдельные семьи и кланы, ассасины с острова Анхара, шиноби из Яппонии, Академия убийств в штатах Сагельты, Гильдия убийц в королевстве Кука-Нью, Ассоциация Охотников… И это далеко неполный перечень всех тех, кто столетиями кормится криминалом разного рода.       Семья Золдик исторически занимала далеко не последнее место в преступном мире, позиционируясь исключительно на устранении. Несмотря на малую численность, их услуги оставались одними из самых высокооплачиваемых, а поток заказов – стабильным. Репутация работала на них: с Золдиками считались Доны, обходили стороной крупные организации и заискивали мелкие кланы... Это невольно грело эго женщины, хотя она уже много лет лишь носила фамилию Золдик, отложив самосовершенствование и оттачивание навыков в сторону.       Став хозяйкой поместья, Кикио окунулась в совершенно иной мир – мир обеспечения и снабжения.       Женщина вздохнула и отложила ручку.       Торговля и грузоперевозки в Западной Азии после раскола единой империи были монополизированы торговой Гильдией, которые сейчас называли себя Торговыми домами. В прошлом Гильдия быстро сориентировалась в политической ситуации и успела построить логистику, которая работает по сей день.       Во времена «Возрождения», годах в 30–40-х прошлого века, Торговые дома заручились поддержкой государства и перекрыли свободное передвижение товаров по территории материка. Эти меры должны были исключить распространение запрещенных видов товаров, таких как наркотики или оружие, но по факту привели лишь к коррупции.       Кикио не гнушалась при необходимости давать взятки и пользоваться коррумпированностью отдельных лиц для получения необходимого, но это не исключало необходимость заключения договора перевозки. Реалии двадцать первого века, конечно же, позволяли купить собственные вагоны или контейнеры для перевозки грузов, но без специального разрешения Торгового дома, которое предоставлялось только после заключения договора, пошлины на пунктах контроля границ республик и провинций становились неподъемными.       Правда и это полбеды… Госпожа Золдик больше переживала за осмотры на этих пунктах. Пограничники, зная, что груз перевозится без разрешения Торгового дома, всегда арестовывали товар, а владельцам приписывали попытку перевозки запрещенки. И не важно, была она в контейнерах или нет – доблестные пограничники найдут, что им надо, а это несло проблемы с законом… С тем самым законом, с которым Золдики поколениями не дружат.       Щеку дернуло.       Кикио положила голову на столешницу прямо на письмо вдове Того, продолжая мысленно рассуждать о торговой ситуации, сложившейся за последний век.       Республика Падокия по сравнению со своими соседями была небольшой – всего семь провинций. В провинции Дентора, где и проживали Золдики, можно свободно закупить средства первой необходимости, такие как продукты и медикаменты, не проходя таможню, но все что касается техники, специализированного оборудования, реагентов, инструментов и всего того, что требовалось для обеспечения Школы дворецких, закупалось в Реме и Минво. Если Кикио предположила верно, то через две недели к Западным вратам не приедут фуры без опознавательных знаков.       «И более ста пятидесяти человек, проживающие на территории горы, станут заложниками системы…» – подумала Кикио. Иногда случались ситуации, когда Торговые дома отказывались заключать договора или ставили неподъемные проценты для фирм и для крупных кланов, которые как и Золдики живут обособленно.       «Нет-нет. Новый глава же не смертник, – хозяйка поместья кивнула своим мыслям, включая компьютер. – Из Золдиков получаются страшные враги, и все это знают. Письмо-оповещение о перезаключении договора просто затерялось…»       «Допотопный монстр», как называл ее компьютер Миллуки, загудел и замигал светодиодами.       «Я бы на такое сильно не рассчитывала, – хмыкнул голос Октавии. – Люди имеют неприятную привычку преувеличивать собственную значимость и возможности».       Возразить свекрови госпожа Золдик не смогла.       Женщина поджала губы и придвинулась ближе к компьютеру. Найдя чистовик договора, который не менялся уже пару лет, она отправила его на печать и потянулась к телефону. Надо было вызвать Гото.       Принтер тяжело заворчал и гулко заработал, послушно выплюнув три экземпляра. Этого времени как раз хватило главному дворецкому, чтобы подняться в кабинет госпожи.       – Отправь договор в Торговый дом и письмо вдове Того, – поручила Кикио, едва мужчина появился в дверях.       Госпожа Золдик быстро поставила свои печати на договоре и, запечатав конверты, нетерпеливо протянула их Гото.       Мужчина забрал корреспонденцию и сообщил:       – Нового главу уже назначили. Его зовут Лорел Уайт.       Кикио нахмурилась. Вдова Того написала, что ее супруг умер из-за инфаркта. В морге тело имеют право хранить до семи суток, но обычно на подготовку всех документов и обследование тела уходит не больше двух-трех дней, а значит…       – Даруи еще не похоронили, – вслух закончила мысль госпожа Золдик и подняла взгляд на Гото. – Кто этот Уайт?       – Не могу сказать, – на широком лбу мужчины у линии роста темных волос вздулась венка. – Я отдал поручение найти о нем информацию.       – Хорошо, – кивнула Кикио. – Все документы из Торгового дома отправляй мне незамедлительно.       – Да, госпожа.       – Свободен.       Женщина махнула рукой, отпуская дворецкого.       Голова болела.       Кикио дождалась, когда за Гото закроется дверь и, тихо застонав, потянулась к полупустому ящику стола за таблетками от боли. Женщина открыла его, резко дернув за ручку, отчего пистолет, убранный в самый конец, стукнулся дулом о фасад.        «Примени его уже! – прикрикнул голос Октавии, усиливая головную боль. – Приставь дуло к виску и спусти крючок! Стань свободной, как когда-то мечтала!».       Женщина поморщилась, достала обезболивающее и закрыла ящик.       «Рано еще, – ответила она свекровушке. – Не дави, а то передумаю».       Голос замолк. Он всегда замолкал рано или поздно.       Выпив обезболивающее, Кикио погрузилась в работу, прогоняя лишние мысли прочь.       Ближе к вечеру головная боль стала невыносимой. Женщина с трудом подбила последние документы, выключила компьютер и, прихватив ежедневник, поднялась к себе.       В спальне было тепло, светло и пахло полынью. Кикио вдохнула пряный запах и, задержав дыхание, выдохнула.       Лулу уже все подготовила для сна. Плотные шторы задернуты, постель расправлена, на тахте лежит свежая ночная рубашка... Сама служанка что-то напевала в гардеробной. Госпожа Золдик устало улыбнулась и, взяв в руки ночную рубашку, пошла в ванную.       Большая керамическая чаша наполнена горячей водой. С трудом развязав пояс, женщина скинула юкату и залезла в ванну. Сладковатый запах валерианы не очень нравился Кикио, но было лишним заставлять Лулу менять воду только из-за этого. Немного полежав, она быстро ополоснулась и надела рубашку.       От терпких запахов клонило в сон.       – Госпожа, вы уже вернулись… – удивилась Лулу, застав Кикио у кровати. – Я сейчас принесу ужин.       – Не стоит, – остановила ее Золдик. – Принеси мне обезболивающее.       Лулу нахмурила тонкие тёмные брови и взволнованно облизала губы, порываясь что-то сказать, но, не решившись, лишь кивнула. Служанка достала из аптечки нужные таблетки, налила в высокий стакан воды и подала госпоже.       Выпив сразу пару таблеток, Кикио удобно легла и прикрыла глаза. Сквозь закрытые веки было видно, как пляшут тени от свечей. Трещала древесина в камине, даря тепло. Лулу, стараясь не шуметь, доделывала что-то в гардеробной.       Покой и уют. Все условия для сна…       Госпожа Золдик некоторое время полежала неподвижно, ожидая, когда боль утихнет. Минута, две, пять, двадцать… Обезболивающие не помогало усмирить боль – голова наоборот болела сильней.       Устало вздохнув, женщина дотронулась пальцами до бинтов и осторожно ощупала висок. Шершавая плотная ткань повязки мешала. Кикио осторожно села на край постели, стараясь лишний раз не двигать головой, и достала ножницы из выдвижного ящика небольшого косметического столика. Пытаясь сдержать тремор рук, аккуратно срезала узлы и начала снимать бинты.       Один виток, второй…       Кикио кинула на пол бинты и осторожно ощупала пульсирующую от боли рану на виске. Рана была относительно небольшой – всего сантиметра три, но, как госпожа Золдик помнила, именно она сильнее всех кровила. Кралли никак не мог закрыть порез из-за волос, а когда принял решение сбрить пряди на виске – получил серьезный отпор пациентки. Кикио закусила губу, припомнив, как сопротивлялась. В тот момент она почему-то думала лишь о том, что мужу могут не понравиться изменения в ее прическе.       «Точно бредила», – хмыкнула женщина про себя, убрав за ухо неровно обрезанные пряди.       Многострадальный висок опять прострелило болью, да такой силы, что у Кикио выступили на глазах злые слезы. Нервы сдали. Резко погрузив пальцы в рану, она подцепила кончик чего-то острого и одним движением вытащила это из виска.       В голове будто фейерверк взорвался. От боли перед глазами заплясали яркие пятна – они завихрились в буйном водовороте и резко погасли. Наступила темнота. Сознание госпожи Золдик померкло.