Shattered

      Дело медленно, но верно катилось к середине декабря. Ваньинь и Сичэнь общались. Если можно было считать общением переписку по одному-два сообщения в день. Лань-гэ слишком боялся давить на юношу. Ваньинь не мог писать чаще, рискуя быть пойманным матерью, и черт знает, чтобы она с ним сделала. Проверять не хотелось. После того, как Цзыюань увидела его выходящим из чужой машины, она стала еще холоднее. Цзян Чэн хотел сбежать. На самом деле у него под кроватью даже была собрана сумка, а Вэй Ин сказал, что Ванцзи лично купил для юного Цзяна зубную щетку, намекая тем самым, что ему есть куда прийти, если совсем прижмет. Юноша бы хотел, но чувство долга перед родителями и любовь к ним, несмотря на их нелюбовь, не давала ему уйти, душила мнимыми путами обернутыми вокруг шеи и сердца. Яньли все чаще пропадала на длительных прогулках с Цзысюанем, ни мать, ни отец не обращали на это внимание, хотя Цзыюань скорее молча поощряла эти отношения, желая породниться с давней подругой и сбыть с рук непослушную дочь.       Ваньинь набрал под конец года кучу дополнительных занятий, чтобы получше подготовиться к сессии и поменьше находиться дома. В вечерние часы, помогали с подготовкой им в основном студенты старших курсов, так что Цзян Чэн стал довольно часто пересекаться с Мэн Яо, который читал им дополнительные лекции в обмен на автомат у какого-то из своих преподавателей. В один из таких дней, ходивший между рядов старшекурсник уронил что-то ему в тетрадь. Ваньинь открыл было рот, но увидев на сложенном листе свое имя выведенное знакомым почерком, слабо улыбнулся. «Буду ждать тебя на стоянке. Подвезу до дома, сегодня холодно. ЛС». Цзян Чэн фыркнул. Это было первое предложение встретиться после того разговора в машине. Юноша отвлекся от конспекта. Ему мало было Сичэня. Он чувствовал себя зависимым и снова как мотылек на огонь летел на верную свою погибель.       Уже собирая рюкзак и накидывая на шею шарф он перехватил понимающий взгляд Яо, который не торопясь складывал в стопку свои бумаги.       — Знаешь, я думаю, вся эта ситуация случилась по нашей вине, — в пустоте аудитории его тихий голос донесся до Ваньиня без проблем. — Зря мы все это затеяли. Я надеюсь, ты сможешь простить всех нас и его. Он очень переживал. Думаю, он многое понял за это время.       — Я уже его простил, — тихо отозвался Цзян Чэн и спустился вниз по ступенькам.       Машина Сичэня была единственной на парковке в этот поздний час. Окна приветливо светились теплым мягким светом, обещая защиту от холода и пушистых снежинок, которые так и норовили залететь за воротник.       Ваньинь занял привычно переднее сиденье и блаженно вздохнул, радуясь, что не придется топать по морозу.       — Как учеба? — поинтересовался Лань, дотягиваясь до заднего сидения и что-то оттуда вытаскивая.       — Очень утомительно, — буркнул юноша, пристегивая ремень безопасности.       — Держи, — Сичэнь поставил ему на колени крафтовый пакет.       — М? — Цзян заглянул внутрь и слабо улыбнулся. — Спасибо! Очень вовремя, — вытаскивая на свет стаканчик кофе и дивно пахнущую булочку, поблагодарил он.       — Я помню как упахивался на первом курсе перед сессией, так что подумал, что это будет кстати, — Лань со сложными эмоциями наблюдал как Ваньинь с удовольствием жует.       — Фто? — вскинул бровь молодой человек.       — Ничего, — хмыкнул мужчина, отворачиваясь. — Могу ехать или хочешь спокойно поесть?       — Хочу, но матушка…       — Понял, — Сичэнь неспешно тронулся с парковки. — Она больше не трогала тебя?       Цзян покачал головой, не желая ворошить эту тему.       — Может переедешь к нам? — озвучил давно вертевшийся на языке вопрос Лань.       Ваньинь поперхнулся и поспешил глотнуть кофе.       — Не думаю, что это хорошая идея.       По радио тихо напевали джаз, так гармонично переплетающийся именно с зимним временем года. Пушистые снежные хлопья кружились в свете уличных фонарей и развешанных тут и там гирлянд.       — Красиво, — почти прижавшись щекой к холодному окну поделился Цзян.       — Очень, — на секунду бросая на него взгляд, подтвердил старший.       Сичэнь остановил машину в соседнем с домом Ваньиня дворе.       — Надо идти, — не желая покидать уютную тишину салона озвучил юноша.       — Не торопись, у тебя есть еще минут десять, которые ты бы потратил на пешую прогулку, — Лань потушил верхний свет, погружая машину во мрак.       — Я так не хочу туда возвращаться, — тихо поделился Чэн, следя взглядом за снежинками, тающими на лобовом стекле.       — Двери моего дома всегда открыты для тебя. Я знаю, что, возможно, тороплю события. Знаю, что ты не доверяешь мне как раньше, но я искренен с тобой. Если ты поймешь, что тебе невыносимо, приди ко мне, мой дом будет твоим домом.       Ваньинь оторопело перевел взгляд на Сичэня. Тот на его памяти впервые говорил с такой горячностью и убеждением.       — Я хотел бы этого, — наконец собравшись с мыслями, поделился молодой человек. — Хотел бы, но не могу. Мне пора. До встречи.       Цзян Чэн закинул рюкзак на плечо и спешно зашагал к дому, поскрипывая по снегу. Что это только что было вообще? В голове не укладывалось. Почему всегда спокойный Лань был так взбудоражен этой мыслью о переезде? И эти его слова «мой дом — твой дом». Юноша встряхнул головой. Кажется он что-то пропустил. Или это Сичэнь все еще пытается загладить свою вину? Ваньинь закусил губу.       Пиликнул телефон. Сообщение было от Ланя и содержало в себе всего два слова. «Передумаешь, напиши». Цзян хмыкнул. Да что уж тут думать. Будь хоть один шанс на миллион, что мать не попытается испортить Сичэнь-гэ жизнь, Ваньинь прямо сейчас собрал бы вещи. Но реальность была жестока.       Он коснулся электронного замка и зашел в квартиру. В коридоре свет не горел и парень не стал его включать. Сняв ботинки и верхнюю одежду, он взял рюкзак и пошел к себе.       Ваньинь успел переодеться и спустится на кухню ровно к тому моменту как туда же заглянула его мать.       — В конце недели мы приглашены на праздничный ужин, ты должен пойти с нами, — открывая холодильник и вытаскивая из его недр початую бутылку вина, поставила в известность женщина.       — Хорошо, — безэмоционально согласился юный Цзян.       Меньше всего ему сейчас хотелось что-то праздновать.       — Хм, временно отложим наши занятия, от них не будет никакого толка, пока ты так усиленно готовишься к сессии. Я заказала тебе костюм, завтра приедет портной снимет мерки.       — Да, матушка, — Ваньинь наблюдал как женщина вертит в руке бокал.       — Я нашла тебе невесту.       Цзян Чэн вскинул голову и упрямо поджал губы.       — Что ты смотришь на меня волчонком? Я перестраховываюсь, не дайте предки ты учудишь что-нибудь, как с тем мальчишкой Ланем.       — Матушка, еще слишком рано для брака, — попытался возвать к голосу разума юноша.       — Для брака может и рано, но помолвку заключить уже можно.       — Нет.       — М? — женщина вопросительно выгнула бровь.       — Я не стану в этом участвовать, — возможно его голосу не хватало твердости, но вполне хватало решимости.       — Ты живешь в моем доме, я оплачиваю все твои потребности, ты будешь делать все, что я тебе скажу, — Цзыюань со стуком поставила бокал на стол.       — В таком случае… в таком случае мне, наверное, стоит съехать.       Женщина бросила на него такой взгляд, что Цзян Чэн невольно почувствовал себя мышонком перед удавом.       — Съехать? Не смеши меня. Кому ты нужен? Куда ты пойдёшь?       — Я нужен самому себе, — тихо отозвался Ваньинь и перед тем, как мать успела сказать что-либо еще, он стремительно вылетел из кухни.       Вот так он и оказался со спортивной сумкой и рюкзаком, сидящим на качелях в трех кварталах от дома, которые прошел на чистом упрямстве щедро замешанном с испугом. Теперь он находился в некоторой панике по поводу происходящего, да и последние слова матери заставили его всерьез задуматься. Куда он мог бы пойти? Будучи стоически уверенным, что Лань-гэ пригласил его только из вежливости, а Вэй Ин с расчётом, что он не придет, Ваньинь почувствовал себя чрезвычайно одиноко. Впрочем, холод, темнота и тишина зимней ночи, не позволяли бездействовать. К тому же он чувствовал, как подморозило пальцы рук, без перчаток, которые он снова оставил на тумбочке в прихожей. Решив, что одну ночь можно перекантоваться и у Ланей, а после уйти куда-то еще, чтобы не надоедать юноша набрал номер Ина. Сичэнь уже скорее всего поставил телефон на беззвучный и готовился ко сну.       Телефон бодро ответил голосом Усяня где-то на третьем гудке.       — А-Ин… я, кажется, сбежал из дома, — пробормотал он. — Могу я…       — Никуда не уходи мы сейчас приедем! — взволнованно рявкнул Усянь и сбросил вызов.       Цзян Чэн посмотрел на потухнувший экран и кинул телефон на сумку, стоящую рядом.       Город понемногу засыпал. Ваньинь наблюдал за гаснущими окнами, за мелькающими за занавесями силуэтами людей и медленно покачивался, упираясь пятками в землю.       — А-Чэн! — словно сквозь толщу воды донесся голос.       — Сичэнь-гэ? — Кажется назвав его так впервые с момента «инцидента», обратился к нему младший. — Что ты тут делаешь? И…почему ты в таком виде?       Старший Лань, очевидно, прилетел сюда прямо из кровати. Он был в небесно голубой пижаме, сверху на которую было небрежно накинуто пальто и шарф. Ноги были обуты в кеды, явно не по погоде.       — Вэй Усянь сказал, что ты сбежал из дома, сказал, что нужно тебя забрать, предки, я испугался! — Сичэнь приложился лбом к ледяным качелям и устало выдохнул.       — Как ты меня нашёл?       — Твой брат отследил тебя через приложение. Поехали домой? — подхватывая чужую сумку предложил Лань.       — Я всего на пару дней, не хочу вас стеснять, — неловко озвучил Чэн свою мысль.       — Не говори таких глупостей. Я уже говорил тебе, ты можешь остаться так долго, как захочешь. Просто сделай как твой брат, воспользуйся этим предложением, — Сичэнь аккуратно положил вещи на заднее сиденье. — Садись. Не хочу слушать никаких возражений. Поговорим обо всем завтра, хорошо? Я ещё недостаточно отошел.       Ваньинь несколько мгновений испытующе смотрел ему в глаза, потом кивнул и сел в машину. ***       Начало традиционного празднования Нового Года выпало в тот раз на конец января. Ваньинь уже чуть больше месяца жил в доме у Ланей, ему так и не позволили съехать. Какие бы логические доводы он не приводил. Тем кто сумел его отговорить, внезапно для всех, стал Лань Цижэнь, который зашел к ним на чашку чая однажды в конце декабря. Он же и сумел каким-то невероятным образом воздействовать на мадам Юй, чтобы та прекратила обрывать сыну телефон. Так что пока было тихо.       Близились длительные праздничные каникулы и сессия почти закончилась, так что Цзян Чэн расслабился. Он сдал все настолько хорошо, насколько мог. У него оставался последний профильный экзамен, в котором он не сомневался.       В списке сдающих он оказался одним из последних, чему был не очень рад. Только больше нервотрепки, пока дожидаешься очереди, он предпочитал идти в первых рядах. Впрочем, он подготовился, не без помощи Сичэня, очень хорошо, так что мандраж покинул его почти сразу стоило переступить заветный порог аудитории. Преподаватель смерил его задумчивым взглядом и предложил на выбор несколько билетов. Ваньинь не стал долго думать и взял первый попавшийся. Мысленно поблагодарил старшего Ланя, который неделю гонял его по всем вопросом, иногда настолько внезапно, что Цзян Чэн понял, то что держал в тот момент в руках и негодующе смотрел в ответ, потом все же отвечал. Не без ворчания, конечно.       Юноша занял первую парту и еще раз вчитался в вопросы. Каждый из них он помнил, так что много времени на подготовку у него не ушло.       — Могу я ответить вне очереди? — поинтересовался он, окинув взглядом не очень воодушевленных одногруппников.       — Прошу, — преподаватель указал на стул перед своим столом. — Дадим вашим друзьям еще немного времени.       Ваньинь занял предложенное место и принялся бодро отвечать. С третьим вопросом — практической задачей, пришлось сложновато, но он точно помнил как решаются подобные вопросы и вроде бы ничего не упустил. Отпустили его с заслуженной пятеркой и одобрительным кивком.       Цзян Чэн отдал зачетку старосте группы и поспешил покинуть здание университета. Было около семи вечера. В гардеробе его куртка была одной из последних.       Ваньинь остановился перед зеркалом, поправил шарф, застегнул теплую куртку. Лампы над головой издавали тихое гудение. Теплый свет от них делал темноту за окном совершенно непроглядной. Юноша натянул шапку, которую его заставил носить Лань Сичэнь и закинул рюкзак на спину. До дома Ланей было гораздо дольше, чем до его, но в планах было пройтись. На улице подморозило, в вечерней тишине слышно было лишь поскрипывание снега под ногами, да редкие автомобильные гудки. Ваньинь вышел за ограду университета и набрал номер Лань-гэ.       — Я все сдал. Иду пешком, — бодро отрапортовал он, выдыхая пар.       — И как? Наши занятия дали какой-нибудь эффект? — задумчиво протянули на том конце, у Сичэня сессия еще не закончилась, так что он усиленно готовился.       — Определенно. Ты весь день сидел над книгами? Хоть поел? — Ваньинь не мог не заботиться, не мог его не опекать.       — Мг. Твой брат накормил меня чем-то… я не уверен, что это было, — Цзян мог поклясться, что старший Лань сейчас хмурится и потирает переносицу.       — Не хочешь меня встретить? Надо хоть немного пройтись и подышать свежим воздухом, чтобы в голове все уложилось, — еще Чэн учился открыто говорить о своих пожеланиях, он сам ввел для себя это правило, старался быть честнее с самим собой.       — Выхожу через пять минут. Ты через парк или по проспекту?       — По проспекту, хочу посмотреть на украшения и прогуляться подольше.       — Понял, тогда до встречи, — на фоне зашуршали бумаги, а потом раздались гудки.       Цзян Чэн улыбнулся. Они с Сичэнем обсудив все еще раз, приняли решение начать их знакомство заново, оставив в прошлом все недопонимания. И, хотя, иногда Ваньинь все еще ловил себя на мрачных мыслях, он старался проговаривать все вслух и решать все сразу по факту. Это очень благотворно влияло на него. Сичэнь в свою очередь, кажется, стал не только заботливее, но и в чем-то нежнее. Цзян Чэн буквально кожей чувствовал, что Лань чего-то не договаривает, но терпеливо ждал, когда тот наконец решится. Усянь однажды, после общего ужина, шепотом, за закрытой дверью, высказал свое предположение, но Ваньинь только головой покачал. Он боялся. Правда боялся. Не хотел ошибиться снова. Помнил, как это чертовски больно. Так что он молча следил за Сичэнем, пытаясь увидеть то, что увидел Вэй Ин.       Проспект был украшен в красное с золотом. Невероятно красиво. От фонаря к фонарю через проезжую часть свисали гирлянды с драконами. Сами фонарные столбы тоже были обмотаны сверкающими лампочками. А уж как украсились магазинчики, ресторанчики и прочие частные заведения. Все блестело вокруг так ярко и волшебно. И легкий снежок сыпавшийся с неба придавал этому всему еще более сказочный вид. Люди прогуливались по тротуару с удовольствием любуясь праздничными украшениями. Везде царила атмосфера уюта и оживленности. Голоса людей и джазовая музыка, доносящаяся откуда-то изнутри помещений смешивались между собой в приятный слуху повседневный шум.       Ваньинь замедлил шаг, остановился, чуть сбоку и просто некоторое время понаблюдал за людьми. Телефон в кармане настойчиво завибрировал.       — Я тебя вижу! Я на переходе напротив, — голос Сичэня звучал заметно бодрее, чем полчаса назад.       — Вижу, — Цзян Чэн сделал несколько шагов к светофору.       — Стой там, я к тебе перейду, — попросил Лань.       Зрение у Ваньиня было достаточно хорошим, так что он видел, что Лань-гэ, что-то держит за спиной.       — Ладно, — покладисто согласился он и отошел, чтобы не мешать прохожим.       Наконец загорелся зеленый. И Сичэнь своей невероятно грациозной походкой направился к нему. Люди перед ним расступались как перед небожителем, что, впрочем, было не удивительно. Большинство провожало его зачарованными взглядами и Ваньинь на секунду смутился того, что Лань, не обращая на окружающих внимания идет прямо к нему. Перехватив несколько завистливых взглядов, он слегка вздернул подбородок, чтобы скрыть свою нервозность.       — Привет, — Сичэнь и правда что-то держал за спиной и это что-то кажется было чем-то крайне неудобным для такого положения.       — Привет, — кое-как успокаивая свое любопытство отозвался Ваньинь, стараясь не залипать так безбожно.       Лань-гэ в своем светлом теплом пальто, с шарфом, накинутым с легкой элегантной небрежностью и мягкой улыбкой, свет которой кажется озарял все вокруг, был невозможно, просто нереально прекрасен.       — Как экзамен? — прервав молчание осведомился Сичэнь.       — Пятерка. Спасибо тебе большое за помощь. Благодаря тебе я закрыл сессию без троек и пересдач!       — Это хорошо! У меня… у меня есть для тебя небольшой подарок, в честь твоей первой успешно сданной сессии и в честь предстоящего Нового Года. В общем, я не знаю, понравится ли тебе, но очень надеюсь, — кажется Лань впервые вел себя так смущенно в его присутствие.       Цзян Чэн невольно занервничал.       — Как ты мне сказал в прошлый раз. Если это от тебя, то мне понравится что угодно, — приподнял уголки губ в намеке на улыбку Ваньинь.       — Хорошо. Это хорошо. Да. Это отлично. Я совершенно не помню, когда я это говорил, — тихо пробормотал себе под нос Сичэнь. — Что ж. Держи.       Из-за спины Ланя показался сначала небольшой букет пышных нежно-розовых пионов и Цзян Чэн даже знать не хотел где и за какую стоимость тот достал их посреди зимы. А потом под букетом обнаружилась коробочка, кривовато, но с душой запакованная в подарочную обертку.       Ваньинь бережно уложил букет на сгиб руки и принялся за развязывание узелка на ленте, что держала коробку. Все это происходило под внимательным тяжелым взглядом, что только прибавляло ситуации нервозности.       — Не смотри так, я нервничаю, — не поднимая взгляда от узла попросил Цзян Чэн.       Интенсивность взгляда слегка спала. Но он все равно чувствовал его макушкой.       — А я как нервничаю, — невнятно буркнул Лань.       Наконец расправившись с лентой парень вздохнул.       — Такая красивая бумага рвать жалко, — упаковка действительно была красивая, белая с изображением голубых традиционных облачков.       Кое-как переборов желание разорвать все от нетерпения прямо так. Ваньинь распаковал все предельно аккуратно, пусть это и заняло на несколько минут больше. Коробочка под оберткой тоже оказалась белой. На ней был выгровиран старинный герб семьи Лань и ее девиз. У Ваньиня сердце сбилось. Он, кажется знал что там лежит. Медленно, ослабевшими вмиг пальцами он снял крышку. Свернутый белой кожаной змейкой в насколько раз, там на подушечке лежал чокер, принадлежащий Сичэню. Глаза запекло. Он громко вздохнул и поднял на обеспокоенного Ланя глаза.       — Да? — спросил непослушными губами старший.       — Да. Всегда да, — тихо отозвался Ваньинь, еще не до конца осознавая происходящее.       Все словно снилось ему. И, о великие предки, он не хотел просыпаться.       Сичэнь взял свой подарок в руки и обернул его дважды вокруг тонкого юношеского запястья, так удачно вытащеного из рукава куртки.       — Ты, наверное уже понял, ты очень нравишься мне, Цзян Ваньинь, — Лань-гэ притянул руку к губам и оставил маленький поцелуй на внутренней стороне запястья.       Только к этому моменту Чэн наконец отмер достаточно.       —Ты мне тоже, — нервно усмехнулся он. — Но мы кажется уже выяснили это… три месяца назад.       Сичэнь грустно улыбнулся.       — Я был идиотом и только недавно это осознал. Но раз ты достаточно милосерден, чтобы дать мне второй шанс, я больше никогда не позволю тебе печалиться, — мужчина сжал чужую руку в кольце своих пальцев. — Пойдем домой? Наши братья купили торт. Они ни разу в нас не сомневались.       Ваньинь кивнул, позволяя долгожданному счастью наконец затопить его целиком. Он не знал, что ждет их впереди, но в одном был уверен точно. Он поверит Сичэнь-гэ еще раз. И, возможно, это будет лучшее решение в его жизни.