***
Ребята радостно визжали, обливали свои дизайнерские наряды дорогущим шампанским и отрывались на полную катушку. Ася же банально не знала половину своих одноклассников — весь учебный год она проводила за станком, будучи на домашнем обучении, поэтому для неё школьный выпускной был скорее формальностью, поводом красиво нарядиться и… душевно поесть. Обожраться, наплевав на папочкины грустные взгляды и упрёки преподавателей, которые потом будут осуждающе смотреть на лишние граммы на весах. Папочка, однако, как почётный член родительского комитета, прилично вложился в проведение банкета и даже попросил выступить на торжественной линейке лучших танцоров из своей труппы. Асе было и досадно, и занятно видеть, как одноклассники, наконец замечая в актовом зале семейство Вертинских, удивлённо перешёптываются и переглядываются. Эдуард даже по традиции двинул пафосную речь со сцены — честно, похож он был скорее на крайне переигрывающего тамаду, а не на родителя. Персональный счётчик неловкости Аси сегодня и так достиг максимума и кутить с косо поглядывающими на неё одноклассниками не особо хотелось. Всему был предел — и испанскому стыду тоже. Позабытая веранда арендованного богатенькими родителями ресторана манила её своей тишиной и покоем — хотелось отдохнуть от бьющих по ушам басам и чужих несмолкающих голосов. Ася, стащив с общего стола коробку с каким-то дорогущим зефиром ручной работы, устроилась за столиком в уголке, наслаждаясь тёплым жёлтым светом гирлянд и приятным ночным воздухом. Резные стены террасы бросали затейливые тени на белый шёлк её платья, и Ася наконец сбросила с и так постоянно напряжённых ступень каблуки с облегчённым выдохом. Долгожданное одиночество. Этот праздник был не для неё — зато преподы и папуля не могли увидеть, как она уминает сладость за обе щеки. Ася удивлённо вздрогнула и промямлила с набитым ртом «прювет», когда мимо неё в сумрак ночи процокала на каблуках невысокая шатенка. Эм, Ира, вроде? Одноклассница даже на неё не посмотрела — но по выражению ее лица можно было догадаться, что девушка не в настроении и общаться с босой голодной беглянкой не станет. Да эта дамочка весь вечер была мрачнее тучи… Девушка спустилась с невысокой лестницы и прошмыгнула за стену веранды. Ася, честное слово, подслушивать не собиралась, но там начинался крайне интересный диалог… Оставалось только стакан приложить к деревянным узорам, ей богу. Мужской голос (очень приятный уху, к слову) упрямо, но тихо проронил: — Ир, ты просила тебя забрать — я приехал. — Ты явился только сейчас, когда все уже бухие, когда всем уже плевать… — Ася невольно поморщилась от явной обиды в её голосе. — Плевать на что? — На то, что ты — мой парень! — Я тебе что, обезьянка, чтобы меня всем показывать? — а вот тут уже было очевидно, что ирин ухажёр злится. Ого, кто же он такой, чтобы так им хвастаться? — Чего? Нет! Слишком увлечённая драмой Ася не решается прожевать очередную зефиринку. Повисает неловкая тишина, и парень Иры устало выдыхает, прежде чем попытаться объяснить свою позицию. — Ты же знаешь, как меня бесит вся эта суета, внимание, взгляды… Ира перебивает его и гнёт свою линию, на что Ася хмурится: — Ты посидел на вручении диплома и смылся. — Оставил тебя веселиться с одноклами, я что-то сделал не так? Девушка чуть ли не рычит от раздражения, а Ася невольно думает о том, как эти двое вообще сошлись, будучи такими разными. Ира сразу привлекла её внимание — яркое красное платье, броский макияж, походка от бедра. Такие дерзкие девочки потом вырастают в светских львиц, а её парень, видимо, весь этот гламур не любил. Ира возмущённо топает ногой, и Ася надеется, что до рукоприкладства не дойдёт — разнимать дерущихся она желанием не горела, это же не свадьба, всё-таки… — Как я могу быть уверена в том, что ты меня любишь, если ты боишься эту самую любовь показывать? — Ира, однако, задаёт очень философский, контрастирующий с её кукольной внешностью, вопрос. — Как я могу понять, что я тебя люблю? Парень чуть ли не испуганно выдаёт: — Я тебя люблю! Просто я не такой, я… Ира, не плачь, иди сюда… Ася видит, как тёмный силуэт протягивает руки к сгорбленной фигуре, как Ира делает неаккуратный шаг назад и дрожащим голосом шепчет в ответ: — Я никак не пойму тебя. Весь себе на уме… — её голос срывается, и Ира почти задушено выдавливает вопрос: — Как я могу любить того, кого не понимаю? Ася сама вздрагивает от серьёзности этих слов и зефир, если честно, больше есть не хочется. Но не выбрасывать же — Ася пихает очередной кусок в рот. Ира, всё ещё не замечая её и всхлипывая, спешно возвращается в здание, и Ася поджимает губы от драмы чужой ей пары. Мда уж, посидела, поела. Если честно, обоих ребят было по-человечески жаль… До девушки только спустя один доеденный зефир дошло, что ирин парень всё ещё стоял за стеной. Она видела нервно мельтешащий силуэт, и сердце почему-то болезненно заныло. Своего опыта отношений у неё пока не было, но такие слова, наверное, неприятно слышать. Ася решается заговорить: — Эм, привет… — Обосраться, ты кто? — ошарашенно спрашивает парень, видимо, даже не конца понимая, откуда идёт звук, и Ася испуганно объясняет: — Прости, я тут просто сидела и случайно услышала вас. Вам, наверное, нужно просто лучше узнать друг друга… Нашёлся семейный психолог, ага. Парня хотелось поддержать, может, даже выслушать, и Ася, став свидетельницей этой ссоры, теперь даже чувствовала ответственность за него. — Да уже времени особо нет, — усмехается он. — У нас… У нас свадьба через месяц. Ася чуть ли не роняет заветную коробку зефира из рук — то ли от неожиданности, то ли от… странного, совсем непонятно разочарования? Ира была вчерашней (даже пришлось на часы покоситься) школьницей, и Ася могла лишь догадываться, сколько лет было её, как оказалось, жениху. Голос у него был молодой, но… Но вдруг он, знаете, ну… Папик? — Оу… — растерянно выдаёт она. — Вы такие разные. Вот даже по этому разговору… Вот кто её за язык тянул? Она хочет уже извиниться, но мужчина уже с улыбкой в голосе выдаёт: — У нас вкусы похожи. Я просто не так часто таких девушек встречаю, вот, влюбился… Эти слова кажутся ей чуть ли не по-детски наивными, но Ася вспоминает и свою нынешнюю зазнобу — прониклась она немного заносчивым и высокомерными Костей тогда, когда случайно услышала из его наушников песню «Рикошетов». Он сразу стал для неё близким, приятным… — Мы начали просто ходить на свиданки, а потом её родители узнали… Ну, они, так скажем, за наши отношения горой. Я сделал предложение, и они согласились. Эта фраза звучит такой чуждой и непонятной, что Ася всё-таки напряжённо уточняет: — Тебе не кажется, что соглашаться в первую очередь должна была она? — Ясен пень! Она согласилась, она меня лю… Он смолкает на полуслове — боже, какие же люди в отношениях сложные… Ася благодарит любые высшие силы за то, что они пока что её от такого добра уберегли. Конечно, хотелось иногда с кем-то пообниматься, поваляться под пледиком, но для подобных телячьих нежностей существовали Рита и её кот. Парень устало чешет голову, а Ася в порыве доброты просовывает через резную стену одну из зефирок: — На. Не грусти, покушай вкусненького. Всё наладится, она остынет… Честно, она бы высказала свои неутешительные выводы о том, что эта парочка рано или поздно разбежится, но кто она такая, чтобы выказывать свои напутствия незнакомцу. Он же с улыбкой в голосе тянет: — Спаси-и-ибо. Между ними повисает приятная, уютная тишина. Ася слышит чужое дыхание, приглушённую музыку из ресторана и шум проезжающих мимо машин. Это молчание не было неловким — скорее, оно было непринуждённым, доверительным. Эх, набралась же Ася эпитетов с Фикбука… — Ты чего тут, кстати, одна сидишь? — внезапно интересуется незнакомец, и Асе становится даже стыдно признаваться, что на этом празднике жизни она многих видит впервые и ей даже неудобно вливаться во всеобщее веселье. Мда уж, спасибо зависаниям на Фикбуке за прекрасную речь — и за ужасную социализацию. — Да я же… Я на домашнем обучении была, — всё же говорит она правду, — я здесь не знаю никого. Её собеседник замолкает на несколько секунд, а потом вдруг встревоженно восклицает: — Ёмаё! У тебя же даже медляка не будет! Ася усмехается — знал бы он, сколько у неё этих «медляков» каждый день у станка. Натанцеваться она всегда успеет… Хотя да, имел в виду он совсем другое. Жизнь у Аси была… нетипичной для девчушки-подростка. Утро, воздух на завтрак, пахота у станка, гора домашки вечером — иногда, каким-то чудом её жизнь умудрялась разнообразить неугомонная Рита. «Рикошеты» начинали набирать популярность и становится «мейнстримом», но эта роковая блондинка друзей в беде и скуке не бросает. Взяла и выкрасила подругу в синий перед выпуском — а краснеть Асе. — Ну и хер с ним, с медляком, — обиженно пыхтит Ася, на что парень вдруг говорит тихое, но очень греющее душу: — Я бы тебя по-братски позвал. Просто чтобы у тебя был медляк. Ася смущенно улыбается — о, первый, кто пригласил её на танец. Она мечтала, чтобы это был её Костя — но пока до этого заносчивого тугодума дойдёт… — Не-не, спасибо! — спешно благодарит она. — Мне мальчик один нравится, как-то неудобно. Незнакомец по-доброму усмехается и напоминает: — Я тоже без пяти минут на Ирке женат. По-братски предлагаю. Играет лиричная, нежная музыка, такой тягучий, сладкий вальс, под который только и целоваться со своей школьной любовью и, улыбаясь, смотреть ей в глаза. Ася от чего-то пока не спешила узнавать, кем был её таинственный собеседник за резной стеной веранды. Хотелось оставить это для себя интригующим секретом. В темноте и тусклом свете гирлянд она могла лишь уловить его силуэт, плавно покачивающийся в такт музыке. Ася выдыхает, пытаясь унять вдруг заколотившееся в груди сердце, и вновь протягивает руку через один из узоров — парень видит её раскрытую ладонь и уточняет: — Боишься меня видеть? — Вдруг влюблюсь, — внезапно роняет она и тут же мысленно шлепает себя рукой по лбу. Парень хихикает, и всё же берёт её за ладонь — они соединяют пальцы и просто мерно покачивают соединенными руками под плавную мелодию. Самый, наверное, ленивый медляк на свете. Ася ощущает металл обручального кольца на чужом пальце и слышит спокойное, степенное дыхание. Она не знает этого парня — но пусть у него всё будет хорошо. Внезапно полумрак террасы озаряется призрачным полужёлтым светом, и Ася от испуга выпускает чужую руку. Она вскакивает и растерянно оглядывается по сторонам — всё будто бы заволакивается дымкой, и в голове тут же сигнальным огнём вспыхивает понимание того, что это всё происходило давно, что это уже нереально, что это воспоминания… Воспоминания о… Парень вдруг зовёт её по имени — и Ася точно понимает, что это сон: — Ася? Где ты? — теперь это точно голос Никиты. Ася пытается разглядеть его через эту несчастную узорчатую стену, через мглу, но его силуэт продолжает рассеиваться перед её глазами. Она зовёт его, но Никита сам несколько раз вновь окликает её по имени, словно ничего не слыша. — Я здесь! Это ты? Это же ты, правда?! — успевает выкрикнуть она, прежде чем её ослепляет яркий белый свет, и Ася вскакивает, просыпаясь в своей спальне в квартире Риты. Она пытается отдышаться, осознать то, что ей привиделось — Аугенблик смотрит на неё своими круглыми жёлтыми глазами, и Ася устало зажмуривает свои. Конечно же, судьба поиздевалась над ней и Никитой даже тогда. Она, казалось, всё ещё чувствовала фантомное тепло его руки в своей и контрастирующий холод обручального кольца, которое он, кстати, так носить и не будет. Ася выругивается — даже во сне между нами стояла преграда. Даже во сне он её оставил — и вот надо было подобному присниться именно накануне выступления? А потом выругивается ещё громче — потому что в окна бьёт уже бьёт дневной свет, будильник трезвонит на всю Ивановскую, а через два часа ей уже надо быть в «Главкино».***
Дело близилось к заветному финалу, и многие участники пускали в ход тяжёлую артиллерию — на репетициях постоянно слышалась то слезливая лирика, то песни Филиппа Бедросовича и ему приближённых. Изначально Асе предлагали песню Валерии: мол, скоро у певицы день рождения, да и пончиков Овен никому не дарил, пора уже и сделать глубокоуважаемому жюри приятное. Ася всё же решила идти по обособленному пути и выбрать песню без явно адресата. Она как-то обмолвилась Козерогу, что в периоды тоски любит слушать Тейлор Свифт — так, чтобы отвести подозрения, и не выдать себя любовью к музыке потяжелее. Однако, сказала Ася тогда правду: нравились ей тексты певицы, были по душе её эксперименты с жанрами, поэтому она решилась предложить креативной команде поработать над не особо известной, но достаточно проникновенной песней Свифт. — Haunted? Не самая хитовая её песня. Ещё и рок, — высказал свой скептицизм звукорежиссер, на что Ася пожала плечами и упрямо поспорила: — Не значит вообще-то, что она плохая. Она твёрдо стояла на своём, и команда всё же пошла у неё на поводу. Не зная, конечно же, что строки «не оставляй меня вот так» и «я думала, что тебя поняла» отзывались у Аси в душе особой, личной и понятной только ей и ещё одному человеку болью. Записывать вокал было сложно — тембр Тейлор был повыше её собственного, да и голос постоянно срывался от бушующих внутри эмоций. Но итогом Ася осталась довольна — переслушивая запись, она могла лишь выдавить: — Хорошо получилось. Думаю, ничего лучше я уже не спою. Притихшая команда согласно поддакнула, а Ася всё же себя мысленно ругала себя за то, что адресат у песни всё-таки был. О нём она думала все эти дни, о нём были эти долбаные строки, о нём были его сны и её тоска. Она думает о нём, волнуясь уже под маской Овна.***
Пока Анубис допевает финальные ноты своей песни, Асю ведут к выходу на сцену — внутри всё замирает, сковывается хрупким льдом от предвкушения, от осознания того, что это её первый лиричный номер на сцене шоу. Наверное, ни один её умирающий лебедь на сцене Большого не сравнится с тем, чем она хотела покорять сейчас, чем она хотела брать за душу и попадать в самое сердце. Погружённая в своё не то сосредоточение, не то переживание, она в полумраке коридора сталкивается с высокой фигурой. Она мгновенно узнаёт позолоченные детали чужого костюма, слышит искуственно заниженное оханье и отскакивает от Козерога, придушенно выдавив: — Прости… те. Вот они и встретились вновь. Теперь опять на "вы". Но теперь он просто её коллега — никаких сантиментов, никакой связи, сама всё испортила. Может, она зря выбрала Никиту. Может, она зря вообще ввязалась в этот неуместный «служебный роман». Может, Козерог тоже повёл себя наивно и глупо, решив поиграться с участницей. В их ситуации было слишком много «может», и очень мало «точно». А прямолинейная Ася очень, очень такое не любила. Она уже резко отворачивается от Козерога, как тот вдруг хватает её запястье — Ася хочет завозмущаться, но прикосновение слишком… нежное, тёплое и родное, и она замирает вопреки всему — прикованным к ним взглядам, своему смятению и привязанности к другому человеку. — Удачи тебе, — вдруг желает Козерог, а потом добавляет: — Зефирка. Оу. Ася не может не растаять под маской и в ответ смущённо, даже пристыженно проронить: — И тебе, Рогалик. Она надеется, что на этом их милая, внезапная, вгоняющая в краску беседа подойдёт к концу, но Козерог вновь останавливает её. Неожиданно он сжимает крепче её руку, явно не желая отпускать, и возмущённая Ася вскидывает голову. Козерог приближается к ней и отчаянно ей шепчет: — Посмотри сегодня мой номер. Послушай мою песню! Он замирает, ожидая её ответ, и Ася с горечью поджимает губы. — Я так не могу… Я всё тебе сказала. Дурацкая, чуть ли не собачья верность Никите, будь она проклята. Она не может его предать — даже бросившего её саму. Когда Козерог гладит её по пальцам — или сожалеюще, или умоляюще, в голове лишь серые глаза и совсем другие тёплые руки. Мужчина же продолжает упрямится и гнуть свою линию: — Но я тебе не всё сказал! Ася сопереживает ему, чувствует боль и обиду в чужом голосе, но она не хочет зарывать себя в яму глубже. Ей и так достаточно любовных переживаний. Она мотает головой и вырывает свою руку и чужой. Её наверняка ожидает уже злящаяся на подобное нарушение правил команда, Анубис уже прощается с залом, и она спешит на сцену. Козерог вновь пытается поймать её за руку, но Ася лишь ускоряет шаг. Нет, нет, хватит… И тут Козерог же или от отчаяния, или от своей глупости, на эмоциях зовёт её. По имени. — Ася! — он тут же смолкает, осознав свою ошибку, а Овен оборачивается. Он идиот? Вот правда, он идиот?! Её же сейчас выпрут, и его тоже, и Ася больше жизни хочет возмущённо накричать на его от паники и испуга. Козерог пятится в стыде за самого себя, как его хватают под руки охранники. Он в шоке смотрит то на одного, то на другого, и выпаливает на одном дыхании: — Это я виноват. Она молчала. Его, схваченного и будто бы покорённого, наконец уводят — боже, не могут же его оштрафовать за одно слово? Не могут же его выгнать с проекта за выкрикнутое на эмоциях имя той, которой в Овне может и не быть? Ася запоздало понимает, что переживает больше за него, чем за себя. Правил она не нарушила, но… Ася в смятении сжимает крепче руку своего ассистента, когда её ведут выступать — душа разрывалась уже сейчас.***
— Ну, здравствуй, демоница моя! — привычно рычит Киркоров, и Овен вяло, меланхолично машет ему копытцем. Она сегодня немногословна — да и перед таким личным для неё номером не особо хотелось шутить и придуриваться в своём привычном дерзком стиле. Но, видимо, жюри любили провоцировать вот таких подозрительно притихших участников. — Овен, у вас сегодня опять лиричное настроение? — начинает Регина. — Опять из-за того же мужчины? Сразу из-за двух — сердце тоскует по Никите, а в голове бурлит беспокойство за буйного Козерога. — Эх, не стоят мужики наших страданий, — выдаёт Ася, на что Регина одобрительно смеётся, а Батрутдинов обиженно выдаёт: — Ну вы, дамы, тоже любите нам нервы потрепать. Ася усмехается и всё же решается поддержать перепалку. — Вывод тогда какой? Любовь — это для лохов. В зале раздаётся смех, а вот Ася и правда потихоньку начинает думать, что все эти чувства — какой-то мазохизм и сумасшедшее извращение. Как можно наслаждаться тем, что приносит столько переживаний? Вот в искусстве эту боль выплеснуть — самое оно. — И песня у вас тоже сегодня для лохов? — усмехается Киркоров, и Овен активно кивает. Ох. Вот и начинается не то заветный, не то нежеланный мандраж — руки дрожат, ноги ходуном. — Вот эти страдания по мужчине так и подбивают меня развивать версию с Ритой Калаш, — медленно и вдумчиво произносит Родригез, явно отсылая к ритиной криминальной интрижке с Линдеманом. Эх, знал бы Тимур, что Рите теперь совсем не до парней. Ладно, раз уж они так хотят увидеть Риту… Овен загадочно, якобы спокойно пожимает плечами, а потом смачно шлёпает Славу по попе — точнее, так это должно было выглядеть для жюри и зрителей. Её рука быстренько задержалась на пояснице удивлённо зыркнувшего на неё ведущего, а сама Ася извиняющимся тоном тихо буркнула мужчине: — Извини. Ничего личного, просто бизнес. — Вы с Монстриком за меня дуэлей не устраивайте только, — усмехается Слава, на что Ася, вспомнив наглость одноглазого недоразумения, устало выдыхает. — Подсказки от Овна!***
В зале гаснет свет, пока на сцену вывозят декорации, а танцоры становятся в свои позы. Постановщик Никита, будто почувствовав тоску прячущейся в Овне девушки, удраился в чуть ли не театральный драматизм. Развевающиеся шёлковые платья и рубашки, свечи и… большой колокол. Не церковный, конечно, но достаточно внушительный — вроде Горбунов вдохновлялся живыми выступлениями Тейлор с этой песней. Оставалось лишь надеяться, что Асю сегодня не вытурят с шоу не только за рассекречивание своей личности, но и за плагиат. Не с таким выступлением. Не с таким настроением и посылом. Асе дают в руки молот — а в голове лишь то, как она, подвыпившая и навеселе, изображает перед Никитой Тора, и он с восторгом в глазах угадывает, кем же она притворяется. На Овна падает яркий свет, и Ася на пару секунд прикрывает глаза, стараясь выровнять дыхание. Она бьёт по колоколу — и этот звон становится сигналом к началу действа. Раздаются бой барабанов и гитарный риф, и танцоры отмирают — Ася ловит боковым зрением грациозно мельтешащую руками Нику. — Мы с тобой ходили по лезвию ножа, — голос Овна звучит глухо, глубоко, очень похоже на настоящий асин. Наверное, она выдаёт себя, наверное, сегодняшнее исполнение станет финальным кусочком паззла, но ей не хотелось никем притворятся, исполняя эту песню. Ведь, может… Может, он её услышит. Жюри обсуждают красоту постановки, золотистый свет и лёгкую дымку, окутавшую сцену, а Ася начинает свой путь к Нике — она берёт подругу за руку и степенно ступает к стоящему неподалёку танцору. Словно бы сводит вместе две заблудшие в этом тумане души — соединяет их ладони и с тоской слушает своё быстро бьющееся от волнения сердце. — Но я и представить не могла, что мы сорвёмся вниз, — разве Ася могла даже подумать, что Никита, всегда такой независимый и презирающий чужие правила, подыграет её чокнутому отцу? И опять в голове только он, он, он! Овен берёт руку плавно качающегося под гитарные переливы Марка и ведёт его за собой к Лисе, которая уже в нетерпении тянет к нему руки — под стук барабана они падают в объятья друг друга, а Ася наконец захлёбывается бушующими в ней эмоциями, содрогаясь от собственного надрыва в записи: — Не могу без тебя дышать, но и не могу вернуть, — Овен прижимает руку к груди, будто бы стараясь вынуть то отчаянье, что разрывало всё внутри, — и теперь я — скована воспоминаниями! Почему-то Ася всегда оставалась невольницей того человека, который её отверг. Она берёт за ладонь Никиту, — а в мыслях и в сердце сейчас другой, рыжий Никита, с теплотой и любовью смотрящий на неё. Постановщик проводит ладонями по её плечам, рукам, якобы дрожащими пальцами касается маски, и Овен замирает, пропевая строки: — Он заставлял меня улыбаться, а я всё время представляла, что он — это ты. Никита прижимает её к себе, не желая отпускать, но Ася знает концовку номера. Знает, что даже здесь она свою любовь отпускает. Она убирает чужие руки со своего тела и хватает его за руку, степенно ступая к… внезапно появляющейся на сцене Змее. Вот и запрещённые приёмчики. Овен отпускает своего возлюбленного, даруя ему шанс на счастье с тем, кого тот любит давно. И остаётся в одиночестве, пропевая: — Никогда не думала, что всё закончится, никогда не думала. Она сводит их — отпуская Никиту. Пусть и другого, но… Она, распятая в своих эмоциях, не может даже сначала насладиться своим триумфом. Раздаётся гул аплодисментов, притихшие жюри наконец вскакивают со своих мест — кроме Филиппа. Ася сначала с толикой грусти думает, что он, может, не оценил выступление, но затем Слава с искренним удивлением уточняет: — Филипп Бедросович, вы что, плачете? Ася слышит всхлипы короля эстрады — надо же, не одну её проняло. Она не понимала, было её лицо мокрым от пота, или слёз, но в душу она точно сегодня себе в клочья разорвала. — Овечка моя, это ж кто тебя так обидел? Кому воздух перекрыть? — выдавливает слёзным голосом Киркоров, и Асе так сильно хочется нажаловаться душевному доброму дедушке Филиппу Бедросовичу на его нерадивого, трусливого внучка. Овен молчит и грустно мотает головой. — Знаете, что мне это напомнило? Один мой друг… — начинает своё лиричное отступление поп-король, — лишился любимой женщины. Эдик Вертинский. Блять, он решил её добить? Ася хрипло задышала, чувствуя, как в горле встаёт комок. Или это действительно искренние эмоции от члена жюри, или подлая, мерзкая провокация… — И он эту потерю воплощает в красоте, в искусстве, пропитанном тоской и любовью… И сейчас она, наверное, точно себя сдаёт с потрохами: — Филипп, остановитесь. Если она сейчас начнёт думать о своих родителях, о маме, то её точно увезут отсюда на «скорой». Филипп же кивает, будто поняв, что разговор зашёл о чём-то болезненном, катастрофически болезненном для участницы. Теперь Асе, наверное, точно от штрафа будет сложно отвертеться… — Тот, кто тебя потерял, сейчас об этом жалеет! — и Филипп будто бы пытается её прикрыть за очередным эпатажем, за что ему огромное спасибо. — Фиг ему с маслом! Узнал её Киркоров, наверняка. Узнает, наверное, и Никита, если наткнётся на её номер в сети. Да, пусть он пожалеет о той, кого потерял. Пусть пострадает, пусть послушает, как кровоточат её раны. Может… Может, уберёт её хотя бы из чёрного списка.***
Опустошённая Ася просит дать ей передохнуть за кулисами — голова кружится, а в ушах всё ещё стоит колокольный звон. Она опирается на чью-ту руку, стараясь восстановить дыхание и привести мысли в порядок. Так, дойти до гримёрки, передохнуть, голосование и домой. К Рите. Запереться в комнате и рыдать в подушку всю ночь. Таков был её крайне продуктивный план. — Козерога на сцену, — звучит из чьей-то рации, и Ася с досадой шипит сквозь зубы. Видел, наверняка, её номер. Слышал эти извращённые строки про то, как она представляла его кем-то другим. Что же, он умолял её посмотреть его выступление. Ася никуда не торопилась и, если её силой не станут уводить, она морально готова остаться. Она не знала, что на сегодня заготовил Козерог, и почему ему было так важно знать, что Ася его слышит. Может, она не любила его — но всё ещё уважала, и его образ по-прежнему заставлял её сердце трепетать от восторга. Она готова его отблагодарить за былой экстаз хотя бы вниманием. Хотя бы вниманием… Овен просит остаться и посмотреть. — Козерог, а вы женаты? — спрашивает Регина, и Филипп на неё укоризненно пшикает. Чего это вдруг… Оу. — В моём мире нет понятия брака. Брак — это для лохов, — тихо поясняет Козерог, повторяя её шутку, и Ася смущённо, немного грустно улыбается. Филипп всё ещё думает, что там Никита. Никита не стал бы дурить ей голову этими странными, сумасбродными играми, каким бы странным и так оставшимся непонятным для неё человеком он не был. Нет, не мог он… Персонал возится с реквизитом, а Козерог, опустив плечи, уходит вглубь сцены. Ася отсюда видит, как он мнётся на месте от нетипичного для себя волнения. Он всегда уверен, всегда готов поражать и удивлять, неужели уже услышал выговор за свою идиотскую лажу с именем? Козерог всё же наконец поднимает голову, готовый вновь поражать, и Ася всё-таки чувствует привычные ей восторг и предвкушение... — Надо мною тишина, небо полное дождя… Которые сменяются полным опустошением и шоком, когда она слышит, что за песню он сегодня исполняет. Потому что… Потому что это их с Никитой песня. — Факин трэш.***
Ритин балкон, приглушённый свет фонаря, запах фруктов, вина и его парфюма. Она помнит как сейчас — смотрят друг другу в глаза глаза, впервые слышат чужое пение и…. впервые так близко. Длинные пальцы Никиты перебирают струны, и у Аси идут мурашки по коже, когда она слышит рокочущее и эмоциональное: — Моя душа была на лезвии ножа. Козерог поёт это также — грудным баритоном, но также искренне, также по-своему. Также не похоже на других. Потому что он один такой. — Никита?.. — шепчет она одними губами, так тихо, чтобы никто больше не услышал её не то вопрос, не то мольбу. Козерог лишь отыгрывает свою роль на сцене — опять изображает гордого, непокорного воина, а Ася слышит его голос, его душу. Открытую только ей — давай, Ася хочешь, коснись, хочешь, стреляй. — Я бы мог тебя любить, но это лишь игра… Понимание того, что случилось с ними, накатывает холодной лавиной — конечно, это же Никита, он играл, он придуривался, он веселился, изображая этого холодного и нелюбимого, но внезапно влюбившегося по самые рога киборга. А она… Он думал, что она подыгрывает! И когда Ася, будучи Овном, отвергла Козерога, он… Никита, конечно же, подумал, что отталкивает она именно его. Ася готова разораться матом, забодать кого-нибудь своими круглыми рогами, затоптать саму себя копытами, просто от этого чудовищного осознания того, какие же они тупые. Вот реально — рогатый скот. Овен разъярённо выдыхает и затем более спокойно вдыхает. Она просто схватит его под руки, затащит в любой тёмный угол и зацелует до смерти за такие придурочные приколы. Как они всё феерически проебали. — Я свободен от любви, от вражды и от молвы! — с каждым словом Козерог звучит больше и больше как Никита, как её Никита, и Ася в осознании всей своей глупости хватается за голову и в мыслях поливает себя самыми отборными обзывательствами. Она винит себя — но и понимает, что Ник сглупил, что так с любимыми не играют, но по-настоящему злиться на него не может. Просто патологически не может. Она лишь притворится, так, ради приличия. Ася слышит Никиту, Ася наконец видит Никиту — только бы её сумасшедший авангардист показал киборга именно так, Ася чувствует Никиту, и с её души сваливается камень. Она любила лишь одного — и от этой мысли внутри разливается тепло и чувство настоящего торжества.***
Асе плевать на правила, плевать на смотрящих на них людей — она несётся сломя голову к Никите. Ей тошно думать о том, что творится сейчас у него на душе, и она просто хочет быстрее упасть в его объятья и выложить всю подноготную: да, сглупила, не признала, но любит, так сильно любит! Боже, он спел ради неё, ради неё влип в разборки с организаторами — ну принц же ведь, правда? Она, окрылённая и чертовски счастливая, наконец видит вдалеке рога — протиснуться бы сквозь толпу персонала и выкрасть Козерога, как невесту. Дело за малым… И тут Овен утыкается в чей-то пугающий разноцветный глаз и слышит противнейший писк: — Куда бежите, сударыня? — По делам, — сухо бурчит она, вновь устремляясь вперёд, но Монстрик загораживает ей дорогу, приговаривая: — Я тут хотел обсудить то, как вы по-хозяйски шлёпнули Славу по попе… Знаете, подобные вещи — в моих полномо… Она не слушает дальше — Козерог замирает и растерянно оглядывается по сторонам, словно стараясь кого-то выцепить взглядом. Овен старается помахать ему рукой, выпрыгивает из-за высокой рогатой тени Монстрика… И сердце Аси просто кровью обливается, когда видит, как Козерог разочарованно, неверяще мотает головой. — Блять, ты дашь мне пройти или нет? — выругивается Ася и со всей силы отталкивает Монстрика от себя. Медленно передвигающего ногами Козерога уводят, а шерстяной придурок продолжает заливать всю ту же бессмысленную шарманку: — Давайте договоримся — по попе здесь шлёпаю только я… Ася не выдерживает и со всей дури пинает Алексея Воробьёва в промежность — вот, собственно, и кульминация её участия в «Маске». Раздаётся полный боли визг, Монстрик падает на колени — и Ася бросается за Козерогом, который на стоны агонии позади себя даже не обратил внимания, погружённый, видимо, в свои переживания. Овна хватают охранники — и Ася чуть ли не скулит от досады, когда спина Козерога окончательно исчезает из вида.***
Это были самые мучительные полчаса ожидания в жизни Аси — она, сидя в углу своей гримёрной, судорожно обновляла чат с Никитой, надеясь, что этот оболтус одумался и сейчас разблокирует её. Пыталась дозвониться Рите с Артёмом, чтобы обрадовать, сообщив о своём волшебном дебилизме, а те в свою очередь бы связались с Ником и объявили: «Поздравляем, ты полюбил овцу! Но она тебя тоже любит!»… Но ребята были, вроде, как назло, на генеральном прогоне перед очередным концертом. Вот что за судьба-злодейка такая, а? Наконец, их выводят на голосование: нервно мнущийся на месте Овен стоит за как всегда царственным Анубисом, а возглавляет их процессию согнувшийся в три погибели Монстрик. Заслужил, сука, так заслужил… Ася оборачивается, надеясь увидеть позади себя величественную фигуру Козерога, но его всё ещё нет. В её голове мелькают самые мрачные, самые ужасающие мысли, и от них ей, словно капризной девчонке, хочется прямо здесь на месте разревется и затребовать привести ей Козерога прямо сейчас. Наконец, она видит его — а Козерог видит её и вздрагивает. Участника ведёт невысокая блондинка, вроде, одна из продюсеров шоу… Ася напрягается, когда слышит от неё: — Без наказания я вас оставить не могу. О, нет… Ася поворачивается к наконец ставшему позади неё мужчине и пытается наощупь схватить его за руку, как женщина требует: — Давайте-давайте, и так задержались! На голосование идём! Их колонна трогается, и Ася уже, наверное, сотый раз за день проклинает этот день. Играет весёленькая цифровая музычка, и Монстрик, несмотря, наверное, на адскую боль в самом нежном месте, приветствует зрителей, чуть пританцовывая. Анубис, подобно английской королеве, сдержанно машет рукой, Ася быстро и неловко кланяется, а Козерог… Козерог весь в себе. Ася поворачивается к нему, когда идёт голосование, пытается помахать рукой, позвать, хоть как-то обратить внимание, но мужчина стоит, низко опустив рогатую голову. Ася уже было задыхается от возмущения и обиды, как Слава объявляет абсолютно для неё немыслимое: — И номинантом становится… Козерог! В зале раздаётся гул и осуждающий свист, а Ася готова рвать и метать. У зрителей что, в момент выступления Козерога, слух и зрение исчезали? Все дружно выходили в буфет? Он был потрясающим, поражающим в самое сердце, а они… Ася бы обозвала столь же недоумевающую публику самыми последними словами, если бы до неё наконец не дошло, что номинация и была козерожьим наказанием. Чёрт, не выгонят же они его? Ася напугано смотрит на Козерога, схватившегося руками за голову. Нет-нет-нет! Она не выдерживает и бросается к нему — обхватывает своими непослушными от волнения руками и прижимается к чужой груди, стараясь поддержать, успокоить, показать — я с тобой, я наконец с тобой. Козерог растерянно оступается под удивлённые выкрики из зала и замирает, словно не веря в происходящее. Он хрипло выдыхает, и Ася успевает лишь обнять его за плечи, когда мужчина падает перед ней на колени. Ася сначала пугается и беспомощно озирается по сторонам, но затем слышит от него: — Любимая… Внутри всё замирает — как, кажется, и вокруг них. Ася больше ничего не слышит, лишь прижимая Никиту к себе крепче и наконец показывая, доказывая ему, как он ей дорог.***
Как только они уходят со сцены под всеобщие визги и восторженные выкрики, Ася сразу же хватает его за руку — голова Козерога резко дёргается и её сторону, и он абсолютно рефлекторно переплетает их пальцы. Она чувствует их дрожь, его напряжение, его нежелание покидать шоу и лишь тянет его за собой — поговорить надо сейчас или никогда. Она слышит за собой возмущённые выкрики ассистентов, но лишь утягивает его в их любимый закуток — неспротивляющегося и просто слепо следующего за ней. Козерог наконец перед ней — пожалуйста, обнимай и целуй его, сколько хочешь! Но полное осознание того, что это именно её придурок Никита, заставляет Асю чуть ли не зарычать: — Ты мне тогда в глаза соврал! После стрима! — кричит она в ярости, и писк Овна делает эту фразу, казалось, только более абсурдной, сюрреалистичной и пугающей. Козерог молча возвышается над ней, но Ася видит, как мужчина всё ещё тяжело дышит после голосования, после, блин, номинации, и она пытается успокоится, пытается держать себя в руках и… наконец поговорить. Если перед ней правда он — а это уже абсолютно точно он, эта песня не оставила ей никаких сомнений— ему не сдобровать. Вот правда. Зарядит заслуженную пощечину, как только этот идиот снимет маску. Козерог не произносит ни слова, просто стоит бессчувственной, мертвой скалой. Ася в ярости спрашивает, чувствуя, как к горлу опять подкатывает ком обиды: — Это правда ты?! Ник, зачем? И тогда мужчина словно бы в шоке делает от нее шаг и абсолютно растерянно выдаёт своим цифровым басом: — Ася… Ты не понимала? Овен стягивает с себя маску одним резким жестом — и перед Козерогом оказывается находящаяся в чуть ли не истерике Ася: — Я тебе, что рентген?! Как я могла быть уверена? Повисает молчание, и Козерог устало бьёт себя ладонью по лбу, шепча: — Какой же я дебил… Асю эти слова только подзадоривают, и она наконец признаёт всю правду: — Я не знала, что это ты! Я оттолкнула его, — Ася мимолётно касается его рогов, — из-за того, что влюбилась в тебя! Я не хотела быть нечестной и терзать двух разных людей. Козерог замирает всем телом, а потом мотает головой, видимо, наконец осознавая, куда они друг друга завели. Он упирается спиной в стену, и Ася повторяет свои слова, желая, чтобы он понял, чтобы он осознал, на какие жертвы она была готова ради него, как сильно она хотела быть именно с ним: — Я выбрала тебя, Никита. Не Козерога, не его образ, не его облик, не его голос, а тебя! Она поджимает губы и улыбается ему — по-настоящему счастливо и светло. Асе достаточно было лишь высказать ему все свои чувства, чтобы впервые за несколько дней почувствовать себя по-настоящему живой. Ася стягивает с себя белые кружевные перчатки, бросает их куда-то… в никуда и тянется к козерожьей маске. Момент, которого она одновременно жаждала и боялась, наступает, и в глазах рябит от фейерверка эмоций внутри. Волнение, предвкушение, дрожь… Козерог кладёт свои руки на её и мотает головой — Ася непонятливо хмурится и с нетерпением спрашивает: — Да что? Он молчит, и каждая секунда этой интригующей тишины лишь сильнее подстегивает Асю сорвать с него эту рогатую маску и зацеловать так, чтобы у них обоих закончился воздух в лёгких. Наконец Козерог произносит свои прощальные слова Овну: — Так, сбой в механизмах. Из-за чувств к тебе. Ася просто не выдерживает этого томительного ожидания и переполняющей её нежности и выкрикивает: — Какой же ты придурок, но я так тебя люблю! Козерог успевает лишь выдать шокированный выдох, как Ася резко поддаётся вперёд и с силой стягивает с него маску. Она сразу видит его губы, его веснушки и широко раскрытые серые глаза и тут же зарывается пальцами в рыжие кудри, отправляя несчастную козерожью маску в полёт в угол. В следующую секунду она наконец нежно касается самых желанных губ на свете, а потом наконец целует его — сладостно, почти что требовательно. Никита прижимается ближе в чуть ли не отчаянном порыве — слишком уж ожидание было томительным для них двоих, и Ася в эти секунды настоящего счастья жалеет тысячу раз об их затянувшейся глупой игре, что чуть не разбила им обоим сердца. Он зарывается одной рукой в волосы Аси (снял бы уже эти идиотские перчатки, шестеренки в волосах путаются), а другой совсем невесомо, мучительно трепетно поглаживает её скулу. Асе в этот момент кажется, что такая любовь, может быть, и стоит всех страданий. Никита на пару томительных секунд разрывает поцелуй, чтобы хрипло и едва слышно прошептать ей в губы, напоминая: — Так-то мой первый поцелуй был с тобой. Самый лучший… Ася жмурится от счастья и наконец чуть отстраняется, смущённо роняя: — Ой, ну ты, конечно, вспомнил… Ася опять утопает в любви и наконец смотрит на Никиту, бережно взяв его лицо в свои руки. И в груди так чертовски сильно щемит, когда она видит на его лице искренние слёзы, когда она подмечает дрожь зацелованных губ. Никита остервенело прижимает её ещё ближе к себе, и внутри Аси всё распускается еще большей нежностью, когда Никита с неловкой улыбкой прячет лицо: — Ты этого не видела… — Всё нормально, всё хорошо, — успокаивающе шепчет она, пряча лицо в его шее. Ну вот, теперь и у неё глаза на мокром месте… — Ты простишь меня? Я даже не знаю, как искупи… — Я тебя уже простила.