Shattered

      Утро воскресенья, на взгляд Ваньиня, было странным. Он был невыспавшийся совершенно, в субботу вечером они с Вэй Ином ходили на встречу с Яньли, и новости из дома были неутешительные. Матушка все еще гневалась и порывалась его искать, но сестра пока как-то эти порывы сглаживала. Скорее всего давила на то, что мать не захочет выносить ситуацию на обсуждение и осуждение всему не маленькому кругу своих знакомых и бизнес-партнеров.       Потом юноши долго гуляли, погода позволяла, по району, где находился дом братьев Лань, там было меньше всего шансов нарваться на знакомых. Цзян Чэну очень не хотелось возвращаться в уютную светлую комнату чужого дома. Не хотелось видеть Сичэня, который все время смотрел на него глазами побитой собаки и молчал, ожидая позволения заговорить. Удивительно было, что он просьбу первокурсника воспринял серьезно и не пытался к нему лезть. Ваньинь же избегал разговора всеми возможными способами. Ему эти пустые извинения стояли поперек горла. Он их не хотел. Особенно потому, что Сичэнь был готов извиниться за все, даже за чувства, которых не было, но это не имело смысла.       Так вот утро воскресенья, то самое, что казалось слишком странным с самого начала, стартовало в пять, если верить часам на стене, хотя домой они с Вэй Ином вернулись около часа. Так что оба были совершенно невыспавшиеся, если не сказать больше.       Первая странность, которую заметил Ваньинь, заключалась в одежде братьев Лань. Обычно по дому они не имели обыкновения ходить в рубашках, застегнутых на все пуговицы, и с отглаженными стрелками на брюках. Вторая, в полной сервировке стола со всеми необходимыми для завтрака из двух-трех блюд приборами посреди гостиной, вместо кухни, где обычно принимали пищу жители этой квартиры. Третья, в классической музыке, тихими переливами льющаяся с пластинки в углу. Такого здесь, на памяти Цзян Чэна, не было ни разу.       — Что происходит? — растрепанный заспанный Вэй Ин в одних шортах, съехавших вниз и обнажающих тазовых косточки, стоял посреди первого этажа, почесывая живот.       Ваньинь выглядел несколько более прилично, по крайней мере, помимо шорт на нем была еще и футболка, и он не сверкал красными собственническими метками на шее и груди.       — Дядюшка едет на завтрак, — ничего в целом не объясняя ответил Сичэнь.       — Дерьмо, — озвучил Вэй Усянь и спешно метнулся на второй этаж, поскальзываясь босыми ногами на плиточном полу.       — Ваньинь, приведи себя, пожалуйста, в порядок, — Лань-гэ обратился к нему во второй раз с момента его временного переезда, после слабо улыбнулся краешками губ. — Рубашку можешь взять в моем шкафу, если у тебя нет ничего подходящего.       Цзян Чэн молча развернулся и ушел наверх, следом за братом. Рубашка у него была, бледно-голубая, как будто и не из его гардероба, она чудно сочеталась с его серыми глазами, даря им легкий небесный оттенок.       Спустя двадцать минут он снова спустился вниз, на ходу поправляя рукава. В гостиной и так всегда сверкавшей чистотой, сегодня буквально не было ни одной пылинки. Братья Лань выглядели, как идеальные очень похожие, почти идентичные, статуэтки. Сичэнь поднял на него обеспокоенные глаза.       — Ваньинь, все будет хорошо я обещаю…— мужчина замолчал, встречая пустой взгляд серых глаз.       — Твои обещания имеют свойство превращаться в ложь, — тихо отозвался Цзян Чэн.       Вэй Ин с топотом спустился с лестницы, на ходу приглаживая непослушные волосы.       — Ну, как я выгляжу? — не обращая внимания на напряженную атмосферу спросил он.       — Замечательно, — Ванцзи подошел к своему молодому человеку и расправил несуществующие складки на плечах.       Как раз вовремя, потому что дверной звонок зазвонил.       — Я открою, — старший Лань отодвинул со своего пути стул и чинно прошествовал в коридор. — Дядюшка, добро пожаловать.       У Ваньиня от официоза ситуации мурашки поползли по рукам.       — Сичэнь, — раздался поставленный мужской голос. — В вашем доме не хватает женской руки, какая грязная обувь, разве я так вас воспитывал?       — Дядюшка, это обувь наших гостей, проходи, пожалуйста, в гостиную, завтрак уже на столе, — в голосе Лань-гэ слышалась усталость не первой свежести, очевидно, придирки были не новы.       — Хм, — отозвался все тот же незнакомый голос и, спустя секунду, в его поле зрения появился мужчина.       Неуловимо похожий на обоих братьев Лань и все же сильно отличающийся. Рано постаревший, с сединой в волосах, что называется соль с перцем, и тонкой, странной для нынешнего времени, бородкой. Такую мог носить какой-нибудь древний монах, а не современный мужчина лет сорока.       — Дядюшка, здравствуйте, добро пожаловать, — Ванцзи отвесил почтительный поклон, Усянь и Ваньинь решили последовать его примеру.       — Что у вас за благотворительный завтрак? — глава семьи Лань прошел мимо них, едва удостоив взглядом, и сразу занял отведенное ему место. — Вы определенно стали готовить лучше, но в доме нужна женщина, кто-то должен взять на себя женские обязанности.       — Да, дядюшка, — покорно согласился Сичэнь, жестом предлагая остальным занять свободные стулья. — Позволь представить. Это Цзян Ваньинь, наследник семьи Цзян.       Мужчина, наконец, обратил внимание на Цзян Чэна, вперив в него жесткий темный взгляд хищной птицы.       — Я знаком с вашей матерью, весьма…экстравагантная женщина, но у нее есть чуйка и деловая хватка… в отличие от вашего отца.       — Ваньинь, мой дядюшка — Лань Цижэнь, глава нашей семьи и совета старейшин, — попытался тактично увести разговор в другую сторону молодой мужчина.       — Приятно познакомиться, — проблеял шокированный Цзян Чэн.       — Итак, Сичэнь, до того, как мы начали наш завтрак, говори, что там у тебя, зачем ты оторвал меня от дел.       — Я… — Лань-гэ, видимо, тоже не ожидал такого стремительного развития событий, но не подчиниться не мог. — Мне нужна ваша помощь. Ваньиня исключили из университета из-за моей оплошности, не могли бы вы поговорить с ректором о его восстановлении.       Теперь Цзян Чэн знал, что такое оглушающая тишина. Цижэнь повернулся к нему и снова принялся сканировать тяжелым взглядом.       — Я отвечу после завтрака, мне нужно подумать, — глава семьи Лань перестал смотреть и принялся за еду.       Со стороны Сичэня послышался рваный вздох. Ваньинь поднял на него глаза и увидел слабую неуверенную улыбку. Юноша посмотрел на остальных. Вэй Ин цедил воду, и был по цвету бледнее белоснежной скатерти, при его-то загорелом цвете кожи. Ванцзи молча жевал безвкусный на вид салат и смотрел строго в тарелку. Правда, одна его рука покоилась под столом и, похоже, вместо ножа, сжимала руку Усяня.       Лань Цижэнь ел красиво, соблюдая очередность использования тарелок и приборов. Он не проронил за время завтрака ни слова и не издал ни одного лишнего звука, даже вилкой по тарелке ни разу не скрежетнул. Цзян Чэну в этой атмосфере кусок в горло не лез.       Он тревожно мял в руках край скатерти и старался не привлекать лишнего внимания.       — Итак, — глава семьи Лань отложил салфетку, которой промокнул губы, и сцепил пальцы в замок.       Все остальные присутствующие отодвинули тарелки, покончив с завтраком по чужой команде.       — Я поговорю с ректором, он мой давний друг, возможно нам с ним удастся к чему-то прийти… — мужчина многозначительно умолк.       — Спасибо, дядюшка, — горячо поблагодарил Сичэнь, не веря собственной удаче.       — Но ты же понимаешь, что я делаю это не просто так.       — Конечно, я понимаю.       — Прекрасно. Я устрою тебе три договорных свидания на ближайшие две-три недели. Ты должен посетить их и выбрать себе, наконец-то, невесту. Тебе уже двадцать три года, у некоторых твоих ровесников уже есть дети. Пора бы и тебе подумать о семье.       Сичэнь сидел ни жив ни мертв, смотрел своими теплыми глазами на дядюшку, будто не понимал, что он такое говорит.       — Я не…       — Уже готов отказаться? Что ж, я так и предполагал, — Цижэнь поднялся. — Не срывай меня больше по пустякам. Учись хорошо, семье нужен сильный лидер. Ванцзи, я видел твой табель, продолжай в том же духе.       — Я согласен, — не дрогнувшим, хоть и тихим голосом вклинился Сичэнь. — Если ректорат восстановит Ваньиня в университете, я пойду куда скажешь.       — Рад слышать. Тогда встретимся у ректора в понедельник до начала ваших пар. Спасибо за завтрак. Молодой господин Цзян, приятно было познакомиться. У меня назначена встреча, я пойду. Не провожайте. — мужчина стремительно покинул их оставив всех в полном раздрае.       Цзян Чэн встал из-за стола, чувствуя тошноту и головокружение, и сделал пару шагов в сторону лестницы.       — Ваньинь, мы можем поговорить теперь, пожалуйста? — Сичэнь не поднимался со своего места, видимо, боялся, что ноги не удержат.       Самый младший из парней остановился.       — Спасибо, но моë восстановление в универе не стоило таких жертв, если это было сделано из чувства вины, то, пожалуйста, откажитесь от этого, молодой господин Лань.       — Вины? Ваньинь, я сделал это потому, что искренне хочу помочь! — Лань-гэ со скрипом отодвинул стул и двинулся к Цзян Чэну, он слышал его шаги.       — Искренне? — юноша хмыкнул. — Я не уверен, что вы знаете значение этого слова.       — Ваньинь, пожалуйста, — Сичэнь обогнул его и остановился на расстоянии шага. — Я понимаю, как все это выглядит в твоих глазах, но…       — Я всë не правильно понял? Боже, вы составляли этот диалог на примере дорам? — перебил его парень. — Давайте не будем. Вы уже все своим друзьям доказали, вам больше не нужно нянчиться со мной.       — Ваньинь, — с горечью в голосе позвал Лань-гэ, все еще надеясь на разговор.       — Я буду у себя, — обошел его Цзян Чэн и на негнущихся ногах поднялся по лестнице.       Стоило ему оказаться за закрытой дверью, как все накатило огромной волной. Юноша дошел до кровати и свернулся на ней калачиком. Сичэнь только что продал за него собственную свободу, и вот как его после этого понимать? Ваньинь запутался окончательно. Ему нужно было разобраться, наконец, в том ворохе проблем, в эпицентре которых он барахтался.       Что он знал точно. Во-первых, абсолютно ясно было одно: он Сичэня любил. Отрицать это было глупо и самоанализу бы только помешало. Во-вторых, то, в чем он был наиболее уверен — его чувства были не взаимны. При этом поступки Ланя и двойственность сигналов, которые он посылал, говорили если не прямо противоположное, то хотя бы давали повод задуматься. В каком конкретно моменте лгал мужчина и, главное, кому? Ваньиню или, все-таки, себе? Цзян Чэн склонялся к тому, что Сичэнь, не имеющий проблем в общении, не мог не понимать, что он делает и говорит, а значит, вся его «искренность» была фальшивой насквозь и спор был основой всего. Если же допустить мысль о том, что Лань-гэ не флиртовал с ним все это время, что это обычная его манера поведения, утверждать этого Ваньинь не мог, так как знаком был с ним не так уж долго, тогда, возможно, он правда хотел помочь. Но как разобраться в этом?       Юноша перевернулся на другой бок.       А его согласие на свидания и брак? Парень почувствовал, как разрастается внутри лавина безысходности, грозя погрести его с головой.       — Чэн-Чэн, можно? — спустя пару минут в приоткрытую дверь просунулась вихрастая голова старшего брата.       — Мн.       — О чем думаешь? — с ходу узнавая отсутствующий вид Ваньиня, сразу в лоб спросил Усянь.       — О поведении Лань-гэ, — вздохнул Цзян Чэн, фокусируя внимание на брате.       — Ну, его самопожертвование выглядело благородно…самую чуточку, — Вэй Ин уселся в ногах кровати. — Но, если хочешь знать мое мнение — я ему не верю.       — Я сомневаюсь во всем, и это сводит меня с ума, — Ваньинь прикрыл глаза.       — Что будешь делать, если тебя действительно восстановят? Будешь возвращаться? Или переведешься? — Усянь решил аккуратно сменить тему.       — Буду учиться. Есть шансы, что здесь люди будут более милосердны в плане слухов. Они любят и уважают Сичэнь-гэ и не станут тревожить его. Боюсь, что в других вузах, все будет хуже. Слухи уже, скорее всего, дошли до других университетов, так что… не хочу рисковать, — принял взвешенное решение Цзян Чэн.       — К тому же здесь Шицзе и я, и мы любого порвем, если кто-то рискнет, что-то сказать по этому поводу, — нахохлился Вэй Ин.       — Спасибо, — устало поблагодарил Ваньинь. ***       В понедельник они всё той же компанией из пяти человек стояли под дверьми ректората, где Лань Цижэнь о чем-то договаривался с преподавательским составом.       Цзян Чэн напряженно постукивал пальцами по подлокотнику. Для него сегодняшний приход сюда казался пыткой, и он накручивал себя, ровно до того момента, как переступил порог университета. Не было ни косых взглядов, ни мерзких смешков, к которым он морально готовился полночи. Как будто вообще ничего не произошло, никто не придал этому такого значения. Зато Не Минцзюэ и Мэн Яо были рады его видеть, дагэ похлопал его по плечу и сказал, что ждет обратно в команду. Цзысюань, пришедший вместе с Яньли, не шутил, как можно было от него ожидать, и даже сказал пару ободряющих фраз, после чего удалился, чтобы не мешать. За что Ваньинь был ему благодарен. Чем меньше свидетелей у происходящего, тем лучше.       Разговор Лань Цижэня с советом длился уже полчаса, и с каждой минутой надежда утекала сквозь пальцы, оставляя после себя бездонную черную дыру. А если не получится? Ему придется вернуться домой, получить наказание от матери и ее очередные наставления. И просто надеяться, что он не сойдет с ума в этом аду.       — Ваньинь, — Сичэнь слегка наклонился к нему, чтобы говорить тише, но при этом не вторгаться в личное пространство. — Все будет в порядке.       Цзян Чэн не стал смотреть на него и отвечать тоже не стал. Иначе бы накинулся на него с просьбой передумать. Нет, правда. Его даже возвращение домой не тревожило так, как брак Сичэня с нелюбимым человеком. Ваньинь ведь знал какой он замечательный, и не мог себе представить, что он сможет жить счастливо с кем-то, к кому не питает даже толики теплых чувств. А откуда им взяться, если его буквально принудили к этому шантажом.       Послышались шаги в приемной, мужской голос что-то сказал секретарю, та рассмеялась и зацокала каблуками к двери.       — Зайдите, вас зовут, — женщина распахнула дверь.       Все пятеро поднялись.       — Нет-нет, только вы двое, — посмотрела она на Ваньиня и сидящего рядом с ним Сичэня.       Яньли сжала кулачки в жесте поддержки. Цзян Чэн кивнул ей и брату и пошел вперед, слыша позади себя шаги Лань-гэ.       Дверь из приемной в кабинет также была приглашающе открыта, там за столом сидели все те же люди, от взглядов которых у Ваньиня скрутило желудок. Впрочем, ректор выглядел куда более благожелательно, нежели в прошлый раз.       — Молодой господин Лань, молодой господин Цзян, проходите, присаживайтесь, — даже голос мужчины изменился став более елейным.       Молодые люди невольно переглянулись удивленные такой резкой перемене спустя всего несколько дней.       — Мы пересмотрели вместе с дисциплинарным комитетом ваш случай. Глава семьи Лань также разъяснил нам некоторые моменты, и заверил нас, что это все всего-лишь нелепая случайность! Молодой господин Лань, а вы хитрец, могли бы сразу сказать, что у вас есть невеста, — мужчина насмешливо поцокал. — Мы, разумеется, не можем быть несправедливыми, поэтому мы восстановим молодого господина Цзян на учебе и даже не станем заносить эту историю в его личное дело.       Ваньинь почувствовал себя так, будто из его тела вытащили все кости.       — Но, у нас будет одно очень важное условие, которое вам придется выполнить.       — Какое? — подал голос Сичэнь, Цзян Чэн видел краем глаза, как ожесточилось выражение его лица.       — Вы и молодой господин Цзян больше не сможете пересекаться. Совсем. Я хочу, чтобы вы забыли о существовании друг друга. Если мне донесут, что вас видели рядом, боюсь, мы будем вынуждены собраться вновь.       — Я согласен, — тихо отозвался Ваньинь.       Это условие было для него настоящим спасением. Если он не будет видеть Лань-гэ то, может быть, со временем ему станет легче.       — Я не…       — Лань Хуань. — молчавший до этого Цижэнь просто позвал его по имени, но сколько клокочущего гнева было в его голосе.       — Молодой господин Лань, это лучшее решение, — Цзян Чэн поднял на него глаза и поджал губы.       — Если Ваньинь согласен, то я тоже, — сухо согласился Сичэнь.       — Очень мудро. Раз мы разобрались, предлагаю всем разойтись. К учебе приступаете с завтрашнего дня, заберите у секретаря свой студенческий и пропуск.       — Да, господин ректор, — юноша поклонился и вышел из кабинета, тут же попадая в утешающие объятия сестры.       — Мы тоже уходим, Сичэнь, — глава семьи Лань, оказавшись в коридоре, оттянул старшего племянника в сторону от компании, которая поддерживала постепенно отходящего Ваньиня под локти. — Послушай меня, А-Хуань, во-первых, я пожертвовал крупную сумму денег для вашего биохимического факультета, во-вторых, договорился прислать к вам на кафедру нескольких своих лучших лабораторных работников для проведения лекций и семинаров в течение месяца, наша компания уже понесла убытки, да, незначительные для нас, но все же, а ты еще даже официально не работаешь. И это все чтобы твоего друга, — мужчина выделил последнее слово голосом. — Восстановили в университете. Если ты не ценишь моих трудов, затраченных на это, то хотя бы ему проблемы не создавай! Не смей к нему приближаться. И еще, я договорился с твоим деканатом, теперь ты не будешь тратить время на бесполезную работу у них. Сразу после пар будешь приезжать в офис, пора начать тебе осваиваться там не только в периоды летней стажировки.       — Да, дядюшка, — оглушенно согласился Сичэнь.       — Тогда быстро на пары и Ванцзи забери, — Цижэнь потер виски.       Старший из братьев Лань поклонился и, позвав за собой Ванцзи, покинул административную часть корпуса.       — Спасибо Вам большое, господин Лань, — Ваньинь склонился в уважительном поклоне. — Я…я не знаю, как вас отблагодарить…       — Учись хорошо и стань достойным бизнес-партнером, — отозвался мужчина. — И больше постарайся не попадаться на таких историях. Это очень плохо может сказаться на твоей репутации. Ты еще молод, у тебя вся жизнь впереди, стоит думать наперед.       — Спасибо за наставление, господин Лань, — пряча алеющие щеки за упавшей челкой, пробормотал Цзян Чэн.       Разогнулся он только тогда, когда ботинки Лань Цижэня исчезли из его поля зрения.       — Ну, кажется, все прошло отлично, — Вэй Ин хлопнул брата по плечу.       — Теперь мне нужно как-то появиться перед матерью, — Ваньинь прикрыл глаза.       — Мы пойдем с тобой, — пожал плечами Усянь. — Вместе не так страшно.       — Тебя из дома выгнали, не забыл? — хмыкнул младший Цзян.       — Это мадам Юй так сказала, а дядя Цзян сказал, что двери его дома всегда для меня открыты, — фыркнул парень.       — Ну, твой уход он хотя бы заметил, — с горечью проронил Чэн.       — Я предлагаю, не дожидаться вечера, а поехать прямо сейчас, чем быстрее мы с этим закончим, тем лучше, — Яньли перекинула ремень своей сумки через плечо.       — Ладно, я думаю, Чэн-Чэн, тебе стоит оставить какие-то вещи в доме у Ланей, на всякий случай, — придерживая для родственников дверь и пропуская их вперед, посоветовал Вэй Ин.       — Разумно, — согласилась сестра. — А ты, А-Ин?       — Я съезжу с вами, но жить пока останусь у Лань Чжаня, не буду лишний раз бесить мадам Юй своим присутствием.       — Тебе с ним хорошо? — тихо поинтересовался Ваньинь, разглядывая сияющего, как начищенный юань, старшего брата.       — Да, — просто ответил тот, не вдаваясь в подробности.       — Я рад за тебя, — признался юноша, слабо улыбаясь, впервые за долгое время.       Ему бы тоже хотелось этого «хорошо», но сложилось так как сложилось. ***       — Значит тебя восстановили? — Цзыюань сидела в гостиной на диване, закинув ногу на ногу и покачивая на пальцах черную туфельку с острой шпилькой.       Этими самими туфельками она безжалостно давила конкурентов, а потом брезгливо отпихивала их, корчащихся в последней агонии, и стремительно шла дальше, не оглядываясь на то, что оставляла позади себя.       Голос матери был прохладен, но, кажется она была в хорошем настроении, по крайней мере пока она милостиво решила забыть про самовольную отлучку Ваньиня из ее тюрьмы.       — Да, матушка, с завтрашнего дня возвращаюсь к учебе, — Цзян Чэн все не решался поднять на женщину глаза, хоть и знал, как ее это раздражает.       — Хорошо, что ты еще помнишь, что я твоя матушка. А теперь о наказании. Для начала никакого общения с представителями семьи Лань и с этим мальчишкой, которого ты по какому-то недоразумению продолжаешь звать братом. И, самое главное, ты под домашним арестом, после учебы сразу домой, никаких гулянок и дополнительных занятий. У тебя нет времени, чтобы тратить его на всякую ерунду, ты понял меня?       — Да, матушка, — все так же покорно отозвался юноша.       — Я рада, что мы поняли друг друга, — подвела итог Цзыюань. — Иди отдыхай, тебе завтра рано вставать.       — Спокойной ночи, — пожелал молодой человек и спешно покинул комнату.