Acta est fabŭla / Спектакль окончен

— Эй, Альбедо, ты правда собираешься просто стоять? — Что? — Десять лет прошло, ты так и не можешь это пережить? — Что? — Будешь каждый раз впадать в ступор, когда кто-то до тебя домогается или целует без разрешения? — Что? — Просто стоять и позволять другому человеку делать с твоим телом все, что ему заблагорассудится? Отличный план. — Я не понимаю тебя. — Потому что ты — долбоёб. Поэтому мы и не ладим с тобой. Как думаешь, что будет с Сяо, если ты сейчас и дальше будешь просто стоять? — Что… будет? — Ага, что будет с ним, когда он придет в себя? — Ничего не вспомнит… — Или вспомнит? Разве не очевидно, что эта дурь влияет на него не так, как на Венти. Может, как раз таки, будет помнить всё до последней детали. Чувствовать себя мразью, апатия, депрессия и все вытекающие. — Чего ты хочешь от меня.? — Хочу, чтоб ты взял себя в руки! Хоть в этот раз… Либо…? — Нет! — выкрикнул медик, грубо отталкивая Алатуса от себя. — Чёртов придурок! Удар пришелся в челюсть, но Сяо устоял на ногах. — И как можно быть таким?! Ты же не животное, Сяо, хватит поддаваться этой херне! Соберись наконец-то! Мы так далеко зашли, а ты собираешься просто отдаться этой дури? Я же ни одной записи не сделаю, мы так и не поймем, как она работает! Детектив шел сквозь густой туман, который казался еще плотнее, чем в прошлый раз. Фигура впереди становилась размытой. В абсолютной тишине прозвучал громкий и холодный голос Альбедо: — Как же вы все заебали меня со своими проблемами! Щеку обдало болью и жаром. Из глаз рефлекторно полились слезы. Сяо наконец распахнул глаза. Он снова «в себе», он снова видит всё ясно и чисто, он снова может управлять своим телом. Растрепанный Альбедо в помятой одежде смотрит на него глазами, полными отчаяния и боли. Он устал. Держать в себе всё, выслушивать чужие проблемы, брать на себя чужие переживания, поддерживать и подбадривать. У него больше нет сил. В его взгляде читается агрессия и готовность давать отпор, рука пульсирует от удара, ладонь обжигает жаром. Круги под уставшими глазами кажутся еще темнее, руки слегка вздрагивают, а на губе проступает кровь. — Либо ты сейчас собираешь всё своё говно в кучу и хотя бы пытаешься бороться с этим состоянием, либо я сажусь за убийство одного тупого озабоченного следователя! — Прости меня… — Сяо делает два шага назад и опускается на пол. — Я словно не я. Не понимаю, как это объяснить. — О, вернулся наконец… — Альбедо переключился, словно по тумблеру и присел рядом. — Я б сказал «говно случается», но что-то мне подсказывает, что лучше с этой фразы общение не начинать. — Плохой из меня подопытный вышел… — Не сказал бы. Эмоциональные качели тоже есть, но не такие, как у Венти. Это интересно, я проанализирую всё позже. А еще интересно, сколько это продлится… ну, то есть, Венти так шторило час-два и потом отрубило, а ты…? Открой рот. Алатус повернул голову, опустил виноватые глаза и послушно открыл рот. — У тебя нет такого слюноотделения, как было у адвоката. Что-то не так. Я возьму у тебя кровь? Тянуть до завтра, конечно, не хочется. Могу сейчас? — Угу… — Хватит унылое говно пародировать. — раздраженно сказал медик, сам чувствуя вину за состояние Сяо. — Не было ничего. — Н-но… — Давай без «но», голова болит от вашего нытья. Заебали меня. — он встал и направился к шкафу, собираясь найти аптечку. «Нашего? Это он о ком?» — Давай лапу. — он сел напротив Сяо, уже обмакивая вату в спирт. — Сожми ладонь в кулак. — Угу… Алатус наблюдал за действиями медика, чувствуя сильную вину и стыд за своё поведение, в голове застыло то выражение лица, испуганное и отчаявшееся, что он видел перед тем, как «упасть» в туман. Сейчас Альбедо кажется снова холодным и собранным. От прежнего волнения не осталось и следа. — Ау, есть кто? — донёсся голос Кадзухи из комнаты. — Блять. — выругался медик, упорно игнорируя посторонние звуки. Взяв немного крови, он сразу отнес ее в холодильник и пошел открыть дверь. — Тут заперто. — прокомментировал блондин, поворачивая ручку. — У тебя же ключ… — проскулил подросток. — В столе лежат ключи. Просунь мне под дверью. — В каком столе? — И почему мой парень такой тупой? — вздохнул Альбедо. — Возле кровати стол. Он там один. Третий ящик снизу. Там еще рисунки странные лежат. Кадзуха осмотрел комнату, помимо стола у кровати был еще стол в углу. Выбросив это из головы, он полез в ящик. Там и правда был набор ключей, правда никаких рисунков не было. Отцепив ключ, он просунул его под дверь. — Наконец-то! — подросток пулей помчался в ванную, как только дверь открылась. — Тц… За напором следи. — бросил ему вслед Альбедо. — Твой парень? — ехидно протянул адвокат. — А что-то не так? — холодно переспросил медик. — Он сказал, что он — мой парень. Ну ок, не завидую ему. — Эм… — Венти слегка растерялся. — Из вас двоих точно Сяо наркоту принимал? — Да. Я просто принял очередную дозу «заёба», так что если не хочешь получить от меня поток говна и негатива, то рекомендую придержать ехидные шуточки до завтра. Кстати, кровь. Я взял у тебя кровь? Надо же на анализ отнести. Уж очень у вас с Сяо реакция разная. Как ученый, я предварительно расстроен. Но окончательно станет понятно завтра. Я наконец сяду за анализы, перечитаю записи, сложу что к чему и смогу что-то сказать. — Что у тебя с губой? Это… Сяо тебя ударил? — Кстати про это. Медик вернулся назад в комнату, Алатус сидел в той же позе, но глаза были закрыты, он глубоко дышал, выдыхая сквозь приоткрытые губы. — Ого… вот это интересно. — проговорил блондин, присаживаясь на корточки и опуская руку на запястье. — Учащенный пульс. А выглядит таким спокойным. Этот наркотик какой-то странный… почему-то его «работа» вызывает у меня диссонанс в голове. Прям как твой внешний вид, Венти. — Что? — адвокат присел рядом, наклоняя Сяо на себя и позволяя его голове опуститься на своё плечо. — Вот, например, ты иногда ходишь в зеленых шортах, футболке с котами — ребячество, но поверх этого ты надеваешь классический кардиган. Это смотрится очень… странно (?), но из-за твоих косичек и больших глаз тебе идёт (?). Вот так и тут… будто что-то максимально не подходящее друг другу собрано в одну несуразную кучу, которая смотрится гармонично (?). Но что-то не так… мы что-то упускаем. Нет смысла делать такой препарат, который… О! мне пришла в голову супер идея. Проверим внушение на Сяо? Давай внушим ему, что через каждые два слова надо мяукать, иначе Земля взорвётся? — Пха… ты не договорил. — Что? — Ты перепрыгнул с темы на тему и не закончил мысль. — Блин, я забыл… Кадзуха аккуратно заглянул в комнату, он на носочках прошел глубже и стал около сидящего на полу медика. Руки блондина опустились на талию подростка и утянули его вниз, усаживая к себе на колени. Адвокат шокировано смотрел на Альбедо: — У Вас появились лишние 8 лет жизни, доктор? — Что? О чем ты? — медик вопросительно посмотрел на Венти, поглаживая смущенного Кадзуху по спине. — К детям пристаёшь? — Что? Он сказал, что ему есть 18. — взгляд голубых глаз насквозь пронзил подростка, тот вздрогнул. — Шиз, ты сейчас серьезно? — Венти приподнял бровь. — Ему 15. — Аж ты ж… — Твой психолог сказал не ругаться. — … вагинальный мяч. — закончил медик. — Что…? — адвокат сдвинул брови и прищурился. — Пиздабол. Но ты сказал не материться. — Кадзуха, что с ним? — Барбатос поднял взгляд на подростка, уже залившегося краской. — Наверное, снова жар… — Каэдэхара приложил руку ко лбу блондина и сразу одёрнул. — Ты и правда горишь! — Эх-эх, тогда пока-пока. Венти, не забудь внушить Сяо, что если он не будет хрюкать, то Вселенная не выдержит такого. А я, пожалуй, пойду прилягу, хехе…

***

Домашние тапочки уютно шоркают по полу, в квартире играет музыка, тело само двигается в такт. Какие-то странные «бабочки в животе» и приподнятое настроение. Запах ванили и шоколада. Психолог с улыбкой наклоняется к миске котёнка, насыпая ему свежего корма и сразу же получая тонкую царапину на свою кисть. «Интересно, ты когда-нибудь полюбишь меня?» — он смотрит на шипящее животное, сам не понимая, к кому именно был мысленно направлен этот вопрос. Звонок в дверь. Блондин переводит взгляд в нужную сторону, пританцовывая в такт музыке направляется на выход. Он смотрит в глазок и видит уже родное лицо. Почему-то в груди становится больно. Натянув улыбку, парень открывает: — Скар? Что-то забыл? — Можно я переночую у тебя? — тихо шепчет детектив. — Просто переночую. — Конечно. — блондин отходит, пропуская того в квартиру. — Что-то случилось? Не можешь находиться дома? — Не хочу оставаться один. Мне… мне больше не к кому пойти, доктор… — Тебе не нужно оправдывать своё присутствие в моём доме. Эта дверь для тебя всегда открыта. Пойдём. — Нигредо опустил руку на запястье брюнета и провёл его на кухню. — Ты меня так вдохновил, что я снова пытался приготовить что-то из кондитерки. У моего брата скоро др, вот думаю приготовить тортик. Надо потренироваться. — У Альбедо? — Ага. — Говоришь так, будто у вас с ним дни рождения не в один день. — Ну для себя-то я точно готовить не буду. — усмехнулся психолог. — Последние разы мой день рождения проходил странно. То в больнице лежал с переломом, то просто проспал его. Заснул, а проснулся аж через сутки, хех… а, меня девушка бросила тоже в день рождения. В общем, обязательно будет какая-то дичь, так что можно ничего не планировать. Отработаю, потом пойду домой, дай Бог, в этот раз машина не собьёт, и я просто побухаю в одиночестве. А, нет, у меня же Мучача есть. Правда, я ему не нравлюсь… снова поцарапал меня… — блондин опустил глаза на тонкую красную полосу. — Болит? — Скар взял чужую руку в свою, изучающе смотря на полосочку крови. — Ерунда. Ну так, ты попробуешь мою стряпню? — Попробую… — он оставил мягкий поцелуй на чужой царапине. — У мамы всегда срабатывало… может, перестанет болеть… — Уже перестало… — психолог опустил смущенный взгляд. Он снова чувствует себя неловко. Словно подросток, впервые познавший любовь (?). — Вот. — Нигредо протянул тарелку с кексами. — Учусь делать бисквит. Кажется, руки на выпечку у меня не стоят… наверное, в наш ежемесячный традиционный «день тортика» нужно было больше маме с братом помогать, тогда б научился чему-то. — Ты слишком строг к себе. Хм… кажется, эту фразу я слышу от тебя на каждом сеансе. — Точно… — Так забавно… — брюнет слабо улыбнулся, вертя в руках кекс. — Что именно? — Ты сейчас совсем не такой, как в кабинете… будто другой человек… — Но ведь и ты не такой, нет? — Наверное… — В кабинете психолога обычно людям сложно и грустно. Они подавлены и пытаются распутать тот клубок, что у них внутри. А сейчас… сейчас ты не думаешь об этом, так что, ты более живой (?). Не знаю, как описать. — Вкусно… — тихо сказал Скар, пробуя мягкую выпечку. — Разваливается, конечно, не люблю такое… да и на кекс слабо похоже. Но вкусно… Он сидел за столом, опустив глаза, стараясь справиться с пустотой. Он уже давно живёт сам, но пока мама была жива, он не чувствовал такого одиночества. Думая об этом, к глазам невольно подступали слёзы. Мягкая ладонь психолога опустилась на хрупкое плечо: — Скар, ты не один… — Спасибо… — О, я тут вспомнил… Ты же говорил, что занимался биатлоном? — Да, около десяти лет назад. — Хорошо стреляешь? — Терпимо. — Научишь? — он загорелся неподдельным интересом, наклонился к детективу и уставился в синие глаза. — Что? Зачем тебе? — Просто… Всегда хотел научиться хорошо стрелять. — Хорошо. Котёнок снова умостился на руках детектива, он буквально сразу начал мурчать, как бы всем своим видом показывая, что Скарамучча ему нравится больше, чем Нигредо. — Эх-эх… — вздохнул психолог, смотря на брюнета, чья голова была опущена, а взгляд направлен на маленький пушистый комок, его исцарапанные пальцы перебирали гладкую шерсть животного, от чего тот довольно мурчал и облизывал руку детектива. — Может, когда-нибудь ты тоже меня полюбишь…