товарищ полицейский.

— я не понимаю. сложно было скейт дома собрать?       чонвон сидит и крутит в руках подшипник, смотря за тем, как ники собирает свой драный скейт, который ему недавно подарили родители. они уже пятнадцать минут под палящим солнцем сидят и обклеивают его наждачкой. младшему так принципиально сделать цветные узоры на доске, а пользы от этого никакой нет, только лишний раз задираться будет. — пожалуйста, пойдем хотя бы в теньке на трубах пособираем. я заебался уже…       с чонвона десятый приток пота сбегает, и ники раздраженно бьет того по ноге канцелярским ножиком, а точнее просто кейсом. он понимает, что сидеть в двадцать пять градусов под палящим солнцем — это, конечно, адское удовольствие, но осталось совсем ничего. он может закрыть рот и просто потерпеть? — мне все это щас туда тащить? — блондин глаза свои закатывает и пальцами проглаживает разрезанное разноцветное покрытие на деке, собираясь срезать его по бокам. чонвон сегодня очень нудный, надоело его нытье уже слушать.       поднимая лезвие со своего портфеля, он аккуратно срезает излишки и плотно прижимает большим пальцем срезы, стыки скрепляя с доской поплотнее. переворачивая на колеса скейт, ники довольствуется своей обновкой, в то время, как рядом сидящий вон, недовольно сбрасывает свою потрепанную доску вниз и бьет подошвой асфальт, оттолкнувшись носком. — чтоб я еще раз пошел с тобой катать. — нишимура закидывает все в рюкзак обратно и оставляет его на полянке вместе с вещами чонвона. как хорошо, что он просто уехал и не услышал, что сказал младший. иначе, кому-то не поздоровилось бы.       общая сборка скейта заняла от силы десять минут, а чонвон измаялся на сто лет вперед, не посчитав разумным просто потерпеть немного. ники прикрутил только один трак — ян уже говорил, что хочет сходить поесть, а на втором начал ныть, что хочет раздеться прямо здесь. надевать худи на голое тело в жару было просто тупейшим решением за этот день, даже несмотря на то, что скоро уже вечер.       вроде, чонвон старше него, но характер у него скверный. ударить захотелось в один момент, да так, чтоб в голове зазвенело. нишимура зажимает край скейта под кроссовком и собирается ехать вперед туда же, куда рванул чонвон в припадке истерики. дурак!       младший смотрит вдаль на трибуны, у которых какого-то черта остановилась полиция и начала опрашивать людей, просить показать карманы. ничего непонятно, но полиция к вечеру здесь достаточно часто появляется. только вот сегодня они какие-то особенно избирательные. кто-то донëс, что на площадке психбольные, наркоманы и местные диллеры орудуют или что?       блондин отталкивается ногой вперед и едет поближе к этому месту, объезжая яму, в которой финтил чонвон. интерес хоть краем уха послушать разговор полиции был сильнее него. — э, ты куда? — вон выпрыгивает на ровную поверхность и ногой толкается от бетонной плиты, догоняя нишимуру, — не понял, опять они? — блондин хмурится и смотрит неодобрительно на полицию, которая так нагло разворовывает карманы скейтеров и себе в протоколы что-то пишет. — джейка до сих пор так и не выпустили, хотя он просто курил табак через самокрутку. — ники ухмыляется и сворачивает от трибун в другую сторону. он не знал, что собирается сделать чонвон, и даже был рад, что смог уехать оттуда и не попасть под взор полиции, когда тот начал голосить на всю ивановскую.       «уебки, свалите отсюда уже» — слышится изо рта чонвона, который упрямо остановился у подножья трибун, на которых стояли люди с ксивой. блондин кидает подшипник в одного из сотрудников и нагло расплывается в улыбке, ноги приготовив удирать. полицейские, прямо как собаки-убийцы, погнались за долбанутым воном, который решил, что он главный герой в какой-нибудь молодежной драме.       радость его была не такой продолжительной, как хотелось бы. как только он рванул на скейте вперед, то тут же с него и слетел, потому что за его худи вцепился полицейский, способности которого вон недооценил. стартанул очень поздно, поэтому и был пойман.       скейт на огромной скорости улетает вдаль, и блондину остается лишь смотреть за тем, как ники подбирает его и угарает настолько сильно, что слезы сами собой льются по щекам. чонвон понимает, что если сейчас не сможет заткнуть свой рот вовремя, то ему придется оплачивать своим временем за дерзость в сторону стражей правопорядка. — ну, куда мы так спешим, молодой человек? — отпуская пацаненка, полицейский обходит его со спины и смотрит прямо в глаза, немного голову наклоняя в бок удивленно. чонвон хмурится и отшагивает назад, не особо обрадовавшись такой встрече. на самом деле, он до этого был бы рад просто промолчать и согласиться абсолютно со всем, что скажет полиция, но теперь он сделает все противоположно этому. — ух ты, ян чонвон? не признал тебя издалека.       блондин делает шаг назад еще раз и его останавливает другой полицейский, который головой вертит так противно, что тоже захотелось ударить его. блять, и куда он вообще попал? кто тянул его за язык? перед ним сейчас оказался самый худший человек, который только мог попасться за этот год и все следующие далее. перед ним оказалась его первая любовь, с которой он стал просто худшей версией себя. — можно вашу айди-карту или ее номер?       чонвон молчит и сжимает зубы, не желая разговаривать с полицейским, который так нагло смотрит на него и ухмыляется по-дебильному. урод, которому чонвон доверил свою детскую психику и непорочное сердце. урод, из-за которого вона отчислили из универа юриспруденции, который, как видно, пак чонсон успешно закончил.       чонвон был абитуриентом, который только поступил на первый курс. настоящая мамина радость. натуральный цвет волос, круглое личико, милая улыбка, смиренный характер и вежливости через край. хорошенький мальчик, который всегда ходил на учебу в брюках и чистых ботинках только потому, что он считал это хорошей манерой. он был рад, что смог осуществить свою мечту в виде поступления в хороший вуз.       только так случилось, что он тут же связался не с самой хорошей компанией своей группы. познакомился со старшими курсами, в которых происходили просто отвратительные и грязные тусовки, мерзкие соития и пагубные привычки, а в том числе и жалкий пак чонсон, который обещал познакомить чонвона со всем этим «ядом» поближе. ян до сих пор считает, что если бы ему хватило денег на такси тогда, то он бы никогда не совершил ошибку в виде знакомства с джеем.       так странно. сейчас пак чонсон работает в полиции, а всего год назад долбил траву в гнилой заброшке. — не хотите говорить? тогда нам нужно пройти в отделение и оставить вас до момента, пока вы не захотите говорить сами.       у чонвона полный телефон доказательств, где чонсон сто раз переступил уголовный кодекс, по которому сейчас осуществляет задержание человека.       прошел уже год и он до сих пор не в силах удалить видео, в которых на пару минут или секунд замерло то самое переломное время. время, где они раскуривают косяк на двоих и перекидываются клубами дыма в поцелуе, где купались в холодном океане и прыгали с мостика в воду, где дрочили друг другу в туалете макдональдса и кусали, как чертовы звери, друг друга. у него все это осталось до сих пор, и он не может оторвать от себя такой больной кусок ностальгии, даже несмотря на то, как сильно возненавидел чонсона.       парня цепляют наручниками за руку и ведут за собой в машину. чонвон находится в некотором омуте, потому что тяжело переживает появление своей бывшей зависимости вновь. даже ники меняется в лице, когда проходящий мимо полицейский всплывает у него в голове отрывочным воспоминанием. он видел его на фотографиях, которые показывал ему чонвон, и то, что он рассказывал о нем, оставляло желать лучшего.       нишимура смотрит на своего старшего хëна и хмурится разочарованно, потому что в глазах блондина давно не было такой обречëнности.       чонвон шагает и смотрит в чужой затылок, который слегка подпрыгивает. у джея очень широкие плечи, узкая талия, длинные ноги и красивое лицо. его лицо очень многое решило в свое время и не только потому, что ему было всë чересчур доступно, но еще он имел очень много связей, в том числе и с крупными дилерами по городу. интересно, он их всех сдал или до сих пор употребляет и покупает у них?       блондин щурится и оглядывает машину полиции, к которой его подвели и открыв дверь, пытаются еще и запихнуть туда принудительно. шумно цокнув, чонвон упирается ногой об дно машины и отказывается садиться вовнутрь. какое к черту задержание? он сам еще подросток, даже несмотря на то, что ему двадцать капнуло этой зимой. — гражданин, не упрямтесь и не делайте ситуацию хуже.       боже, да как бесит! пак чонсон при исполнении просто отвратительная версия правильного человека. он может заткнуться? хоть иногда, но это требовалось от него.       дернув рукой, ян режет наручниками запястье второго полицейского и еще раз дергает ими, заставляя уже рыкнуть от боли. металл тут необработанный и любые трения очень болезнены, особенно такие резкие. сержант пак чонсон подпинывает ногу чонвона и заставляет залезть в машину. насильно, но заставляет. вон тогда сгорел от злости и пнул дверь машины ногой, сходя с ума с такой несправедивости. хотя, кто просил его орать эти непотребности в сторону полицейских? а теперь еще и рука в двери застряла вместе с наручниками, класс! — как дела у тебя, ян чонвон? — джей садится в машину и оборачивается назад к задержанному, который признаков дружелюбия не проявляет от слова совсем. он был бы рад сейчас глаза расцарапать чонсону, если бы не эта узенькая сетка у передних сидений. — это тоже полиция должна спрашивать? — язвит блондин и упрямо ногой своей пинает сетку, оставляя прямо по середине, чтобы чужие глаза не смотрели на него так долго и надменно. — думаешь, так просто можно начать культурно беседовать со мной? нахуй пойти не хочешь?       чонсон ухмыляется и головой качает, понимая, куда попал чонвон. на самом деле, задерживать парня не было смысла и резкой надобности, просто джею принципиально нужно было поймать свою бывшую зависимость и любовь, чтобы хоть немного растрясти свою совесть за сделанное или попытаться наладить с ним общение. такая возможность только раз в жизни выпадает!       можно подумать, что джей самый отвратительный и мерзкий человек в этом мире, которой только мог быть, но так думает только чонвон и все его приближенные, кому он рассказал всë в защиту себя.       чонсон никогда не был заложником алкоголя, наркотиков, плохого поведения. любовь к экстриму? определенно, но это никогда не мешало ему быть первым всегда и везде. он совмещал учебу и посторонние «шумы» вместе, выпустившись из универа с красным дипломом. у него всегда все было спланировано на десять шагов вперед, поэтому он сейчас идет вперед по карьерной лестнице, всего недавно закончив универ. факт того, что чонвон не смог закончить первый курс и вылетел за позорное поведение — уже далеко не проблема на тот момент уже бывшего парня яна.       сошлись они при самых странных обстоятельствах, но смогли стать друг для друга панацеей за короткий срок. чонсон помог раскрепоститься сжатой личности, а вон помог чонсону хоть на секунду вспомнить настоящего себя. пак любил его, хоть и по-своему. они стебались друг над другом, но прекрасно понимали, что это шутка, любили драться, но не до синяков и ссадин, любили жестоко терзать друг друга в постели и долго отходить, отсыпаясь подольше.       чонвон был уверен, что останется надолго с этим человеком, а джей прекрасно понимал, что их страсть угаснет, как только начнутся претензии друг к другу. так и вышло.       когда чонвон впервые взглянул на свой листок успеваемости в конце года, то абсолютно все обвинения в двойках и пропусках легли на плечи чонсона, хотя тот никогда не заставлял первокурсника не идти на пары или, может, обижался, когда чонвон куда-то не шел с ним. пак был абсолютно лоялен с делами чонвона, но только вон выбирал компанию джея в большинстве случаев.       тогда они сильно поругались и ян, будучи пробужденным ото сна, решил расстаться со старшекурсником разорвав с ним какие-либо контакты еще в прошлом году. так было бы спокойнее ему самому, даже несмотря на то, что приказ об отчислении уже подписал деканат.       это расставание и исключение сломало его настолько сильно, что он не мог долго придти в себя. тогда чонвон потерял абсолютно все: начиная от вузовских друзей и заканчивая родителями, которые выгнали двоечника из дома. его репутация была разбита на тысячу осколков и все его грязные дела вспыли наружу.       несколько раз были попытки покончить жизнь самоубийством, когда длился жестокий эпизод отрицания. ему было настолько жалко смотреть на себя в зеркало, смотреть в глаза родителям, видеть своих бывших знакомых. ему было противно от самого себя настолько, что только смерть бы смогла избавить его от мучений, в которых был виноват лишь только он.       он знал, что его слабость и несобранность убила в нем прилежного ученика. он знал, насколько хорошо было с чонсоном и поэтому обвинил его во всех смертных грехах, чтобы отчистить совесть и перестать быть наглухо влюбленным в него.       чонвон настолько сильно поверил своим мыслям, что его гнев перерос в вечную ненависть к человеку, который был единственным, кто давал опору вону. и даже спустя год с того самого момента, когда он был предоставлен сам себе, до сих пор считает, что пак чонсон был сплошной отравой в его жизни.