Acta est fabŭla / Спектакль окончен

Последние дни отпуска. Сяо лежал на кровати, смотря в потолок. По окнам бьёт холодный осенний дождь. — Ну ты и дрянь! — донеслась соседская ругать. «О, Карлос… я скучал.» — подумал Сяо, вслушиваясь в конфликт. — Да ты сам виноват! Ты переспал с моей сестрой! — У тебя нет сестры, дура! Хватит сериалы смотреть и на меня проецировать! — Что? Что ты несёшь, идиот?! Трахал тут какую-то шлюху, а теперь меня виноватой делаешь?! Да я все знаю! — Это ты изменила мне! Венти вяло открыл глаза, перевел сонный взгляд на лежащего рядом Сяо: — Доброе утро? — Доброе. Запах кофе по утрам, длинная футболка с дебильным принтом, адвокат всегда что-то напевает, слабо пританцовывая, переступая с ноги на ногу. Его волосы распущены и растрёпанны, он улыбается и немного щурится. Уютно и тепло. Сяо ощущает полное спокойствие и гармонию. Приятно видеть Венти таким: он сам стоит на ногах, сам занимается готовкой, сам заводит разговор. Он такой, каким был раньше. Воспоминания заполнили какой-то пробел в памяти, но помогли разобраться в себе. — Нигредо отменил сеанс сегодня. — Сяо сел за стол в кухне, наблюдая за Венти. — И хорошо. Он с нами и так возится долго, хоть отдохнёт немного. — Я удивлён, что у него получилось вернуть наши воспоминания… — Сяо потянул адвоката за футболку, притягивая к себе и усаживая на свои колени. — Что за приступ нежности, детектив? — Венти умостился на чужих ногах, обнимая Сяо за шею. — Сейчас, когда я вспомнил всё, я могу точно сказать, что люблю тебя. И тогда любил. И дуальность тут ни при чём… пусть способность не возвращается, пусть я не слышу чужие мысли, но ведь это значит, что я стал нормальным, как и все… теперь я не буду представлять интерес ни для кого… Можно жить спокойно. — Какой вы наивный, детектив. Грустно-грустно. — Не даёшь даже помечтать о спокойной жизни. — Теперь, когда ты помнишь наш побег… Скажи, Сяо… ты всё ещё хочешь посадить N? Осуждаешь его действия? Я изучал дело о пожаре в лаборатории… ни одного пострадавшего, кроме тех двух работников, один из которых стрельнул в меня. N провернул всё так, чтоб никто не пострадал… благодаря ему мы с тобой смогли сбежать. Благодаря ему я до сих пор жив… — Это его выстрел отправил тебя в кому, Венти. — Ну и что… — Ты начинаешь сочувствовать убийце. — А если это не он убил тех двоих в лаборатории, Сяо? Что, если тогда это был не он… — На его счету уже достаточно крови. Я не понимаю людей, которые не могут решить свои проблемы по-нормальному, не прибегая к насилию. — Твоя мама била тебя, не доверяла и относилась несправедливо… оттуда у тебя «пунктик» на справедливости, но… N убивает Фатуи, Сяо… знаешь, сколько крови на их руках? Убивая одного, он спасает сотни… — Убийца не может быть спасателем, Венти. — Если я убью кого-то, кто будет угрожать тебе… убью, чтобы спасти тебя… ты будешь осуждать меня? — Нет… — А если ты убьешь кого-то, чтоб спасти меня… тогда будешь ненавидеть себя? — Думаю, да… — Двойные стандарты… — Я не собираюсь никого убивать. Всегда можно ранить в ногу или руку… зачем сразу убивать. Я не убийца, Венти… Нести на себе грех убийства за чужую жизнь? Я так не смогу. — Сяо… если ты поймаешь N, то я буду защищать его в суде. — Что? Ты серьезно сейчас? — Я пойду на фальсификации, подделку улик и что угодно… я помогу ему сбежать… я не дам его посадить. — Я не понимаю тебя. — Я в долгу перед ним… и ты тоже. — Он чуть не убил тебя. — Если бы он хотел убить, то убил бы. — Он убил мою сестру… — Твою сестру убили Фатуи. Как и моего брата. — Мы снова заходим в тупик, Венти. — Грустно-грустно… — он опустил голову Сяо на плечо и слабо поцеловал шею. — Хотелось бы, чтоб такие дни не заканчивались… чем больше проходит времени, чем больше мы узнаём, тем больше я скучаю по тем дням, когда просто троллил Кэйю в суде, когда выпивал с тобой в баре Дилюка, когда наши отношения только начинались… когда мне выпал шанс влюбиться в тебя ещё раз… — Венти… — Алатус прижал хрупкого адвоката к себе. — Уверен, мы ещё вернёмся к этим беззаботным дням… как только упрячем за решётку Фатуи, «Орден» и «N». — Как только Няш будет задержан, наши с тобой пути разойдутся, Сяо… — Думаешь, мы не сможем поладить? — Уверен… — Настолько хочешь ему помочь, что готов пожертвовать нашими отношениями? — А ты? Настолько хочешь его посадить, что готов пожертвовать нашими отношениями?

***

Альбедо вернулся домой к утру. Он тихо открыл дверь, и к его ногам сразу упал Кадзуха. Подросток спал, опираясь о входную дверь спиной. Медик холодно смотрел на Каэдэхару, подавляя сильную боль в груди. Белая рубашка и белье — из одежды больше ничего. Подросток просидел тут с момента ухода Альбедо. Медик вздохнул, поднял спящего юношу на руки и занёс в комнату. Он укрыл Кадзуху одеялом и тихо вышел из комнаты. Горячая вода обжигает. Он стоит под душем, смотря на свои руки, которые кажутся грязными. Обсессия твердит тереть кисти мочалкой до крови. Внутри зарождается тревога. Разум мутнеет. Дышать становится тяжело. Он должен. Обязан. Вынужден. Альбедо выдавливает на мочалку мыло и принимается давить и тереть. Руки горят, но они всё ещё грязные. Глаза сверкают отчаянием и тревогой. Больно. Царапинки начинают кровоточить, по щекам стекают слёзы. Но этого мало. Он ещё недостаточно вымыл руки. Мыло жжёт, пробираясь в тонкие порезы. Словно вернувшись в реальность, Альбедо мотнул головой, избавляясь от навязчивых мыслей. Руки снова — в кровь. Он вздыхает, понимая, что это произошло опять. Закончив в душе, он покинул ванную комнату. Стоило только выйти, как ему в грудь уткнулся Кадзуха. Подросток стоял под дверью и ждал. Он крепко прижался к Альбедо и заплакал: — Прости меня… прости меня… я не должен был… я не имею права… прости меня… — Казу, хватит… — блондин опустил ладонь на мягкие волосы. — Ты не виноват в том, что ты — его сын. Ты виноват лишь в том, что не сказал мне правду сразу… и теперь я чувствую себя гадко. Словно надо мной снова надругались… не знаю, как это описать. Ладно… мы поговорим об этом позже. Просто не поднимай эту тему некоторое время. Я хочу все обдумать. И себя не накручивай… — Угу… — он утыкался лицом в грудь медика, роняя слёзы, пока рука второго поглаживала его голову. «Больно… это будет сложно… как перестать видеть в тебе Дотторе, Кадзуха? Почему ты обнимаешь меня без разрешения… почему ты не даёшь мне выпутаться… почему мне страшно (?)… не хочу чувствовать подобное с тобой…»

***

— И где ты был? — Скар сидел за столом в комнате, протирая разобранный оптический прицел. — На работе… — выдохнул Нигредо, сбрасывая верхнюю одежду и падая на кровать. — Снова твой «сяографик»? — Нет. — Неожиданно. — Я отменил записи Сяо на сегодня и завтра. — Что ж так? — фыркнул Скар, не отрываясь от своего занятия. — Хочу провести эти два дня с тобой. Полностью с тобой. — блондин подошел и слегка наклонился над Скаром. — В душ сходи. От тебя пахнет Альбедо. — Понял. Почему-то последняя фраза больно ранила. Они ведь в свободных отношениях, но осознание того, что Скар помнит запах Альбедо и отличает его, проходилось ножом по сердцу. «Полюбишь ли ты меня когда-то так, как моего брата?» — Чем занимаешься? — после душа Нигредо вернулся в комнату. — Ухаживаю за своим верным спутником. — Понятно… решил убить ещё кого-то? — Психолог с вас так себе. — Ты сказал выключать психолога дома. — Тебе Альбедо рассказал? — Что? — Понял. Значит, не рассказал. — То есть… Альбедо знает… — Нигредо подошел к окну, оперся ладонями об подоконник и тихо выдохнул, стараясь выровнять прерывистое дыхание и успокоить подступающие слёзы. Не хотелось, чтоб Скар видел его таким. — Что-то случилось? — брюнет заметил подрагивающие плечи и подошел к психологу сзади. — Скажи, Скар… я… настолько тебе не нравлюсь? — блондин повернулся, смотря полными слёз глазами на детектива. — Что…? — Ты всё ещё любишь моего брата, да? А я — что-то вроде замены…? Когда мы с тобой ебемся, то ты представляешь его на моем месте? — Что…? Нет… — Тогда почему… Скар… почему он знает? Почему ему ты доверяешь? Почему его запах ты отличаешь? Почему… — Он случайно узнал… — Так дай мне тоже случайно узнать… расскажи мне… расскажи мне правду, Скар… я так больше не могу. Наблюдать за тем, как ты медленно умираешь, как убиваешь себя, как на руках появляются новые царапины… я не могу так, понимаешь? — Твой запах я тоже отличаю… — Что? — От тебя пахнет сесилиями, чистотой и фруктовым чаем. Твоя одежда всегда имеет аромат кондиционера. Твои волосы пахнут шампунем. Твои руки пахнут кокосовым кремом. Твоя шея тоже пахнет кремом для рук, потому что ты постоянно трогаешь её. Ты щуришься, когда о чём-то думаешь, твои дни рождения всегда проходят «не так», у твоей машины не работает левый поворотник, твои носки всегда лежат не по парам, ты часто забываешь, что на тебе очки, поэтому, когда хочешь протереть глаза, то утыкаешься в стекло, вздыхаешь и ругаешь себя за невнимательность. Ты не ладишь с животными, но читаешь людей, как открытые книги… — он слабо обнял психолога за талию. — Как думаешь, этого достаточно, чтоб ты понял, что значишь для меня нечто большее, чем думаешь? — Да… — …. — Так расскажи мне правду, Скар… если я правда значу для тебя что-то… доверься мне… откройся мне. Позволь мне помочь… не отталкивай меня… — Хорошо…