Венера в Козероге

      День не задался с самого утра: тяжёлый ливень с градом упрямо стучался в окно, работая лучше любого будильника. Ася, при всей своей любви к пасмурной погоде, проклинала этот проклятый дождь за то, что он пошёл именно в этот день.       Панорамные окна репетиционного зала открывали вид на крайне унылое зрелище — плавающие в пелене воды силуэты высоток наводили тоску, и Ася в очередной раз зевнула, тут же слегка ударив себя по щеке. Так, спать нельзя — папа и так сегодня успел сделать выговор за недостаточную концентрацию на генеральном прогоне постановки. Ещё и сослался на «дела амурные»… Был отчасти прав — осознание того, что сегодня съёмки «Маски» и одновременно долгожданная, и неизбежная встреча с ним также оглушало и заставляло упускать из виду мелочи.       Опять прогоняла в голове то, что сегодня выскажет Козерогу, — и забыла у Риты на кухне ланчбокс. Еда в столовой не радовала, да и у балерин перед премьерами всегда особое меню… Лучше ходить целый день голодной, чем травиться в местном общепите.       Пока Ася наслаждалась одиночеством у станка — остальная труппа обедала, а она старалась оттачивать свои движения. Сегодняшний выговор был обидным недоразумением, и почему-то отчаянно хотелось доказать отцу, что из-за «дел амурных» она хуже танцевать не станет.       Протягивает руку вдоль перекладины, хватается за неё — а в голове только то, как она крепко сжимает плечо Козерога, пока он несёт её на руках.       Выпрямляет спину — а в мыслях лишь его осанка и его гордый силуэт.       Пытается сделать несколько плавных, нежных шагов — а ноги вместо этого выдают резкие движения, подобные тем, что она делала в их совместном номере.       В вазе на рояле стоит иссушенная, тёмно-алая роза, и Ася, окончательно теряя контроль над собой, раздражённо бьёт ладонью по станку и шипит сквозь сжатые зубы:       — Сука ты блядская!       — Звала?       Ася, не веря своим ушам, оборачивается за знакомый до боли голос и видит вошедшего в зал Никиту. Она чувствует, как у неё на лице невольно расплывается улыбка, и удивлённо выдаёт:       — Никит, ого… Ты тут какими судьбами?       Он уже было бросается к ней и начинает что-то тараторить про «сюрпризы», но Ася перепугано просит:       — Так-так, в обуви сюда нельзя. Снимай-ка свои лапти.       Никита быстренько обнажает перед ней свои носки с Пикачу, а потом с радостной-прерадостной улыбкой подлетает к замершей от неверия в такой подарок Асе и рассказывает:       — Хорошо, что ты мне написала, что еду забыла. Как раз репетируем неподалёку, и… Вот, знаю, ты сушишься, поэтому…       Он перечисляет всё, что находится в протягиваемом ей пакете, а Ася может лишь разглядывать его растрёпанные, влажные и от этого потемневшие кудри, мокрые, слипшиеся ресницы и пробившийся на скулах румянец. Никита также в ответ разглядывает и её — будто выжидает реакцию, будто хочет наконец увидеть её радость и почувствовать от этого искреннее счастье, и Ася наконец отмирает и наконец берёт у него небольшой пакет, из которого уже очень и очень вкусно пахнет, и обеспокоенно роняет:       — Ты без зонтика сюда бежал, что ли, самурай?       Никита лишь отводит взгляд и продолжает что-то мямлить про цветную капусту, и у Аси самой тянется рука к его щеке — она нежно обводит пальцем веснушки, острую скулу, и Ник на пару секунд замолкает, глядя ей в глаза, а потом выдаёт:       — Ну, заодно сюрприз тебе сделал. Пришлось на вахте унизиться только. Ляпнул, что родственник папы твоего, пустили…       Ася хихикает:       — Никита Вертинский… Звучит.       А потом всё же обеспокоенно выдаёт, чувствуя капли дождя на чужой замершей коже:       — Сюрприз мне о-о-очень понравился, но мне важнее, чтобы ты не болел. Даже еда не так важна, как ты.       Никита от этих слов расцветает самой широкой и довольной улыбкой и делает шаг к ней ближе, и Ася с внезапным смущением чувствует, как упирается поясницей в станок. Она, не желая находиться в невыигрышной позиции на своей же территории, по-кошачьи ловко обходит Никиту, также лаская его лицо, и они меняются местами — вот, теперь она зажимает его, а не наоборот. Ник выше, сильнее, брутальнее, но Ася буквально чувствует исходящее от него тепло, когда он тает рядом с ней.       Он всё также довольно смотрит на неё и роняет:       — А я просто тебя увидеть хотел.       Ася смущённо улыбается и обещает:       — Оу-у-у, никуда я от тебя не денусь. Замёрз?       — Специально скажу, что да.       После этих слов Никита выжидающе, даже хитро смотрит на неё, и Ася добродушно закатывает глаза, отлично помня о том, как Ник любит объятья и близость. Она привычно прижимается к нему, когда его руки обхватывают её талию, но… Никита в этом полумраке театрального зала кажется слишком красивым, слишком выделяющимся, настоящим огоньком в толще дождя, и всё ещё было мрачное настроение рассеивается, как тучи от ярких лучей солнца.       Ася, будто желая впитать в себя всё его тепло, берёт его лицо в свои руки — и Никита смотрит ей в глаза с ожиданием, нетерпением, надеждой. Он наклоняется к ней ближе, и Ася приоткрывает губы, трепеща от всей нежности момента.       Раз уж сегодня день, когда расставляет точки над «i»…       Ася выдыхает, тянется к Никите всем нутром, и уже было наконец, просто наконец-то касается его губ своими, как…       Раздаётся показательно громкое покашливание — и Ася тут же шокированно оборачивается на стоящего в дверном проёме отца. Никита напрягается всем телом, но крепче сжимает её в своих руках, будто бы желая защитить от отцовского гнева, но Ася только закатывает глаза и упрямо смотрит на замершего отца:       — Зашёл бы ты позже, может, через год уже бы внуков нянчил.       Никита не то задыхается, не то коротко смеётся, но издаёт очень странный звук, и Ася отчаянно старается держать оборону — не выпускать Никиту из своих рук, несмотря на мрачнеющий с каждой секундой взгляд отца.       — Что он забыл здесь? — тон Эдуарда всегда сдержан несмотря на ситуацию, но теперь в нём сквозят нотки агрессии, и Ася искренне надеется, что обойдётся без драк — а вот Никита оборонительно отвечает:       — У «него» имя есть. И вам добрый день, Эдуард Наильевич. Решил навестить подругу в её перерыв.       — У подруги скоро премьера, — звучит в ответ крайне мрачный голос, а Никита раздражённо парирует:       — Подруга вроде бы знает.       Ася понимает, что ещё немного и дело обернётся дуэлью или танцевальным баттлом — она слишком хорошо знает этот нехороший огонёк в обоих парах глаз — в сощуренных серых напротив и злых подведённых голубых, и вмешивается, понимая, что если драка и произойдёт, то из-за неё:       — Никитос, лучше его не выводить.       Он обеспокоенно смотрит на неё — наверняка уже надумал, что отец её или бьёт, или унижает, но Ася просто банально не хочет проблем Никите и делать свой день ещё труднее. А Эдуард Наильевич умеет всё усложнять здесь и сейчас.       — Спасибо за всё, но… Лучше обойтись без скандалов, ты его только из себя выведешь, — шепчет она Нику на ухо, — мы с ним сами поговорим.       Она прекрасно понимает, что Никита не хочет бросать её наедине с сердитым отцом, но Ася точно сможет постоять и за себя, и за Ника. Ася ободряюще кивает, когда Никита смотрит на неё с сомнением и беспокойством. Он крепче цепляется за неё, и Ася успокаивающе гладит его по рукам и немного отстраняет, чувствуя на себе выжидающий взгляд отца. Ник всё же тихо говорит ей в ответ:       — Если что — звони или пиши. Я тут же отвечу.       — Незачем, — перебивает их беседу Эдуард, — мы с Асей наконец цивилизованно всё обсудим.       — Этого я и боюсь, — хмурится Никита, и Ася даже не знает, как ей сейчас побороть его сомнения и страх за неё.       Он направляется к выходу, но Ася всё же хватает его за руку и заботливо пихает в его ладонь свой зонтик. Ник улыбается и успевает быстренько погладить пальцы Аси, прежде чем уйти, напоследок бросив на Эдуарда убийственно злой взгляд.

***

      Ася не чувствует себя беззащитной, наоборот — она наконец даже чувствует торжество. Отец увидел, как её трогательно и нежно любят, понял, как много она для кого-то значит. Она чувствовала себя уверенной и не собиралась прогибаться под чужое консервативное мнение. Ася облокотилась на рояль и презрительно посмотрела на разгневанного Эдуарда.       — Ты в своём уме? Ошибаешься на репетициях, витаешь в облаках накануне премьеры, а потом водишь сюда Преснякова?       Если она скажет, что Никита сам явился, то отец, наверное, вокруг Большого выстроит сцену с колючей проволокой и цепными псами, поэтому Ася в свою защиту могла лишь сказать:       — Никита на мою концентрацию никак не влияет. Вдохновляет только не бросить здесь всё нахуй и уйти в лес жить.       — Не матерись в священных стенах!       Ася закатила глаза и, потянувшись к клавишам, наиграла какую-то незатейливую, простенькую, но минорную мелодию. Самое оно для слезливых разговоров с родителем. Эдуард оскорблённо выдохнул, немного поразмыслил и произнёс то, что заставило Асю нахмуриться и опять погрузиться в свои тяжёлые размышления:       — Не ожидал, что моя дочь, выращенная в лучших принципах интеллигенции, будет играться с двумя разными мужчинами.       Его глаза нервно забегали, а Ася сглотнула и уточнила:       — Ты о чём?       — О Козероге и тебе. У меня свои информаторы.       О, нет. Мало того, что она сама вся извелась совестью и наконец решилась на отчаянный шаг, теперь и отец будет вечно ей это припоминать. Что за информаторы? Нет, Ника не могла… Ася вспомнила следившего за ней и Козерогам Монстрика, который потом любезно беседовал с её папенькой в стенах его особняка. Вот же… козёл одноглазый.       — Я не люблю Козерога, — роняет она дрогнувшим голосом, — я просто прониклась образом, и мы сблизились, и…       — Думаешь, твоему ненаглядному Никите будет это всё важно, если он узнает? — это звучало, как самая настоящая угроза, будто Эдуард действительно мог поделиться с Ником каким-то компроматом, и Ася могла лишь умоляюще пробормотать:       — Не надо ему узнавать, прошу. Я… Я не хочу ему делать больно.       — Тогда прекращай дурить мозг и Никите, и Козерогу, и себе! Приходи в себя! — практически рычит Эдуард, совсем несвойственно себе. — Делай выбор и прекращай вести себя как дура, а не как профессионал! Не хочу, чтобы моя постановка опять проваливалась из-за твоих гулянок!       Ася вздрагивает, и чувство вины переполняет её с головы до пят. Он прав, он так чертовски прав, она должна сделать выбор, она сделает его сегодня… Отец, будто видя её смятение и боль, подходит ближе, и Ася тяжело выдыхает, когда он даёт простой и вместе с этим ужасно неправильный совет:       — Просто скажи Козерогу, что сказала и мне. Не любишь. Он тебе не нужен.       — Я не буду говорить так… — выдыхает она, на мгновение представляя, если бы ей, например, такое сказал Ник. — Если мои догадки верна, и там взрослый и адекватный мужчина, то он всё поймёт. Просто выскажи ему всё, что накопилось, — глубокомысленно заключает Эдуард, а потом спонтанно добавляет:       — Не упоминай только, пожалуйста, Никиту. Будет лишним.       Отец внезапно протягивает ей руки с утешительной улыбкой — и Ася не помнит, когда они последний раз обнимались. Она буквально бросается на него и, соскучившись по родительскому теплу, позволяет устало обмякнуть в руках папы.       Внутри только закрадывается совсем нехорошее чувство.

***

      — У Овнов на сегодня крайне благоприятный астрологический прогноз: им рекомендуется отправится в путешествие, завершить все недоконченные дела, а сегодняшний вечер провести с самыми близкими. Именно поэтому наш Овен проведёт его с вами, дорогие зрители! Встречайте нашу роковую обольстительницу!       Слава привычно махнул рукой, и Ася, всё также чувствуя экстаз от каждого своего выхода на сцену, промаршировала к ведущему под аплодисменты публики. Овен благодарно поклонился и затем пару раз задорно подпрыгнул на месте, выказывая всем телом своё желание выступить. Только Ася головой была совсем не на сцене — в мыслях вновь и вновь проносились заготовленные фразы: «Я люблю другого, поэтому нам стоить…» «Сомневаюсь, что у нас есть будущее...» «Пока это не зашло слишком далеко…»       Поток её мыслей прервал Тимур Родригез, который тут же запричитал:       — Овен, скажите нам, а вы блондинка?       Ну да. Сейчас ей стоит путать жюри, а не вновь и вновь терзать себя в мыслях. Ася пару раз вдыхает и выдыхает то малое количество воздуха, что есть в её маске, стараясь окунуться в момент и больше не уходить из действительности. Овен быстренько проводит копытцем у себя между рожек и крайне печальным голосом выдаёт:       — Я лысая…       — Дмитрий Нагиев? — подаёт голос другой Тимур, на что Ася может лишь согласно закивать — все версии хороши, кроме версии Аси Вертинской. Регина же воодушевлённо начинает очередной ведьминский шабаш:       — Я тут опять кое-что наколдовала. Дорогой Овен… Или дорогая Овен? Мне следует пользоваться феминитивом?       — Овенка? Овнучка? Овеница? — пытается подобрать слово Ася. — Ой, давайте, как привыкли.       — Ладненько, — машет рукой Регина, а затем окидывает взглядом разложенные на столе карты. — Я сделала вам небольшой раскладик! Всё бесплатно, вот честно, вы мне так интересны, что не удержалась! Вы — моя любимая участница!       Вот те на! Ася даже поперхнулась, не ожидая услышать такое душевное признание от судьи. Зал же одобрительно загудел, и девушка всё же поняла, что выслушать Регину всё же придётся — и из женской солидарности, и из взаимной, всё же придётся признать, симпатии.       — Хорошо, Региша, давайте… Вы тогда тоже мой любимый член жюри!       — Никакого Никиты тебе, изменщица! — бросил в шутку Филипп Бедросович, но Ася от этой фразы, если честно, содрогнулась и тут же в защитном жесте вскинула руки.       — Так вот, мне почему-то карты показывают, что вы грустите из-за мужчины… — грустно озвучила итог своего расклада Регина. — Будете нас сегодня удивлять лирикой, наверное?       Ася закатила глаза — да Регина и правда ведьма. Нужно будет действительно обходится с ней аккуратнее, мало ли, порчу наведёт. Про тоску из-за мужчины — в точку:       — Да, сегодня у меня лиричное, блюзовое настроение. Знаете, ещё дождь целый день льёт… Хочется солнышка.       Регина радостно хлопает в ладоши и выдаёт:       — И оно вам обязательно посветит! Карты показывают, что нужно верить в себя и близких, и всё будет отлично!       Женщина была так искреннее воодушевлена своим гаданием, что Ася не могла не улыбнуться под маской вопреки этому гнетущему чувству внутри. Поверить в кои-то веки в гадания, что ли?

***

      Ася нащупывает под рукой стойку для микрофона в золотисто-алом свете софитов. Она игриво покачивает бёдрами, ожидая, когда же заиграет уникальная, поистине гениальная аранжировка песни. Ей не терпится увидеть удивление на лицах жюри — искреннее и настоящее, совсем не постановочное.       Она слышит шарканье ковбойских сапогов по сцене — что же, Никита опять вдохновился и поставил ей настоящий спектакль. Ковбойский бар, два отважных мачо в шляпах примечают сидящую в углу симпатичную синеволосую даму…       — Зачем мне солнце Монако, — роняет бархатным голосом Овен, и этот низкий приятный тембр разбавляется блюзовыми переливами фортепиано и саксофона: — Для чего, скажи мне, луна в Сен-Тропе?       Родригез, первый выдвинувший версию с Люсей Чеботиной, победно вскидывает руки, а Ася грациозно вертится вокруг стойки, изображая не то стриптизёршу, не то повисшую на ветке обезьяну. Это должно было быть сексуально, но наверняка всё внимание зрителей было приковано к Никите и танцору балета Марку, которые устраивали на сцене танцевальную битву за сердце лениво устроившейся за столом Лисы.       — Держи меня ты изо всех сил как можно крепче! — Овен драматично обхватывает себя руками, пока «ковбои» хватают друг друга в попытке не то задушить, не то поцеловать. Интересные у Никиты постановки, конечно…       — «Горбатая Гора» какая-то! — радостно восклицает Филипп Бедросович, а Ася искренне надеется, что не угодит сегодня с такой артхаусной постановкой в номинацию — только этого для полного счастья не хватало, вот честно. Лиса тем временем вмешивается в драку — и вручает ковбоям по два пистолета.       Пока Ася допевает песню, всё также изображая ретро-певицу, парни направляют друг на друга оружие. Кульминация, напряжённый момент! Овен наконец берёт микрофон в руки, откидывает стойку в сторону и… Пули летят в падающую навзничь Лису.       — Женщину убили! — возмущённо кричит Регина, на что Ася также пожимает плечами. Никита ей сказал, что хотел показать в номере мужскую дружбу, солидарность, но зачем это делать под «Солнце Монако»?.. Никита и Марк крепко обнимаются, а Овен грациозно указывает на них рукой под выкрики восторженных этим любительским кабаре зрителей. Постановщик подаёт ей ладонь, помогая спуститься с небольшого постамента, и Ася тут же сталкивается с вопросом в лоб от Филиппа:       — Овен! Вы бы вот пустили пулю в любимого человека?       Асе оставалось лишь устало пожать плечами — вот что за прикол измываться над уставшими, задыхающимися участниками и заваливать их каверзными, да и что уж греха таить, бредовыми вопросами?       — Нет, конечно, — возмущённым писком отвечает Овен. — Разве что случайно…       — Случайно? Ненадёжная вы дама, значит? — и Ася даже издалека и в маске видит, как Филипп вскидывает очки и таращит на неё свои чёрные-чёрные глаза. — Точно не Машуня Распутина?       — А почему вы опять не хотите обсудить версию с Люсей Чеботиной? — упрямо продолжает гнуть свою линию Родригез, на что Ася благодарно ему кивает. — Сегодняшний номер, как мне кажется, был самым настоящим каминг-аутом!       — Ну, Тимур, ну прекратите… — испуганно шепчет Овен, изображая страх перед разоблачением. Судьи перебрасываются версиями — опять всплыла уже было забытая ими Рита, Валерия припомнила любовь Пелагеи к блюзу, а Ася не могла уже дождаться момента, когда окажется наедине со своими сумбурными мыслями в гримёрной.       Её наконец ведут туда — и Овен озирается по сторонам в поисках высокого рогатого силуэта. У них должна быть встреча по расписанию Анубиса, они должны увидится, они поговорят… Но вместо этого Ася натыкается на Нику в необычном белом костюме — и ежесекундно хватает её за кисть руки и внезапно даже для себя предлагает:       — Приди ко мне сейчас… Мне нужен твой совет.

***

      Ника тайком пробирается к ней — мельтешащей по гримёрной и разрываемой сомнениями о своём решении. Ася наконец косится на подругу, заботливо оглядывающую её. Месяц, два назад она даже и подумать не могла, что она станет так близка со своей вечной конкуренткой и обратится к ней за помощью в самый морально тяжёлый момент.       — Что-то случилось? — тихо спрашивает Ника, видимо, видя отчаяние на лице Аси. Та тяжело вздыхает, убирает лицо в руки и признаётся:       — Мы с Козерогом стали слишком близки… Я так не могу. Не могу так поступать с Никитой.       Ника хмурит брови и разумно напоминает:       — А если Козерог — Никита?       — Нет, — Ася мотает головой, слишком напряжённая и терзаемая своими же нервами, — у него железные алиби, он постоянно отрицает… Почему бы ему мне просто не признаться? Я же не побегу к продюсерам с доносом!       — Ты просто ему доверяешь. Это понятно.       Подруга приседает возле, и Ася приваливается к её плечу — чужие пальцы дружелюбно трепят её по и так растрёпанным после номера волосам, и девушка ощущает исходящее от Ники сострадание и сочувствие. Как же её, раньше нелюдимую и закрытую, одухотворила Рита… Они влюбились друг в друга, будучи полными противоположностями, и изменились к лучшему, как казалось Асе.       Только ей самой пока… немного в любви не везло.       — Как ты сказала Косте, что его не любишь? — наконец решается спросить Ася после долгого выдоха. Ника вздрагивает и внимательно смотрит на неё своими раскосыми карими глазами. Она будто бы произнесла то имя, которое называть нельзя — и Ника качает головой, вспоминая изначальную причину их былой вражды.       Высокий статный брюнет, будущая звезда театральной сцены — чем не пара для дочери самого Вертинского? Их свёл отец, надеясь не то сотворить идеальный дуэт на сцене, не то дождаться замечательных внуков, а в итоге Костя всё это время истекал слюнями по недоступной и холодной Нике, мороча доверчивой и смотрящей возлюбленному в рот Асе голову.       Она любила его слишком сильно — и тогда её наивность разбила ей сердце. Теперь же она понимала, что виноват был Костя, который не мог поставить крест на их паре, пока это не зашло слишком далеко.       Асе не хотелось разбивать вдребезги сердце Козерогу потом, выбирая между ним и Никитой. Лучше прекратить это сейчас, чем потом страдать ещё сильнее.       — Я просто сказала ему, что не чувствую к нему любви. Простой, настоящей, — пожала плечами Ника, глядя перед собой. — Я… Я тогда любила другого человека, поэтому знала, с чем сравниваю.       — Ого. Кого же? — удивлённо выдохнула Ася. Ей почему-то казалось, что Нике до Риты вообще не был никто интересен, и это признание её действительно удивило. Почему-то у Аси закралось странное, даже немного безумное подозрение, что…       — Придёт время — узнаешь. Ну или дождись следующего раза, когда я напьюсь, — тихо проговорила Ника, а потом устало выдохнула и наконец посоветовала:       — Не пытайся заготовить слова в голове. Они потеряют душу, они должны сами политься, когда ты его увидишь. Ты просто скажешь то, что чувствуешь.       Ася помнила, что чувствовала к Козерогу сначала — практически священный трепет, безмерное восхищение образом и умением артиста его передать. Она влюбилась в то, как исполнитель владел своим голосом и мастерски менял, вводя в заблуждение поражённого зрителя, как он не отходил от своей необыкновенной роли. Её цепляла потаённая мягкость и романтичность бесчеловечного, казалось бы, образа. Она чувствовала восхищение и… Сука, всё-таки любовь. Да почему?! Ася тряхнула головой и выпалила:       — Ладно. Ты права… Слова сами найдутся. Лишь бы он выслушал.

***

      Ася прячется в полумраке этого несчастного закутка для их свиданий, стараясь успокоить бешено бьющееся сердце. Место было укромным и на удивление уютным, и в голове опять пронеслась буря воспоминаний — близость, подарки, прикосновения, откровения. Эта буря оставила за собой лишь штиль, и Ася лишь смиренно ждала Козерога. Он успевал заглянуть к ней перед своим номером, и оставалось лишь надеяться, что её решение не ранит его так глубоко…       Шторка отодвигается, и Асю ослепляет внезапный свет софитов, тут же перекрываемый высоким рогатым силуэтом. Мужчина привычно возвышается над ней, вызывая восторженный трепет в груди, но сейчас она отчаянно пытается его подавить, приручить, как дикого, необузданного зверька.       — Привет, — шепчет он, тут же придвигаясь к ней ближе. Ася сначала недоумённо склоняет голову, а потом припоминает — точно, с прошлого выпуска они на «ты». Честно, теперь она не так смущалась, например, потенциальной разницы в возрасте или вовсе в статусе. Козерог с самого начала казался ей приземлённым и душевным, а теперь же… После всего, что они пережили вместе на проекте, он казался совсем близким.       Она всего лишь здоровается в ответ, но Козерог сразу же, будто автоматически тянет к ней руки: будто для него это в привычку.       Асю неимоверно смущает то, как он приобнимает её за талию и поглаживает рукой её поясницу, немного играя с камнями, украшающими блузу Овна. От его прикосновений исходят только ему свойственные нежность и тепло, но сейчас они отвращают и заставляют густо покраснеть под маской от стыда за саму себя — так её трогать имеет право только Никита, только его руки могут касаться и ласкать её.       Она напрягается, когда Козерог прижимает её к себе в попытке приобнять, и те слова, что она хотела преподнести сегодня аккуратно и деликатно, стараясь ранить не так глубоко, тут же встают комом в горле.       Ася внезапно отстраняет его от себя, немного грубовато отпихивая чужие ладони. Козерог, явно не ожидая подобной реакции, непроизвольно делает несколько шатких шагов назад и на выдохе выдаёт:       — Я что-то не то сделал? — в его измененном голосе проскальзывает беспокойство, а Ася может лишь прикрыть глаза и упрямо попросить своим фальцетом:       — Не надо меня так трогать, хорошо?       Козерог спешно кивает и нехарактерно быстро для себя басит:       — Хорошо, понял тебя. Прости, я очень навязчивым бываю… Не всем нравится.       Он мнётся, переживая, — и в этот момент Ася наконец видит перед собой человека, который скрывается под маской, а не искусно выточенного им из выдумки персонажа. Мужчина словно возводит между собой и ней стену, вопреки собственному желанию — его плечи напряжены, а голова чуть опущена вниз.       Сердце Аси разбивается видеть того, кто всегда казался ей нечеловечески сильным и мощным, таким… ранимым.       — Прости, — сразу же вырывается у неё, будто бы заранее, — но я хочу с тобой очень серьёзно поговорить.       Его голова тут же вскидывается, и Козерог задаёт своим искусственным басом короткий вопрос:       — Именно сейчас?       — Потом будет поздно. Сейчас… Сейчас будет правильно.       Он напрягается всем телом, и Асе кажется, будто с каждым его словом он обращается в каменную статую, которую нельзя ни сдвинуть с места, ни заставить пошевелится. Козерог словно находится в оцепенении, и Ася, с горечью поджав губы, действует решительно:       — Я хотела тебя поблагодарить за всё… Именно тебя, не Козерога! За все подарки, за помощь, за заботу, за теплоту…       Она прерывается и смотрит вниз — она не может видеть его, не может, даже сквозь маску.       — Ты — прекрасный, талантливый человек с красивой душой. И я говорю тебе спасибо! Но…       Асе кажется, что она сейчас задохнётся от накативших на неё эмоций — камень, который лежал на сердце, превратился в грозящий разорвать её изнутри неподъёмный валун. Она замолкает и пытается банально вдохнуть необходимый лёгким воздух…       И Козерог также по-прежнему заботливо кладёт ей руку на плечо и говорит ей лишь одно единственное:       — Продолжай. Но?       В его голосе всё ещё теплится надежда, что он сейчас услышит что-то особенное.       И она выпаливает — практически стреляет на поражение:       — Но я тебя не люблю. Я, как идиотка, как любительница всяких фэнтези, фанфиков, полюбила этот твой внеземной образ, но… Можешь проклинать меня, звать полной дурой, но тебя я не люблю!       Её голос дрожит, её руки трясутся, а сердце готово выскочить из груди. Ей кажется, будто она сказала самый жестокий, самый глупый бред на свете, и этот серьёзный взрослый мужчина под маской наверняка просто сейчас закатывает глаза и ухмыляется её наивности и детскости. Влюбилась в образ, сказку…       Она решается поднять взгляд на Козерога — и видит нечто совсем противоположное своим ожиданиям. Он скрещивает руки на груди и низко опускает голову, будто желая закрыться от неё, от всего мира.       Она беспомощно мямлит:       — Прости меня, прошу. Лучше сказать правду сразу, чем… Чем, не знаю, со свадьбы потом сбежать.       Идиотская аналогия, ничего не скажешь.       Ася всегда гордилась своей прямотой, но в эти секунды она чувствовала себя самой паршивой овцой на свете. Неподвижная, словно окаменевшая фигура Козерога показалась Асе на миг неживой статуей — будто из него действительно разом вытянули всю жизнь. Он молчит, и Ася, вечно выговаривающая то, что в ней копиться, просит:       — Пожалуйста, скажи что-нибудь… Ты понимаешь меня, ты обижен, ты…       — Дело именно в Никите, получается? — внезапно спрашивает он, и Ася хочет оглохнуть, но лишь бы не слышать, как тих и прерывист его голос.       Что же, он всё-таки догадался, кто она, начитался всяких идиотских желтушных статей, всплывших после их с Никитой совместного стрима, и… сделал верные, всё-таки, выводы. Ася поджимает губы и горько роняет:       — Да.       — Учись думать своей головой… — сломленно бросает он в ответ.       Козерог качает головой и просто уходит — каждое его движение сковано отчаянием и болью, и Ася просто обессиленно сползает по стене. Она стягивает эту долбанную маску и кидает её куда подальше — действительно овца. Глупейшая овца на свете.

***

      Рита после съёмок встречает её на кухне — она что-то активно готовит, видимо, готовясь встречать обоих сожительниц со съёмок и спрашивает, когда видит Асю в дверном проёме:       — Ты чего так рано? Ника ещё не… Ты что, зарёванная?       Ася, тяжело выдохнув, шлёпает в свою комнату, и на неё тут же сыпется град обеспокоенных вопросов от следующей за ней по пятам Риты:       — Тебя что, выкинули?       — Нет…       — Козерога выкинули?       — Нет!       — Болит что-то? Опять травмировалась?       Рита звучит по-настоящему напугано, а Ася могла лишь бросать ей короткие ответы — фразы длиннее она сегодня уже просто не в состоянии составить. Она улетела пулей со съёмок, услышав только начало козерожьей песни («Ты забудешь обо мне на сиреневой луне»), потому что она бы не вынесла слушать это целиком, примеряя строки на их непонятные, неудавшиеся, закончившиеся слезами и разбитым сердцем отношения.       Ася запирается в комнате, прося Риту просто оставить её одну. Сейчас она выплакается, сейчас… Сейчас станет лучше.       Девушка по-детски утыкается лицом в подушку и слышит сквозь свои рыдания лишь напуганный ритин голос:       — Котёнок, давай поговорим! Что случилось? Отец?       — Не хочу… — она уже открыла сегодня душу, хватило сполна. Такой гадкой, грязной, она себя никогда не чувствовала. Даже в дешёвых кабаках, куда её раньше таскала Рита, было чище.       — Я же слышу, как тебе больно! Давай я Никитосу позвоню, м? Он приедет, мы все вместе посидим…       Одна мысль о Никите в этот момент заставила её закусить губу и подавить очередное рыдание. Может… Может, она ему всё-таки всё расскажет?       Про Козерога, про их близость, про то, как она запуталась в себе… Спалит, что она Овен, но плевать — зато на душе больше не будет так гадко. И, самое главное, что она останется честной с Никитой. Он может неоднозначно отреагировать, но обманывать Никиту было ещё несправедливее.       Ася тянется к телефону, желая в этот момент пообщаться с самым дорогим для себя с недавних пор человеком, заходит в чат и…       «Хотел ещё после личного разговора с твоим отцом взять паузу и дать тебе всё обдумать. Но мы с тобой заигрались».       А после видит лишь красное уведомление:       «Пользователь добавил вас в чёрный список».