Acta est fabŭla / Спектакль окончен

Алатус проснулся первым. Венти снова спал на его груди, мирно посапывая и «роняя» слюну на чужую футболку. Сяо усмехнулся, такое зрелище вызывало умиление. — Так ты всё-таки мутишь с тем полицейским?! — к удивлению, «шуметь» сегодня начал Карлос, а не Габриэлла. — Тебя это не касается! — Что?! Какого хрена?! Да ты сама — шлюха, а на меня что-то говорила! — Ты ходишь к нашей соседке снизу! Я сама видела! Кобель! — Но у нас не соседка, а сосед! — Так ты пошёл по мальчикам?! Ну, извини, что у меня нет члена! — Зато у твоего полицейского, наверное, есть! — А у тебя?! — Тоже есть! «Какой интеллектуальный разговор» — подумал Алатус, уже машинально поглаживая спящего адвоката по волосам. — Доброе утро? — Венти поднял заспанное лицо, растеряно смотря по сторонам. — Доброе. Пойдём умываться? — Пойдём. Такое уютное и тихое утро. Алатус вдруг словил себя на мысли, что давно не чувствовал себя настолько спокойно. Конечно, с того времени, как они начали жить вместе, прошло всего порядка двух недель, да и всё это время они были в квартире Венти, Сяо как-то не чувствовал себя «дома», а сейчас, находясь в своей тесной однушке, слушая соседей сверху и собаку Аяки, чувствуя дыхание Венти на себе, он наконец почувствовал тот самый «комфорт», который постоянно от него ускользал. Чёрная оверсайз футболка, прикрывающая тощие ноги почти до середины бедра, мягкие комнатные тапочки, растрепанные и не причесанные волосы… Венти стоит у кухонного стола. Такой хрупкий и прекрасный, его задумчивый взгляд направлен на коробочку с чаем. Он изучающе читает состав, пытаясь понять, будет он такое пить или нет. — Не можешь выбрать? — голос Алатуса прозвучал прямо над ухом. Барбатос совсем не заметил, как детектив подошел к нему сзади почти впритык. Он положил руки на тонкую (как для парня) талию, опустил голову на костлявое плечо и перевел взгляд на коробку чая в руках парня. — Угу… — Не знал, что Вы такой привередливый, адвокат. — Бываю иногда. Сяо поднял голову и горячо выдохнул, обдавая лицо и тело второго жаром. Венти чувствовал себя так комфортно и спокойно, что хотелось остановить время. Понимая, что Алатус намеревается уйти, адвокат положил коробку на стол и опустил свои ладони на руки Сяо, удерживая их на своей талии, а затем утягивая вперёд и оставляя на животе. — Хочется, чтоб так было всегда… — тихо шепчет Венти. Алатус глубоко вдохнул, наслаждаясь запахом чужих волос. Он прижимался к Барбатосу со спины, утыкаясь носом в макушку. — Венти… ты — самое дорогое, что у меня есть… — с нотками смущения выдавил из себя Сяо, прижимая адвоката к себе и не позволяя тому развернуться лицом. — А Вы, оказывается, та ещё стесняшка, детектив… — Да, бываю иногда… Он опустил голову, оставляя на шее Венти мягкий поцелуй. Такой «жест» сразу же нашёл отклик в хрупком теле. Сердце снова бьется быстрее. Рука Сяо опустилась на бедро, нежно поглаживая светлую кожу. Дыхание понемногу начинало сбиваться. Очередной поцелуй в шею был уже более напористым и грубым, оставляя слабый красный след. Венти тихо пискнул. Алатус запустил руки под чёрную футболку, поглаживая такое любимое тело. Барбатос слегка выгнулся, касаясь Сяо бёдрами и прижимался, поддаваясь чужим ласкам. Тонкие пальцы скользили по голой груди адвоката, оставляя лёгкие красные полосы от ногтей. Грудь тяжело вздымалась, Сяо чувствовал, как быстро и громко бьется сердце Венти. Ощущая полную власть над этим человеком и видя покорность и немое согласие на свои действия, рука Алатуса скользнула ниже, опускаясь на пах, где уже всё было возбуждено. В прочем, как и у него самого. Он быстро стянул с адвоката бельё, оставляя его в одной футболке. Сразу же стянул одежду и с себя. Венти стоял, упираясь ладонями в край кухонного стола, Алатус был сзади. Его руки уже поглаживали тонкие бёдра, стараясь заставить адвоката расслабиться. Сяо задрал футболку, оголяя Барбатоса. Лицо сразу залилось краской, но это лишь разжигало больше огня. Смочив один палец, он протолкнулся внутрь, срывая тихий писк. Детектив навис над ухом Венти и провёл языком по шее, параллельно двигая пальцем и проталкивая второй. Барбатос закинул голову и закусил губу, глаза закрывались, требуя поддаться этим ласкам целиком и полностью. Алатус чувствовал, как адвокат расслабляется, а вид изгибающейся спины заставлял разум мутнеть. Венти несдержанно стонал, совсем забывая, что слышимость в этой квартире совсем не такая, как было у него дома. Третий палец вызвал затяжной стон. Немного подготовив Барбатоса и услышав от него утвердительное «я готов», Сяо медленно вошёл. Венти вцепился в крышку стола, чуть ли не царапая её ногтями. Тёплая ладонь опустилась ему на спину, заставляя прогнуться и отвести таз назад. С первыми же толчками комнату наполнили несдержанные и громкие стоны. Эти звуки лишь заводили и раззадоривали Алатуса, заставляя того двигаться прерывистее и грубее. Сдерживаться было сложно, адвокат извивался, пятился назад, закидывал голову и закатывал глаза. Он сжимал Сяо изнутри, срывая тихие сдержанные стоны. Детектив стал двигаться быстрее, что предвещало финал. Он входил на всю длину, параллельно сжимая чужие бёдра, и оставлял на них болезненные шлепки. Квартира наполнилась хлюпающими звуками, стонами двух парней и хлопками тела об тело. Чувствуя дрожь адвоката, Сяо опустил руку на его возбужденный и влажный член, сделал пару скользящих движений рукой, и Венти кончил ему в ладонь, наполняя помещение очередным громким стоном, переходящим в крик, по щекам лились слёзы, из приоткрытого рта — слюна. Тело дрожало в оргазме, сильнее сжимая Сяо изнутри. Алатус резко вышел, изливаясь на отведённый назад таз и спину. На ватных ногах Венти наконец повернулся лицом к следователю и выпрямил спину. Их губы сошлись в поцелуе, переплетая языки. Барбатос весь дрожал, а Сяо придерживал его за талию. — Думаю, твою футболку придётся постирать, хехе… — тихо проговорил Венти, чувствуя, как ткань неприятно липнет к спине. — Нас и самих надо «постирать».

***

— Меня тошнит от твоего зелёного тюля, Док. — сегодня Альбедо сидит не на кушетке, он откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и закинул ногу на ногу. — Тебя от всего тошнит, — психолог развёл руки в стороны и пожал плечами, — а вообще, этот оттенок зелёного должен успокаивать. — Этот оттенок зелёного похож на блювоту. Кого он может успокоить? Разве что алкаша утром первого января, ибо, видя подобное, он точно знает, что его вот-вот попустит. — Тц… ты же художник, нет? Разве не каждый цвет прекрасен? — Нет, конечно. Вот люди — да. Каждый прекрасен. Особенно, когда начинаешь глубже познавать их внутренний мир. — Юмор — это хорошо. Смотрю, сегодня ты не в настроении на общение с психологом. — Да, но вот с братом я с радостью пообщаюсь. — Вот это поворот. С каких пор мы такие нежные стали? — Хотя, забудь, я передумал. Иногда как-то забываю, что ты меня бесишь. Но я рад, что ты всегда готов напомнить об этом. — Обращайся~ — Слушай, как помочь подростку пережить смерть близкого человека? — Решил завести себе подростка? — Смешно. — Детская психика довольно шаткая штука. Всё, что может сделать взрослый человек, это быть рядом. Конечно, не навязываться и не лезть со своим «всё будет хорошо». Подростки уже знают о том, что такое смерть, они отлично понимают, что это нормально, что люди умирают. Им не нужны лекции о «небесах» и «звёздах на небе». Просто позволь ему выплакаться. Кстати, можно поплакать вместе, в такой ситуации это сближает. Подростки хотят быть взрослее, поэтому часто прячут слёзы и держат переживания в себе, так что, если взрослый тоже будет плакать, то подростку морально может быть легче. Но, опять же, нельзя ровнять всех под один «стандарт». Люди ведь разные. — Понял, принял. — Зачем тебе это? — Да так, для общего развития. — Если нужна будет помощь, можешь привести своё «общее развитие» ко мне, я ведь и с детьми тоже работаю. — А как твои дела, Док? Что на личном? Слишком уж ты жизнью довольный, сразу видно человека, не страдающего недотрахом. — Тц… и в какой момент у тебя всё стало сводиться к одному? — Ну так было? — Было. — Завёл себе девушку? — Почти. Влюбился в клиента. — Оу… Врачебная этика покинула чат. — Спасибо, брат, я всегда знал, что ты меня никогда не осудишь и поймёшь. — Обращайся~

***

Венти уже давно не ходил ни с кем по торговым центрам, а если рассматривать это, как свидание, то можно считать, что сейчас у него первое в жизни свидание. Они ходят по огромному стеклянному зданию, Барбатос держит Сяо за руку, весело что-то рассказывая и бегая от витрины к витрине. Кажется, последний раз вот так вот Алатус ходил только с Ху Тао. Подобная прогулка вызвала внутри какие-то тёплые чувства. — О, смотри! — Венти указал на магазин, где на витрине стоял манекен в футболке с принтом собаки на летучей тарелке. — Нам точно туда надо! Он буквально утащил Алатуса за собой. Сяо слабо улыбнулся. Он уже так привык к «дебильным» футболкам, что ему их как-то не хватает (?). Венти буквально летал между рядами, высматривая какие-то забавные и смешные вещи. Итого, с этого магазина они ушли с тремя покупками. Такое очень воодушевило Барбатоса, так что дальше они заходили буквально в каждый магазин, выискивая там нечто подобное. Час. Два. Три. Ноги уже гудят, но счастливое лицо Венти, накупившего кучу разной одежды, уменьшало эту боль и сводило к нулю. Пара кофт, штаны, футболки, личные вещи, обувь, резинки… Сяо уже сбился со счета. — Я устал. — пробубнил наконец адвокат. — Сколько мы уже ходим? — Пять часов. Почти рабочий день. — Ого… Наверное, пора возвращаться. — он окинул взглядом Сяо, держащего целую кучу пакетов. — Дай хоть что-то забрать… — Тц… Тут где-то есть музыкальный магазин, пойдём сходим? — Пойдём…

***

Кадзуха сел на пол, скрещивая ноги и опираясь спиной об кровать. Альбедо заваривал чай на кухне, пока подросток искал вопросы, в голову ничего не лезло, так что они решили найти игру в интернете. Блондин размешивал сахар в чашке, смотря куда-то в пустоту. «Хватит думать, Альбедо, — ругал сам себя, — отдохни хоть сегодня. Забудь про Сяо, про Скара, про Няша. Обо всём забудь и просто отдохни. А что на счёт Кадзухи? А что с ним? Ну, мне нужно забыть, что он — подросток, и говорить с ним на равных? Помнишь, что сказал тебе брат? Нет. Тц, балда. Кадзухе тяжело, но он подавляет эмоции. Помоги ему раскрыться и поддержи. Точно. Милый разговор с шизой получился, хехе… Интересно, когда Сяо читает мои мысли, он думает, что это две мои личности? Надо будет его потроллить как-нибудь.» — Ты идёшь? Я нашёл игру! — мысли были прерваны голосом Кадзухи. Альбедо присел напротив, поставил чай и внимательно посмотрел на подростка. Тот и правда выглядел «в порядке». Может, он давно уже знает про Томо? После вчерашних слёз медик пока не готов был поднимать этот вопрос и узнавать, откуда тот знает о смерти друга. — Начнём? Кто первый? — Кадзуха запустил игру на телефоне и поднял глаза на судмедэксперта. — Да пофиг, давай ты. — Хорошо. Какие вопросы выбираем? 18+? — Тебе ещё нет восемнадцати, Перкожоп, так что руки на стол и давай без пошлостей. — Тц… — Ты же хотел узнать про музыку, про людей, про быт, а не про позы и еблю. Так что давай без этого. — Хорошо… Ну, тогда просто вопросы? Без «действий»? — А если б выбрали 18+, то с действиями? Итак, игра ещё не началась, а мой пошлометр уже пикает, потому что концентрация пошляков в этой квартире возросла вдвое. — Тц… Ладно. Первый вопрос. Расскажи, за что тебе стыдно. — Твоим несовершеннолетним ушкам такое слушать нельзя. — Всё так плохо? — Да шучу я. Стыдно? Хм… — блондин опустил глаза, невольно задерживая взгляд на голых ногах подростка, так слабо прикрытых домашними шортами и футболкой. — Только что на один «стыд» стало больше, хехе… — озвучил он, ловя себя на мысли, что хотел бы коснуться Кадзуху. — Мм? — подросток непонимающе наклонил голову в бок. — Так ты расскажешь? — Да. Больше всего мне стыдно, что однажды я почти переспал с Венти. Это тот адвокат, который приходил с Сяо. И его портрет я недавно закончил. — Я понял… — А ещё мне стыдно за то, что не могу дать тебе того, что есть у нормальных детей… в этом нет моей вины, я это понимаю… но продолжаю обвинять себя в том, что запер тебя тут… — Ты спас мне жизнь… — А еще я чувствую стыд перед братьями, с которыми когда-то резко оборвал общение. На то были свои причины, но до сих пор стыдно за этот поступок… — Почему мне кажется, что твой список «мне стыдно за» можно продолжать бесконечно? — Думаю, так и есть. Ну что ж, моя очередь. Кадзуха, тц… что за дебильный вопрос попался… — вздохнул медик, смотря на экран. — Что там? — Насколько ты доволен своей жизнью сейчас по шкале от 1 до 10 и почему. Подросток опустил взгляд в пол. Как только Альбедо открыл рот, намереваясь сказать, чтоб тот не отвечал, Кадзуха заговорил: — На все 10. Мне иногда не хватает прогулок, конечно… общения со сверстниками и прочее… но… ты, совершенно чужой для меня человек, принял меня, как родного… никогда не бил… мне кажется, ты понимаешь меня и поддержишь, какую бы хрень я не творил. Даже не знаю, как описать свои чувства. Я… счастлив (?). Я живу тут взаперти, но я чувствую себя как никогда уютно и комфортно. — Всё-таки родители били тебя? — Иногда… и в «Селестии» тоже били… временами нас там хлыстали так, что вся спина была в крови… уверен, у меня всё в жутких шрамах. Уродливых. — Покажешь? — Угу… Подросток неуверенно стянул с себя футболку и повернулся спиной. Рука медика сама потянулась к тонким шрамам. Такие длинные и аккуратные царапины через всю спину. Он провёл пальцами вдоль, заставляя юношу вздрогнуть, и сразу одёрнул руку. — Не подумай ничего дурного, но, как художник, я нахожу твою спину красивой… у тебя такая узкая грудная клетка. И костяшки торчат. Меня такое привлекает. Ну, в смысле, не в этом смысле… блять… — к удивлению, Альбедо почувствовал, как его щеки заливаются румянцем. — Ого, — удивлённо протянул подросток, надевая футболку, — не знал, что ты способен на смущение. — Тц… я ведь живой… конечно, способен. Давай дальше свои вопросы. — Хах… Альбедо, как ты видишь идеальную старость? — Что за вопросы странные? Ты выбрал возраст 60+? Давай что-то повеселее. — Тогда включаю 18+. — Хорошо, я слишком трезв для «философии», так что го что-то попроще. А то следующий вопрос будет «в чем смысл жизни», а по итогу игры мы поймём, что тщетно бытие и суициднемся. — Хорошо, тогда расскажи о своей самой смелой фантазии. — Блять. Вижу себя в старости с тремя кошками и собакой. Давай дальше. — Ну, так не честно… мы же договорились! — Моя самая смелая фантазия, да? План по захвату мира считается? — Хммм… тут не указано, какого рода фантазия… ладно, задавай ты. — О, отличный вопрос для 15-летнего подростка. Расскажи о своём первом разе. — Ну… я… — Кадзуха замялся и снова опустил взгляд в пол. — Я — девственник. — Чтоблять? В смысле, моё почтение. Ты же говорил, что у тебя было с Томо. — Только орально… — И ты с такой смелостью соблазнял меня будучи девственником?! — глаза Альбедо заметно округлились. — Ты представляешь, что было бы с твоей жопой, если б я поддался? Подросток залился краской и закрыл лицо руками: — Ну всё, хватит! Ты меня смущаешь… — Предлагаю переименовать тебя из Перкосрака Обыкновенного в Перкосрака Смущённого. — Тц. Моя очередь! Я задам вопрос сам, не из списка. — Жги. — Ты бы переспал со мной? — Или всё же Перкосрак Озабоченный. — Так переспал бы…? Когда-нибудь… — Перкосрак Ожидающий? — Альбедо… — Да. — тихо сказал медик. — Что? — Ты услышал меня. Идём дальше. Раз пошла такая пляска, в жопу список. Кадзуха, о чем ты жалеешь больше всего? — Я бы сказал, что жалею, что связался с Фатуи, но… тогда я бы не познакомился с тобой. Может, я жалею, что не родился хотя бы тремя годами ранее… чтоб ты перестал видеть во мне ребёнка… Альбедо, откуда у тебя мизофобия? — Блять… почему нельзя спросить что-то менее болезненное… — Прости… я уже давно хотел это узнать, я почитал в интернете, что у врачей такое часто бывает… это связано с профессией? — Когда-то в прошлом, когда я был ± твоего возраста… я… меня… — волнение начинало накрывать, дыхание сбивалось, а выдавить из себя хоть слово казалось невозможным. — Вдох… выдох… вдох… о чём я? А, да… мама… — Мама? — Когда мама уехала, я остался с «отчимом». Так вот… он… я всегда был очень чистоплотным и аккуратным… а он… в общем… Я не знаю, насколько уместно говорить подобное ребёнку. — Я не ребёнок! — Твоя психика же может быть не готова к подобной информации… хотя, блять, тебя избивали дома и… да. Ладно. Мужик моей мамы, по совместительству мой учитель, меня насиловал. — выпалил медик, сразу же отводя взгляд в сторону, стараясь подавить подступающие слёзы. — Это… это было неоднократно? — Это было 24/7 на протяжении двух месяцев. Всеми возможными естественными и неестественными способами… и… он не давал мне ходить в душ… и… в общем… я подцепил тогда столько заболеваний, что моя медкарта была как первый том «Войны и мир»… — Ты про ЗППП? — И это тоже… Но не только… он избивал меня… не обрабатывал раны и ссадины, не позволял мыться… и… мхм… — он закрыл рот рукой и быстро помчался в туалет. Кадзуха сидел неподвижно, шокировано смотря на дверь и слыша, как медик кашляет. Звук смыва, шум воды, глубокий выдох, и Альбедо снова сидит напротив подростка: — Извини, эти воспоминания очень болезненные для меня… — тихо прошептал медик, стараясь унять дрожь в голосе и подавить слёзы. Каэдэхара подвинулся ближе. Он положил руки на вздрагивающие плечи Альбедо и придвинул блондина к себе. Подросток сидел на коленях, прижимая медика к себе. Пальцы уже стянули резинку с чужих волос и перебирали светлые пряди. Альбедо утыкался лицом в хрупкое тело подростка, обнимая его за талию, и несдержанно рыдал. Эмоции взяли над ним верх, он совсем не мог успокоиться ни на секунду. Комнату наполнили громкие всхлипы и плач навзрыд. Кадзуха слабо улыбался, наконец чувствуя отдачу и доверие от этого человека. Он ничего не говорил, просто нежно гладил светлые волосы, позволяя парню выплакаться и наконец сбросить хоть какой-то «камень» с души.