Acta est fabŭla / Спектакль окончен

— Ого, — протянул Альбедо, слушая запись. — «Могёшь». Итого, имеем «день первый» и «день третий». Осталось разгадать ещё четыре… — А что это вообще такое? — подросток смотрел на телефон N в своих руках. — Назовём это квестом. Один очень умный человек придумал загадку, разгадка спрятана в его стихах, каждый из которых находится в заблокированной папке. Всего таких папок 6. Код к первой я разгадал сам, код к третьей разгадал ты… остаётся ещё 4 штуки. — Эм… а зачем мы это делаем? — Я — из интереса. А ты…? Я уже не помню, почему дал это тебе, — пожал плечами блондин, — думаю, я тебя недооценивал и не рассчитывал, что ты что-то разгадаешь, поэтому просто хотел тебя чем-то занять. — Обидно… — Но я ошибся. — он мягко улыбнулся и положил руку на голову подростка. — Обидно, конечно, но зато правда. — Тут ещё галерея заблокирована… может, там тоже есть части загадки… — Её заблокировал я. Там ничего нет. — Что? Почему? — Решил накачать себе порнухи, а тебе рано такое смотреть. Хотя, вспоминая историю твоего браузера… — Всё, понял я… не надо… — он опустил смущенный взгляд в пол. — Тогда… искать дальше? — Да. Я уверен, что все шесть загадок спрятаны где-то на телефоне… с галереей я разберусь сам. — Хорошо. Альбедо вышел, оставляя подростка одного. Кадзуха вздохнул и сел за ноут, возвращаясь к общению со своим другом по переписке, с которым они поддерживают отношения уже около трёх месяцев. Идей по загадкам в голове не было, так что он решил пока не думать об этом. — А ведь это была моя любимая футболка… — Венти сидел на полу и плакал, сквозь всхлипы рассказывая что-то Сяо. — А этот проклятый голубь так нагло осквернил её! — Что тут у вас? — блондин присел на корточки, опуская руку на подбородок адвоката и смотря в его расширенные зрачки. — Не попускает? — Бебедоооо…. — завыл Барбатос. — Помнишь мою футболку, ну, с тем прикольным принтом… ну, с собакой. Ну, помнишь? — Допустим. — Её голубь обгадил. — сквозь слёзы выдавил Венти. — Она разве не сгорела с твоей квартирой? — Что? — Что? — Что? — Сяо, у меня квартира сгорела… — плач начался с новой силой, Венти уткнулся носом в грудь Алатуса, сжимая в руках его футболку, а затем сморкаясь в неё. — Класс… — обречённо вздохнул детектив. — Поздравляю, на Вас снизошла благодать. — прокомментировал Альбедо, наблюдая, как адвокат вытирает лицо футболкой Сяо. — Через эти сопли можно связаться с Богом. Не хочешь? — Тц… — И давно он так? — Почти сразу, как ты ушёл. — Так потрахушек не было? — расстроенно спросил медик. — Нет. — холодно ответил Сяо. — Грустно-грустно… — пробубнил Венти. — Упадок сил, эмоциональное возбуждение, подавленность, сексуальное возбуждение, а теперь слёзы. Его буквально раскачивает из крайности в крайность. И всё происходит так быстро. Альбедо положил ладонь на лицо адвоката, надавливая на скулы и заставляя открыть рот. — Обильное слюноотделение, расширенные зрачки. Осмелюсь предположить, что скоро его вырубит, как тебя у Аяки. — Что? Почему? Разве то не был передоз? — Просто предположил. Такое ощущение, будто этот препарат сделан для того, чтоб раскачивать психику, заставляя человека метаться из стороны в сторону. Но… проверить можно только экспериментально. В случае с Венти, его так быстро бросает из крайности в крайность, что у меня складывается впечатление, что тут что-то не так. Он ведь тоже ходил в «Селестию», значит его там уже пихали этой дурью. Было бы разумно дать это кому-то, кто никогда не употреблял. — Типо мне? — Как вариант. Но, если у тебя тоже начнутся такие качели, кто знает, к чему это приведёт. Физически я слабее тебя, да и Венти тоже. Так что… если ты начнёшь буянить, то успокоить тебя будет сложно. — Кадзуха? — Это шутка? Мистер справедливость предлагает испробовать наркоту на подростке? — Я готов на себе, но… — Но. — Слушай, Сяо, — адвокат поднялся на ровные ноги, — выходи за меня замуж. — Чтоблять? — Ах… — Барбатос схватился за сердце и опустился на колени. — Меня отвергли. — И не стыдно тебе? — Альбедо скрестил руки на груди и презрительно посмотрел на Сяо. — Ты зачем Вентика обидел? — Тц… — Хватит цокать, иди извиняйся, наш наркоман совсем скис. А он сказал, что любит тебя и твой огромн…кхем… слушай, в научных целях, конечно, не покажешь, что там за зверь у тебя? — Тц… да иди ты. Алатус присел около Венти, обнимая того за плечи, прижал к себе и что-то тихо бормотал на ухо. Альбедо наблюдал за происходящим, стараясь собрать мысли воедино. «Порошка» не так много, хватит лишь ещё на один раз. Для чистоты эксперимента нужен второй подопытный. — И попросить некого… — вздохнул Альбедо, бросая взгляд на кухню, где находились остатки порошка. — Шиз. — тихо сказал Барбатос, поднимаясь на шатающиеся ноги и приближаясь к медику. — Мм? — блондин вопросительно посмотрел на адвоката, буквально упавшего в его руки. — Я люблю Сяо. — Поздравляю. — А ты любишь Сяо? — Все любят Сяо. — Он же ахуенный, да? — Однозначно. — Тц. — Алатус подошел к парням, «принимая» адвоката в свои руки. — Что-то мне не хочется принимать эту дурь. — Боишься, что тоже полюбишь Сяо? — медик усмехнулся. — И почему у меня было ощущение, словно ты с Венти сейчас говоришь «на одном языке». — Я просто сумасшедший. Очевидно. — спокойно проговорил блондин, делая какие-то записи в блокнот. — Что ты пишешь? — Зарисовываю твоё смущенное лицо. — Что?! — Шучу. Записываю его состояние и симптомы по времени, чтоб потом разобрать. — И долго он такой будет…? — Алатус держал в руках расслабленное тело. — Кто знает. Но сейчас его эмоциональное возбуждение снова сошло на нет. Чисто по лицу, я склоняюсь к тому, что скоро его отключит. Странно, что галлюцинаций не было. В этой дури есть галлюциногенная составляющая. — Скоро у меня начнутся галюны… — слабо сказал Сяо, поднимая Венти на руки. — Чувствую себя ужасно подавленным. Будто вот-вот отъеду. — Устал? — Может быть. Барбатос наконец отключился. Альбедо оказался прав. Сяо уложил его на диван и поднял глаза на блондина, который снова что-то писал. — Заметки? — Да. И, Сяо, кстати… извини мне мою бестактность, но у тебя вся футболка в соплях. — Блять… — Мой психолог говорит заменять мат. В твоём случае, это не «блять», а «дар божий», это ведь сопельки самого Барбатоса~ — Тц… — Интересно, если посчитать, сколько раз ты цокнул за сегодня, то число будет двузначным или уже трёхзначным? — Пойду застираю футболку… — Ага. Я дам тебе что-то из своего, если не брезгуешь. — Тобой? — Сяо оценивающе посмотрел на Альбедо. — Ты стерильный как медицинский спирт. — И пахну так же, хехе…

***

Скарамучча мешал венчиком жидкое тесто, внимательно всматриваясь в консистенцию и цвет. — Давай ещё немного муки… — проговорил брюнет, и психолог послушно подсыпал ещё. — Растопи шоколад пока. — Хорошо. Нигредо живёт один уже давно. Кажется, он расстался с девушкой почти три года назад, и с тех пор на его кухне никто так не «хозяйничал». — Не знал, что ты умеешь готовить печенье… — слабо улыбнулся блондин, помешивая шоколад силиконовой лопаткой. — Да, в перерывах между работой и «работой» я люблю печь печеньки. — с сарказмом ответил он. Психолог вздохнул и развёл руки в стороны, совсем забыв, что держит в руках лопатку с шоколадом. Коричневая капля прилетела брюнету под глаз. Он перевёл раздражённый взгляд на Нигредо, который смотрел глазами нашкодившего кота. — Мяу? — неуверенно протянул медик. — Тц… — брюнет потянулся вытирать шоколад, но психолог сделал это раньше, опустив ладонь на чужую щеку. — Я не специально… не болит? — Нет. Не горячий был. Тёпленький, как говно. — И по цвету похоже. — Тц… следи за шоколадом, пора уже вливать в тесто. Провозившись ещё минут 20, печенье наконец отправилось в духовку. Уже через 7 минут квартира наполнялась приятным ароматом выпечки. — Вкусно пахнет… — признался психолог. — Ты и правда умеешь готовить. — Удивлён? Мама научила… когда-то в детстве я получил травму, изменившую мою жизнь. Вот тогда-то я и был готов заниматься всем, чем угодно, лишь бы не иметь ни одной свободной минуты… очень скучал по биатлону. Снег, лыжи, винтовка… такая себе «суровая романтика», хех. Моя мама старалась отвлечь меня. Одним из способов отвлечения стала кондитерка. — Умеешь тортики делать? — Ага… и не только их. Даже на курсы ходил. С мамой… у неё с готовкой не очень ладилось, так что мы, условно, учились вдвоём. — Это мило… у меня с мамой не заладилось. — Почему? — Помню, когда она забрала Альбедо и ушла, у меня словно кусок души вырвали. Думаю, до того момента мы были с ним теми самыми близнецами из фильмов, которые носят одинаковую одежду и заканчивают друг за другом фразы. А потом между нами словно образовалась яма. Мама созванивалась с Дурином и с папой, но со мной особо не говорила. Сейчас мы с Альбедо шутим, что наши родители, наверное, думали, что достаточно посмотреть на близнеца, чтоб это засчиталось за общение с нами обоими, хехе… Ведь, как мама не общалась со мной, так и папа не общался с ним. Мне кажется, между родителями произошёл конфликт, и он как-то связан со мной и братом, но, конечно же, мы никогда не узнаем правду. — Грустно. — Не особо. Я люблю Альбедо, мы отлично ладим, этого мне достаточно. Я был так рад, когда мы возобновили общение. Он и правда для меня «тот самый кусочек пазла», без которого картинка будет неполноценной. Разговор был прерван дзыньканьем духовки. Брюнет достал лист и выложил печеньки на тарелку. — Ого, — с восхищением проговорил Нигредо, стоя за спиной «кондитера» и смотря ему через плечо, — выглядит как что-то нереально вкусное! — Попробуй… — брюнет отломил кусочек, немного подул на него и протянул медику. Тот послушно принял мягкую печеньку и сразу залился румянцем, понимая, как это выглядит со стороны. — Да ладно? — слабо усмехнулся Скар. — Правда засмущался? Ты серьезно сейчас? Психолог опустил взгляд. Его сердце вновь пропустило удар. А в голове зависла лишь фраза, так небрежно сказанная братом: «Врачебная этика покинула чат.» Котёнок нагло вцепился в штанину брюнета и пополз вверх. Скар принял его на руки и посмотрел в большие зелёные глаза пушистика: — Наглый, как паровоз. — Может, и правда назвать его Скарамушем? — Тц… тогда будь готов каждое утро находить в своих тапках «подарочек». — Хех… Скарамучча… — психолог протянул имя детектива, изучающе смотря на котёнка. — Думаешь, насколько уместно так называть кота? — Я придумал. Его будут звать Мучача. — Даже не хочу думать, как ты к этому пришёл.