amateur爱 — youre somebody else [slowed reverb] (4:09)
— Сукуна? Воздух в легких закончился в тот момент, когда импульсы донесли по своим каналам в головной мозг информацию о том, кому принадлежит эта кровь. Ноги налились свинцом, словно ватные, и начали подгибаться. Расстояние до двери показалось пропастью в десятки километров. Соприкосновение ступней с полом почти не чувствовалось. Сердце предательски билось о грудные рёбра, неистово мечась под кожей, нервными конвульсиями. Поднимая руку, что показалась на килограмм пять тяжелее обычного, Мегуми робко постучал костяшками по деревянной поверхности, отдёргивая руку, как от огня, боясь, что та всполохнёт. Но ни через пару секунд, ни через минуту никто не отозвался. На коже выступил ледяной пот, струясь по позвоночнику вниз и взрываясь в животе всполохами огня. Парня бросало то в дрожь, то в холод. А в голове воцарился полный вакуум. — Сукуна? — Фушигуро попробовал ещё раз, но ответом служила всё та же тишина. Она давила своим существом на сознание, вплетая нити беспокойства в и так нестабильную психику. Рёмен, стоя напротив двери, прожигал её взглядом. Это единственная преграда, которая может сейчас отгородить от провала. Но она слишком хрупкая и ненадежная, прямо как и его контроль сейчас. Запах жасмина стал просачиваться через щели внутрь. Он понимает, что надо сказать, что с ним всё в порядке, и спровадить омегу к себе в комнату. Но язык пошёл против воли, и ни одного слова из себя выдавить не получалось. Всё пространство сузилось до этой комнаты, казалось, что стоит открыть дверь, как за ней появится обрыв, из которого уже не пути обратно. Мегуми оплёл ручку двери, опуская её вниз, медленно потянув на себя дверь, та жалостливо скрипнула, следуя чужой воле. Но стоило ей приотвориться, как она захлопнулась, а в нос бросился яркий запах корицы с ванилью. «Запах… запах он… такой притягательный, он…» — Мегуми замер, чувствуя, как феромоны альфы оплетают его. Бушующее сердце замерло, всё в этот момент остановилось. В груди вместо сковывающего страха вдруг разлилось спокойствие. Неосознанно ноги сами потянули его к двери. По телу прошлись разряды, похожие на удары током. Задняя часть шеи отдалась приятным теплом, и что-то упорно заскребло в груди, тянясь к человеку за дверью. Сукуна видел, как дверь поддается, начиная отворяться, и в этот момент он очнулся, хватаясь за ручку и дергая несчастную преграду на себя. Та захлопнулась, но аромат омеги уже витал в комнате. Впиваясь ногтями в ладони, он насильно приводил себя в чувства. — Сукуна, это… почему? Почему ты не отзываешься, если там? — голос был тихим и молящим, что Рёмену пришлось сжать зубы, стараясь придумать хоть что-то. Но ничего не приходило в голову. «Оттолкнуть? Прогнать? Что мне, блять, сделать, чтобы всё не похерилось?» — сомнения. Возбуждение. Желание отворить дверь и грубо взять своё. Разумность. Природные инстинкты. Всё перемешалось, разрывая Рёмена на маленькие части. «Как всё, сука, не вовремя!» — винить он мог сейчас только себя. Слишком долго убегал, молчал, старался отложить до последнего. Вот и добегался до развилки, своей судьбы. — Убирайся! — грубый, хрипловатый голос раздался из-за двери, так резко, что Мегуми отпрянул от неё, возвращаясь в реальность. — Почему? — растерянно смотря на дверь, словно там стоит собеседник, Фушигуро сжался, нервно обхватывая локоть левой руки. — Я сказал, проваливай к херам, — рычащий, почти нечеловеческий голос пробирал до костей. — Тут кровь, с тобой всё в порядке? Открой, — «Ну, почему ты такой упрямый», — мысленно взвыл двуликий, ещё сильнее вгоняя ногти в кожу. Но та быстро регенерировалась, не оставляя и шанса на отвлечение. — Если ты сейчас же не уйдешь, то, поверь мне, я убью тебя, и глазом не моргнув, — угроза была явно обозначена, но никто даже не собирался воспринимать её в серьёз. — Даже не пытайся мне угрожать. Ты не убьёшь меня. Открой эту блядскую дверь. — Блять, — выдохнул Рёмен, — «Надави на больное, и тогда он испугается». — Фушигуро, мы ни друзья, ни приятели. Знаешь, мне ни разу не всралась твоя забота. Я устал опекать тебя, я таскаюсь с тобой как с ребенком. А это очень, очень выматывает. А что ещё больше меня раздражает в тебе, это твои кошмары, я бы хотел, чтобы ты заснул и не просыпался! Слова сочатся с языка, как яд. В голове стоит туман, а в крови бурлит адреналин со страхом. Страх сорваться, сделать больнее действиями, чем словами. Рёмена разрывает, ломает, но он действует под влиянием момента, ещё до конца не понимая, что своими руками ломает то, что сам выстраивал. — Я… просто… — слова застряли в горле, создавая ком. Мегуми смотрел в дверь, пытаясь переварить услышанное. Его глаза постепенно стекленели, всё, что он старался себе внушить, только что сгорело под, наконец-то, открывшейся правдой. «Почему он так говорит?» — вот теперь действительно больно. Словно что-то невидимое, оплетает горло, сдавливая его. В глазах режет, а воздуха начинает не хватать. Грудная клетка превратилась в пресс, сдавливая изнутри. Слова как ножи врезаются в плоть, разрывая её с мясом, оставляя развороченные дыры с торчащими костями, с которых начинает протекать желчь, обжигая, как кислота. — А ещё я жалею, что мне в пару досталась такая омега. Ты ведь никто, мне кажется, ты должен был откинуться там в больнице. Тогда бы у всех проблем было меньше, — «Что я, блять, несу?» «Сука, больно, почему так больно? Я ведь просто хотел помочь…» — ноги подгибаются, руки мелко дрожат, а изображение расплывается. Тело бросает то в жар, то в холод. Внутренности скручивает в морской узел. Мегуми прижимает руки к животу, стараясь сжаться от этой боли. И словесной, и физической. » — Ты забываешься. Ничего не изменится. Ты никто. И никогда никем не был. Баласт. Помеха», — внутренний голос сильнее добивает, заставляя снова окунуться в ту пучину темноты. — » — Ты поверил, что можешь быть кому-то нужным? Снова? Что ты вбил в свою тупую голову? Пара? Альфа? Связь? Боже, когда ты уже поймешь, что никому и никогда ты не будешь нужен. А ведь стоило тогда принять больше. Гляди и не очнулся бы. Ха-хах-ха-ха». — Прости… я… мгмх, я… — ноги подкосились, из-за чего Мегуми рухнул на пол, как мешок с картошкой. В глазах двоилось, живот крутило с неимоверной силой. Внизу стало мокрой, а тяжесть перетекла в пах, создавая неприятную и тянущую боль. — Прости, прости, я сейчас… уйду и больше тебя, … ах, не потревожу. Слова давались с трудом, всё тело ломало, словно кости решили самостоятельно выбраться наружу. Парня трясло, как от холода, но в теле бушевал жар. Слёзы продолжали стекать, мешая нормально разглядеть хоть что-то перед собой. Впервые Фушигуро хотелось разреветься навзрыд, как ребёнку. Сворачиваясь прямо на полу, как котёнок, он сжался, стараясь пересилить боль. Но даже сдвинуться сейчас не представлялось возможным. Все тело превратилось в оголенный нерв, реальность уплывала, гранича с адским пламенем внутри. «Что я, блять, сказал?» — злость добавилась в этот адский коктейль и так из неустойчивых принципов. Злость на самого себя. Рёмен прекрасно понял, что сделал, когда из-за двери раздались всхлипы и едва различимый голос. Мегуми звучал так, словно вот-вот, и он расплачется. Внутренняя сущность начала метаться, разрываясь под натиском инстинктов «Выйти. Помочь. Отгородить». Она скреблась под ребрами, взвывая волком. Когда раздался грохот, Рёмена, как ледяной водой окатило. Первой мыслью было, что Фушигуро не устоял и свалился за перила, но скулеж и плач продолжались раздаваться прямо из-за двери, всё громче и громче. Феромоны стали ощущаться сильнее и ярче. Вот тогда он сдался окончательно. — Вот, сука, течка, — с досады врезая кулак в дверь, он уткнулся лбом в неё, собираясь с мыслями. Глубоко набрав воздуха в легкие, Рёмен распахнул дверь, сразу замечая свернувшегося в эмбрион Мегуми. Озлобленность на себя и свой поганый язык ещё сильнее заиграла в крови, позволяя разуму очиститься. Сердце забилось в груди от вида плачущего омеги. Если раньше он только во время кошмаров видел его таким, то сейчас это была реальность, и причиной тому был он. — Посмотри на меня, Мегуми, — Сукуна склонился над парнем, стараясь привлечь к себе внимание, но тот отворачивал голову, вздрагивая от любого касания. — Я сейчас уйду, подожди, пожалуйста, — Мегуми ещё сильнее сжался, боясь, что сейчас на него опять выльется ещё ушат грязных слов, будто он сам не знал, какой он отвратительный. — Давай, вставай, — просовывая руки под спину, Рёмен приподнял несопротивляющегося парня и отправился с ношей в ванную. Фушигуро только зажмурился до белых пятен под веками, лишь бы не видеть отвращение и неприязнь в глазах альфы. Опуская парня в ванную, двуликий настроил теплую воду, пуская её, и принялся стягивать с Фушигуро одежду, но тот только сильнее кутался в свою рубашку, не позволяя её стащить. — Ладно, тогда разденься сам. Вода должна сбить жар, а он у тебя сильный, — в доказательство своих слов он коснулся тыльной стороной ладони лба. — Я принесу сменную одежду, — за всё время Мегуми так и не поднял головы, продолжая пялиться вниз. — Зачем? — парень успел схватить Рёмена за руку, останавливая того. — Зачем ты это делаешь? Сам же сказал, что я помеха, — голос без окраски бил по-больному. Сукуна развернулся, не вырываясь из хватки, и положил ладонь на голову парню, невесомо поглаживая её. — Послушай, я вспылил, всё, что я сказал, было неправдой, лишь бы ты ушёл от двери. Я всё объясню, но сейчас мне надо кое-что сделать, — Фушигуро послушно разжал руку, позволяя Сукуне идти. «Неправдой? По-моему, самая чистая правда», — подтягивая к себе колени, парень уткнулся в них, продолжая всхлипывать. Вода добралась до щиколоток, а тянущая боль потихоньку утихала. Ненадолго задерживая взгляд на парне, двуликий двинулся на выход. — Идиот и еблан, — стараясь не зацикливаться на феромонах, витающих в доме, Рёмен поспешил вниз, открывая все окна нараспашку. Морозный воздух казался спасительным глотком кислорода. В комнату омеги идти было рискованно, поэтому парень отправился в свою, отыскивая более-менее подходящую футболку и бельё по размеру. Выйдя из комнаты, Рёмен вдохнул свежий, слегка очистившийся воздух и направился в ванную. Войдя, Сукуна застал всю ту же позу омеги, тот казалось даже на миллиметр не сдвинулся. — Мегуми, я принёс одежду, — но парень никак не отреагировал, только вздрогнул, что было заметно по подрагивающим плечам. — Уходи, — тихо ответил Мегуми, отворачивая голову к стене. Рёмен вздохнул, откладывая одежду в сторону, и подошел к ванне, присаживаясь на корточки возле бортика. — «Сам заварил, сам и расхлёбывай». — Посмотри на меня. У тебя течка, а мне сносит голову от этого. Всё, что я сказал… на самом деле я так не думаю, — Сукуна ожидал, что парень сейчас накричит на него, но тот даже не обернулся на собеседника, ещё сильнее вдавливая пальцы в кожу. — Ты сказал всё правильно. А теперь убирайся, оставь меня, — тихий, едва различимый шёпот добивал Рёмена сильнее, чем та дыра, которую прожёг тот вулканоголовый в грудине. — Посмотри на меня, — нехотя Мегуми всё же повернул голову в сторону говорившего, сразу замечая две пары глаз. — У меня гон, а у тебя течка. Есть проблема, по которой я не могу долго вытерпеть твоё присутствие рядом. Весь дом пропах тобой. А ты ломился ко мне, естественно, что я действовал на эмоциях. — У тебя красивые глаза, — слова сами сорвались с губ, но красный цвет и вправду завораживал. — Что? Ты вообще меня слушаешь? — Сукуна прищурил глаза, но Фушигуро подметил, что другая пара глаз не дрогнула, продолжая смотреть на него. И надо бы ужаснуться такой перемене в облике двуликого, но он не видел в этом что-то ужасное. — Я знаю про метку. Но ты ушел, а я прочитал книгу, там написано, что она меня не убьёт. — Я не уверен. Да, и ты вроде как не особо хочешь, чтобы я был твоей парой, — неуверенно протянул Сукуна, не отрывая зрительного контакта. — Я не знаю. Я устал. Я устал постоянно делать вид, что я сильный. Я не сильный, Я обычный парень, который запутался в себе. Да, я жалкий омега, но не я выбирал себе такую жизнь. Я просто хочу… хочу быть нормальным, — каждое слово сопровождалось нарастающими всхлипами. В уголках глаз скапливались слёзы, стекая вниз и пропадая в воде. Голубые глаза стали ярче, чем были, но и сейчас Сукуна видел всю боль, которая скрыта под непроницаемой маской равнодушия. — Ты нормальный. Ты омега, и нет в этом ничего плохого. Ты добрый, немного закрытый, дружелюбный, сильный. Ты готов жизнь отдать за друзей. А ещё ты красиво улыбаешься, хоть и редко. У тебя прекрасный голос и красивые глаза. Поверь мне, плохие люди такими не бывают, — Рёмен сложил руки на бортик, укладывая голову на них. И склонил её так, чтобы глаза парня были на одном уровне с ним. — Ты… врёшь, — голос дрогнул, но взгляда Фушигуро не отвел. — Да, я соврал, — Мегуми снова сжался, понимая, что сейчас услышит о том, какой он отвратительные ещё раз, и его оставят одного здесь. Но голос Сукуны не звучал грозно, в нём не чувствовалось той злости и неприязни, с которой он пару минут назад рычал за дверью. Сейчас он был спокойный и глубокий, что хотелось его слушать и слушать. — Я соврал, что ненавижу тебя, я соврал, что лучше бы ты умер, потому что ты нужен. У Юджи, наконец-то, появился друг, а знаешь, как бы странно это не звучало, но с его характером у него никогда не было настоящих друзей, — «У Юджи? Не поверю, он всегда такой радостный и «светится». Такого нельзя не любить». — Для Нобары ты тоже значишь немало. Она видит в тебе равного себе, того, с кем можно обсудить что-то и не бояться быть осужденным. Видел бы ты, как она грозилась меня отметелить, когда из-за меня ты потерял сознание. Хуже разъярённой фурии, — Мегуми представил, как это выглядело, и его уголки дрогнули, приподнимаясь в подобии улыбки. Заметив, что парень начал оттаивать, Сукуна понял, что взял верное направление. — Для Сатору ты чуть ли не второй шанс, который спас его. Мы разговаривали, он не уточнял имя, но я понял, что он говорил про тебя. Он сказал, что есть человек, похожий на него. Одинокий и непонятый, что именно он помог ему понять для чего стоит продолжать жить и бороться. И он сделает всё, чтобы этот человек был счастлив, даже ценой своей жизни. На несколько секунд в комнате повисла тишина. Но следующий вопрос слегка ввел в ступор двуликого. Он ожидал чего угодно, но никак не: — А ты? — прямо в лоб спросил Мегуми, ожидая ответной реакции. — «Может быть, я всё же не так безнадёжен». — Я… я сложный человек, да я и вовсе не человек. Но ты заставляешь моё сердце биться, а это уже немало. Позволишь мне помочь тебе переодеться? — Я сам, подожди за дверью, — Рёмен напоследок одарил парня нечитаемым взглядом и вышел за дверь, прислушиваясь к каждому шороху за ней. Боль понемногу отступила на второй план, природная смазка продолжала медленно вытекать, добавляя только неприятные ощущения. Мокрая рубашка прилипала к коже и с трудом стаскивалась. Покончив с ненавистным куском ткани, Мегуми бросил её кучей возле ванны, приподнимаясь из воды. Шорты стащить было легче, они тоже отправились к рубашке, как и нижнее бельё. Вытащив пробку из ванны, парень перелез через бортик, выискивая полотенце. Тщательно обтерев себя, он потянулся к оставленной одежде. Переодевшись, Фушигуро придирчиво осмотрел себя в зеркало. Футболка была черного цвета и без рисунка, она сползала с плеч, оголяя ключицы, и почти доходила до середины бедра. Бельё пришлось в пору, разве что снизу обхват вокруг бёдер был широковат. От одежды пахло корицей, и ванилью, и чем-то слегка резковатым, напоминающим розу. Незаметно для себя Мегуми начал принюхиваться к запаху, не понимая, почему раньше он не чувствовал его так сильно. Он был похож на булочки, которые раньше ему притаскивал отец из магазина. Или девушек, у которых он ночевал. Аромат навевал воспоминания о тепле и хорошем времени прошлого, которое вряд ли уже удастся вернуть. Даже как бы сильно он не отрекался от Тоджи, тот был неплохим отцом. Пока парень торчал в ванной, двуликий оперся спиной на оградку и думал, что ему делать дальше. Оставить парня одного в вот-вот полноценной течке? Мегуми будет ломать и выворачивать по частям. Остаться рядом? Нет никакой гарантии, что, если сейчас феромоны поутихли, то они не начнут вновь вырабатываться железами. Рискнуть и попробовать помочь? Нет вероятности того, что он не сорвется и своим напором не доведёт парня до ещё одного нервного срыва. Если его догадки были верны, то над парнем кто-то надругался, и вот это послужило началом всему, к чему это привело сейчас. Второго такого исхода Сукуна не хотел. Дверь приотворилась, обращая внимание Рёмена к себе. На пороге стоял, ёжась от неприятных ощущений, омега, переминаясь с босой ступни на другую. Он старался не поднимать взгляда от пола, чтобы не попасть в плен этих алых глаз опять. — Я… — двуликий остановил свой взгляд на стройных ногах и чуть объёмных бедрах, что частично скрывались под подолом футболки. Пальцами парень нервно перебирал ткань, с его волос всё ещё стекала вода. — Мгмх, где бы ты хотел лечь спать? — прочистив горло от вдруг вставшего там кома, наконец приговорил Сукуна. — Спать? Ох… я… — Мегуми запнулся, думая, как правильно описать его желание. Нет, оно ещё не регулировалось инстинктами, просто запах альфы действовал как успокоительное, которое хотелось вдыхать и вдыхать. — Я бы хотел лечь у тебя. Запах успокаивает меня, если ты, конечно, не против. — Нет, я не против, тогда лягу в гостиной, — «Ну, вроде вот и решение проблемы», — Мегуми вскинул голову в попытке запротестовать, что он имел в виду не только комнату, но и её хозяина. «Вот, чёрт, он стал выше?» — на глаза вместо привычных плеч, в которые обычно всегда смотрел парень, бросился оголенный торс с проступающими линями татуировок и хорошо очерченными рельефом мышцы. — Ты стал выше? — сглатывая скопившуюся во рту слюну, Фушигуро, наконец, задрал голову выше, находя лицо Рёмена. Для этого пришлось запрокинуть её гораздо сильнее, чем обычно. — Возможно, — «Боже, не смотри на меня так», — от такого ракурса омега казался на порядок меньше обычного. — Тебе помочь дойти? — Я сам, — с трудом отрывая взгляд от лица парня, Фушигуро скользнул напоследок по его телу и поплелся в комнату, переставляя ноги. Из-за смазки боксеры становились мокрыми, неприятно прилипая к коже, и доставляли дискомфорт. По спине пробежали мурашки, когда холодный воздух коснулся ступней, но этот контраст позволял трезво мыслить. Придерживая дверь, двуликий пропустил парня внутрь, включая свет. Мегуми раньше здесь бывал редко, все-таки он не из тех, кто будет врываться в чужую комнату без повода. Обстановка ничем не отличалась от их с Юджи комнатой. Те же светлые обои. Окно с двумя рамами. Вот только вместо двух кроватей была одна, и по размерам она чуть больше уступала его собственной. Слегка сомневаясь, он всё же сел на край кровати. «Ну да, как же, альфа, значит, и по комплекции больше», — пробежавшись взглядом по общей наполненности комнаты, взгляд зацепился за комок одежды, под которым виднелось небольшое пятно крови. В голове мгновенно всплыло то, из-за чего он вообще поперся к Сукуне. — Что это? — сказал парень, указывая стоящему в дверях альфе на груду одежды. — Да так, по пути попалась одна надоедливая букашка, — отмахнулся Рёмен, не особо сейчас горя желанием вдаваться в подробности его гнева и выброса энергии. — И поэтому она вся в крови, — Мегуми уже перестал удивляться чему-то. На миссиях двуликий был как клоун, но мог в любой момент превратиться в хищного, жеводанского зверя. А в другие моменты продолжал быть всё тем же раздолбаем. Но за последнее время Фушигуро взглянул на всё это под другим ракурсом. Слишком умный и расчетливый, чтобы быть дураком. Слишком открытый и придурковатый, чтобы быть в тени. — Чья она? — спросил он, ожидая услышать очередную глупую историю. — Моя, — ни один мускул не дрогнул на лице. Рёмен был сосредоточенным и серьёзным. Его глаза могли бы вызвать тревогу, но у омеги уже выработался иммунитет к таким взглядам. — Но ты же цел. — Небольшой фокус, — только сейчас Мегуми скользнул взглядом по предплечью, что ранее было забинтовано, но на нём уже не было бинта, и кожа была чиста и без единого намека на ранение. — Это один из приспешников Гето? — Фушигуро спрашивал скорее не из любопытства, а просто тянул время. Он прекрасно понимал, что, если сейчас замолчит, то Сукуна развернётся и уйдет. А он останется тут один на один с неопределенностью и течкой. — Да. А теперь, если расспросы окончены, я пойду, — и в подтверждении догадки, парень и вправду развернулся к двери, хватаясь за ручку. — Не уходи! — подорвался с кровати Фушигуро, но вовремя себя остановил, уже не так эмоционально говоря. — Останься.Tom Odell — Another Love (2:31)
Сукуна вздохнул в который раз и скосил взгляд на мнущегося парня. Его футболка съехала с плеч, создавая какое-то подобие платья. Ключицы призывно маячили, готовые ещё чуть-чуть и порвать кожу. Один вид заставлял возбуждение подниматься со дна. — Я понимаю, что ты думаешь, тебе будет легче, если я буду рядом. Но нет, такого не будет, потому что… потому что я не сдержусь и причиню тебе боль. — Я не… — Мегуми не успел ответить, как его снова перебили. — Слушай, я знаю, что лезть в это не должен, — Сукуна отошёл от двери, поворачиваясь всем корпусом к парню. — Но в один из твоих кошмаров, ты меня испугался. Я разбудил тебя, а ты смотрел на меня, будто я тебя пришёл убивать. А когда я попытался снять с тебя рубашку, ты дернулся от меня, словно я тебя ударил. И если я правильно понял, кто-то насильно и когда-то пытался принудить тебя к сексу. Я не хочу быть вторым этапом, из-за которого ты снова начнёшь пить таблетки и убивать себя до гроба. — Ты знал… — «Кто-то рассказал ему? Нет. Нет. Нет. Почему тогда?..» — голубые глаза забегали по комнате, пытаясь найти решение возникшей дилеммы. Видя, как сильнее разнервничался омега, Сукуна продолжил. — Нет, я не знал, но догадался. Да, я мог много раз позвонить Сатору и вытрясти это из него, но не хотел. Это твоя жизнь, твоя история. А я просто не хочу сделать тебе больнее. Страх, который посещал его ранее, только об одной мысли, что об этом кто-то узнает, улетучился. Может быть, от того, что его никто не заставлял говорить правду. А может быть, это всё влияние того, что они жили в одной комнате почти полторы недели, и никто не напоминал ему про кошмары и уважал чужие границы. Но сейчас Мегуми захотел рассказать, освободить себя от этого груза, просто поделиться тем, что тяготило его. — Это было три года назад. И моя самоуверенность сыграла злую шутку. Меня задели ножом, и началась течка, я спрятался, но меня нашли двоё альф, меня лапали, а потом потащили куда-то. Но они вроде как ничего такого и не успели сделать, только… только… — ровный голос стал надрываться. Какая-то невидимая преграда не давала пройти вперёд, сказать это. Подтягивая колени к груди, Фушигуро словно пытался создать защитную стену вокруг себя. — Не хочешь, не говори, я не заставляю тебя, — Сукуна только хотел сменить положение, как Мегуми тут же зашевелился, вскидывая на него свои глаза. В них была настоящая паника и одиночество, они почти плескались на дне. Но Рёмен видел то, что было сокрыто, и это казалось ему дороже, чем любые слова. Это было доверие, такое хрупкое и неустойчивое. — Нет, не уходи, пожалуйста. Иначе, я почувствую себя опять грязным, и… и… — невольно в уголках глаз снова стала скапливаться влага. В носу противно защипало, а губы начали дрожать. — Всё, тише, я не уйду, — двуликий подошёл к кровати и присел на корточки перед ней, осторожно и медленно, поглаживая, опустившуюся на коленки макушку. — Можешь рассказать, я не буду тебя осуждать, если надо выговориться, говори. — Спасибо, — тишина повисла в воздухе, нарушаемая лишь всхлипами и тяжелым дыханием. Феромоны пока не выделялись так явственно, но это лишь вопрос времени, когда система даст сбой, и всё полетит к чертям. — Они надругались надо мной, но потом я отключился и очнулся в больнице. Сатору сказал, что они ничего не успели сделать со мной серьёзного, но я помню их руки и отвратительный запах их плоти. Как они вбивались в мой рот и… Если ты не хочешь быть с использованным… — в голове, наконец-то, выстроилась та самая цепочка, и Сукуну как по голове огрели, зато теперь всё встало на свои места. «Он считает, что виноват в этом? Из-за того, что он омега и какие-то суки решили, что им всё дозволено?» — мысль пойти и заставить медленно мучиться ублюдков промелькнула в голове, но тут же сменилась. Если прошло три года, то Сатору явно уже позаботился об этом. Вряд ли бы пустил всё на самотёк, не в его стиле. — Даже не смей этого говорить. Ты нормальный. Это их вина, что не умеют держать свой хер в штанах, это они виноваты, а не то, что ты омега. Будь кто-то на твоём месте, его постигла такая же участь, даже если это была бета. В этом нет твоей вины. И я буду повторять это сколько потребуется. — Но… — Мегуми оторвал голову от коленок, поднимая заплаканные глаза на альфу. Рёмен неотрывно следил за эмоциями на лице. Голубые глаза казались ярче, чем обычно, и стали на размер больше. Может, это всё фантазия или игра теней, но с таким видом, он ощущался как беззащитный и маленький ребенок. — Заткнись, — договорить двуликий ему не дал, поддаваясь вперед и касаясь своими губами искусанных и припухлых. Мегуми замер на секунду, но потом робко начал отвечать, неумело, и от этого только сильнее распалялась кровь в жилах. Опрокидывая парня на постель, Сукуна, не прерывая поцелуя, склонился над ним, опираясь коленом на кровать. Мегуми оплел руками шею двуликого, поддаваясь ему. Он чувствовал, как смазка начинает выделяться сильнее, но сейчас это мало его волновало, всё внимание занимало развернувшееся действо. Когда воздуха стало не хватать, Рёмен оторвался от манящих губ, вглядываясь в полуприкрытые глаза. Щёки приобрели чуть розоватый оттенок, а дыхание было сбитым и тяжелым. — У меня будет одно условие, ты ни при каких обстоятельствах не дашь мне поставить метку, — небольшая тень сомнения пробежала по лицу, но этого никто не заметил. — Я… ладно, — согласился без долгих раздумий Мегуми. Отстраняясь от парня, Рёмен слез с постели и повернулся к нему спиной, направляясь к столу и что-то усиленно ища там. Мегуми испугался, когда тот отстранился, но успокоился, когда понял, что его не собираются тут бросать. Он повалился обратно на кровать, подтаскивая к себе подушку и вдыхая аромат альфы. «Ему вообще не подходит такой запах, скорее бы он подошел какому-нибудь полненькому парню, который любит готовить и которого так и хочется затискать. Но никак не проклятию с накаченными мышцами и хищным взглядом», — Фушигуро продолжал следить за спиной, на которой хорошо смотрелись прерывистые чёрные линии, уходящие в разные стороны. Они очерчивали лопатки точно по контуру. За мечтаниями, он не сразу понял, что Рёмен давно уже нашёл искомое и просто стоял, молча пялясь на него. — Что? — румянец лег на щёки от осознания, что его поймали за разглядыванием чужого тела. — Ничего, — Сукуна замер, жадно оглядывая открывшееся тело. Мегуми лежал, прижимая к себе его подушку, отчего футболка задралась, обнажая бедра и ягодицы, что были обтянуты тканью. В комнате уже более отчетливо витали нотки жасмина, забивая рецепторы. Тепло сконцентрировалось внизу, стремительно перемещаясь в пах. — Ты чего замер? Передумал? — сомнения опять начали подавать свой голос, но разбились об уверенную речь и шальной блеск в алых глазах. — Нет. Взгляд, наконец, скользнул выше, ловя неуверенность и нерешимость в голубых глазах. Откладывая презервативы на край кровати, двуликий начал надвигаться на парня. Его крылья носа трепетали, стараясь уловить как можно больше цветочного аромата. Фушигуро на секунду сравнил его с хищником, но сейчас он наиболее был уверен, что добыча именно он. Неосознанно он начал отползать назад, когда крепкая хватка оплела лодыжку, дергая его вниз. Футболка задралась от сцепления с простыней и поднялась выше, оголяя живот парня. Мегуми уже спохватился опустить её вниз, когда руки были нежно перехвачены и оставлены по бокам, словно он оловянный солдатик. Парень замер, понимая, что не в силах разорвать контакт с алым взором, что утягивал в себя. Они разительно отличались от тех, которые он видел в кошмарах. Тот был ледяным и устрашающим. А этот наполненный нежностью и желанием. Рёмен приближался своим лицом к его, до тех пор, пока дыхание не стало ощущаться на губах. В горле в момент пересохло, отчего парень рефлекторно провел по ним языком, замечая, как другая пара глаз внимательно проследила за этим действием. И надо бы испугаться такого, но это только сильнее распаляло сущность и желание. Обхватывая правой ладонью щеку парня, Сукуна огладил её большим пальцем, чувствуя под подушечкой пальца мягкую и гладкую кожу. Скользнул им чуть ниже, обводя контур нижней губы, и надавил, слегка оттягивая. Не разрывая зрительного контакта, двуликий стал сокращать расстояние до губ, пока не коснулся их своими. Лизнув на пробу кожу, он слегка надавил на губу, как бы намекая приоткрыть рот, что и сделал омега, чувствуя, как чужой кончик языка проходит по кромке зубов, исследуя каждый миллиметр. Вот он продвигается чуть дальше, поддевая его собственный язык и лаская его. Неуверенно и слегка заторможено до Фушигуро доходит, что от него хотят, и он подается навстречу, пытаясь копировать действия. Медленно, но верно из обычного поцелуя это перерастает в более сильную борьбу, в которой омега явно проигрывает и просто старается отвечать. Рёмену нравится, как парень начинает плавиться в его руках, феромоны всё сильнее окутывают их в кокон. Отпуская руку парня, двуликий скользнул левой ладонью по поджавшейся коже торса, поглаживая тонкую и бледную кожу. Она была мягкой на ощупь и даже далека от прежней формы, но не менее притягательна, чем раньше. Разрывая поцелуй, Сукуна сместился ниже, придерживая Мегуми за подбородок и слегка отодвигая его голову в бок. Его кончик носа прошелся по скуле, спускаясь ниже на шею и бьющуюся венку. Именно в этой части запах жасмина ощущался сильнее всего. Он был густой, низкий, такой чистый, но такой приятный. Проводя языком по коже, Рёмен почти ощущал оседающий привкус на языке. Прижимаясь к ярёмной вене, он касался губами каждого миллиметра кожи, помечая его. Лизнув широким жестом ключичную впадину, где кожа казалась тоньше, он слегка прикусил её, выбивая стон, который парень тут же попытался заглушить руками. — Не надо, мне нравится твой голос, — послушавшись, Фушигуро отнял руки от лица, продолжая наслаждаться ласками. Тело отзывалось на неё, стараясь запомнить каждое прикосновение к себе. Задействуя обе руки, Рёмен продолжил исследовать шею, спускаясь ладонями ниже, он поглаживал бока, скользя вверх-вниз. Под пальцами чувствовались перекатывающиеся рёбра. Мысленно сделав себе пометку, о том, что надо бы откормить парня посильнее, Сукуна продолжил исследовать тело. Обхватывая под коленками ноги омеги, двуликий резко дернул их в разные стороны, из-за чего Мегуми вздрогнул. Он никогда не любил, чтобы над ним доминировали в любых аспектах, но именно в этот момент хотелось расплыться лужицей и позволять делать всё, что хочет альфа. Прижимаясь почти вплотную, Рёмен мог физически почувствовать влагу, которая пропитала нижнее бельё. Член положительно дёрнулся от мысли, что он будет первым, кто овладеет этим телом. От соприкосновения Фушигуро задрожал сильнее. Его ноги мелко потряхивало, что было ощутимо. Скользя взглядом вверх, двуликий задержался на полуприкрытых глазах и судорожно сжимающих простынь кулачках. Внутри зародилось желание ещё больше смутить парня. Толкнувшись пару раз тазом вперёд, он только получил подтверждение своим догадкам, что он так влияет на организм омеги и не удержался от замечания. Руками он сжал ноги, слегка их подгибая, и склонился вперед, ведя языком мокрую дорожку от ключицы к ушной раковине. Когда место назначение было предопределено, он прикусил мочку уха, посылая разряды тока по позвоночнику парня, и выдохнул в аккуратное ушко. — Ты течёшь, причем так обильно, что мне кажется, даже смазка уже не нужна, м-м-м, сладкий? Прозвища, а тем более какие-либо сладкие словечки по типу: «маленький, котик, солнышко и т. п.», — он ненавидел. Но в данный момент от сказанного раскатистым голосом внутри всё сжалось, требуя получить ещё. И Мегуми сам себе соврет, если скажет, что грубость и этот голос не заставили его завестись сильнее, чем вообще это было возможно. Каждый отпечаток губ, языка и зубов, оставался раскаляющейся меткой на коже. Разум постепенно заволакивало пеленой возбуждения. И всё, что было за пределами этой комнаты, напрочь прекратило своё существование. Не прекращая своей пытки, Рёмен заскользил языком по кромке, обводя рельеф ушка, и уткнулся носом во взмокший висок парня. Ладонями он продолжал гладить бедра парня, скользнув под широкую резинку боксеров и поглаживая кожу уже там. Фушигуро заерзал на месте, когда пальцы перебрались почти к самому сокровенному, и рефлекторно вцепился в плечи нависавшего над ним. Сукуна только оставил лёгкий поцелуй и отстранился от омеги, из-за чего руки, цеплявшиеся за него, скатились. Он выпрямился, осматривая плоды своих трудов. Голубые глаза были подернуты пеленой возбуждения, зрачки почти полностью затопили радужку глаза, оставляя едва различимый ободок. Губы блестели от частых облизываний, даже сейчас юркий язычок мелькнул между губ и скрылся за ровными рядами зубов. Взгляд жадно впивался во все места: от розоватых щёк и часто вздымавшейся груди, до натянутых в области паха боксеров, на которых уже выступило довольно внушительное пятно смазки. Мегуми же видел, как над ним возвышается альфа, его возбужденный взгляд, который блуждал по телу. Торс, по которому стекали капельки пота, скатываясь под резинку черных боксеров и сползших спортивных штанов. Как отчётливо виднеется пояс Аполлона, выглядывающий из-под съехавшего белья. Мечта любой девчонки в подростковом возрасте. Но вот только Фушигуро — парень, хотя чувствовал, что уже не далеко от этой категории. И в завершении всего образа, достаточно сильно выпирающий пах. Ткань штанов отлично облепляла далеко не маленький размер, но даже такая внушительная «деталь» не отбила бы у парня желание. Рвать одежду в планах Рёмена не было, но тратить время на стаскивание каких-то тряпок, даже если и его, не было никакого желания. Поддевая со внутренней строны горловину ногтем, он с легким нажимом провел левой рукой вдоль футболки, так, что та легко распоролась, съезжая уже не нужной тряпкой на постель. Нижнее бельё постигла та же участь. Стоило боксерам съехать, как к животу омеги сразу шлепнулся аккуратный член, с головки которого уже стекала смазка. Мегуми не сразу сообразил, что произошло, когда кожа на животе покрылась мурашками. Стояк выглядел слегка болезненно. Плоть набухла, а головка налилась кровью. Рёмен не был из тех, кто оставит партнёра неудовлетворенным, но и не был из тех, кто направо и налево соглашался на любые эксперименты. И в отличие от предыдущих партнёров — это была его омега, и он сделает всё, чтобы облегчить возбуждение парня. Стыд — это не про Фушигуро, но его руки метнулись к паху, прикрывая наготу. Его запястья в тот же момент были аккуратно схвачены и отставлены в разные стороны. Двуликий только усмехнулся такой реакции, склоняясь вниз. — «Хочу увидеть больше эмоций». — Стой, прекрати, не нуж… ах, — никто не слушал слабые протесты, и вместо окончания фразы из горла вырвался стон, когда широкий язык прошелся по головке. Тело выгнуло дугой, а Рёмен не стал долго тянуть, сразу охватывая бордовую головку губами и начиная совершать поступательные движения. «Мне впервые кто-то делает минет, и из всех людей — это тот, от кого бы я точно такого не ожидал», — первые секунды смущения прошли, и заместо них пришло желание получить ещё больше ощущений. Он вырывал руки из крепкой хватки не для того, чтобы оттащить, а скорее для того, чтобы сильнее вцепиться в красно-розоватую макушку и не отпускать её. — Ещё, пожалуйста, — рот был теплым и влажным, парень чувствовал, как чужой язык вырисовывал незамысловатые узоры по стволу, скользя вниз-вверх. Когда бедра парня толкнулись вверх, Сукуна понял намёк и плотнее втянув щёки, стал усерднее работать головой. Головка без проблем скользнула в горло, не встречая преград. Мегуми распахнул глаза от узости, что сдавила его. В глотке было жарко и тесно. Тепло и стенки горла обволакивали его, затягивая в себя. И как бы сильно он не хотел продлить это ощущение, но надолго его не хватило. Ещё пару минут таких манипуляций, и он кончил, сгребая пальцами простыню под собой и выгибаясь навстречу ласкающему языку. — А ты вкусный, — Сукуна закончив своё дело, наконец, позволил парню свободно орудовать руками. Выпуская опавший член изо рта, он показательно облизнулся, приподнимая уголок губ, и провел большим пальцем по нижней губе. Мегуми зарделся, стараясь отползти, но всё те же руки подхватили его под поясницу, переворачивая на живот и подтягивая ближе. Смена позы была неожиданной, но не менее дезориентирующей. Шальная мысль проскользнула, что это ещё далеко не конец. А зная Рёмена, тому в голову придёт ещё какая-нибудь смущающая идея. Он не хотел представлять то, что представил. Но воображение ярко вбросило картинки, где Сукуна орудовал своим языком не по назначению, и в животе сладко стянуло, направляя приток крови к только что опавшему члену снова. — Если ты собрался снова это делать, то не надо, — скорее жалостливо проскулил парень, чем твердо высказал своё намерение. «Снова?» — слова слегка выбили двуликого из колеи, но он быстро вернулся, уловив, что имел в виду Мегуми. — «А-а-а-а, я понял, кто-то тут слегка развращенный. Но раз принцесса так просит». Рёмен просунул ладони под живот парня, слегка приподнимая омегу, и раздвинул коленом его ноги, заставляя отставить их шире. Ягодицы были упругими и слегка объёмными, смазка продолжала вытекать из дырочки, блестя на свету. Мегуми вцепился перед собой в ткань, стараясь пересилить смущение. — Не надо, пожа… луйста, — ноги мелко затрясло, когда ладони прошлись по спине и плавно стекли на мягкую кожу половинок, оттягивая и сжимая их. «Его бедра так дрожат, просто сокровище», — какая-то часть мозга ещё трезво мыслила и давала сигналы, что не стоит перегибать палку, даже если парень сейчас в состоянии течки. Но от желания подрочить, пока Мегуми стоял вот так призывно и дрожал от возбуждения, он отделаться не смог. Оттягивая резинку штанов правой рукой он приспустил их вниз, обхватывая собственную плоть кольцом. Большим пальцем он потер головку, размазывая выступившую каплю смазки, и начал скользить по стволу. Ответа Мегуми так и не услышал, но отчетливо слышал хриплое дыхание. Смущение пуще прежнего затопило его. Он стоит в открытой позе перед альфой, который только что ему сделал первый в жизни минет, хотя он этого даже не просил. Ещё пару секунд осматривая Фушигуро, Сукуна не упустил возможности прижаться пахом к ягодицам. Оттягивая левую половинку в сторону и придерживая член за основание, он надавил головкой на вход, проскальзывая вперед. Мегуми задрожал сильнее, чувствуя давление, и дернулся, впиваясь пальцами в простынь. Он всхлипнул и задрожал сильнее, чувствуя, как что-то крупное и влажное скользит, затрагивая подрагивающую дырочку. — Почему? Знаешь ли, я бы с радостью вылизал каждый сантиметр твоей кожи. Пометил бы тебя всего, чтобы ни одна тварь не посмела на тебя смотреть, — замедляясь, Сукуна провел ладонью по подрагивающей и взмокшей спине, замечая под пальцами впалые и неровные шрамы. Они были блеклыми, но не менее глубокими. — Это грязно, пожалуйста, не надо, — Мегуми вздрогнул, когда услышал, наконец-то, голос. — Попробуй ещё раз, — издеваясь, протянул двуликий, замечая, как тот сильнее заерзал на месте, стараясь сместиться чуть выше. — Сукуна, хватит, — продолжал настаивать на своём Фушигуро. Хоть одна мысль об этом и возбуждала его, но в реальности решиться на такое вряд ли хватило бы сил. — Всё ещё не убедил, — Мегуми более чем уверен, что взгляд красных глаз направлен точно на пятую точку. — Я не хочу, — голос насквозь был пропитан мольбой и смущением, так что Рёмен сдался, плотоядно улыбаясь. Он освободил половинки от хватки и почти лег на парня, соприкасаясь своей грудью с его спиной. — Хорошо, — Мегуми тут же расслабился, но напрягся, когда дыхание раздалось рядом с ухом, кажется, это уже стало входить в привычку. — Тогда сам себя растяни, иначе я могу тебя порвать, у меня ногти как-никак, — и в доказательство двуликий оперся рукой возле его головы, демонстрируя острые и черные ногти. — Что? — глухо спросил парень, сердце ухнуло куда-то вниз. Не сказать, что он никогда за свои двадцать не дрочил и как порядочный парень соблюдал целибат, но делать это перед кем-то — это совсем другое. — Давай же, иначе я не смогу войти, и тебе будет больно, — как змей искуситель, продолжал нашёптывать Сукуна, обхватывая мочку зубами. — Чёрт, — по спине пробежали мурашки от глубокого и томного голоса. Маленькие разряды проходили по позвоночнику, разбегаясь по всему телу. — Ну, или мой язык, выбирай, — шепнув напоследок, двуликий отодвинулся, откидываясь назад на постели. — Твою мать, — «Врать нехорошо, но когда я ещё увижу такое шоу», — Сукуна соврал, если он захочет, то контролирует ногти, но знать об этом Фушигуро пока необязательно. — Хорошо, отвернись, — в конец сдался парень. — Ну уж нет, давай, оближи свои пальчики, — Мегуми не совсем понимает почему, но сопротивляться, а тем более спорить с обладателем такого сексуального голоса не мог и не хотел. Поэтому послушно поднёс указательный и средний пальцы к губам, начиная обвивать их языком и посасывать. Когда те стали достаточно влажными, он выпустил их из плена под влажный «чпок». — Вот так, а теперь поработай ими, — парень послушно завел руку за спину, опуская её на уровне ягодиц. Безошибочно найдя вход, он протолкнул первый палец на две фаланги. Благодаря вытекающей прозрачной жидкости палец проскользнул легко, не вызывая дискомфорта. Подвигав пальцем пару секунд, Мегуми добавил второй, медленно вводя их в себя. Когда оба пальца стали легко входить и выходить, двуликий обвил его запястье своей рукой, призывая остановиться. После чего рука исчезла так же быстро, как и появилась. — Вот так, а теперь, войди до конца и разведи их в стороны, — наблюдая за шикарным обзором, Рёмен скользил по собственному члену кольцом из пальцев. Смотреть, как тонкие и длинные пальчики проникают в девственное отверстие, подготавливая его для него, было умопомрачительным зрелищем. Послушно выполняя указания, Фушигуро ввёл пальцы до последней фаланги и развел их в стороны, на манер ножниц. Стенки тут же напряглись от смены действий. Мышцы растягивались под напором. «Это так смущает, но я не хочу, чтобы это заканчивалось», — лицо парня давно полыхало не хуже помидора, но это нисколько не сбавляло возбуждение, которое нарастало внутри. Замечая того, что никаких указаний, а тем более протестов не было выражено, он добавил третий палец, который уже с некоторым усилием, но все же вошёл в разработанное отверстие. — Ах-х-х, — стон произвольно вылетел изо рта, чем сильнее раззадорил альфу. Двуликий же наслаждался представлением. Парень самостоятельно действовал, насаживаясь на собственные пальцы, и выгибался, стараясь проникнуть глубже. — Хорошо, вынь их, — Мегуми замедлился и протестующее захныкал, но вытащил пальцы, не сразу понимая, почему его остановили. Придвигаясь ближе, двуликий собрал пальцами вытекающую смазку и протолкнул её назад в сфинктер. — Ты соврал, — осуждающее сказал Фушигуро, поддаваясь назад. Он приподнялся, собираясь обернуться, но этот порыв быстро был пресечён ладонью, что ощутимо надавила на поясницу, прижимая к постели. — Не соврал, а утаил. Но признайся, что мои всяко лучше, чем твои, — подушечки пальцев поглаживали стенки, слегка надавливая на них. В растянутом проходе двигаться было намного легче. Пару толчков, и к ним добавился третий, вот тогда Мегуми поморщился, неосознанно зажимая их в себе. Всё же размер руки альфы был больше, чем его. Прокручивая пальцы внутри, Сукуна чувствовал, как стенки пульсируют. Жар, который окутывал их, был сногсшибательным. Слегка сгибая и разгибая пальцы, он продолжал толчками вбиваться в парня, стараясь найти простату. Нащупывая бугорок, он слегка надавил на него, но этого хватило, чтобы Мегуми захныкал, подаваясь назад. При каждом толчке издавался хлюпающий звук, что даже кончики ушей омеги покраснели. Но он старательно делал вид, что не замечает, как поддается назад, когда пальцы почти выходили из него, стараясь продлить это удовольствие. Вынимая пальцы, Рёмен остановился точно так, чтобы кончик ногтя указательного пальца касался комка нервов, и погладил его, выбивая воздух из легких омеги. Природная смазка прозрачного цвета начала сильнее сочится, капая на кровать. — Мгмхм, — Фушигуро вцепился в подушку, подтягивая её к себе, и зарылся в неё лицом, сдерживая всхлипы и стоны, когда разряд тока пробежался по позвоночнику, концентрируясь в животе тугим узлом. Махинации альфы заставляли его скулить и просить о большем, как текущую суку. Хотя именно таковым он сейчас себя и чувствовал, стараясь насадиться. Вытаскивая пальцы, Рёмен усмехнулся, когда бедра парня поддались ему навстречу, ощущая пустоту. Заводя руку за спину, он нащупал квадратик, поднеся его ко рту. Хватаясь зубами за край, он разорвал упаковку. Раскатывая латекс по коже, двуликий провел пару раз по члену, распределяя его равномерно, и протянул руки к парню, подтаскивая его почти в плотную. Когда Мегуми схватился за подушку, утаскивая её с собой, он вырвал её из несильной хватки, подкладывая под бедра. — А теперь опустись, у тебя ноги дрожат, — за всё время он даже не заметил этого. Сделав как велено, Фушигуро напрягся, ожидая боли, но Рёмен не спешил входить, покрывая спину почти невесомыми поцелуями. — Расслабься, — руки скользили по коже, оглаживая каждую часть. Плавно переходя на плечи и лопатки. Мегуми поддался на ласку, постепенно переставая зажиматься. Когда он перестал трястись в страхе, двуликий обхватил член за основание, направляя его в приоткрытое и пульсирующее отверстие. Медленно раздвигая тугие стенки, он проталкивался внутрь, стараясь не делать особо резких движений. Всё же пальцы и член — это два разных понятия. Боли как таковой, которую ожидал Фушигуро, не было, но дискомфорт и жжение от инородного предмета был. Он каждой клеточкой ощущал, как головка проскальзывает внутрь, преодолевая сопротивление мышц. Как плоть миллиметр за миллиметром всё глубже погружается в него. — Вот так, видишь, ничего страшного нет, — войдя на треть, Сукуна остановился, продолжая успокаивающе поглаживать поясницу. «Узко. Как же, блять, там узко и жарко», — стенки давили на плоть, затягивая в свои тиски. Сущность рвалась наружу, требуя войти разом на всю длину и начать неистово вбиваться в тело под ним. Но Рёмен терпел, выдерживая хотя бы какой-то интервал прежде, чем толкнуться дальше. Пару минут спустя он возобновил движения, проталкиваясь вглубь. Мегуми чувствовал рельеф и каждую венку члена внутри себя, смазка почти не переставала стекать из дырочки и члена, создавая мокрое пятно на подушке. Когда половина пути была пройдена, зуд внизу не утихал и, если Рёмен всё ещё держал себя в узде, то Фушигуро уже перестал отдавать себе отчет в действиях. Приподнимаясь на локтях, он оперся ладонями перед собой, делая вдох, и толкнулся назад, выгибаясь. — Ш-ш-ш, ты, мелкая сучка, мог бы предупредить, — двуликий не ожидал самодеятельности от парня, но тот решил, что вправе сам действовать и насадился по основание, выбивая из контроля. Мягкая кожа ягодиц соприкоснулась с пахом, когда парень даже не успел сориентироваться от такого рвения омеги. Зашипев, он неосознанно вцепился в бока, протыкая кожу, и сжал челюсти от нахлынувшего жара и давления на плоть, которая обхватила его в свой плен. — Ах-х-х-х, — член распирал, заполняя собой всё пространство, но эта тяжесть была приятной, словно так и должно быть. — Так тебе в кайф, когда я над тобой доминирую, ну ладно, будем тогда играть по моим правилам, — слегка толкнув парня между лопаток, Рёмен сузил глаза, следя за тем, как края покрасневшего ануса обхватывают его и сжимают, словно просят остаться там. Подхватывая ладонями бедра, он вышел на половину, толкаясь назад, постепенно набирая ускоренный темп. Ответная реакция не заставила себя ждать. Мегуми завел левую руку за спину, вцепляясь в предплечье и стараясь его затормозить. — Ну уж нет, не надо было так рваться до моего члена, котёнок, — перекинув левую руку, двуликий оплёл пальцы вокруг тонкого запястья, выкручивая руку парня, и прижал к лопаткам, придавливая к постели. — Не… так… быстро, — вопреки своим словам Фушигуро только и успевал толкаться навстречу чужому тазу, желая получить больше. Из-за смазки скользить стало легче, но и хлюпающих звуков прибавилось. Мегуми выгибался на каждом толчке, стараясь поддаваться назад, но острые ногти впивались в кожу, предупреждая слушаться и оставаться в таком положении. Чего парень, конечно же, не делал. Комната была заполнена чавканьем и хлюпаньем. Амплитуда толчков то увеличивалась, то замедлялась, из-за чего омега чувствовал себя неудовлетворенным под такой пыткой. Его член терся о ткань подушки, создавая контраст, но не доставляя должного удовлетворения. Кое-как собрав силы, он потянулся свободной рукой к паху. Заметив такие мелкие махинации, глаза Сукуны сузились. Он ещё немного зол на прошлую выходку, заставившую его потерять контроль. — Куда это мы тянемся? — отцепляя правую ладонь от бедра, он ослабил хватку левой, позволяя выпутать руку из плена. И навалился всем весом на парня, просовывая свои пальцы между его, создавая подобие замка, и взял быстрый темп, вбиваясь в него. — Мхм, … я, … ох, блять, сделай так ещё, — не особо заостряя внимание на том, что его попытка доставить себе удовольствие была грубо прервана, он выгнулся, когда головка особенно сильно проехалась по простате, заставляя изображение перед глазами зарябить. Не меняя траектории, Сукуна продолжил совершать фрикции в том же направлении, заставляя омегу запрокидывать голову в удовольствии. При таком близком контакте он начал вдыхать аромат феромонов, зарываясь носом в когда-то аккуратно уложенные волосы, что превратились в черный ворох. — Сильнее, …пожа…л… — с полуслова понимая, что от него хотят, Рёмен приподнялся, опираясь на руки, и замедлился, сильнее вгоняя в подрагивающее тело член. Мегуми только безвольно опустил голову, продолжая выгибаться. Глаза альфы цеплялись за перекатывающиеся мышцы и лопатки под кожей. Как капли пота скатываются по спине, уводя свой путь к ямочке на пояснице. Особенно сильно зацепила призывно открытая шея, что маячила перед глазами, дергаясь в такт толчкам. «Пометить. Повязать. Сделать своим», — внутренняя сущность снова рвалась наружу. Отгоняя непрошенные мысли, Рёмен, дабы не сделать ошибку, остановился, выйдя из парня полностью, заставляя того разочарованно простонать. Вытащив подушку, он откинул её куда-то в угол, переворачивая Фушигуро на спину. Взгляд омеги был расфокусированный, губы влажно и призывно блестели. Придерживая ноги руками, он раздвинул их, но Мегуми проявил инициативу, обвиваясь ими вокруг талии и притягивая альфу к себе. — Какой смелый, уже не боишься? — улыбнувшись такой прыти, Рёмен не стал двигаться, обхватывая собственный член и проводя по нему рукой. Мегуми проследил за действиями парня, гулко сглатывая скопившуюся слюну. — Войди, быстрее, — размер, наверное, мог бы испугать, но Фушигуро только жадно осматривал большой и длинный член, увитый венками с крупной головки и с уплотнением у основания. — «Я хочу его в себе, пожалуйста». Сукуна поддался лихорадочному блеску, вновь проникая в парня. Под таким углом член проскользнул труднее, но кажется по запрокинутой голове и приоткрытому рту можно было сказать, что Фушигуро это нравилось. Вновь набирая темп, Рёмен оперся руками по бокам от головы парня, склоняясь над ним. В комнате было душно, воздух стал спёртым и тягучим. В нём смешались разные нотки ароматов. Но это нравилось обоим. Слишком безумный коктейль чувств и ощущений. Для кого-то впервые, а для кого-то это точно станет самым ярким и запоминающимся на всю жизнь моментом. Мегуми схватился рукой за короткие волосы, когда Сукуна скользнул чуть ниже, обводя кончиком языка ореол припухшего соска. Он заерзал, выгибаясь навстречу. Тело превратилось в раскаленное поле. Хотелось больше касаний, больше чувствовать язык. Больше чувствовать, как член, что проникал в него, вбивался бы грубее и сильнее. Словно прочитав мысли, Рёмен выпутался из рук, отцепляя от своей талии ноги парня, перехватывая их за голени и прижимая к груди омеги. Толчки стали более рваными, сильными. Почти выходя из тела, тот врывался на всю длину внутрь, выбивая воздух из легких. От смены позы Сукуна прекрасно видел, как член проникал внутрь, оттягивая края покрасневшей дырочки. Приоткрывая слипшиеся от влаги глаза, Мегуми старался запечатлеть этот образ. Возвышающегося, кажущегося в два раза больше, чем он, альфы. Красные глаза горели, фактически пожирая его тело. Мышцы перекатывались на руках при каждом движении. Татуировки казались живыми и двигались в след за движениями своего хозяина. В голове у себя парень отметил, что не прочь очертить каждый их контур своим языком. Отпуская одну ногу, двуликий отвел её в сторону, двигаясь ладонью по внутренней стороне бедра выше, поглаживая большим пальцем выступающую тазобедренную кость, и плавно перетек на стояк парня, обхватывая его плотным кольцом. Прикосновения отдались импульсами по телу. Мегуми, растворившись в ощущениях, и забыл о том, что член уже давно подтекал и требовал к себе внимания. Подкидывая таз вверх, он перевёл своё внимание на скопившееся напряжение в паху, чувствуя близкую разрядку. — Я… мгм, я почти… не… останавливайся, — выдавил из себя парень, цепляясь пальцами за давно испорченную и развороченную ткань. Член уверенно бился о простату, подзывая к финишной черте. — Я тоже, — грубый, хриплый голос стал последней каплей. Эти нотки с хрипотцой эхом прозвучали в голове. Фушигуро хватило два рваных движения ладонью, чтобы излиться на чужую ладонь, пачкая не только себя, но и Рёмена. В голове взорвался фейерверк, а конечности налились свинцом от усталости. Но даже так он неосознанно сжал в себе член, чувствуя, как острые ногти впиваются в его кожу, а ладони сжимают талию, насаживая его сильнее. Сукуна в последний раз ворвался в тело, предусмотрительно войдя на половину, и излился следом в горячее нутро. Горячее семя чувствовалось даже через латекс, оно словно опаляло изнутри сильнее, чем огонь. Мазнув последний раз усталым взглядом по растрепавшимся и прилипшим волосам, Мегуми скользнул на губы, протягивая руку вперед. Сукуна заметил взгляд, наклоняясь ниже, и коснулся чужих губ. Фушигуро прикрыл глаза, подаваясь навстречу, лениво и смазано целуя. А после обвил руками шею, притягивая альфу к себе и засопел. — Спи, солнышко, — аккуратно отцепляя руки от себя, он оставил напоследок поцелуй во взмокший лоб, выходя из парня. Отцепив от себя заполненный презерватив, он натянул штаны, оглядывая комнату. Мегуми вздрогнул во сне, со стоном прижимая к себе ноги, и свернулся на кровати. Рёмен окинул взглядом Фушигуро и тяжело вздохнул, накидывая на себя толстовку. На парне не было живого места. На бедрах, груди и боках виднелись царапины и засохшие струйки крови. По плечам и шее были рассыпаны засосы, которые уже приобретали синеватый оттенок. Даже несколько следов от его зубов, отчетливо вырисовывались на коже. Прикрывая за собой дверь, он направился вниз по лестнице к веранде. Выйдя на улицу, он присел на крыльцо, доставая пачку, и зажег одну из сигарет, позволяя дыму осесть в легких, рассеивая мысли, и трезво оценить всё произошедшее. — Ну и что я наделал? — запрокидывая голову назад, Рёмен смотрел на светающее небо. Снег продолжал падать, оседая на земле пушистым покрывалом. На улице заметно снизилась температура, но холод не ощущался от слова совсем. Выпуская облако дыма вверх, он следил, как то растворяется в зимнем утре, и не знал, что делать теперь. Будто вот так просто всё решится в один момент. — Классно. И поговорили, и я его трахнул. Молодец. Флаг теперь тебе в руки. А дальше что? — в голове крутились мысли. Что делать теперь? Будет ли рад Мегуми тому, что случилось? Потому что парнем явно завладели инстинкты, вряд ли такой весь из себя омега, на утро вспомнит детально, что произошло. Будет ли в порядке, когда поймет, что на его теле нет единого целого отрезка? Не примет его за тех насильников, которые когда-то потеряли контроль, позволяя себе поддаться первобытным инстинктам? И не возненавидит ли вообще? За такими размышлениями Сукуна просидел ещё полчаса, слушая, как вдалеке начинает просыпаться Токио. Машины гудели, люди выбирались из своих квартир и шли по своим делам. Шум и гул нарастал вдалеке, извещая о начале нового дня. Наверное, стоило бы сейчас позвонить Иэйри и сообщить обо всём, что произошло. Или позвонить Сатору и рассказать, что случилось с парнем, и что к нему наведывался один из тех, кого он ищет. Надо бы. Но неохота. Сил просто нет. «Я знаю про метку. Но ты ушел, а я прочитал книгу, там написано, что она меня не убьёт», — слова, сказанные Мегуми, сейчас пролетели в бардаке из всего возможного, что проскальзывало в голове, и именно это воспоминание остро зацепило внимание двуликого. «Что там за книга?» — докуривая последнюю затяжку, Рёмен потушил бычок, откидывая его в сторону, и поднялся с насиженного места. Носки пропитались снегом и неприятно липли к коже, поэтому их пришлось стащить и бросить у порога. В глаза в свете от распахнутых дверей бросились кровавые пятна, которые уже наверняка въелись в паркет. Они служили напоминанием, почему вообще Мегуми пришёл к нему и начал ломиться в дверь. Не будь этого, то и всё возможно могло случиться по-другому. Медленно плетясь на второй этаж, он остановился у своей двери, вслушиваясь, в размеренное дыхание, и направился дальше. В комнате омеги концентрация феромонов не была такой сильной, как раньше, и без особых трудностей Рёмен вошёл внутрь. Во всем интерьере только одна книга притягивала к себе внимание. Она лежала на расправленной постели, перевернутая разворотом вниз. Среди всех страниц выглядывала закладка, которую он туда никак не мог положить. Подцепляя книгу, Сукуна открыл заложенную страницу и начал вчитываться в строчки. — Блять. Сука. Почему я её раньше не прочитал, — Рёмен закрыл несчастное литературное произведение от греха подальше. И опустил голову вниз, хватаясь руками за голову. Хотелось орать во всю глотку о неправильности и несвоевременности. Если бы он раньше нашёл эту книгу и прочитал бы, то всего, что произошло сегодня, можно было избежать. И унизительные, и обидные слова, которые он сказал Мегуми, тоже могли бы не прозвучать. Собираясь с силами, он в последний раз окинул комнату взглядом, будто в окружающих его мелочах могли быть скрыты ответы на непроизнесенные вопросы. Тяжело вздыхая, он отправился в ванную, набирая чашку воды и отыскивая чистое полотенце. Возвращаясь в свою комнату, он застал Мегуми всё в той же позе. Отставляя чашку рядом, он принялся аккуратно стягивать постельное бельё, скидывая его в одну кучу. Обтирая парня, он старался осторожно обводить порезы и следы от зубов, которые оставил. Протирая руки, он спустился на торс. Тщательно обмывая парня, он аккуратно сдвинул его, пытаясь постелить чистую простынь. Но от того, сколько манипуляций Рёмен сделал с его телом, можно с уверенностью сказать, что парня и под пушечным взрывом не разбудишь. Снова сходив в соседнюю комнату, он захватил подушку омеги и плед. Отыскав футболку и бельё, уже принадлежавшее его законному владельцу, он переодел Фушигуро, укладывая на чистую постель, и накрыл сверху одеялом. Нежно проведя ладонью по разметавшимся по подушке волосам, он оставил невесомый поцелуй, наконец-то, отстраняясь от спящего Мегуми. Сграбастав всё грязное бельё, он потащился назад в ванну, закидывая всё в стиральную машину. Когда с одной частью плана было покончено, он отыскал хлорку, перчатки и тряпку. И отправился вниз убирать следы своей ночной вылазки. Занимаясь уборкой, он старался не думать о том, что будет. А потом уже, когда проснется парень, поговорить и расставить всё по своим местам.***
Солнце играло бликами на стенах, упорно пытаясь проникнуть внутрь комнаты. Мегуми поморщился, когда один из лучей попал ему на лицо. Приоткрывая глаза, он тут же захотел их закрыть, но стоило дернуться, как тело прострелила боль. Первой мыслью было, что он неудобно спал, но когда глаза привыкли к яркому свету, он понял, что это не его комната. Шкаф находился почти у окна, стол стоял в противоположном углу комнаты. А кровать была расположена по правую сторону от двери. В то время как в его комнате их было две, и стояли они по бокам от окна. Тяжело сглотнув слюну, он приподнялся на кровать, оглядывая себя и обстановку. Вместо рубашки и шорт на нём была футболка серого цвета и одно нижнее бельё. На запястье виднелись глубокие углубления с запекшейся кровью. Такие же тянулись от рёбер к талии. И часть от царапин выглядывала из-под резинки боксеров переходящих на бедро. — Что, блять? — шокировано спросил сам у себя Мегуми. Голос неестественно казался слегка хрипловатым и сиплым. В голове события прошедшего вечера стали проноситься с неимоверной скоростью. Эмоции сменялись от шока к неуверенности, смущению и страху. «Что я блять наделал? Что я ему говорил? Твою мать, твою мать», — Мегуми подтянул колени к груди, обхватывая их руками. — «Я переспал с ним. Я переспал с ним. Я переспал с ним», — как заезженная пластинка крутилось в мыслях. В голове столько вопросов и ни одного ответа. В комнате, кроме него, никого не было, только аромат корицы и ванили, с примесью розы, витал в воздухе, говоря, что тут живет Рёмен. «А если он решил, после того, что я рассказал, больше со мной не связываться? И все, что было, только лишь из жалости? Давай же, соберись, почему ты ведешь себя как тряпка!» — но вопреки своим словам Фушигуро сжался, начиная трястись. Он проснулся один, а значит, что Рёмен не захотел быть с ним рядом. Когда первичный шок спал, Фушигуро обвел ещё раз комнату взглядом. Не было его вчерашней одежды, которую дал Сукуна. Не было окровавленной кучи возле двери. И постельное бельё отличалось цветом и узором. А подушка, которая вчера была, очень сильно смахивала на его собственную. «Он убрал всё. И я чистый, хотя не помню, чтобы я смог дойти до душа. Может, я опять всё себе надумываю?» В мыслях возник образ, как Рёмен смотрел на него, в этом взоре не было презрения или отвращения. Но и животной похоти там не было. Лишь переживания и тревога. Выпутываясь из одеяла, Мегуми успел только спустить ноги с кровати, как дверь распахнулась, а на пороге стоял двуликий, собственной персоной. Он был полностью обнажен, не считая повязанное на бёдрах полотенце. Хватаясь за плед, Фушигуро попытался прикрыться им, хотя это выглядело, будто он пытается завернуться в кокон. Сукуна пару секунд смотрел на это «шоу» и прошёл в комнату, закрывая дверь. Словно ничего такого страшного не произошло, он направился к шкафу. Мегуми только и осталось, что сидеть тихо и незаметно, словно его и нет тут совсем, да исподтишка поглядывать на напряженную спину, по которой всё ещё стекали капельки воды. Звенящей тишиной можно было резать металл, если бы Рёмен не развернулся, складывая руки на обнаженной груди, и не подал первым голос. — Ты как? — две пары глаз никуда не исчезли, продолжая издевательски напоминать о том, как Фушигуро вчера плавился под этими взглядами. Краска прилила к щекам, выдавая смущение и растерянность парня. — Я? Нормально. А ты? — Мегуми захотел заехать себе по лицу от такой реакции. Ну, перенервничал, с кем не бывает. Он всё также продолжал пялиться на пол, боясь поднять взгляд. — Я вижу, — усмехнулся парень, наблюдая за бегающим взглядом. — Слушай… — начал было говорить двуликий, но его прервала сбивчивая и неуверенная речь парня. — Если ты вдруг пытаешься мне мягко намекнуть, чтобы я сваливал, то я уже ухожу, — «Убегать же легче», — издевательски протянуло подсознание. Но не это остановило его от позорного побега, а перегородивший ему путь альфа. — Стой. Нет, — сказал Рёмен, опираясь на входную дверь спиной. Ему тоже не хотелось здесь торчать и мяться в неуверенности, но они должны поговорить, рано или поздно. И пусть сейчас, чем когда уже будет поздно. — Нет? — ответил Фушигуро, сильнее сжимая пальцами плед, словно он мог его защитить. — Мы будем играть в эхо? Или ты перестанешь нервничать? — раздраженно дёрнул плечом парень, продолжая пялиться на зажатого омегу. — Нервничать? Я не нервничаю, я просто, просто, — растерянно вскинул голову Мегуми, натыкаясь на ещё влажные мышцы грудины и живота. Незаметно для себя он очертил путь одной из влажных дорожек, что проскользила вниз по рельефно очерченным кубикам пресса и скрылась в белоснежном крое полотенца. — Просто нервничаешь. Я хочу сказать, что не считаю то, что случилось чем-то одноразовым. Я не пользовался тобой, и я не хотел причинять тебе боль, — прямо в лоб сказал альфа, не желая подбирать какие-то двусмысленные фразочки и сравнительные связки в этом разговоре. — Какую боль? — «Это повторение вопросов меня начинает раздражать», — мысленно рыкнув, Сукуна собрался, продолжая твердо говорить. — «Начнём издалека». — Так, ладно. Ты помнишь, что вчера было? — «Сказать, что да? Или сказать, что нет? А вдруг начнёт проявлять своё довольство и показывать превосходство? Или всё же нет?» — немного помявшись, Фушигуро выбрал наименьшее из двух зол, и усредненный ответ. — Ну, не особо, — Мегуми присел на край кровати, но единственный оплот своей защиты не отпустил. — Ты ушёл, потом я читал книгу, позвонил Юджи, он плакал. Чёрт, Юджи, — при воспоминании последнего звонка, Фушигуро снова вскочил с места, собираясь искать свой телефон. — Подожди. Плакал? — Сукуна остановил взъерошенного парня, положив руку ему на плечо и слегка надавливая, заставляя успокоиться и всё объяснить. — Да, я так и не понял, что произошло. Но, видимо, Сугуру, с ним разговаривал и пытался настроить против Сатору. А этот еблан только подтвердил чужие слова, не решаясь, даже попытаться объясниться перед Юджи. «Опять этот Сугуру. Он как мелкая мошка, жужжит над ухом и раздражает», — но даже то, что какой-то недо-маг мог повлиять на Итадори, не разозлил его сильнее, чем возможность того, что Годжо мог навредить парню. — «Юджи не тот, кто поверит первому встречному, но близко к сердцу принимает слова близких». — Кажется, одним трупом будет больше, — «Если этот обмудок что-то сделал Юджи. То право, ему больше не жить». — Не надо, там всё запутано и… — быстро начал тараторить Мегуми, но был прерван. — Я в некотором курсе его истории. Но если с моим братом что-то случится, я ему голову откручу, только не обижайся, — снисходительно обрисовал свою угрозу двуликий. — А вчера ты говорил по-другому, — вырвалось из уст парня, даже не успевшего сообразить, что подвел тем самым черту. — Значит, ты помнишь, мелкий гадёныш, — глаза альфы опасно сузились, но Фушигуро не видел в них настоящей угрозы, скорее нотки задорности и игривости. — Смотря что. — Ты боишься меня? — Рёмен шагнул ближе к кровати, заставляя бедного парня впиться пальцами в край кровати, но не отшатнуться. — Нет, — не разрывая зрительный контакт, Фушигуро слегка отклонился назад, когда альфа подошёл ещё на один шаг ближе, почти склоняясь вплотную к лицу парня. — А если я сейчас сорву с тебя эту тряпку и возьму тебя, вбиваясь пока, из твоих глаз искры не посыпятся, — по рецепторам ярко ударили феромоны, заставляя до этого спокойный организм прийти в подвижное состояние. — Нет? — то ли спросил, то ли ответил, Мегуми так и не понял. Но образ, нависающего альфы, только возбуждал, но никак не пугал. А корица с нотками пряности заставляла прийти сердце в неспокойный ритм. — По-хорошему тебе бы в душ сходить, а потом поесть. Пока течка не началась снова, — сказал Рёмен, отстраняясь и собираясь идти на выход. Запах жасмина не так сильно, как ночью, впивался своими отголосками в легкие. Хотелось прижать это милое создание к себе, и никогда, и никуда не отпускать. Но с усилием воли двуликий заставил себя оторваться от созерцания порозовевшего лица и голубых глаз. Сейчас не тот момент, когда стоит пускать всё под откос из-за внезапно нахлынувшего собственничества. «Он сейчас уйдет. Тряпка ты», — наконец поддаваясь внутреннему голосу, Мегуми собрался с духом, выпаливая слова на одном дыхании. — Сукуна, я тебе противен? — подрагивающий голос заставил двуликого остановиться и повернуться всем корпусом к говорившему, впиваясь недоуменным взглядом в того. — Нет. — Я тебе нравлюсь? — «Сейчас или никогда», — подходящего момента может уже не быть. Но подсознательно Мегуми понимал, что раз его ещё не осмеяли и не начали выкрикивать оскорбления прямо с порога, то стоит попытать удачу. — А я тебе? — вернул ответ парень, продолжая вглядываться в застывшего и немигающего Фушигуро. — Не отвечай вопросом на вопрос, — недовольно подметил Мегуми, отводя взгляд. Слишком уж упорно и настойчиво смотрел на него Рёмен. — Да. Если я предложу стать моим омегой, ты согласишься? Пока без метки, я до сих пор не уверен, что ты не умрёшь, — как-то начинавшийся до смешного глупый диалог снова вернулся в прежнее русло, напряженности и беспокойства. — Да. Но, если ты так боишься, то могу сказать. Моя кровь имеет высший статус. Я не настолько безнадежный, как ты думаешь, — к концу фразы голос парня стал тише и его едва можно было расслышать, не напрягая слух. — А вчера ты был более смелым, — за последнее время он увидел много граней личности такого парня, как Фушигуро Мегуми. И теперь самая любимая — это смущающийся и неуверенный омега. — Я тебе сейчас подушкой в лицо запущу, — подкрепляя свои слова, он потянулся к подушке, хватаясь за её край. — Вот это угроза, не боишься, что я выполню то, что обещал? — замечая поползновения в сторону обозначенного предмета, Рёмен выпрямился с вызовом смотря на парня. — Ты много мне обещал, — всё ещё смущаясь от воспоминаний, а в частности от ночного обещания, Мегуми зарделся, но несчастный предмет для сна не отпустил. А только притянул его к груди, сжимая двумя руками по бокам. — Значит, выполню. Давай в душ, а то еда стынет, — сдал позиции Сукуна, мысленно обещая себе, что ещё наверстает упущенное. Течка без вязки отступает ненадолго. — Когда ты успел? — искренне удивился Фушигуро, понимая, что, скорее всего, проспал больше шести часов. — Я не спал, а сейчас почти полдень. Так что надеюсь на дальнейшее продолжение и твоей вменяемой отдачи, — толкнувшись во внутреннюю сторону щеки языком, Рёмен подкрепил это все движением руки, напоследок ухмыльнувшись и ретируясь за дверь. — Придурок, — подушка всё-таки отправилась в полет, но встретилась лишь с закрытой дверью. Лицо полыхало, и благо этого никто не видел. «Может, просто стоило поговорить раньше? Всё было так просто», — Мегуми ещё посидел пару минут, прежде чем, закутавшись в кокон пледа, поплелся к себе в комнату. Выйдя из комнаты, Фушигуро отметил, что дом сиял и пах хлоркой с лимоном. Не было ни одного элемента интерьера, что напоминал бы о произошедшем. Пол и лестница сияли, не показывая того, что ночью вся их поверхность была покрыта кровью. Пробежавшись взглядом по остальному наполнению первого этажа, он задержал взгляд на Рёмене, который всё ещё был в одном полотенце и торчал у плиты. Он раскладывал горячие блинчики на тарелки и возился у холодильника, доставая всё тоже несчастное молоко. Впервые за долгое время парень чувствовал себя живым. Что-то трепетало в животе, разнося прилив тепла. И сейчас вовсе не важно, что будет потом. Сейчас — это сейчас, и стоит жить настоящим, а не прошлым. Таково было последнее решение Фушигуро перед тем, как окончательно скрыться за дверью ванной с глупой улыбкой на лице.