Песня Иволги

3 декабря 2010 год, Нью-Йорк. Декабрь выдался на удивление тёплым. Снег таял, едва успев выпасть, зато а помещениях музея стоял адский холод. По правде, тут и летом было совсем не жарко — экспонаты любят холод, но это было совсем перебором. — Ещё немного и я предпочту вернуть гонорар, чтобы не сидеть в этом злоебучем морозильнике… — Бурчала Нивеа, осторожно промакивая тампоном с легким кислотным трехсотлетний лист перед тем, как вшить его в книгу. Она занималась реставрацией повреждённых книг и свитков, собирая на данный момент в что-то вразумительное сборник поэзии, порванный и облитый чем-то едким многие десятилетия назад. Теперь предстояло обесцветить это розоватое пятно. — Осталось обработать и высушить ещё тридцать страниц… а потом обезжирить убрать следы пальцев, склеить порыанные части и вшить в обложку! Работы на часов пять не меньше! — Тише, тише, небесная девушка. — Кард с незаметно наложенным заклинанием утепления чувствовала себя куда комфортнее и неторопливо перепечатывала текст из отксерокопированной книги. Она делала это легко, буквально не глядя и не напрягаясь, словно это был текст на английском или родном французском, а не санскрит с его закорючками и неудобным трактованием отдельных частей. — Мне тут тоже четыре часа ещё печатать, талмуд очень объёмный. Только я тут сижу уже почти три часа, а ты всего лишь минут сорок. — Небесная девушка… дайте мне крылья и я с удовольствием улечу подальше от Метрополитена. — Хмыкнула каштановолосая. — Что сказать, в фантазии моей матери не откажешь. — Мне нравится такая игра слов, жаль, что у моих родителей фантазии хватило только на королеву Великобритании, — У родителей, как же. Имена она себе выбирала путем жеребьёвки среди списка особо приглянувшихся персонажей книг. Только один раз она позволила другому человеку дать себе имя, и носила его всего один день. — Но у меня вызывает интерес имя Иветт. — Тисовое дерево? Да ты, никак, фанатка Гончара Гарри. — И снова неплохая игра слов, но я далеко не фанат Поттера и Роулинг в целом. Чтиво, не спорю, интересное, но мне больше по душе что-то более жестокое. Скажем, Игра Престолов. — И да, тисовое дерево и Тисовая улица не так чтобы связаны. В фильме она засажена ну никак не тисами. Они ненадолго умолкли, занимаясь своими делами. Работа шла спокойно и немного неторопливо — санскрит Сингер знала хорошо, потратив на его изучение более семнадцати лет. Она вообще выучила очень много языков, сначала из-за необходимости как-то изъясняться с людьми, потом от скуки. Интересно, стоит ли попытаться выучить, например, узбекский? Или, может, хорватский? В конце концов, она учила только те языки, что используются в очень широких массах, а это всего-то двадцаток, большую часть которых она освоила к моменту пресечения половины своего нынешнего срока на Земле. И то, многие были теперь не актуальны и применить их можно было разве что при переводе старой литературы. Зато многому другому она так и не обучилась а ведь уже почти сто пятьдесят лет обещает себе начать учиться играть на фортепиано, но пока только освоила самые основы сольфеджио без практических занятий. — Так что там у тебя на горизонте? — Поинтерисовалась Нивеа, поправив запястем короткие волосы, лезущие в глаза — пальцы были испачканы в клейкой смеси и прозрачной бумаге для склейки страниц. — Помнишь Клэя из отдела по учёту данных? — А он разве не гей? — не отрываясь от работы вышнула бровь девушка и тем самым вызвала довольно громкий хохот сотрудницы. — Что? Я всеми руками за то, чтобы мужчины ухаживали за своей внешностью, но не с фанатичностью очередной кряквы из Инстаграмма или Фейсбука. Он себе губы там ещё не накачал? А то с ботоксом часто идёт в комплекте такая услуга… Смех заполнял помещение все более явно. Отсмеявшись и отдышавшись, реставратор расслабилась и откинулась на стуле, давая глазам и рукам минуту отдыха. — Не дай Ра он услышит — тёмную тебе устроят всем отделом… — Я единственный переводчик мёртвого санскрита, согласившийся работать с таким объёмным текстом и обладающий достаточным опытом для наличия разрешения держать в руках оригинальный носитель. Слишком ценный кадр, чтобы тёмная от учётников доставила мне проблемы помимо солёного чая. — Пожала плечами Виктория. — Так что если и будут какие-то пакости, то вряд ли это принесет мне серьёзный вред. Ты же знаешь, Такер и так в лепёшку был готов расшибиться, чтобы я работала тут, а не в музей Естественной Истории. — Я все еще помню, как он захлебывался от счастья, когда нашел переводчика… — Она смахнула с лица пряль волос и вернулась к работе. — Как там твоя малышка поживает? Терапия прошла хорошо? На лицо сама собой выползла нежная и слегка безумная улыбка. Ещё одна спасения маленькая жизнь теплилась приятным осознанием на груди. — Да, здоровью Дианы больше ничего не угрожает. Это настоящее чудо, что она может нормально ходить и бегать. Её так сильно увлекли танцы и гимнастика, пусть ими приходится пока заниматься осторожно и ограниченно… — С какой-то неземной лаской проворковала молодая мать. Пусть даже и не кровная. — Мне кажется, что она — лучшее, что есть в моей жизни. — Я бы никогда не решилась взять больного ребёнка. Просто не хватило бы сил моральных и физических справиться с этим. — Поделилась мыслями Невеа. — Наверное выплакала бы себе все глаза от переживаний. Не могу смотреть на то, как дети страдают. — Я тоже, и потому не смогла просто оставить её там. Худшее, что может случиться с ребёнком — одиночество. Это самое безнадёжное чувство заставляет их перестать бороться с трудностями. Снова молчание, в котором каждый думал о своём: Невеа о матери, благодаря которой никогда не ощущала себя одинокой, а Виктория о дочери, которая подарила ей почти два года счастья, и как надеялась девушка, когда-то принесёт в её дом своих детей. Как жаль, что возможно однажды ей придётся видеть, как правнуки умирают от старости, а она все ещё молода и полна сил… Атмосфера мастерской расслабляла и заставляла удариться в воспоминания. Решив сделать перерыв на пару минут, девушка откинулась на спинку стула, отстукивая ногтями по столу марш тереодора. Немного пыльный, пахнущий старыми страницами и химическим реактивами спертый воздух слегка щекотал ноздри и вселял странное чувство ностальгии. Иного лет назад она точно так же сидела в другом месте с таким же запахом, но не переводила книгу, а писала. Это были катакомбы на территории Белой Розы, а писала она личный дневник который впоследствии сгорел в тысяча девятьсот сорок пятом во время взрыва газа в доме на территории нынешнего Вест-Сайда. Мысли невольно вернулись к дому на пятьдесят четвёртой западной улице. Малышка наверное уже давно дома вместе с нанятой на пару слишком загруженных дней няней, готовится ко сну. Время близилось к восьми часам вечера, а Диана, уставая от учёбы, ложилась к девяти. Но ничего, завтра суббота, у девочки нет уроков, а у её мамы целых два выходных. Они проведут вместе время, пройдутся по магазинам. Помнится, малышка хотела посмотреть на свадебные платья, которые восхищали её своими фасонами и шитьем. Может, устроить ей маленький праздник и купить пару красивых платьев к приближающемуся зимнему балу в школе? Сильно баловать детей нельзя, но было бы действительно неплохо отпраздновать полное выздоровление, которое произошло пару месяцев назад и было настолько удачным, что Диану даже допустили до спортивных секций, при условии что она будет соблюдать некоторые ограничения. — Хочу кофе. Жаль, что нельзя пить его прямо за работой. — Вздохнула реставратор, осматривая очередную страницу с пятном. Видимо, на книгу разлили какой-то напиток или что-то подобное, раз запаха почти нет. Будь это кровь — воняло бы будь здоров. Полностью свести следы было невозможно, но слегка обесцветить стоило хотя бы ради лучшей читаемости текста. — Тебе хорошо, ты работаешь за компьютером и в перчатках, можешь хоть есть на рабочем месте и ничего не скажут. — Да, только я ради своей работы выучила почти два десятка языков, из которых треть даже не используется нигде кроме старых книг. — Виктория почти показательно взялась за кружку с остывшим барбарисовым чаем и сделала большой глоток. — Так что все закономерно. К тому же я держу в руках не оригинал, хотя и с ним взаимодействовала при оценке достоверности. Даже если и оболью или испачкаю, то все равно в базе данных лежит копия, можно просто распечатать, максимум двадцать долларов с учётом плотной обложки, подшива страниц и стоимость бумаги. Домой девушка вернулась глубоко за полночь — работу она сдала в половину двенадцатого, домой пошла пешком, чтобы подышать, а до пятьдесят четвёртой было около получаса тихим шагом. К тому же, пятнадцать минут ушло на круглосуточную закусочную, где можно было взять еду и напитки навынос. Дверь тихо щёлкнула, впуская в коридор запах жасминового чая и вишнёвого сиропа, которым были щедро политы лавовые кексы, именуемые иначе фонданом. Мисс Глифф ушла около часа назад, спрятав ключи в почтовом ящике как и было условлено. Оставив обувь и куртку в коридоре, Вик скользнула на кухню, где оставила покупки, а оттуда в слегка приоткрытую дверь детской. Комната встретила её почти полной темнотой, не считая голубых люминисцентных звёздочек на потолке. Длинные, почти чёрные волосы свисали с кровати, даже в темноте выделяясь на фоне светло-зеленого постельного белья с едва заметным принтом растений. Маленькие бровки чуть изогнутой формы были немного нахмурены. Видимо, девочку все же слегка потревожил шум, спала она всегда чутко. — Сладких снов, мой ангел… — Одними губами без всякого звука произнесла Виктория, оставив на лбу приёмной дочери почти не ощутимый поцелуй. Выйдя из комнаты и прикрыв за собой дверь, девушка улыбнулась. Её солнышко перестало просыпаться от кошмаров, значит все действительно налаживается. Рука сама собой потянулась к плечу, но привычное движение было бессмысленным — она же сегодня без шарфа. Вернувшись на кухню, кард скинула с себя свитер-оверсайз, оставаясь в чёрных джинсах и майке, а после лёгким движением вытащила из волос эмалевую заколку с голубыми цветами. Это было сезонное украшение из коллекции. Всего таких было пять, каждую она носила в зависимости от месяца. Оранжевая с сентября по ноябрь, голубая для зимы, бирюзовая с марта по середину апреля, розовая до начала лета и насыщенная зелёная на оставшиеся месяцы. Подарок женщины, сына которой она исцелила около тридцати лет назад. — Мррррр~ — раздалось откуда-то снизу. Взгляд упал под стол. — И тебе привет, Мия. — Сингер взяла большую термостойкую чашку и села за стол. Кошка заняла свое место на коленях хозяйки и встала передними лапами на край стола, пытаясь носом открыть пакет. Любопытство бенгальских кошек, как ни крути, неутолимо. — Так-так-так, куда полезла?.. Девушка тихо захихикала. Вот как не дрессируй любимицу, а все равно старается везде сунуть свой прохладный суховатый носик, стараясь не упустить ничего нового. — Кошкам нельзя есть сладкое, даже не пытайся… — Она взяла на руки питомца и пошла к холодильнику. Найдя в нем русскую сметану — очень уж полюбила девушка этот продукт, — выдавила немного на блюдце и поставила на пол. — Сегодня побалую тебя. Приятного аппетита, милая. Мия моментально выскользнула из рук и метнулась к вкусности, с громким мурчанием и фырчанием слизывая густой кисломолочный продукт с керамической поверхности. Слегка округлый кончик хвоста замер, направленный вверх в лёгком изгибе. Телефон в заднем кармане джинс слегка завибрировал. Взгляд на часы — время почти половина второго, кому придет в голову звонить в такое время? Может, не стоит брать трубку, кто бы там ни был? Рука потянулась за мобильным. — Виктория Сингер, я вас слушаю. Незнакомый номер и чёткое ощущение того, что звонок поступил не просто так. Интуиция никогда не подводила карда. — Посмотри в окно, — будто бы знакомый мужской голос хрипел, словно человек задыхался. Она сбоку подошла к окну, чтобы не оказаться лёгкой целью на случай если на соседней крыше сидит снайпер. Страха совершенно не было — пулю она без проблем переживёт, только бы не проснулась от звука разбитого стекла маленькая дочка в соседней комнате. Выстрела не последовало. Окинув внимательным взглядом улицу, Виктория заметила силуэт, стоящий возле входа в дом напротив. Там шли небольшие ремонтные работы, но сейчас было совсем не рабочее время. Тем более, что одежда человека была ну очень странной — темное пальто, как ей показалось. — Я вижу человека. Что дальше? — Достань аптечку и открой дверь. Трубку положили. Странный звонок, страннее точно некуда. Девушка подошла к двери и тихо щелкнула замком, давая неизвестном возможность войти, но сама достала из печати на руке один из кинжалов и крепко сжала в левой руке. От левшей отбиваться сложнее, пусть это сыграет ей на руку. Заведя оружие слегка за спину так, чтобы его не бвло видно на установленной в коридоре камере, она принялась ждать. Тихие звуки лифта. Логично, не станет же гипотетически раненый человек подниматься пешком на двадцать третий этаж. Перехватив своё оружие поудобнее, она начала быстро прикидывать, куда потом прятать то, что останется от вторженца. Конечно, можно магией крови сжать его в кубик двадцать на двадцать сантиметров, но это очень шумное дело, Диана может проснуться. Познания в некромантии были слишком скромными, чтобы заставить жертву сделать что-то более сложное, чем выйти на улицу — ее нежить безинициативна и тупа, потому что кард не имела предрасположенности к магии смерти. Сбросить в мусоропровод палевно, выносить опасно из-за камер у входа в парадную и возле чёрного хода. Рвать тело на части, чтобы унести по кускам тоже дело не самое тихое. Может, получится спрятать на крыше и после решить, что делать с ним? Можно ведь и на чердаке заняться разделкой… Дверь бесшумно приоткрылась наружу, позволяя в ярком свете лампочки над лифтом рассмотреть мужскую фигуру в накинутом наспех длинном пальто и классической фетровой шляпе. Он отпустил руками полы пальто и стало понятно, зачем аптечка. Странный костюм пропитался кровью от шеи и до живота. — Я друг адвоката Мёрдока. Он сказал, что в этом районе я могу обратиться только к вам. — Голос незнакомца был низким и хриплым, почти завораживающим. — Могу я войти? — До первого предупреждения. Вызовешь у меня хоть каплю подозрения — добью и закопаю как собаку. — Довольно грубо проговорила Сингер, впуская ночного гостя и закрывая за ним дверь. Кинжал вернулся в печать. — Иди на кухню и садись на диван, не шуми. Если услышишь шаги кроме моих — прячься. Она пошла в ванную, где хранила аптечку. Сбрызнув лицо прохладной водой, немного взволнованная девушка нашла аптечку и пошла обратно в обитель еды. Он упомянул Мэтта. Боже, друг, с кем же ты повёлся? И главное, что же связывает вас, что за помощью раненого человека в стремном костюме ты послал сюда? — Верхнюю часть костюма надо снять. Маску можешь оставить, до твоего лица мне нет никакого дела. — Чётко отдавала приказы русоволосая. — И если не хочешь воплощения в жизнь уже озвученной мной угрозы, то молчи о том, что увидишь, человек в красном. Мужчина покорно снял верхнюю защиту чёрного цвета и расстегнул молнию где-то сбоку. Безопасная молния, стоит сказать, из мягких материалов. Комфортом он явно озаботился как следует. Подвох стал понятен, когда верхняя часть костюма оказалась спущена почти до пояса. Раны на месте кровавого пятна не было, зато была огромная, наливающаяся гематома. Кровь на костюме на самом деле была изо рта. — Внутреннее кровотечение, пара часов и в лучшем случае ты инвалид. Если, конечно, у тебя нет способностей к регенерации.— Она заставила его лечь и продолжила шепотом давать указания. — Сейчас будет довольно неприятно, но старайся переносить это тихо. Диагностическое заклинание было выучено настолько хорошо, что проговаривать его формулу вслух не было необходимости. Мысленно составляя формулы, девушка ощутила легкое покалывание в пальцах и через несколько секунд они засветились зеленовато-бирюзовым светом. Ладонь легла на крепкие мышцы торса, прямо поверх гематомы, вызывая у мужчины ощущение того, что внутри его тела будто что-то ползает. Приятного мало, тут целитель была права. — У тебя повреждены часть желудка, поджелудочная железа, правая почка и часть толстой кишки. Удивительно, что ты вообще смог сюда дойти, даже почти не хромал. Мне понадобится несколько минут. Я восстановлю их почти полностью, после пару дней просто надо провести без нагрузок. Она шумно выдохнула, сосредотачиваясь на ранах. Целительство не требовало много сил, но было тяжёлым для сознания — полная сосредоточенность, знание всех процессов протекающих при заживлении, буквально сознание тканей из переработанной энергии. А чтобы создать ткани, надо знать из чего они состоят, какую структуру имеют. Чтобы довести этот навык для ума ей пришлось промучаться не меньше четырёхсот лет. Через несколько минут всё было кончено. Мужчина, борясь с сильной тошнотой, покачиваясь вернулся из лежачего положения в сидячее и теперь медленно приходил в себя. Виктория выключила свет, оставив гореть только красивые светодиоды-гирдянды над столешницей возле холодильника, чтобы ему было легче. По себе помнила, насколько неприятные ощущения преследуют в первые разы после такого лечения, как вдруг послышался щелчок. Быстрым движением руки она опрокинула ночного гостя на спину, заставляя скрыться за спинкой дивана — вход на кухню располагался так, что лежащего на диване было не видно, если не подойти чуть сбоку. Диана, сонно щуря глаза, подошла у холодильнику — спросонья и в полутьме она не заметила маму. Свет на кухне часто горел ночью, чтобы на случай пробуждения от кошмаров девочка могла не боясь темноты дойти туда. Почти не открывая глаз она достала и холодильника стеклянную бутылку с кокосовым молоком, налила себе в чашку немного, взяла в зубы печеньку и ушла к себе в комнату. — Пронесло… — Выдохнула Виктория, заметив как её нового знакомого начало немного трясти. — Туалет… где туалет? — Прохрипел он. Чертыхнувшись, девушка со всей своей немаленькой силы схватила его за шкирку — костюм он снова натянул почти сразу после лечения. Она едва успела дотащить мужчину до уборной до того, как он начал опорожнять желудок. На подобные действа Сингер уже давно смотрела без отвращения, успев на своем веку повидать и не такое. После прочищения желудка мужчине стало явно лучше, по крайней мере он уже нормально ходил, разве что слегка пошатывался. — Пошли на кухню. Выпьешь кое-что для быстрого восстановления и заодно расскажешь, кто такой и во что влип, Барри Аллен… — Пошутила девушка. Костюмчик-то немного похож. Может подражатель любимому персонажу или просто какой-то ряженый? Или тот самый мститель с улиц Адской Кухни? По описанию похож, по крайней мере. — Нелепая аналогия, я не скорострел. — Усмехнулся незнакомец. — Но сочту за комплимент. — Шутить тут могу только я, скорострел. — Нахмурилась девушка. — Ты поставил под угрозу мою безопасность, тайну моей личности и самое опасное для тебя — мою дочь. Я отпинаю Мёрдока, если он действительно послал тебя ко мне. Не проще было переодеться в человека и отправиться в больницу? Ходил ты неплохо, мог и доковылять. Она на самом деле была зла. Не настолько сильно, чтобы действительно набить морду своего друга, но достаточно чтобы устроить хорошую трепку. Тайна личности и способности ещё ничего — Щ.И.Т. на её стороне и новую личность склепать не сложно, но это стресс для Дианы, которой тоже придётся менять имя, место жительства и привыкать к тому, что мама выглядит иначе. Надо ли валить такие проблемы на хрупкие детские плечики? — Они бы проверили, кто обращался с подобными повреждениями. Я не могу так глупо сдаться в руки Фиска. — Покачал головой Красный Дьявол. Теперь девушка точно поняла, кто перед ней. — Я пришёл сюда только убедившись в отсутствии хвоста. В крайнем случае просто перебью тех, кто решит сюда прийти. — Перебить их я и сама могу, умник, — Покачала головой девушка, ставя на электроплиту кастрюлю с водой и доставая из ящиков коробочки с травами. — У меня и так проблемы с мафией, не хватало только засветиться в глазах человека, который держит всю Адскую Кухню за яйца. Я могла бы всех их превратить в кучку пепла, но это поставит крест на спокойной жизни для меня и моего ребёнка. Она замолчала, отвлекшись на травы. Ничего особого — мята, чабрец, сушеный имбирь, цедра, листья смородины и немного шиповника. Только все это слегка напитано энергией, которую вливала в варево через серебряную ложку при каждом помешивании. Всё-таки серебро куда более лучший проводник для магии, чем сталь из которой сделана большая часть ложек и вилок в обычных квартирах. — Спасибо, что помогла. Ты была не обязана это делать, но все же впустила и вылечила. — Выдавил из себя Дьявол. — Ты мне выбора не оставил, в буквальном смысле. Я ожидала, что меня на мушке держит снайпер, но оказалось что это всего лишь ты. Однажды рассчитаемся, я думаю. Считай, что просто будет услуга за услугу. Я не играю в благородство и не буду, иначе мне снова кто-то на шею сядет. — Пожала плечами девушка, не отвлекаясь. И все же голос казался знакомым, но это точно не кто-то, кого она знает. Слишком низкий и вибрирующий, будто искривлен каким-то аппаратом. Она видела такие в фильме про Бетмена. — Но больше сюда никогда не приходи. Если на грани смерти — звони и говори адрес, но ни шагу в мою квартиру. — Говоришь, что не играешь в благородство, но сама готова помочь снова? — Лёгкая ухмылка. — Ты сослался на моего друга, — напомнила Виктория. — Я перед Мёрдоком в неоплатном долгу и в лепёшку расшибусь за него. Но ты — не он, так что обойдёмся сделкой. Не думаю, что он будет рад твоей смерти. — Почему ты решила, что я не вру? Ситуация была экстренная, я мог сказать это чтобы получить помощь. Вдруг я что-то знаю о тебе или давно слежу? — Строил предположения мужчина. Девушка выключила плиту и налила в две большие чашки с изображением плюшевого мишки своё «зелье». Устроившись за обеденным столом, она придвинула одну к собеседнику, но сама пить не спешила. — Скажем так, у меня большой опыт в определении лжи. — Хмыкнула она, глядя как Дьявол пробует питье и сразу же морщится, будто в его руках не ароматный отвар, а бычья моча. — Мёд добавь, умник, он в белой пиале с керамической крышкой. Она показательно сняла крышку и закинула себе в чашку пару ложек засахарившегося мёда. Такой им с Дианой нравился больше, чем жидкий. Придвинув пиалу к мужчине, девушка стала размешивать напиток, ухмыляясь своей небольшой уловке. Это маленькое забавное недоразумение было призвано вызвать у гостя чувство неловкости. — Чем ты так обязана Мэтту? — Спросил Дьявол, беря из рук «ведьмы» чистую ложку и зачерпывая почти белоснежную кристализировавшуюся массу. Интересно, где она такой покупает? — Не люблю я открывать душу незнакомцам, но это не такой уж секрет, — Пожала плечами русоволосая, слегка пытливо рассматривая собеседника. Знакомая форма челюсти напрягала. — Я не замужем, поэтому удочерить ребёнка, особенно инвалида…это было непросто. Пришлось сотрудничать с ЩИТом и поработать немного на них целителем. За три месяца я вернула в строй около двадцати пяти безнадёжно искалеченных оперативников, и это не считая тех, кто пострадал не так сильно. Мне предлагали и дальше сотрудничать, но я не дала точного ответа. Хочу спокойно пожить. Я смогла получить специальное разрешение, и в суде мою сторону представлял как раз Мэттью. Мы выиграли дело за два слушания, хотя до него никто не хотел браться за мой случай, считая его проигрышным. Я никогда не забуду того, как после слушания Диана, опираясь на костыли, рыдала уткнувшись в мой пиджак и смеялась от счастья… Девушка попыталась незаметно смахнуть слезу с щеки, неожиданно поняв, что на неё смотрят почти что с теплотой. Интересно, это она его так растрогала или он сам по себе добряк? — Мне кажется, тебе дай волю и ты бы себе всех одиноких детей забрала… — Подметил он. — Мне не вылечить всех. Мне всегда очень сложно выбирать ребёнка, который в итоге останется со мной, потому что остаются ещё сотни, тысячи одиноких детей. Вместо меня выбор всегда делает случай. Первый ребёнок, которого я встречаю при входе в детский дом. — Делилась разомлевшая и подобревшая Виктория. Сейчас она уже совсем не выглядела строгой и черствой. — Но я все равно навещаю детдома, привожу игрушки и сладости. Жаль, что больше одного ребёнка мне не дадут, я и Диану отбила с трудом. — Ты явно хорошая мама. — Со странной уверенностью сказал мужчина, допивая отвар. — И ты была права, стало легче. Надеюсь, мы ещё встретимся, но при более приятных обстоятельствах. — Надеюсь, что нет. Слишком много знаешь, так не должно быть. Меня сегодня не вовремя потянуло на откровения с незнакомцами. — Фыркнула девушка, убирая кружки в раковину. Минутка теплого мпокойствия, которое выражало ее лицо, закончилась и на обозрение вновь вернулась язвительная мадам. — Эффект попутчика, слышал о таком? — Я его не только слышал, но и испытал однажды. — Мужчина подошёл к двери, беря пальто и шляпу, судя по размеру украденные у кого-то покрупнее. — Спасибо ещё раз за помощь, Виктория. — Я не называла тебе своего имени. — нахмурилась девушка. — Зато твоя дочь во сне звала тебя по имени. Не прощаясь, Красный Дьявол покинул квартиру, пешком спускаясь по хорошо освещеной лестнице. Кард кинула взгляд на счета на имя «V. Singer», а после заглянула в комнату. Девочка действительно ворочалась и что-то неразборчиво шептала. Оставалось только удивляться тому, как мужчина это услышал и насколько же он догадлив. *** — Мама! Мамочка! — Виктория испуганно открыла глаза, услышав крики дочери, но быстро успокоилась. Та сидела рядом и задорно улыбалась, потирая кулачком слегка заспанные глазки. — Диана, солнышко моё… — Виктория сползла на пол, сев на колени и нежно прижала к себе девочку, ощущая как внутри разливается знакомое ласковое тепло. Как же прекрасно, когда рядом маленький ангел! Маленькая, невинная жизнь в хрупком теле, которая требует заботы и любви, ещё не знающая ужасов взрослой жизни и потерь. Только, к сожалению, уже познавшая боль, но теперь это в прошлом. Её девочка может ходить без костылей, и одна только мысль об этом непроизвольно вызывала слезы. — Я тоже соскучилась за эти два дня. Прости, милая, у меня было много работы. — Мамочка, я приготовила завтрак! — Темноволосая малышка буквально светилась от счастья. Ещё бы, ведь сегодня она весь день проведёт с мамой! Они могут гулять, кормить уток и лебедей в Центральном Парке, читать вслух… Девочка знала, что она приёмная, но почему-то не ощущала дискомфорта. Слова «приёмная» и «не родная» не казались ей синонимами. Она вполне комфортно ощущала себя с Викторией, почти забыв о слегка одинокой жизни в приюте для детей с ограниченными возможностями. Пусть няни там все были добрые и ласковые, но этого не хватало для более чем пятисот детей. А здесь… Диана ощущала себя словно в сказке. Да, иногда они виделись мало, но мама всегда была где-то неподалёку, обязательно отдавая ребёнку все выходные. Она забыла о костылях, могла ходить, бегать и даже заниматься спортом, пусть и с небольшими ограничениями по нагрузке, которые врач обещал снять в ближайшие два-три года. — Маленькая моя, ты уже такая самостоятельная… — Виктория подхватила дочь на руки и пошла на кухню. Действительно, пахло довольно неплохо и к тому же знакомо. — А что это так вкусно пахнет? — Русские сухарики в яйце. Помнишь, ты мне готовила две недели назад? — Захихикала Диана. Сингер поставила девочку на пол возле стола и та тут же взобралась на стул. На середине стола стояла большая тарелка, от которой слегка поднимался в воздух пар. На ней небольшой горкой лежали золотистые квадратные ломтики, пахнущие чем-то похожим на омлет. — Моя умничка, ты сама приготовила их? — С умилением восхитилась кард, грустно думая о том как быстро растут дети. — Только они называются не сухарики, а гренки. — Точно, гренки, — Повторила знакомое слово Диана. — Хлеб в смеси яйца, соли и молока. Виктория достала из холодильника купленную пару дней назад малину и поставила на стол. Она ещё была свежей, но есть её как-то не хотелось. А вот пить… это дело другое, дочь была падкой до вкусных напитков больше, чем до мороженного или шоколада. Дома всегда были натуральные соки, компоты, морсы и прочее. В США впринципе не существовало такого понятия, как компот, они называли это фруктовым чаем и делали из запущенных яблок моркови и так далее, но русские напитки полюбили карду за вкус и пользу для здоровья. Взяв небольшое сито для процеживания отвара в кружку, девушка начала растирать на нем ягоды, выдавливая сок, а после залила всё кипятком, не убирая сита. Горячий морс в такое время года очень кстати, учитывая что погода сегодня обещала быть пренеприятнейшей. На столе оказались две кружки с дымящимся розовым питем, а перед ними тарелки. Сметана заняла свое место возле меда — она приучала дочку к кухня разных народов, в частности к итальянской, русской, индийской и, как ни странно, турецкой. Страны, где девушка чаще всего бывала по работе и которые имели свои особенности в кухне: русская была полна вкусных изделий из теста и напитков, индийская богата на клетчатку и специи, итальянская довольно диетичная, если соблюдать нормы (к тому же почти в каждом блюде были сыр и овощи, полезные ребёнку), а турецкая славилась сладостями. Дома всегда были импортные вкусности ручной работы: рахат-лукум и конфеты на основе фруктовых соков, мёд, свежие фрукты, овощи и мясо. Мать и дочь наслаждались завтраком (очень вкусным, стоит заметить), пили горячий сладкий морс, строили планы на день. Семейное и тёплое утро которое началось… взгляд девушки упал к часам, вызвав короткий смешок. Половина седьмого утра, значит Диана встала ещё до шести. Поразительно… Было решено посмотреть вместе мультики, а к полудню поехать в торговый центр, чтобы пополнить гардероб — Диана уже начала вырастать из некоторых вещей, да и просто была рада паре новых платьев, а Виктория думала о тройке новых свитеров и платье к новому году и, может, к светскому рауту. Такие были для неё регулярными, когда дело касалось поиска артефактов. Закончив с завтраком, Виктория начала убирать со стола посуду, когда заметила средних размеров красное пятно на руке дочери. Слегка изогнутые брови непроизвольно нахмурились. Похоже было на аллергию или… — Ожог? — Спросила она, ставя тарелки на стол и садясь на корточки перед дочкой. — Он совсем лёгкий, мама. Просто задела сковородку, — отмахнулась девочка, но при случайном касании к больному месту чуть поёжилась, ощущая дискомфорт и немного боль. Виктория встала и снова взяла тарелки, чтобы убрать их в раковину. Она раздумывала над тем, как незаметно вылечить руку. До ночи было ещё далеко и провернуть что-то пока малышка не спит было опасно, а впереди целый день… портить настроение из-за такой мелочи? Впрочем, можно немножечко поколдовать. — Помнишь, мы с тобой смотрели месяц назад «Рапунцель»? — Спросила девушка, снова садясь перед девочкой. — Да, помню. Там ещё была злая-злая мачеха, Готель. — Припомнила малышка. — А помнишь, как Рапунцель лечила руку Флинна волосами? — Подвод к теме был максимально прямым, но аккуратным. — Помню… — Тогда сейчас крепко-крепко закрой глазки и ни в коем случае не открывай. Хорошо? — Виктория распустила косу и начала аккуратно оборачивать волосами маленькую ладошку. Диана зажмурилась и трепетно замерла в ожидании чуда. Сингер тихонько напела: — Солнца яркий луч… Она стала плести простейшее заклинание заживления, попутно используя другое, просто создающее яркий свет. В данном случае она решила обойтись таким же, как в мультике, то есть золотистым. Довольно несложно, главное не сбиваться, а то процесс сорвётся и придётся начинать с начала. — Вау! — Выдохнула малышка. У неё перехватывало дыхание от удивление, когда она поняла, что сквозь закрытые глаза пробивается свет. — …Путь найди во мгле. Я прошу, верни, что так желанно мне… — Она довела и убедилась, что на месте раны посветлевшая здоровая кожа после ,его убрала руки и волосы. Диана открыла глаза. — Только помни, милая: никогда и никому не рассказывай о том, что я умею. Если кто-нибудь узнает, то меня заберут и я уже не смогу вернуться к тебе. Ты понимаешь? — Да, мамочка. — Серьёзно сказала темноволосая нимфа. — Я никому-никому никогда не расскажу, ни одной подруге. Я не хочу оставаться одна. — Вот и славно… До полудня они смотрели мультфильмы про Алладина, попутно обсуждая недавно прочитанную книгу про Алису в Стране Чудес, а к двенадцати часам, переодевшись и натянув куртки, затруднит пошли к Сакс Фифс Авеню. Этот торговый центр располагался в десяти минутах ходьбы от пятьдесят четвёртой улицы и был… для людей с полным кошельком, если можно так выразиться. На самом деле, это место имело для Виктории особое значение. Она помнила, как гуляла в нем ещё в тридцатые годы, через несколько лет после открытия и восхищалась атмосферой шика до сих пор. В тот первый день она оставила в нем почти триста долларов, что сегодня, впринципе, равно почти трём тысячам. Помнится, она даже пришла как-то сюда с кем-то из друзей, но это воспоминание в памяти было тусклым, без имён и лиц. Первым пунктом стал магазин одежды. Были выбраны несколько штанов, джинсы, футболок и свитеров, и вышли из него мать с дочкой прямо в обновках — в чёрных штанах-миллитари и болотно-зеленых свитерах с нашивкой в виде отпечатка кошачьей лапки на груди. Обе чувствовали себя воодушевленными и несли по картонному пакету с принтом фирмы, в магазине которой все было куплено. Вторым местом стал бутик, нацеленный исключительно на вечерние платья, некоторый из которых были даже бальными. — Так, принцесса, беги выбирать себе платье для школьного бала, — Виктория почти невесомо подтолкнула дочь в сторону детского отдела. — А я пока что выберу что-то себе. — Королева готовится к свиданию? — С неожиданной хитрецой спросила Диана, вызывая усмешку опекунши. — Нет, милая. Зачем королеве кто-то, когда у неё есть такое чудо? — Она оставила на тёмной макушке лёгкий поцелуй. — Но все же у меня будет… скажем так, свой небольшой бал. Я иду на вечер ценителей древности и буду выступать с докладом. Девочка под присмотром консультанта пошла к манекенам и вешалкам с платьями своей возрастной категории, а Вик двинулась в сторону переодевалок, попутно просматривая наряд для себя. Консультанты были все заняты — близилось Рождество, многие желали выбрать для себя что-то особенное. Она взглядом перебирала цветной ворох: красные, насыщенные зелёные, синие, чёрные, белые, кремовые, розовые, светло-серые ткани… всё это казалось совершенно не тем. — Ищете что-то особое, мисс? — К ней оперативно подрулил только что закончились с клиенткой молодой парнишка в очках. На бейджике было витиевато выведено имя «Алекс». — Да. Светский раут, что-то изящное, в пол. Тёмные оттенки, желательно из стойкого материала, на случай если мне наступят на юбку. — Выложила свои предпочтения Сингер. — Цена не имеет значения, мне главное удобство. Если есть вырез на бедре или сбоку, то вообще прекрасно. Сможете мне помочь, Алекс? — Думаю, мы найдём что-то подходящее, — Кивнул консультант, ведя её немного в сторону от основного массива и останавливаясь возле границы между стенками и стойками с обувью. — Что насчёт этого? Он ловко выудил среди кучи «плечиков» сразу двое — с синим и с темно-серым платьем. Первое было с вырезом на бедаре, второе с пышной юбкой, но на одно плечо. Девушка окинула оцениваются взглядом оба, но покачала головой. Синий цвет в её гардеробе почти отсутствовал, а серый был не тематичен для вечера, посвящённого Древней Греции. Они перебрали ещё десяток платьев, но ни одно просто не зацепило требовательную переводчицу. Она видела столько платьев за свою жизнь, что её вообще трудно было заинтересовать каким-либо всерьёз. — Стоп. Вот это можешь показать? — Она остановила его примерно на пятнадцатом наряде. Парнишка покорно извлёк его из вороха остальных. — Мне кажется, это оно. Это было похоже на любовь с первого взгляда. В меру простое, но изящное, с ниспадающим через левое плечо «плащом», закрывающим открытую спину. Приталенное, со свободной, но не слишком пышной юбкой, которая была для неё слегка длинновата. Но особенно привлекал его цвет. Тёмно-зеленый, с слегка синеватым оттенком. Она даже не бралась назвать, что это за оттенок, но он был приятен глазу. Примерка прошла почти идеально — оно было чуть свободным в талии, но это вполне можно было исправить за несколько минут, в магазине был мастер который мог подогнать платье. Замеры и подшив пояса заняли несколько минут. — Мамочка! — Диана быстрым шагом направлялась к ней через весь зал, сверкая от счастья. Вот кому шёл синий цвет, так это ей. Шелковое синее платье с бантом на правом боку и юбкой-русалкой до пола, оставляющей открытыми угловатые бледные коленки с парой синяков, полученных на тренировке. Диана вообще любила носить шорты и юбки до колен, демонстрируя здоровые ноги, которые раньше были искривлены на подобии собачьих. Долгие два года лечения и восстановления не прошли даром. — Моя принцесса как всегда прекрасна, — Она поправила чуть вьющиеся тёмные волосы дочери, заправить ей прядь оных за ушко. — Как тебе? Удобно сидит? Нигде не жмёт? — Нет, все прекрасно! — Малышка покрутилась. — Оно идеально! — Тогда беги переодеваться, мы берём его. — Виктория кивнула девушке, которая сопровождала девочку и повернулась к Алексу. — Я сделала выбор, сейчас переоденусь и можно упаковывать. Надо подобрать к нему обувь и аксессуары. — У нас есть коллекция украшений, которая может подойти по цвету и стилю, — Предложил консультант. Девушка помолчала немного обдумывая предложение, но отказалась: — Подберём серьги для моей дочери и туфли-лодочки для меня. У меня есть комплект украшений к этому платью.