Зеленоглазый Ангел))

Дарья проснулась от того, что кто-то настырно пытался стянуть с нее одеяло, но, по всей видимости, это у него выходило плохо. Дверь в комнату тихо отваривалась и в дверном проеме показалась голова Дэймона, который зашел проверить, спит ли его единственная дочь или нет. От того, что он увидел, на его лице расцвела широкая улыбка, которая появлялась у него не так часто, как хотелось бы его родным. На кровати сидел маленькой волчонок, которого Дэймон подарил дочери перед её отъездом из Мистик Фоллс. Волчонок по клички Джерри пытался стянуть со своей хозяйки одеяло, но, по всей видимости, у него этого не получалось. Поэтому Дэймон решил ему помочь разбудить эту маленькую соню. - Дарья просыпайся! - Я уже не сплю. Просто лежу и наблюдаю, насколько хватит терпения Джерри, - улыбнувшись, сказала та. - Выяснила? - ложась поверх одеяла, спросил Дэймон. - Нет. Он отвлекся на тебя, поэтому перестал его стягивать с меня, - ответила девушка, укладываясь, на грудь отца. Дэймон обнял дочь и покрепче сжал ее в своих объятьях. Он все не как не мог привыкнуть к мысли, что его маленькая девочка выросла и скоро может от него уйти. Но, по его мнению, это было не самое страшное, что могло случиться в их жизни, самое страшное это то, что она могла умереть, а вот Дэймон нет. Ведь Дарья не вечная, она с каждым годом будет стареть, у нее может появиться неизлечимая болезнь, хотя он может вылечить своей кровью любую болезнь, но ведь его может и не быть рядом, в один прекрасный момент. Но для себя он давно уже все решил, что когда девочке исполниться восемнадцать, он предложит ей стать вампиром, чтобы они никогда не расставались. Конечно, был риск, что она не согласиться, но он верил, что его доченька с ним так не поступит и обязательно согласиться, хоть и не сразу, но со временем согласиться разделить со своей семьей вечность. За своими мыслями Дэймон даже не заметил, что Дарья опять заснула на его груди. Сальваторе старший решил, что пусть она поспит и поэтому укрыв их обоих одеялом сам погрузился в спокойный сон, которого у него не было уже с того момента, как он оставил своего ангела одного, в чужом городе.